Идеи свободолюбия и гуманизма в творчестве А. С. Пушкина

Да здравствует солнце, да скроется тьма!

А. С. Пушкин

В лирике Пушкина с особенной полнотой раскрывается его личность, внутренняя сила и богатство восприятия жизни. Но при этом она откликается на все многообра­зие действительности, на все голоса окружающего его мира.

В своих стихах поэт стремился осмыслить мир и место в нем человека. С особой полнотой этот пафос познания, эта вера в постоянное развитие природы и общества звучат в элегии «Брожу ли я вдоль улиц шумных...» Здесь убежденность в бренности жизни отдельного человека сочетается с мыслью о бесконечности и разнообразии бы­тия вообще:

И пусть у гробового входа Младая будет жизнь играть И равнодушная природа Красою вечною сиять.

Мировоззрение Пушкина оптимистично, проникнуто верой в человека. Гимном радости, человеческому разуму, дружбе, любви стала его «Вакхическая песня». Борь­ба света, солнца, разума с «тьмой», с «ложной мудростью», со всем, что мешает про­грессу человечества, — вот основная мысль этого искрящегося дифирамба:

Да здравствуют музы, да здравствует разум! Ты, солнце святое, гори! Как эта лампада бледнеет Пред ясным восходом зари, Так ложная мудрость мерцает и тлеет Пред солнцем бессмертным ума. Да здравствует солнце, да скроется тьма!

Поэт верит в победу человека над жестокостью и несправедливостью. В своем ран­нем творчестве он был глашатаем идей декабристов. «Вольность», «Чаадаеву», «Де­ревня», «Кинжал» и другие стихотворения звучали прямым призывом к свободе, гнев­ным протестом против рабства и самодержавия. Пушкин с горячей симпатией следил за борьбой греческого народа за национальную независимость, откликаясь взволно­ванными стихами на события этой войны («Гречанка верная...», «Дочери Карагеоргия»).

Поэт тяжело пережил разгром восстания декабристов. Он сохранил свое сочув­ствие к ним, свою веру в правоту и торжество их дела:

Во глубине сибирских руд Храните гордое терпенье, Не пропадет ваш скорбный труд И дум высокое стремленье.

О верности прежним идеалам говорит поэт и в стихотворении «Арион»:

Погиб и кормчий, и пловец! — Лишь я, таинственный певец, На берег выброшен грозою, Я гимны прежние пою...

Ратуя за свободу, Пушкин прежде всего имел в виду свободу политическую. По­литическая тема неизменно занимает в его лирике большое и важное место. От «Воль­ности» и «Деревни» он приходит к таким стихотворениям, как «Клеветникам Рос­сии», «Бородинская годовщина», «Мирская власть», «Памятник». Он обращается к истории России, и на ее примерах показывает, что главная надежда на перемены — не в подвиге бунтарей-одиночек, а в мощи и духовном здоровье русского народа.

Даже в тяжелую пору безвременья, последовавшую за поражением восстания на Сенатской площади, Пушкин продолжал верить в силу человеческого разума и духа. Порой его одолевали сомнения, трагическое сознание собственного одиночества и оди­ночества художника в его разладе с толпой, проявившееся в произведениях «Не дай мне бог сойти с ума...» (1833), «Когда за городом, задумчив, я брожу...» (1836) и осо­бенно — в стихотворении «Поэт и толпа» (1828):

Толпа холодная поэта окружала И равнодушные хвалы ему жужжала, Но равнодушно ей, задумчив, он внимал И звучной лирою рассеянно бряцал...

Разочарование в существующем порядке вещей особенно сказалось в лирике по­следних лет жизни. Пушкин отстаивает личную свободу, независимость как от про­извола царя, так и от агрессивного невежества толпы (толпа — это не народ, это та ее темная, реакционная, злобная часть, которая есть среди представителей каждого класса):

Иные, лучшие, мне дороги права; Иная, лучшая, потребна мне свобода: Зависеть от царя, зависеть от народа — Не все ли нам равно? Бог с ними. Никому Отчета не давать, себе лишь самому Служить и угождать; для власти, для ливреи Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи... («Из Пиндемонти», 1836)

Неудовлетворенность собственной судьбой, горечь от предательства «друзей», лю­бовные разочарования не мешали поэту верить в конечную победу положительного, жизнеутверждающего начала, в творческие силы народа. Он страстно защищает свет­лое, разумное начало жизни. В элегии «Безумных лет угасшее веселье...» (1830) Пуш­кин говорит о своей приверженности жизни, несмотря на всю ее сложность:

Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе Грядущего волнуемое море. Но не хочу, о други, умирать; Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.

Оптимизм и гуманизм Пушкина рождались в страдании, сопутствующем жизни и облагораживающем душу человека. Поэтому его поэзия — земная, жизнеутверждаю­щая. И в этом поэт видел свое вечное, высокое предназначение:

И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я свободу И милость к падшим призывал.