Странным, кружным путем восходил на вершину мировой славы поэтический гений Омара Хайяма. Путь этот, порой терявшийся в дебрях безвестности, длился много столетий и таил в себе немало неожи­данностей.

При жизни Хайям был знаменит, главным образом, как ученый. Его успехи в области мате­матики и астрономии просто поразительны: за 500 лет (!) до европейских математиков Хайям вывел формулу, которая впоследствии на Западе получила название «бином Ньютона», а разработан­ный под его руководством солнечный календарь и по­ныне (!) удерживает пальму первенства по точности расчетов. Сегодня кажется почти невероятным тот факт, что средневековый звездочет, осуществляв­ший свои подсчеты без сверхточных приборов, сделал открытия, на мно­го столетий опередившие развитие мировой науки. Поэтому нетрудно представить, с каким восторгом воспринимали научные достижения Хайяма его современники. Впрочем, у себя на родине он слыл не только выдающимся ученым, но и смелым философом, великим мудрецом, уни­кальным эрудитом, а помимо этого — еще и человеком, сведущим в высо­ко ценимых на Востоке искусствах врачевания и гадания по звездам. «Ученейший муж века», «доказательство Истины», «Царь философов Востока и Запада» — таков далеко не полный перечень почетных званий, которыми наградили Хайяма земляки. Примечательно, однако, что не было в нем звания, которое бы отмечало литературные заслуги этой многогранной личности.

И неудивительно: Хайям-поэт был известен своим соотечественникам значительно меньше, чем Хайям-ученый или Хайям-мыслитель. Древние историки в своих записках обходили его поэтическое творчество стороной, в лучшем случае ограничиваясь беглыми замечаниями вроде того, что Хайям был автором «хороших арабских и персидских стихов». К тому же многие из его стихотворений со временем смешались с произведениями других авторов. Лишь после того, как в 1859 г. появилась книга хайямовских стихотворений, переведенных Э. Фитцджеральдом на английский язык, Запад открыл для себя великого поэта Востока. Этот момент стал запозда­лым стартом мировой литературной славы Хайяма.

Щедро осыпав Хайяма талантами и почестями, судьба, однако, поскупи­лась одарить его счастьем. Полное имя поэта — Гийас ад-Дин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям. Он родился в Нишапуре, на востоке Ирана. Вероятно, отец его был ремесленником. По крайней мере, на это указыва­ет последняя часть полного имени поэта, использованная им в качестве литературного псевдонима: в переводе с арабского языка «хайям» означает «шьюший палатки». Обучаясь в медресе — высшем мусульманском учеб­ном заведении, — юноша получил основательные знания по математике, физике, астрономии, философии, правоведению, истории, медицине, стихо­сложению. В двадцатипятилетнем возрасте Хайям написал «Трактат о доказательствах проблем алгебры», который принес ему известность.

За этим последовал почти сказочный поворот судьбы: молодой ученый получил приглашение в столицу Исфахан, где ему были предоставлены самая мощная обсерватория средневековья, группа «лучших астрономов века», а сверх того — покровительство Малик-шаха и главного визиря Низама-аль-Мулка, обеспечивавшее необходимую свободу исследований.

Переезд в столицу положил начало самому яркому периоду жизни Хайяма, увенчавшемуся созданием знаменитого солнечного календаря и весомых трудов по математике и философии. Но счастливая звезда Хайяма закатилась: вместе с гибелью высоких покровителей обсер­ватория была закрыта и ученый, безвозвратно утративший былое влияние, в полной мере ис­пытал на себе силу зависти недоброжелателей и ненависти религиозных фанатиков. Слава блестящего математика уступила место не­безопасной славе крамольного философа, подозреваемого в вольнодумстве и даже веро­отступничестве. Угроза преследований вы­нудила Хайяма быть осторожным, избегать публичных выступлений. В последние годы он вел замкнутый образ жизни, ограничива­ясь преподаванием в медресе и общением лишь с самыми преданными учениками и друзьями.

Стихи, которые много столетий спустя принесли ему мировую извест­ность, Омар Хайям, по всей видимости, сочинял на протяжении всей жизни. Они были написаны в форме четверостиший, называемых рубаи.