Фронт и тыл в поэме А. Т. Твардовского «Василий Теркин» (План-сочинение)

Поэма А. Т. Твардовского «Василий Теркин». А. Т. Твар­довский был призван в армию в 1939 г. и снял военную фор­му только после окончания Великой Отечественной войны. Знание фронтовых будней (поэт был военным корреспон­дентом) вылилось в собирательный образ русского солда­та — Василия Теркина, веселого балагура, не унывающего ни при каких обстоятельствах. Автор писал о поэме: «Каково бы ни было ее собственно литературное значение, для меня она была истинным счастьем. Она мне дала ощущение за­конности места художника в великой борьбе народа, ощу­щение очевидной полезности моего труда… «Теркин» был для меня во взаимоотношениях писателя со своим читате­лем моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучени­ем. Анекдотом и присказкой, разговором по душам и репли­кой к случаю».

Жанровое своеобразие поэмы «Василий Теркин». Сам ав­тор обозначил жанровое своеобразие поэмы — «книга про бойца», подчеркивая достоверность изображаемого. Произ­ведение создавалось постепенно, на протяжении всей вой­ны, что придало поэме характер поэтической летописи со­бытий. Постоянные лирические отступления и обращения автора к читателю расширяют пространство «книги» и со­здают эффект причастности событиям. Представляя в «Ва­силии Теркине» судьбу простого русского солдата, поэт не мог не изобразить наравне с фронтовыми картинами жизнь тыла в эти страшные годы.

Фронт в поэме. Фронт предстает в поэме без прикрас, со всеми тяготами и лишениями, которые выпадают солда­там. Здесь «На привале» особенно начинают цениться прос­тые человеческие радости: холодная вода, когда хочется пить, простая пища, когда охватывает голод, возможность поспать солдату:

Спит — хоть голоден, хоть сыт, Хоть один, хоть в куче. Спать за прежний недосып, Спать в запас научен.

Страшные картины войны, ужасающие масштабностью, предстают в главе «Переправа», где троекратно повторяю­щееся «на дно» усиливает трагичность звучания:

И увиделось впервые, Не забудется оно: Люди теплые, живые Шли на дно, на дно, на дно…

Но за этими тягостными картинами прорисовывается ве­ра в победу, т.к. не погиб Теркин, жив простой солдатик, и чувством глубокого патриотизма завершается глава «Пере­права»:

Бой идет святой и правый. Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле.

Свой страх и боль нужно забыть, потому что от каждо­го из тех, кто на фронте или в тылу, зависит будущее Ро­дины:

На войне себя забудь, Помни честь, однако, Рвись до дела — грудь на грудь, Драка — значит, драка.

И в этом чаду, в грязи и крови рождались то единение душ, та дружба, что спасала многим жизнь. Укрывали друг друга незнакомые солдаты, согревали дыханием, не надеясь увидеться когда-нибудь потом.

Тыл в поэме. Описание тыла автор «Василия Теркина» включает в поэму, подтверждая мысль, что победа слагается из совместных усилий: те, кто спасал солдат от холода и го­лода, те, кто работал на заводах и выпускал оружие, «воевал» не меньше. А как нужна была воинам поддержка жен и лю­бимых, оставшихся дома, где проблем и бед было с избыт­ком:

Вновь достань листок письма, Перечти сначала. Пусть в землянке полутьма. Ну-ка, где она сама То письмо писала? При каком на этот раз Примостилась свете? То ли спали в этот час, То ль мешали дети. То ль болела голова Тяжко, не впервые, Оттого, брат, что дрова Не горят сырые?..

Возвращающаяся на Родину женщина в главе «По дороге на Берлин» становится собирательным образом всех мате­рей, потому так тепло заботятся о ней солдаты:

Мать святой извечной силы, Из безвестных матерей, Что в труде неизносимы И в любой беде своей; Что судьбою, повторенной На земле сто раз подряд, И растят в любви бессонной, И теряют нас, солдат; И живут, и рук не сложат, Не сомкнут своих очей. Коль нужны еще, быть может, Внукам вместо сыновей.

Финальная глава «От автора» раскрывает основной замы­сел поэмы и ту цель, которую талантливый поэт сумел до­стичь:

Я мечтал о сущем чуде: Чтоб от выдумки моей На войне живущим людям Было, может быть, теплей, Чтобы радостью нежданной У бойца согрелась грудь, Как от той гармошки драной, Что случится где-нибудь.

«Василий Теркин» стал «книгой», в которой поэт сумел раскрыть все лучшие черты народа: патриотизм и самоот­верженность, щедрость души и доброту, смелость и смекал­ку. И. А. Бунин высоко оценил произведение А. Т. Твардов­ского: «…это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный, солдатский язык — ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова. Возможно, что он останется автором только одной такой книги, начнет повторяться, писать хуже. Но даже и это можно будет простить ему за «Теркина».