Древнегреческий театр

Одним из величайших достижений свободных эллинов было создание театрального искусства. Слова театр, драма, сцена — греческого происхож­дения.

Спектакль греческого театра был «думой о жизни»; здесь на орхестре совершались важные, захватывающие события, сталкивались мощные ха­рактеры. Все это во имя утверждения идей, во имя тех нравственных вы­водов, которые венчали действие и придавали ему глубоко нравоучитель­ный смысл.

В этих суждениях о жизни главное место занимал хор. Он, возглавля­емый корифеем, чередой движется по орхестре, протяжно распевая стихи. Хор поддерживает героя в его правой борьбе, осуждает его ошибки, корит за преступления, впадает в отчаяние при бедствиях, рыдает над погибши­ми — и во всех случаях сохраняет образ мыслей, свойственный народу. Ведь хор состоял из граждан города Афин и был символом живого участия народа в драматических действиях. Не включенный в сюжет трагедии, хор создавал эмоциональную атмосферу, в которой пребывал герой, и эта ат­мосфера менялась по ходу событий: стихи, песни и пляски хора то окраши­вались в торжественные и ликующие тона, то выражали созерцание и по­кой, то нагнетались до трагических пределов и выплескивались стенаньем и громким плачем.

Хор, наряженный в маскарадные костюмы «всадников», «птиц» или «облаков», в шутках и играх, в прыжках и плясках создавал ту атмосферу всеобщей свободы и праздничности, в которой голос поэта-обличителя зву­чал особенно сильно и страстно. Но сколь ни различны были спектакли трагического и комического театра, общее между ними было то, что Ари­стофан исходил в своих издевках из тех же народных суждений, из тех же высоких идеалов, во имя которых писали свои героические творения Эсхил и Софокл.

В античном театре играть было трудно, спрятаться не за что: ни зана­веса, ни декораций. Вся сила — в слове, чувстве, мысли автора и актера. Волны и скалы существуют лишь в воображении актеров и зрителей, над головой — небо и облака, ветер развевает туники и волосы, зрители также сидят под открытым небом, на ступенях амфитеатра.

Натурализм позднейшего театра не имеет ничего общего с этой естест­венностью.