Вопросы и ответы к повести М. А. Алданова «Чертов мост»
Во многом следуя практике Наполеона, Жюбер считал, что пышность необходима для престижа. Он собирал солдат и произносил им речи, которые не все понимали, но всех вдохновляли. Известия о его бескорыстии также помогали настроить войска. Каждая, казалось бы, случайная деталь, привлекающая солдат к личности полководца, настраивала войска, готовила их к предстоящему бою.
Вдруг, в то время как Жюбер наблюдал за полем предстоящего боя, чей-то удивленный голос сказал, что увидел Суварова (Суворова). Это удивило главнокомандующего. Он же заметил Суворова далеко впереди передовой цепи русских егерей. Общее смятение среди французов быстро заменилось попыткой выстрелить и попасть в этого человека. В ход пошли и ружья, и пушки. Волнение французов никак не передалось русским войскам. Сам Суворов оставался спокоен, а выстрелы так и не достигли цели.
Пейзаж в этой главе изображен как фон событий. Он даже самими участниками событий отчасти воспринимается как декорация. Вот группа французских офицеров остановилась, и они «думали о том, какую эффектную историческую картину представляет собою их блестящая конная группа, остановившаяся на чудесном холме над вековым итальянским городком». И еще одна сцена — Жюбер стоит на балконе домика, расположенного на холме, и смотрит на поле предстоящего боя. Наблюдения перемежаются размышлениями, которые сменяются душевной усталостью.
Размышления Жюбера в ночь перед боем, конечно, внутренний монолог. В его рассуждения, воспоминания и сомнения все время вторгаются организующие эти мысли соображения стратега, планирующего предстоящее сражение. Так, внутренний монолог помогает представить духовную жизнь полководца накануне важного сражения и его возможной гибели, предчувствие которой также содержится в его суждениях о предстоящем дне.
Суворов за день объехал все полки, не сходя с коня. Он останавливался перед каждым полком и разговаривал с солдатами. После десяти часов, проведенных в седле, он принимал донесения и беседовал с высшими офицерами, которых было почти двадцать человек.
Затем он лег на сене в углу избы и заснул на два часа. Проснувшись, он знал, что «ничего не делать больше нельзя», потому что это изменит создавшийся настрой. Будучи уверен в завтрашней победе, он с симпатией подумал о своем противнике Жюбере и решил написать письмо дочери. При этом в письме он сочинял и стихи: «для стихов не требовалось ни содержания, ни смысла». Написал он и немецкие стихи для создания нужного настроя у господ австрийских генералов. Затем он вынужден слушать советы австрийского генерала Бельгарда, который стремился перекроить диспозицию на предстоящий бой.
Ночь прошла в заботах. Последние слова главы III: «Фельдмаршал подбежал к своей лошаденке и легко вскочил на казацкое седло. Прохор Дубасов, знавший, чего стоила старику эта легкость, незаметно ему помог, целуя барина в руку и в колено и с трудом удерживаясь от рыданья ».
Денщик Суворова Прохор Дубасов был простым и грубым человеком, для которого в поведении его господина не было секретов и тайн. Но, зная все, понимая все мелкие слабости своего барина, грубя ему и еще более его посетителям, он точно знал цену этому старому человеку. Его преданность — преданность той высокой пробы, которая порождена не беспричинным обожанием, а точным знанием всех особенностей человека, его сильных и слабых сторон. Такой тип слуги любили и ценили все поколения русских просвещенных людей, он воплощен и в литературе. Все помнят и любят Савельича, который был предан своему юному и не всегда разумному хозяину Гриневу. Вам предстоит встретить и Фирса в пьесе «Вишневый сад» А. П. Чехова.
Проснувшись после двух часов сна, Суворов точно знал, что нужно быть постоянно занятым, чтобы не утерять созданного и нужного для руководства боем настроя, и он заполняет четыре часа, оставшиеся до рассвета, самыми разными делами. Сначала он выбегает из палатки и смотрит, не ушли ли со своих позиций французы. Затем думает о Жюбере. Перебрав в сознании все, что нужно было сделать, и убедившись, что ничто не упущено, он придумывает себе занятие на оставшееся время. Сначала это было письмо дочери, которое он написал, даже снабдив его стихами и очень старательно запечатав конверт сургучом. Затем вдруг решил написать по-немецки стихи в честь подчиненных ему австрийских генералов. При этом он слушает суждения австрийского генерала Бельгарда по поводу возможных изменений в диспозиции предстоящего боя, затем предлагает ему только что сочиненные стихи. Так сложились последние перед битвой под Нови часы дивного (так его часто называли в армии) полководца.
