Величественным монументом возвышается фигура Дж. Г. Байрона над культурной жизнью начала XIX в. Каких только восторженных надписей не оставили на нем современники этого столетия! Гениальный художник и самоотверженный борец за свободу, Байрон был в их глазах знаменосцем романти­ческого движения в искусстве, духовным вождем целого поколения, истинным и образцовым геро­ем новой эпохи и даже более того — ее творцом. Недаром в одном из своих стихотворений А. С. Пуш­кин поставил знак равенства между Байроном и Наполеоном, таким образом выразив мысль о том, что влияние великого английского поэта на куль­туру было равноценно влиянию великого француз­ского полководца на историю. Еще дальше пошел В. Г. Белинский, назвавший знаменитого романтика из туманного Альбиона Прометеем века. Это определение отражает самую суть роли, которую играл в духовной жизни своего времени Байрон как художник и как личность.

Впрочем, колоссальный успех был обусловлен не только личными даро­ваниями и заслугами поэта. Отчасти он объяснялся также тем, что, весьма своевременно появившись на культурной сцене, Байрон своим творчеством открыл Европе именно то, чего она с нетерпением ожидала. Он пришел к читателям в период оплакивания разбитых надежд, когда в новом поколе­нии, жившем воспоминаниями о романтике революционных штурмов, осмыслением горьких уроков истории, ненавистью к собственной эпохе, заменявшей одни формы насилия другими, вызревало отличное от отцов­ского мировосприятие, особое понимание своих жизненных задач и возмож­ностей. В лице Байрона это поколение обрело своего гениального певца. Казалось, сам дух романтизма высказал себя через его лиру, обнажавшую глубочайшие противоречия внутреннего мира человека. И не только через лиру, но и через личность поэта, сотканную из таких противоречий и ими движимую на всех своих путях.

Дж. Г. Байрон родился в Лондоне 22 января 1788 г. в семье, восходившей своими корнями к английским и шотландским королям, однако владев­шей уже лишь остатками богатства прадедов. Отца своего поэт не знал: вскоре после его появления на свет тот бежал от кредиторов во Францию, где спустя несколько лет умер. Воспитанием сына на первых порах занима­лась мать — женщина с тяжелым характером, доставлявшим немало огор­чений близким. Напряженные отношения с ней омрачали детские годы поэта. Немало страданий причиняла юному Байрону и врожденная хромота, словно отделявшая его от окружающих незримой стеной (позже, пытаясь доказать свою физическую полноценность, он усиленно занимался спор­том, в результате чего стал превосходным боксером, наездником, фехтоваль­щиком и пловцом). Лучшими своими детскими впечатлениями поэт был обязан общению с природой и чтению книг, к которому пристрастился с пяти лет.

До десяти лет Байрон с матерью жил в Шотландии, которую привык считать своей родиной; затем маленькое семейство перебралось в Англию, где обосновалось в поместье Ньюстэд, доставшемся в наследство от двою­родного деда поэта. Кроме поместья, более походившего на развалины, чем на родовое гнездо старинного аристократического рода, дед передал внуку титул пэра Англии, а вместе с ним — и кресло в английском парла­менте, которое Байрон мог занять по достижении зрелости. Так перед маль­чиком открылась перспектива парламентской карьеры. Теперь он должен был получить образование, достойное будущего члена парламента.

В 1801 г. Байрон поступил в закрытую школу в Харроу, где учились от­прыски богатых аристократических семей, преимущественно готовившиеся к политической карьере. Будущий поэт неоднократно обращался к матери с просьбами забрать его из учебного заведения, где он страдал из-за униже­ний и обид, но уже в тех трудных, а порой нестерпимых для его гордости условиях заявлял: «Я могу пробить себе дорогу в мире, и я это сделаю или погибну. Многие начинали жизнь ни с чем, а кончили великими людьми. Неужели я, обладая достаточным, пусть даже небольшим состоянием, стану бездействовать? Нет, я пробью себе дорогу к Вершинам Славы...». Често­любивые надежды укреплялись примером Наполеона Бонапарта, сумевшего сделать то, о чем смутно мечтал английский подросток. В школьные годы Байрон прятал бюст Наполеона у изголовья и яростно защищал своего кумира от насмешек товарищей. Много лет спустя, когда после сверже­ния Наполеона, использовавшего революцию для установления собствен­ной тирании, в Европе восторжествовала реакция, двадцатипятилетний Байрон записал в своем дневнике: «Я полагал, что, если он падет, с ним рухнет целый мир, я не думал, что он шаг за шагом отступит в ничтожество; я верил, что всё это не просто каприз богов, а прелюдия к дальнейшим переменам и огромным событиям... И вот мы опять спол­заем назад, к дурацкой старой системе равно­весия».

