Комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума» в оценке И. А. Гончарова

...Будущее оценит достойно сию

комедию и поставит ее в число первых

творений народных.

А. Бестужев

Комедия «Горе от ума» есть

и картинка нравов, и галерея живых

типов, и вечно острая, жгучая сатира,

и вместе с тем комедия...

И. А. Гончаров

Почти через полвека после создания А. С. Грибоедовым его великой комедии «Горе от ума», в 1872 году, талантливейший русский писатель, автор знаменитых романов «Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв», вернувшись со спектакля «Горе от ума», написал заметки об этой комедии, которые затем переросли в статью «Мильон терзаний» — лучшее произведение критической литературы о грибоедовском шедевре.

Гончаров начинает статью очень смелым утверждением о том, что, в отличие от даже самых великих литературных произведений (он называет пушкинского «Евге­ния Онегина» и «Героя нашего времени» Лермонтова), «Горе от ума» никогда не со­старится, не станет просто литературным памятником, пусть гениальным: «"Горе от ума" появилось раньше Онегина, Печорина, пережило их, прошло невредимо через гоголевский период, прожило эти полвека со времени своего появления и все живет своею нетленною жизнью, переживет и еще много эпох и все не утратит своей жиз­ненности».

Почему? Гончаров подробно отвечает на этот вопрос, доказывая, что неувяда­ющая молодость комедии объясняется ее верностью жизненной правде: правдивой кар­тиной нравов московского дворянства после войны 1812 года, жизненностью и психо­логической правдой характеров, открытием Чацкого как нового героя эпохи (до Гри­боедова таких персонажей в литературе не было), новаторским языком комедии. Он подчеркивает типичность созданных Грибоедовым картин русской жизни и ее героев, масштабность действия, несмотря на то, что оно длится только один день. Полотно комедии захватывает длинный исторический период — от Екатерины II до Николая I, а зритель и читатель и через полвека чувствуют себя среди живых людей, настоль­ко правдивы созданные Грибоедовым характеры. Да, за это время Фамусовы, молчалины, скалозубы, загорецкие изменились: теперь никакой Фамусов не станет ставить в пример Максима Петровича, никакой Молчалин не сознается в том, какие заповеди отца послушно выполняет, и т. д. Но пока будет существовать стремление получать незаслуженные почести, «и награжденья брать и весело пожить», пока есть люди, которым кажется естественным «не ... сметь свое суждение иметь», пока господству­ют сплетни, безделье, пустота и это не осуждается обществом, грибоедовские герои не состарятся, не уйдут в прошлое.

Характеристика Чацкого — самая замечательная, по-моему, часть статьи, да и само название ее — «Мильон терзаний» — говорит о том, что Чацкий наиболее инте­ресен автору. Гончаров подчеркивает его ум, искренность, безукоризненную честность, активный, деятельный характер, способность отдаваться чувству; писатель считает, что «Чацкий как личность несравненно выше Онегина и ... Печорина. Он искренний и горячий деятель, а те — паразиты, изумительно начертанные великими таланта­ми... Ими заканчивается их время, а Чацкий начинает целый век — ив этом все его значение и весь «ум»... Оба томились в своей среде и не знали, чего хотеть». А Чац­кий не просто готовился к активной деятельности, но и стремился действовать, не­взирая на наличие очень неблагоприятные для этого обстоятельства. Его любовь к Софье наталкивается на непонимание и холодность; любовь к свободе, чувство человеческого достоинства, стремление «служить делу, а не лицам» — на откровенную враждеб­ность фамусовского общества. Но он не сдается, громогласно клеймит «прошедшего житья подлейшие черты», понимая, что вооружил против себя всех, испытывая «мильон терзаний» и «горе». Гончаров отмечает и минуты слабости, отчаяния, и то, что Чацкий иногда перестает владеть собой, ставит себя в смешное положение, потому что не умеет лицемерить и притворяться. Но при этом он остается самим собой, не унижается до лжи и заискивания.

«Чацкий больше всего обличитель лжи и всего, что отжило, что заглушает новую жизнь». В отличие от Онегина и Печорина, он знает, чего хочет, и не сдается. Он тер­пит временное — но только временное — поражение. «Чацкий сломлен количеством старой силы, нанеся ей в свою очередь смертельный удар качеством силы свежей. Он вечный обличитель лжи, запрятавшейся в пословицу: «один в поле не воин». Нет, воин, если он Чацкий, и притом победитель, но передовой воин, застрельщик и — всегда жертва».

Далее Гончаров делает важнейший вывод о типичности Чацкого: «Чацкий неиз­бежен при каждой смене одного века другим». И, читая статью, понимаешь: Чацкий может в разное время по-разному выглядеть, по-разному говорить, но неудержимый порыв, горячее стремление к истине, честность и бескорыстие делают его современни­ком и союзником передовой части всех поколений.

Писатель подробно объясняет и характеры, психологию других героев комедии: Фамусова, Софьи, Молчалина, и его доводы очень убедительны. Гончаров — знаток человеческих характеров — очень высоко ставит талант Грибоедова-психолога. Блес­тящий талант Грибоедова-драматурга, по мнению Гончарова, проявился в том, как он сумел, поставив в произведении важнейшие социальные вопросы своего времени, не «засушить» комедию, не сделать ее тяжеловесной. Сатира в «Горе от ума» восприни­мается очень естественно, не заглушая ни комических, ни трагических мотивов. Все как в жизни: смешны, но и страшны и Фамусовы, и молчалины, и скалозубы; умная Софья сама пустила сплетню, объявив Чацкого сумасшедшим; опошлился некогда до­стойный человек Платон Михайлович; приняты в обществе ничтожества Репетилов и Загорецкий.

Не менее высоко оценивает Гончаров и мастерство языка «Горя от ума», видя имен­но в языке одну из главных причин популярности комедии. Публика, по его словам, «развела всю соль и мудрость пьесы в разговорной речи... и до того испестрила грибоедовскими поговорками разговор, что буквально истаскала комедию до пресыщения». Но, перейдя из книги в живую речь, комедия стала еще дороже читателям, настолько меткими, мудрыми и убедительными оказались грибоедовские «крылатые выражения», настолько естественными — речевые характеристики героев, очень разнообразные, но всегда правдивые, обусловленные психологией героев и их социальным положением.

Давая заслуженно очень высокую оценку «Горю от ума», Гончаров (и это подтвер­дило время!) верно определил ее место в истории русской литературы, безошибочно предсказал ей бессмертие.