Заботы Суворова об очередной награде подчеркиваются автором во многих главах. Фельдмаршал использует даже свою репутацию человека с чудачествами, чтобы намекнуть на очередную возможную награду: он поддергивает свои чулки, чтобы «подсказать» возможность вручения ему ордена подвязки. Едва ли это желание получать всевозможные награды было лишь причудой человека. Больше оснований думать, что наличие награды давало возможность более активно включаться в решение важных вопросов и государственных дел и было практически деловой необходимостью. Очевидно, именно поэтому неуклюжие попытки полководца обратить на себя внимание, чтобы увеличить число наград, вызывают не раздражение и насмешку, а грустное и даже щемящее чувство жалости и сочувствия у читателя.
В повести Алданова характер Суворова, человека и полководца, обрисован достаточно полно. Перед нами талантливый военачальник и проницательный человек, который не только умеет быть и стратегом и тактиком, решая военные проблемы, но и с блеском преодолевает трудности, которые перед ним ставит жизнь. В повести можно проследить за тем, как он активно использует свои недостатки и легенды о своем поведении для достижения военных и даже стратегических целей. Мы наблюдаем за тем, как он заботливо лелеет легенду о том, что ему не страшна пуля, выходя далеко вперед за позиции своих войск. Очевидно, что он умел включить в реестр своих находок и использовать для тактических или стратегических решений любой пустяк, любой случайно возникший эпизод.
Так, не говоря о личной храбрости, даже бесстрашии этого старого человека, мы видим их в практическом проявлении. Не называем же их как важнейшие качества потому, что они — не главное в характере Суворова. Талант полководца предполагает личное мужество и отвагу как одно из необходимых условий. А его достоинство — умение видеть целое, управлять движением войск и событий, эти события предвидеть и соизмерять, оценивать их действия и последствия.
Но мы не забудем и его своеобразное чувство юмора, и демократизм, и живой интерес к людям, и желание преодолевать собственные слабости.
Победа русской армии под Нови принесла освобождение Италии от французов и вознесла славу Суворова до чрезвычайных высот. Но реальные результаты победы во многом зависели от политиков и властителей, которые так и не сумели воспользоваться достигнутой победой.
Повествователь Юлий Штааль — лицо вымышленное и в то же время очень важное в повести. Именно от его имени ведется повествование. Одновременно он и достаточно активный участник событий и при этом детально изображенный характер. Таким образом, рассказ ведется от лица рядового участника событий, довольно умного человека, характер и амбиции которого также последовательно прослеживаются в произведении. Это помогает и нам, читателям, видеть события на достаточно близком расстоянии, понимать их, почти соучаствовать в их свершении.
При ответе используем текст:
а) «Суворов всю дорогу ехал верхом впереди, в старом плаще, который в армии называли родительским. В самых ужасных местах фельдмаршал проезжал над пропастями так же хладнокровно, как проходили над ними тавернские мулы»;
б) «Покатые зеленые горы… сменились страшной цепью голых отвесных непроходимых скал… Внизу стены, в том самом месте, где в нее упиралась дорога, чернело отверстие. «Дыра смерти!» — бледнея, сказал офицер рядом со Штаалем. Впереди ревел водопад… В эту минуту по лугу сзади, недалеко от того места, где находился Штааль, медленно выехал мелкой рысью казачий отряд…
- Да ведь это безумие! Нельзя туда ворваться верхом, они головы разобьют о скалы! — сказал он…
Рысь все ускорялась и перешла в галоп… Средневековые люди, стоя в стременах, согнувшись, слились с конями. Вдруг у первых трех казаков пики точно сами вырвались из бушметов, за ними шашки сверкнули в воздухе, галоп перешел в дикий карьер, и в ту же секунду раздался ужасный нечеловеческий визг… Центавры с воем неслись к Урнскому подземелью… И тотчас, покрывая рев водопада, вой казаков, несшееся сзади «ура!», что-то со страшным треском прокатилось по ущелью. Эхо подхватило и понесло между гор звук картечи и быструю стрекотню ружейной пальбы.
Штааль позже с трудом мог связать и объяснить свои воспоминания»;
в) «Страшное ущелье вдруг осветилось. Отвесные скалы вспыхнули золотом… Суворов вдруг остановился и вскрикнул: - Где проходит олень, там пройдем и мы!..
Ледяной ветер выл в Чертовой долине».
События описывает рядовой их участник — Штааль. Конечно, это не только описание событий, но и описание тех чувств, которые волновали этого свидетеля и одновременно участника. Таким образом, автор помогает нам, читателям, приблизиться к их восприятию, делает и нас почти их соучастниками.