В школе, под гул неодобрительных откликов своих наставников, Байрон начал упражняться в стихосложении, а в годы обучения в прес­тижном Кембриджском университете уже вы­пустил в свет незрелый, но, бесспорно, отме­ченный печатью таланта поэтический сборник «Часы досуга» (1807). Дарование начинающего поэта было отмечено читателями с развитым художественным вкусом, однако критики обрушили на него град насмешек. Байрон не остался в долгу и в следующем году выступил в печати со стихотворным текстом, в котором разделался со своими обидчиками, а заодно облил сатирой чуть ли не всех видных английских и шотландских литераторов. На этот раз в нем признали сильного литературного бойца, способного заставить считаться с собой любых противников.

В 1809 г. Байрон отправился в двухлетнее путешествие, во время кото­рого посетил Португалию, Испанию, остров Мальту, Албанию, Турцию и Грецию. Странствуя по воспетому романтиками Востоку, поэт открывал для себя не только красоты экзотической природы и своеобразие культур­ных традиций, но и социально-исторические проблемы жизни народов, находившихся под пятой чужеземных завоевателей. Новые впечатления на несколько лет стали главным источником творчества Байрона. Они получили непосредственное отражение в двух первых песнях знаменитого «Паломничества Чайльд-Гарольда», положившего начало богатой серии романтических поэм английского художника.

Опубликовав по возвращении на родину, в 1811 г., готовые части «Па­ломничества Чайльд-Гарольда», Байрон, по собственному выражению, проснулся знаменитым. «Весь город, — писал об этом моменте жизни ан­глийского поэта А. Моруа, — говорил только о Байроне. Толпы знамени­тейших людей домогались, чтобы быть ему представленными, оставляли свои визитные карточки... В издательстве показывали экземпляр "Чайльд-Гарольда", который принесла переплести принцесса Шарлотта... На велико­светских обедах неумолчно звучало беспрестанно повторяемое "Байр'н, Байр'н". В то время в каждом сезоне царил непременно свой политический, военный или литературный лев. На вечерах 1812 года Байрон повсюду был львом, не имевшим соперников».

На лаврах ранней славы поэт мог безмятежно почивать много лет, но его неукротимая натура требовала решительных действий в общественной сфере. Кресло в палате лордов, казалось, предоставляло ему возможность повлиять на политическую жизнь страны, и Байрон честно предпринял несколько попыток это сделать. Однако, убедившись в безуспешности всех своих начинаний, он вскоре потерял интерес к парламентской деятельности.

С 1813 по 1816 г. Байрон буквально атаковал публику новыми сочинени­ями. В ряде поэм, написанных по следам его путешествия на Восток, — «Гяуре» (1813), «Абидосской невесте» (1813), «Корсаре» (1814), «Ларе» (1814), «Осаде Коринфа» (1815) и др. — изображались герои-бунтари, вставшие на путь мести, преступления или борьбы во имя защиты свободы. Запечатлен­ные в названных поэмах настроения скорби и отчаяния получили мощное трагическое звучание в сборнике стихотворений «Еврейские мелодии» (1814—1815), где картины библейской истории — великих битв, крушения царств и лишений народа, сохраняющего стойкость в тяжелейших испыта­ниях, были насыщены духовным опытом современника начала XIX в.

