Я не рисую людей, не рассказываю историй,
это только картины,
только картины.
Франц Кафка

Он был гением, хотя его самого, похоже, это не слишком заботило. 3 июня 1924 г. он наконец-то добился того, к чему целенаправленно стремился всю жизнь: он умер…

Его творческое наследие невелико: три незаконченных романа («Америка», «Процесс», «Замок»), несколько десятков новелл, а ещё дневники и письма, но о нём пишут, спорят и говорят как серьёзные исследователи, так и обычные читатели…

Он стал своеобразным символом ХХ столетия, его пророком. Он ушёл из жизни, когда самые страшные кошмары XX века ещё только должны были произойти. Обладая даром пессимистического предвидения, он создал свой мир: непонятный, зловещий, гротескный; мир, в котором всё выглядит реально и вместе с тем абсурдно. Этот мир стали называть его именем. Попробуем и мы прикоснуться и, может быть, понять мир, созданный человеком по фамилии Кафка.

Жизнь Франца Кафки почти вся прошла в Праге. Он родился в этом старинном чешском городе 3 июля 1883 года в семье коммерсанта, происходившего из бедной еврейской семьи. В Праге он закончил немецкую гимназию, получил образование юриста в Пражском университете, работал в адвокатской конторе, а потом и в частном страховом агентстве. Но он не любил Прагу, многие годы стремился сбежать из этого города, но был неотделим от него. Сам он писал так: «Прага не отпускает нас. Ни тебя, ни меня. У этой матушки,— говорил он, трансформируя чешское Maticka Praha,— есть когти. Надо покориться или же… Надо бы поджечь её с двух концов, поджечь Вышеград и Градчаны— тогда, может быть, удалось бы вырваться».

Его жизненной трагедией стало то, что он оказался вне наций, классов и культур. Для всех он был «свой среди чужих, чужой среди своих». Так, будучи евреем по национальности, он так и не принял традиционный житейский уклад своего народа; он стал буржуазным чиновником, но это не было его призванием; его родным языком был немецкий, и это, безусловно, отделяло его от чешского населения Праги, которая принадлежала тогда Австро-Венгерской империи. Он стал австрийским писателем, творчество которого объединило немецкую, еврейскую и чешскую культуры.

На фирменном гербе его отца была изображена чёрная птица— галка, что по-чешски звучит «Kavka». Однажды в беседе с одним молодым литератором он сказал о себе так: «Я совершенно несуразная птица. Я— Kavka, галка… мои крылья отмерли. И теперь для меня не существует ни высоты, ни дали. Смятенно я прыгаю среди людей… Я сер, как пепел. Галка, страстно желающая скрыться среди камней». Какая образная и точная самохарактеристика… Он действительно был «птицей, желающей скрыться от людей».

Обострённое чувство неудовлетворённости от всего, что происходит вокруг, обиды и душевные раны, нанесённые ему ещё в детские и юношеские годы, робость и неуверенность в себе, неудавшиеся вялые попытки создать собственную семью, а также туберкулёз— болезнь, протекавшая в тяжёлой форме,— всё это привело к тому, что он был нелюдим. Он жил как бы в одиночном гетто, которое сам же и создал. Может быть, поэтому почти все герои Кафки заражены неизлечимым одиночеством. Удовлетворение приносила лишь литература. «Всё, что не относится к литературе, наводит на меня тоску»,— говорил Кафка.

Он много читал. Любимыми его писателями были И.В.Гёте и Ф.М.Достоевский. Из современников его интерес вызывали произведения немецкого писателя Томаса Манна. Любимым его занятием было собственное сочинительство. «Только неистово писать ночами— вот чего я хочу. И умереть от этого или сойти с ума…»,— скажет он в одном из писем.

У него почти не было друзей. Его соученик Эмиль Утиц говорил: «Мы все его любили и ценили, но никогда мы не могли быть с ним полностью откровенными, он всегда будто окружён какой-то стеклянной стеной. Со своей спокойной и любезной улыбкой он позволял миру приходить к нему, но сам был закрыт для мира». Такая «закрытость для мира» определила творческое кредо этого одинокого гения: «Нет нужды выходить из дому. Оставайся за своим столом и прислушивайся. Даже не прислушивайся, жди. Даже не жди, будь неподвижен и одинок. И мир откроется тебе, он не может иначе…».

Всю жизнь в его душе ныли незаживающие раны, причинённые ему ещё в детстве. В «Письме отцу», написанном в 1919 году, он дотошно перечислил все свои обиды: «Я, разумеется, не говорю, что стал таким, какой я есть, только из-за твоего воздействия. Это было бы сильным преувеличением (и у меня даже есть склонность к такому преувеличению). Вполне возможно, что, вырасти я совершенно свободным от Твоего влияния, я тем не менее не смог бы стать человеком, который был бы Тебе по нраву. Я, наверное, всё равно был бы слабым, робким, нерешительным, беспокойным человеком…».

Нельзя сказать, что отец Кафки был тираном, он всего лишь хотел стать бесспорным авторитетом для своих детей. Но требования беспрекословного подчинения, исходившие от отца, тяжело переживались Францем, подавляли его собственные желания и стремления.

Он ощущал себя изгоем, отверженным, чужим в этом обществе. Замкнутость, отсутствие постоянного общения способствовали отчуждению его от людей. Но, ненавидя своё одиночество, страдая и мучаясь, он не мог с ним расстаться. Он был убеждён, что общение с людьми будет мешать его литературным занятиям, и боялся потерять своё одиночество. В 1922 году он писал: «В сущности моё одиночество является моей единственной целью, моим большим искушением… И несмотря ни на что, страх перед тем, чего я так сильно жажду… Эти два вида страха перемалывают меня, как жернова».

Творчество стало для Кафки средством самозащиты, его духовным оазисом. В гротескной форме писатель показывает, как происходит отделение человека от общества. В своих произведениях он сознательно искажает реальность, с помощью гротескного превращения ярко показывает все те скрытые антигуманные законы, царящие в повседневной среде. Мучительное одиночество стало главной темой его творчества.

Сам писатель не придавал особого значения своим произведениям. В завещании, обращаясь к своему другу Максу Броду, он выскажет желание: «Из всего, что я написал, действительны только книги: “Приговор”, “Кочегар”, “Превращение”, “В исправительной колонии”, “Сельский врач” и новелла “Голодарь”. (…) Всё же остальное из написанного мною (опубликованное в газетах, рукописи или письма) (…)— всё это без исключения должно быть сожжено, и сделать это я прошу тебя как можно скорее». К счастью потомков, Макс Брод не исполнил это завещание.

Трагическое мироощущение Франца Кафки стало поразительно созвучным для многих его современников, ставших живыми свидетелями тоталитаризма и фашизма. Поэтому зловещий и абсурдный мир, созданный Кафкой, вызвал огромный резонанс в предвоенном и особенно в послевоенном обществе.

Несмотря на то что Кафка был уверен, что его произведения никому не нужны и неинтересны, он сумел присвоить себе целую букву алфавита. Ведь для многих исследователей и просто читателей буква «К»— это, прежде всего, Кафка. Вот такой он, гений К.