Черты классицизма в поэзии Гавриила Романовича Державина

В истории русской литературы восемнадцатого века Гаври­ил Романович Державин занимает особое место.

Знаменитый критик девятнадцатого столетия Виссарион Гри­горьевич Белинский назвал стихи Державина поэтической лето­писью царствования Екатерины Великой. Посвятив ей оду «Фелица» (полное название — «Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице»), он добился широкого признания не только в высших кругах общества, но и у будущих поколений читателей.

Ода — один из жанров лирической поэзии, широко распространившийся в пору господства литературного направления под названием «классицизм». Термин «классицизм» произошел (от латинского слова classicus, что значит «образцовый». В основе этого литературного направления лежали идеи просветителей, которые на первое место в жизни ставили достижения разума, а целью человеческой деятельности считали стремление к идеалу. Окружающий мир не соответствует идеалу. Он должен быть преображен в нужном для писателя направлении. Соответственно, и героями произведений классицистов могли быть не рядовые люди, а те, в чьих деяниях это стремление к идеалу проявлялось наиболее ярко. То есть в первую очередь властители, цари.

В соответствии с требованиями классицизма выдающийся русский ученый и поэт Ломоносов разработал так называемую теорию «трех штилей», разделив все литературные жанры на три разряда: высокие, средние и низкие. В области лирической поэзии высоким жанром стала ода, причем та ее разновид­ность, которая называлась торжественной одой. Она была предназначена для воспевания и восхваления высших достиже­ний человека, для выражения глубоких философских идей, а также для прославления лиц, стоящих на верхних обществен­ных ступенях.

Ярким примером торжественной оды в поэзии Ломоносо­ва может служить «Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ее Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны, 1747 года». Форма торжественной оды была для поэта способом беседы с монархами и позволяла выразить соб­ственные представления об их предназначении, об их делах, направленных на благо Российского государства.

Ода Державина, написанная в 1782 году, имеет существен­ные художественные особенности, отличающие ее от класси­ческой ломоносовской торжественной оды. У Ломоносова императрица предстает перед читателем в своем «божествен­ном» качестве — как помазанница Божия. И при этом лишена каких-либо индивидуальных, личностных черт. Поэт воспевает императрицу, вознося хвалы ее государственным деяниям.

Державинский подход к адресату своего стихотворения более разносторонен. Называя Екатерину «богоподобной ца­ревной», поэт в то же время изображает ее в разных ракурсах, что делает образ императрицы живым и приближенным к чи­тателю. Более того, ода Державина, при легкой сатирической направленности, отличается шутливым тоном, приближенным к обыденности материалом, обильным использованием выра­жений из повседневной речи.

Уже само название оды носит шутливый оттенок. Исполь­зуя его, поэт как бы намекает монархине о том, что она и сама имеет отношение к литературному творчеству. Таким образом, наряду со всеми признаками классической оды, в стихотворе­нии возникают элементы дружеского послания. Екатерина, как известно, занималась сочинительством. Одним из ее лите­ратурных опытов стала «Сказка о царевиче Хлоре», которую она написала для своего внука — будущего императора Алексан­дра Первого. Имя героини оды «Фелица», что в переводе озна­чает «счастливая», также заимствовано поэтом из этой сказки. Так в его произведении возникает игровой элемент, придающий некий не вполне официальный характер всей оде. Причем Дер­жавин не сомневается, что императрица не только не будет на него в обиде, но и по достоинству оценит такой диалог двух рав­ноправных служителей муз. Из того же игрового ряда и имено­вание себя и сановников Фелицы мурзами. Для Державина тут присутствует и автобиографический момент, так как сам он вел свою родословную от татарского князя (мурзы) Багрима, слу­жившего великому московскому князю Василию Темному.

Однако шутливый тон и игровое обрамление не лишают оду ее основного хвалебного смысла. Вероятно, именно поэто­му императрица благосклонно отнеслась к шуточному харак­теру стихотворения. Однако особенность хвалы, и в этом отли­чие Державина от его предшественника Ломоносова, — в вос­певании не только исторических заслуг Екатерины, но и ее личных человеческих достоинств. Так, поэт подчеркивает не­прихотливость императрицы в быту:

Мурзам твоим не подражая, Почасту ходишь ты пешком, И пища самая простая Бывает за твоим столом…

Не могли не понравиться державному адресату оды и стро­ки, восхваляющие ее обращение с подданными:

…ты нимало не горда; Любезна и в делах, и в шутках, Приятна в дружбе и тверда…

Но еще больше ценит поэт справедливость и доброту цари­цы, а особенно то, что…

…Еще же говорят неложно, Что будто завсегда возможно Тебе и правду говорить.

Разумеется, Державину, как человеку, близкому к придвор­ным кругам, известны были не только добродетели, но и пороки Екатерины и ее «мурз». Но даже просто сказать вслух об этом в те времена было опасным для жизни; да и сам жанр оды не предпо­лагал никаких эпитетов, кроме хвалебных, панегирических.

Значение оды «Фелица» в истории русской литературы очень велико. Она стала первым произведением реалистичес­кого жанра, хотя и была облечена в шутливую аллегорическую форму.

Уверенность в долгой жизни своих произведений Держа­вин выразил в стихотворении 1795 года «Памятник», где так оценил свои заслуги перед русской литературой:

…Первый я дерзнул в забавном русском слоге О добродетелях Фелицы возгласить, В сердечной простоте беседовать о Боге И истину царям с улыбкой говорить.

Это произведение, представляющее собой переложение оды древнеримского поэта Горация, послужило образцом для знаменитого пушкинского стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…».