Человек должен «Победить в себе раба» (по произведениям А. П. Чехова)

Тогда человек станет лучше, когда

вы покажете ему, каков он есть.

А. П. Чехов

А. П. Чехова с первых дней литературной деятельности привлекал заурядный поток жизни, «тина мелочей», барахтаясь в которой люди перестают замечать, насколько вздорны, мелочны и призрачны их страсти, как ничтожны идеалы и цели. В небольших рассказах Чехова затронуты важные явления современной ему жизни.

В изображении Чехова мелкий чиновник — это обыватель, завистливый, злоб­ный и трусливый. Он удовлетворен условиями своего существования, а если и бы­вает недоволен, то лишь своим положением в обществе. Больше всего он ценит чин и богатство, то есть силу и власть.

Чехов рассказывает о случае с маленьким чиновником Червяковым, который, сидя в театре за генералом, чихнул на его лысину. Для Червякова наступили страш­ные дни. После неоднократных и неумелых попыток извиниться, боясь суровой расплаты за свое «преступление», он умирает. Сквозь внешний комизм ситуации проглядывает рабская психология запуганного человека.

Холопское чинопочитание, собственное уничижение руководят поступками и по­ведением одного из героев рассказа «Толстый и Тонкий». Тонкий кончил гимна­зию, однако, как только он услышал, что друг его детства, однокашник — уже тайный советник, тот тут же «съежился, сгорбился, сузился» и захихикал: «Ваше превосходительство... Хи-хи-с!» Радость встречи пропала. У Тонкого на лице «было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника чуть не стошнило». Но он принимает правила игры и прощается уже, отвернувшись от Тонкого и едва подав ему руку. Тонкий, чуть дыша, выражая свое «уверение в совершеннейшем почтении», решается пожать только три пальца.

Чехов был убежден, что раз человек принимает такую систему как норму, то он не заслуживает сочувствия. Чинуша в своем ничтожестве не столько жалок, сколько страшен.

Отставной унтер Пришибеев по-настоящему терроризирует деревню, в которой живет, приказывая, чтобы «песней не пели, вечерами не сидели с огнем», не соби­рались на улице. Унтер Пришибеев в глухую пору реакции 80-х годов вырастал в фигуру всероссийского «городового», он выражал сущность самодержавно-полицей­ской власти в России.

В смешных анекдотах Чехова читатель чувствовал горечь и сатиру, и веселые рассказы писателя получали уже другое звучание.

Только в стране, где господствовали полицейский сыск, донос, судебная распра­ва, где преследовалась живая мысль, доброе чувство, мог появиться Беликов, герой рассказа «Человек в футляре». Болезненный страх Беликова отравляет всю атмос­феру. Трусливое, дрожащее существо пятнадцать лет держит в своих руках не толь­ко гимназию — весь город. По любому поводу он всего-навсего повторяет: «Как бы чего не вышло», вздыхает, ноет да еще ходит по учительским квартирам «и как будто что-то высматривает. Посидит этак, молча, час-другой и уйдет». Он боится жизни и своим страхом заразил город. Одного вида Беликова было достаточно, чтобы приве­сти в трепет. Люди боялись громко говорить, посылать письма, читать книги, помо­гать бедным, учить грамоте. После его похорон жизнь в городе осталась прежней, такой же, как была, — «не запрещенная циркулярно, но и не разрешенная вполне».

Разоблачая героев своих рассказов, Чехов пытается пробудить в «маленьких людях» чувство собственного достоинства, веру в возможность иной жизни и жела­ние участвовать в ней, призывает их «подавить в себе раба» и стать человеком. Называя талант Чехова «могучим, удивительным, тоскливым и за душу хватаю­щим», Горький писал ему: «Огромное дело вы делаете вашими маленькими рас­сказиками, возбуждая в людях отвращение к этой сонной, полумертвой жизни».