Эстетические воззрения Г. Флобера

С именем Гюстава Флобера не­разрывно связано создание «объек­тивной манеры» повествования в реалистической литературе. Эстетическая концепция писателя не возникла на пустом месте. Она явилась определенным итогом развития эстетической мысли и художественной практики XIX в.

Рассуждения Флобера об «истинном искусстве» опирались на своеобразно понятую им концепцию природы в философии Спинозы и на популярную в его время философию позитивизма. Поэтому испо­ведуемая писателем «объективная манера» повество­вания базировалась, с одной стороны, на спокойной и вечной мудрости природы, с другой — на науке.

В то же время «объективная манера» Флобера стала и средоточием главного противоречия в его творчестве. Сближая художественное творчество с наукой, писатель, в отличие от позитивистов, не сводил научное знание к фактографии, а искусст­во — к фотографии действительности. Ни в коей мере не идеализируя возможности науки в духовном развитии человечества, он не питал иллюзий и относительно искусства, как универсального сред­ства духовности. Искусство, по мнению Флобера, — «не более серьезная вещь, чем игра в кости», хотя сам «играл» он в эту игру столь серьезно, что опасался погибнуть, подобно своей героине Эмме Бовари, от «настоящего вкуса мышьяка».

Флобер отказывался от деления объектов худо­жественного изображения на «возвышенные» и «низ­менные». Он считал, что самый пошлый материал под пером талантливого художника излучает кра­соту, ибо в искусстве эстетический идеал не имеет ничего общего с идеалом этическим. На этой основе Флобер и строит концепцию «безличного творчест­ва» и «авторского бесстрастия».

В художественном мире, созданном Флобером, царит кажущееся бесстрастие. Писатель сознательно старается избежать в своих произведениях прямых оценок, и сатирическая тональность в них скорее исключение, чем правило. Флобер как бы скры­вается за своими героями, и буржуазная действи­тельность характеризуется писателем по мере «осво­ения ее героем» без описаний и рассуждений, со­держащих авторскую оценку.

Эстетические принципы Флобера наиболее полно могли быть реализованы только в «буржуазном сю­жете», который отражал реальную писателю дей­ствительность. «Буржуазный сюжет», к которому Флобер всю жизнь питал брезгливое отвращение, порождал в нем самом болезненное ощущение разд­военности. С одной стороны, он почти физически страдал, изучая и моделируя этот «сюжет». «Я ощущаю боль, от которой почти теряю сознание», — признавался писатель. С другой стороны, он сам творил этот сюжет, увековечивая мир «цвета пле­сени». Отсюда и пресловутая «флоберизация» геро­ев: «слияние автора и персонажа вследствие объек­тивизма и отождествления правдивости с «буржу­азным сюжетом». Флобер писал: «Меня увлекают, преследуют мои воображаемые персонажи, вернее, я сам перевоплощаюсь в них. Когда я описывал отрав­ление Эммы Бовари, у меня во рту был настоящий вкус мышьяка».

Главный герой ро­мана Флобера «Воспитание чувств» — ничтожный, бездеятельный, пошлый Фредерик Моро — вызывает у читателя определенное сочувствие. Все де­ло в этой самой «флоберизации героя». Да, «женст­венный» Фредерик Моро далеко не борец за спра­ведливость и не аристократ духа. Но на фоне деловых, целеустремленных, готовых с потрохами «продать Францию», а заодно и весь «род че­ловеческий, чтобы спасти свое богатство», обур­жуазившихся аристократов салона Дамбрезов, он явно выигрывает, поднимаясь над «гнусностью» зав­сегдатаев самых изысканных салонов Парижа.