Вопросы и ответы к девятнадцатой главе повести Л. Н. Толстого «Отрочество»
Автор сам предполагает, что читатели не поверят, что те вопросы, о которых он напишет в главе, были ему интересны в отрочестве. Назовем их: вопрос о назначении человека, о будущей жизни, о бессмертии души. При этом он считал, что именно он первый открывал великие и полезные истины.
Стоит подумать о том, не казалось ли каждому из нас, что именно мы открыли те или иные истины.
Николенька придумывал себе самые различные испытания: он стегал себя веревкой, чтобы закалить свою волю, держал в руках на весу тяжеленные словари (лексиконы), чтобы стать сильнее, вдруг бросал уроки, поскольку неизвестно, сколько продлится его жизнь и нужно пользоваться настоящим… Все эти способы проверки и испытания он проводил, прежде всего, чтобы закалить себя.
Не каждый шестиклассник может обсуждать проблемы симметрии. Однако каждый может вспомнить, как обсуждал эти вопросы Николенька. Так, для него вопрос о симметрии неожиданно перерос в вопрос о вечности и жизни человека. При этом он отвлекся и тут же стал размышлять о душе лошади-водовозки, которую он увидел из окна. Одной улыбки брата, заметившего его состояние, было достаточно, чтобы Николенька сделал вывод: «…все то, о чем я думал, была ужаснейшая гиль (бессмыслица)».
Узнав о скептицизме, Николенька стал сомневаться в существовании всего, что было вокруг него. Он даже пытался увидеть… пустоту, если быстро оглянешься в противоположную сторону. Это увлечение поддерживалось и эгоизмом мальчика, поскольку давало ему право считать себя единственным во всем мире.
Справка. Скептицизм — философская позиция, которая характеризуется сомнением в существовании какого-либо надежного критерия истины.
Николенька считал, что в это время он со своими увлечениями философией скептицизма был близок к сумасшествию. Но автор — взрослый Николенька — видел, что размышления по сложным вопросам, которые были не по силам уму мальчика, только вызывали привычку к отвлеченным размышлениям, которые не приносят пользы. Именно от отвлеченных и непосильных размышлений у него «ум за разум заходил».
Сам Л. Н. Толстой понял, что никаких философских открытий ему в отрочестве сделать не удалось и едва ли они по силам и всякому взрослому, даже очень умному человеку. Став взрослым, автор написал: «…философские открытия, которые я делал, чрезвычайно льстили моему самолюбию: я часто воображал себя великим человеком…»