Сочинение по литературе: Внутренние монологи героев как средство психологического анализа в романе Л. Н. Толстого «Война и мир».

Лев Николаевич Толстой является непревзойденным мастером в искусстве психологического анализа души человека. Наиболее ярко этот феномен писателя проявляется в его великом произведении — романе-эпопее “Война и мир”. В героях романа мы видим реальных людей с близкими нам чувствами и переживаниями. Н. Г. Чернышевский отмечал основные принципы мастерства Толстого: “Внимание графа Толстого более всего обращено на то, как одни мысли и чувства развиваются из других; ему интересно наблюдать, как чувства, непосредственно возникающие из данного положения или впечатления, подчиняясь влиянию воспоминаний и силе сочетаний, представляемых воображением, переходят в другие чувства, снова возвращаются к прежней исходной точке и опять странствуют, изменяясь, по всей цепи воспоминаний...” Л. Н. Толстому также важно было показать влияние внешних обстоятельств на внутренний мир героя, взаимосвязь субъективного и объективного начал.

В психологическом анализе личности Толстой пользовался разнообразными приемами. Наиболее испытанным средством выявления душевных тайн у него является внутренний монолог. Как правило, он восходит к исповеди, к внутренним раздумьям героя. Нередко “беседа” персонажа с самим собой или с воображаемым собеседником отличается сложным противоречивым содержанием.

Показателен в этом отношении монолог князя Андрея в поле под Аустерлицем: “... как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, не так, как мы бежали, кричали, дрались ... совсем не так ползут облака по этому высокому, бесконечному небу. Как же я не видел этого высокого неба? Да! Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба”. Здесь в сознании князя Андрея возникают такие контрастные и противостоящие друг другу явления, как “бежали”, “кричали”, “дрались” и “высокое бесконечное небо”, “тихо”, “торжественно”. Сознание его как бы раздваивается.

То же происходит и с Пьером Безуховым. Думая о своих чувствах к Элен, еще не ставшей его женой, он понимает, что она глупа, что есть что-то “нехорошее”, противоестественное в их отношениях. В то же время Пьер мечтает “о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, ... как все, что он об ней думал и слышал может быть неправдою”. Причем иногда автор продолжает монолог героя, чтобы лучше показать его противоречивое состояние.

Внутренние монологи в романе показывают и переживание героями своих собственных поступков, поступков других людей, самооценку героя. В этом проявляется их характер. Если для Андрея и Пьера вполне естественно анализировать окружающие события и свое поведения, то Николай Ростов очень болезненно переживает этот процесс, потому что все события он воспринимает больше на эмоциональном уровне. На протяжении всего романа у Николая только два мысленных монолога, в которых Толстой показывает нам, как эта “мучительная работа мысли” противоестественна для его героя. Николай умен сердцем, и в этом они родственные с сестрой Наташей. Но автор гораздо чаще приводит в тексте внутренние монологи Наташи. Вероятно, это вызвано тем, в них в большей мере, чем в поступках и разговорах, проявляются скрытые намерения, тайные движения души. На примерах монологов Наташи лучше всего воспринимается напряженный, часто импульсивный психический процесс. Однако само течение монологов носит открытый характер.

В размышлениях передается и “мучительная работа мысли” таких героев, как Пьер, князь Андрей, отчасти Николай, Наташа. Но она чужда Борису Друбецкому, Бергу, Анатолю и Элен Курагиным, которые на протяжении всего романа не меняются и не эволюционируют. Воспроизводя тончайшие оттенки духовной жизни близких ему героев, Толстой отказывает в намеке на мысли и чувства постоянным, и поэтому чуждым ему героям, принадлежащим в основном к “высшему свету”.

Еще раз, на примере романа-эпопеи “Война и мир”, мы убеждаемся, что духовная красота героев у Толстого проявляется в непрерывном борении мыслей и чувств, в мечтах о деятельности, полезной для всего народ”

В романе-эпопее Л. Н. Толстого “Война и мир” широко представлены все формы психологического анализа состояния героев: портреты, речь и поступки героев, пейзаж, внутренние монологи и др. Остановимся подробнее на последнем художественном приеме где ярче всего проявляется мастерство писателя передавать тончайшие переживания, что и дало повод Н. Г Чернышевскому назвать эту сторону таланта Толстого “диалектикой души”.

Наиболее ярко раскрывают названный прием переломные, критические моменты, когда происходят изменения в жизни героев, во взглядах на окружающий мир, на самих себя.

Например, эпизод, когда молодой Николай Ростов, впервые оказавшись на войне, попадает в “дело”. Только столкнувшись лицом к лицу со смертью, близкой и ужасной, юный офицер осознает всю значимость и ценность человеческой жизни, понимает бессмысленность и жестокость войны, которая противоречит естественным законам природы: “Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего-то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце! Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково-глянцевито блестит вода в далеком Дунае!” Читая эти строки, невольно вспоминаешь о бренности всего сущего. Жизнь человека должна протекать тихо и безмятежно, всякое отклонение от этого кажется противоестественным: “Во мне одном и в этом солнце так много счастья, а тут ... стоны, страдания, страх и эта неясность, эта нелепость”. Как и на всякого чувствующего красоту жизни человека, на Ростова внезапно сходит отвращение ко всему творящемуся вокруг него: “И страх смерти, и любовь к солнцу и жизни — все слилось в одно белезненно-тревожное впечатление”.

Вероятно, подобное же ощущение испытывал князь Андрей после ранения на Аустерлицком поле. Ему также вдруг открылась картина совершенно иного, независимого от людей мира. Однако в отличие от Ростова Болконский в состояние понять и выразить словами свое чувство: “Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме него. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!..” Небо Аустерлица стало для князя Андрея откровением, он понял, что в мире существует еще что-то, чему нет дела до людских горестей и волнений, неудач, тревог: “Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, не так, как мы бежали, кричали и дрались, совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг друга и француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец”. Один пейзаж, и жизнь видится совсем другою, то новое, что Болконский узнал на Аустерлицком поле, стало на долгое время основой его миропонимания.

Таким образом, для Толстого-психолога важным было показать не только слова и поступки героев, что немаловажно в понимании целостного образа, но в большей мере уделить внимание внутреннему миру человека, его переживаниям, мыслям, чувствам.