После смерти (Клара Милич)

Яков Аратов проживал на Шаболовке в небольшом деревянном доме со своей теткой Платонидой Ивановной, Платошей, как называл ее еще его отец. Ему было лет 25, но жил он замкнуто, занимался фотографией, дружил лишь с Купфером, обрусевшим немцем, который искренне был привязан к Аратову. За это Платоша прощала ему некоторую бесцеремонность и шумноватую жизнерадостность. Нравом Яков пошел в отца. Тот тоже жил уединенно, занимался химией, минералогией, энтомологией, ботаникой и медициной, слыл чернокниж- ником, считая себя правнуком Брюса, в честь которого назвал сына, и был склонен ко всему таинственному и мистическому. Яков унаследовал эту его черту, верил в тайны, которые можно иногда прозревать, но постигнуть - невозможно. При этом верил в науку. Еще при жизни отца учился на физико-математическом факультете, но бросил. И все же Купфер вытащил однажды Аратова на концерт в дом знакомой грузинской княгини. Но он недолго пробыл на том вечере. Несмотря на это, Купфер и в следующий раз завлек его к княгине, расхвалив первоклассный талант некой Клары Милич, про которую они пока не решили: Виардо она или Рашель."У нее черные глаза?В» - спросил Аратов."Да, как уголь!В» Оказалось, что он уже видел у княгини эту девушку. Ей было лет девятнадцать, она была высокая, прекрасно сложенная, с красивым смуглым лицом, задумчивым и почти суровым. Приняли ее очень хорошо, долго и громко хлопали. Во время пения Аратову показалось, что ее черные глаза все время были обращены на него. Так продолжалось и потом, когда она читала из "Евгения Онегина". Чтение ее, сначала немного торопливое, со слов "Вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой" сделалось выразительным и преисполнилось чувством. Глаза ее смело и прямо смотрели на Аратова. Вскоре после концерта рассыльный принес Аратову записку с приглашением прийти около пяти на Тверской бульвар. Это очень важно. Сначала он твердо решил не ходить, но в половине четвертого отправился на бульвар. Просидев некоторое время на лавочке с мыслями о таинственной незнакомке, он вдруг почувствовал, как кто-то подошел и стал сзади него. Клара Милич была смущена, извиняясь за свою смелость, но ей так много хотелось сказать ему. Аратов вдруг почувствовал досаду: на себя, на нее, на нелепое свидание и на это объяснение среди публики. Раздражение продиктовало сухую и натянутую отповедь: Влмилостивая государыня", Влмне даже удивительно", Вля могу быть полезным", "готов выслушать вас". Клара была испугана, смущена и опечалена:"Я обманулась в вас...В» Внезапно вспыхнувшее лицо ее приняло злое и дерзкое выражение:"Как наше свидание глупо! Как я глупа!.. Да и вы...В» Она захохотала и быстро исчезла. Прошло два-три месяца. И вот однажды он прочел в "Московских ведомостях" сообщение о самоубийстве в Казани даровитой артистки и любимицы публики Клары Милич. Причиной, по слухам, была несчастная любовь. Купфер подтвердил, что это правда. Но газета врет, амуров никаких: горда была и неприступна Тверда, как камень. Только обиду не перенесла бы. Он ездил в Казань, познакомился с семейством. Настоящее имя ее Катерина Миловидова, дочь учителя рисования, пьяницы и домашнего тирана. Той же ночью Аратову приснилось, что он идет по голой степи. Вдруг перед ним появилось тонкое облачко, ставшее женщиной в белых одеждах. Глаза ее были закрыты, лицо белое, а руки висели неподвижно. Не сгибаясь в спине, она легла на камень, подобный могильному, и Аратов, сложив руки на груди, лег рядом с ней. Но она поднялась и пошла, а он не смог даже пошевелиться. Она обернулась, глаза были живые, и лицо тоже ожило. Она поманила его. Это была Клара:"Если хочешь знать, кто я, поезжай туда!В» Утром он объявил Платоше, что едет в Казань. Там из бесед с вдовой Миловидовой и сестрой Клары Анной Аратов узнал, что Катя с детства была строптива, своевольна и самолюбива. Отца презирала за пьянство и бездарность. Вся она была огонь, страсть и противоречие. Говорила:"Такого, как я хочу, я не встречу... а других мне не надо!