Литературная слава Байрона стремительно росла, всё дальше распро­страняясь за пределами Англии. Вместе с ней вокруг поэта, постоянно на­ходившегося на виду у «большого света», росли и недобрые слухи, подогре­ваемые задетыми его дерзостью политиками и литераторами. Когда же в 1816 г. стало известно о развале брака мятежного лорда с Анабеллой Милбэнк, в которой аристократическое общество видело образец идеальной жены, разразился публичный скандал. Одна из газет без разрешения Бай­рона напечатала его стихотворение «Прости», предназначенное для жены и заканчивающееся пронзительными строками: «Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай». Издатель сопроводил публикацию комментарием, в котором указал, что при оценке политических сочинений Байрона следует иметь в виду его отношение к своему «моральному и семейному долгу». Это был сигнал к началу масштабной травли, вынудившей поэта 25 апреля 1816 г. навсегда оставить Англию.

Сначала Байрон осел в Швейцарии, на берегу Женевского озера. Там состоялась чрезвычайно важная для него встреча с талантливейшим анг­лийским поэтом-романтиком Перси Биши Шелли — таким же, как и он, добровольным изгнанником, павшим жертвой общественного осуждения. Эта встреча заложила основу тесной дружбы двух поэтов, навсегда поставившей их имена рядом в истории английской литературы. В Швейцарии Байрон вошел в фазу зрелого творчества, ознаменовавшуюся появлением таких блистательных произведений, как лири­ческие стихи «Стансы к Августе», поэтическая драма «Манфред», поэма «Шильонский узник», третья и четвертая песни «Паломничества Чайльд-Гарольда» и др.

Некоторые из этих произведений были за­кончены в Италии, куда Байрон переехал в конце 1816 г. и где включился в деятельность тайной революционной организации, боровшейся за освобождение италь­янских земель от австрийского владычества. Поэт ясно сознавал, что кар­бонарии (так назывались члены этой организации) слабее своих врагов, а потому сомневался в успехе их восстания, но тем не менее помогал итальян­ским революционерам всем, чем только мог. Романтика жизни в Италии, которую Байрон горячо любил как страну сильных страстей, высоких куль­турных достижений и неистребимого духа свободы, вдохновила его на замыслы новых художественных произведений. Там были написаны поэма «Мазепа», изображавшая одну из колоритнейших фигур украинской исто­рии; поэтическая трагедия «Каин», представлявшая печально известного библейского персонажа в героическом ореоле «первого бунтаря» на земле; поэма «Беппо», содержавшая язвительную сатиру на действительность, и др. Там же поэт создал значительную часть поэмы «Дон Жуан», задуманной им как грандиозная энциклопедия европейской жизни рубежа XVIII—XIX вв. и призванной подвести итог его духовным и творческим исканиям. К сожа­лению, довести работу над этим произведением до конца автору так и не удалось.

В 1823 г. Байрон прибыл в Грецию, сражавшуюся за освобождение от османского господства. На личные средства поэт собрал вооруженный отряд и высадился на острове Кефалония, где находился один из центров восстания. На Кефалонии он написал стихотворение, в котором есть зна­менательная строка: «Тираны давят мир, — я ль уступлю?»

В качестве одного из организаторов борьбы греков против захватчиков Байрону приходилось решать множество деловых вопросов, вести беско­нечные переговоры, терпеть лишения и подвергаться опасностям военно- походной жизни. Весной 1824 г. поэт внезапно заболел и вскоре умер. Ему было всего тридцать шесть лет. В знак глубокой скорби временное греческое правительство объявило национальный траур. Культурный мир оплакал преждевременную смерть Дж. Г. Байрона как величайшую утрату

Финал этой короткой, но полной великих свершений жизни был поис­тине героическим. Разочарованный и пресытившийся миром аристократ мог бы коротать остаток своих дней в тиши родового замка. Поэт обще­европейской известности мог бы прожить отведенный ему судьбой срок, довольствуясь творчеством и восторженным признанием публики. Но Байрон — потомственный лорд и первый поэт своего времени, более всего ценивший свободу и жаждавший действовать во имя ее торжества, — при­был на окраину Европы, чтобы сразиться на стороне восставшего народа и в конечном счете отдать за его свободу свою жизнь. Это было достойное завершение великого пути великого романтика к Вершинам Славы.