В» -"Ну а если встретишь?В» -"Встречу... возьму". -"А если не дастся?В» -"Ну, тогда... с собой покончу. Значит, не гожусь". Анна решительно отвергла даже мысль о несчастной любви как причине гибели сестры. Вот ее дневник, разве есть там намек на несчастную любовь? увы, на такой намек Аратов наткнулся сразу же. Он выпросил у Анны дневник и фотокарточку, пообещав вернуть его, и отправился в Москву. Дома, в своем кабинете, он почувствовал, что находится теперь во власти Клары. Он взял ее фотокарточку, увеличил, приладил к стереоскопу: фигура получила какое-то подобие телесности, но окончательно не оживала, глаза все смотрели в сторону. Она будто не давалась ему. Он припомнил, как Анна сказала про нее: нетронутая. Вот что дало ей власть над ним, тоже нетронутым. Мысль о бессмертии души вновь посетила его."Смерть, где жало твое?В» - сказано в Библии. В вечернем мраке ему теперь стало казаться, что он слышит голос Клары, ощущает ее присутствие. Однажды из потока звуков он сумел выделить слово Влрозы", в другой раз - слово Вля"; почудилось, будто мягкий вихрь пронесся через комнату, через него, сквозь него. Белевшее в темноте пятно двери шевельнулось, и показалась белая женская фигура - Клара! На голове у нее венок из красных роз... Он приподнялся. Перед ним была его тетка в чепце и в белой кофте. Она забеспокоилась, услышав его крики во сне. Сразу после завтрака Аратов отправился к Купферу, и тот рассказал, что Клара выпила яд уже в театре, перед первым актом, и играла как никогда. А как только занавес опустился, она тут же, на сцене, и упала... В ночь после визита к другу Аратову приснилось, будто он хозяин богатого имения. Его сопровождает управляющий, маленький вертлявый человечек. Вот они подходят к озеру. У берега золотая лодочка: не угодно ли прокатиться, сама поплывет. Он шагает в нее и видит там обезьяноподобное существо, держащее в лапе склянку с темной жидкостью."Это ничего! - кричит с берега управляющий. - Это смерть! Счастливого пути!В» Вдруг черный вихрь мешает все, и Аратов видит, как Клара, в театральном костюме, подносит к губам склянку под крики "браво", а чей-то грубый голос произносит:"А! ты думал, это все комедией кончится? Нет, это трагедия!В» Аратов проснулся. Горит ночник. В комнате чувствуется присутствие Клары. Он опять в ее власти. Вл- Клара, ты здесь? - Да! - раздается в ответ. - Если ты точно здесь, если понимаешь, как горько я раскаиваюсь, что не понял, оттолкнул тебя, - явись! Если ты теперь уверена, что я, до сих пор не любивший и не знавший ни одной женщины, после твоей смерти полюбил тебя, - явись! Кто-то быстро подошел к нему сзади и положил руку на плечо. Он обернулся и на своем кресле увидел женщину в черном, с головой, повернутой в сторону, как в стереоскопе. - ...Обернись ко мне, посмотри на меня, Клара! - Голова тихо повернулась к нему, веки раскрылись, строгое выражение сменилось улыбкой. - Я прощен! - с этими словами Аратов поцеловал ее в губы". Вбежавшая на крик Платоша нашла его в обмороке. Следующей ночи он дожидался уже с нетерпением. Они с Кларой любят друг друга. Тот поцелуй все еще быстрым холодом пробегал по телу. В другой раз он будет обладать ею... Но ведь вместе жить им нельзя. Что ж, придется умереть, чтобы быть вместе с нею. Вечером у него появился жар, и Платонида Ивановна осталась дремать в кресле. Среди ночи пронзительный крик разбудил ее. Яша опять лежал на полу. Его подняли и уложили. В правой его руке оказалась прядь черных женских волос. Он бредил, говорил о заключенном им совершенном браке, о том, что знает теперь, что такое наслаждение. На секунду придя в себя, он сказал:"Не плачь, тетя. Да разве ты не знаешь, что любовь сильнее смерти?В» И на лице его засияла блаженная улыбка.