Краткое содержание поэмы М. Ю. Лермонтова «Песня про царя Ивана Васильевича...»

Начинается произведение сценой в царском дворце. За трапе­зой сидит грозный царь Иван Васильевич, позади него — стольни­ки, напротив — бояре да князья, по бокам — опричники. Царь пирует во славу божью, в свое удовольствие и веселье. Повелел налить вина сладкого заморского опричникам. Все пили, царя славили. Лишь один удалой боец, буйный молодец, опричник Ки­рибеевич, сидел задумчивый. Взглянул на него царь, как ястреб на голубя, но молодец глаз не поднял, стукнул царь посохом — и тогда не вздрогнул молодой боец, лишь когда царь заговорил грозным голосом, тогда очнулся. Царь стал расспрашивать, поче­му его верный слуга Кирибеевич невеселый сидит. Молодец отве­тил, что всего у него достаточно: и злата-серебра, и кафтан пар­човый нарядный есть, и шапка соболиная, и конь добрый. Стоит ему, молодцу принарядиться, да на коне выехать за Москву-реку покататься, все красные девушки им любуются. Лишь одна не глядит, не любуется, полосатой фатой закрывается. А другой та­кой красавицы не найти на всей Руси. Зовут эту красавицу Але­ной Дмитриевной.

Совсем потерял голову царский опричник. Как видит он эту девицу, так сам не свой. Готов ехать он на край света, бежать от своей неразделенной любви.

Царь Иван Васильевич только рассмеялся и обещал помочь беде своего верного слуги. Велел взять Кирибеевичу царский яхон­товый перстенек и жемчужное ожерелье и покланяться прежде смышленой свахе, а потом уже своей Алене Дмитриевне. Если полюбится молодец девице-красавице, то пусть празднует сва­дебку, если не полюбится — пусть не гневается.

Царь не знал, что красавица в церкви повенчана по христиан­скому закону с молодым купцом. Умолчал об этом лукавый Кири­беевич, обманул царя.

За прилавком сидит молодой купец Степан Парамонович Ка­лашников. Шелковые товары раскладывает, заманивает покупа­телей речами ласковыми. Да только недобрый день у него задал­ся: ходят мимо покупатели богатые, в его лавочку не заглядыва­ют. Когда отзвонили вечерню в церквях и купеческий двор опус­тел, Степан Парамонович запер лавку и пошел домой к молодой хозяйке за Москву-реку.

Приходит он домой и дивится: молодая жена его не встреча­ет, стол не накрыт, свеча перед образом еле теплится. Он зовет старую работницу Еремеевну и спрашивает ее, где Алена Дмит­риевна й почему не видать детей. В ответ слышит, что хозяйка пошла к вечерне, но до сих пор домой не вернулась. Уже и служба закончилась, и поп с попадьей домой прошли, — Алены Дмитри­евны все еще нет. Дети их не играют, не спят, а плачут, не унимаются.

Смутился тогда Степан Парамонович думой крепкой, подошел к окну. Видит — за окном ночь темная и снег валит, заметает след человеческий.

Вдруг слышит он, что в сенях двери хлопнули, а потом шаги торопливые. Оглянулся — перед ним стоит его молодая жена. Блед­ная, простоволосая, косы расплетены, снегом пересыпаны, глаза безумные, уста шепчут речи непонятные.

Купец разгневался, стал спрашивать, где она была, уж не гуляла ли с сынками боярскими? Говорит, не для того они в цер­кви венчались, чтобы жена его честное имя порочила. Алена Дмит­риевна повалилась в ноги мужу и попросила ее выслушать, по­скольку не страшна ей смерть, не страшна молва людская, а страшна только немилость супруга. Рассказала, что вечером возвращалась одна из церкви и по дороге домой к ней пристал человек. Он схватил ее за руки и тихим шепотом сказал, что он слуга царя, зовут его Кирибеевич. Обещал нарядить ее как цари­цу, осыпать золотом и жемчугом, если она ответит на его любовь. Алена Дмитриевна рванулась из его рук, но в руках у разбойника остались бухарский платок, подарок мужа, и фата. Все это виде­ли злые соседушки и пальцем на них показывали. Алена Дмитри­евна, заливаясь слезами, просила мужа не дать ее «злым охульникам в поругание».

Степан Парамонович послал за двумя своими меньшими брать­ями. Они явились, начали спрашивать, зачем старший брат, ко­торого они чтили как отца, прислал за ними.

Калашников рассказал, что его честную семью опозорил цар­ский опричник Кирибеевич. Завтра на Москве-реке он вызовет опричника на кулачный бой и будет биться с ним до последних сил. Если же тот побьет Калашникова, то пусть меньшие братья со свежими силами выйдут и продолжат поединок. Братья ответи­ли, что будет так, как он скажет.

Утром следующего дня на Москву-реку на заре стали схо­диться бойцы на кулачный бой разгуляться и потешиться. При­ехал царь с дружиною, боярами да опричниками. Царь велел клич кликать, чтобы найти участников боя.

Первым вышел Кирибеевич, стал ожидать себе противника. Трижды кликали клич, никто не выходил. Он уже стал посмеи­ваться над плохими бойцами, как вдруг из толпы вышел купец Калашников. Поклонился он царю, святым церквям, потом всему народу. Смотрит на противника, распрямляет плечи, натягивает боевые рукавицы, бороду разглаживает.

Кирибеевич спросил у соперника, как его зовут, чтобы было знать, по кому панихиду служить и чем похвастаться. Купец от­ветил, что зовут его Степаном Калашниковым, родился он от честного отца, жил по закону господнему, чужой жены не позо­рил, и сказал, что этот бой действительно будет последним для одного из них. Кирибеевич, услышав это, побледнел, и ответные слова замерли у него на устах.

Бой начался. Первым ударил Кирибеевич — затрещала моло­децкая грудь Калашникова. Тот ответным ударом в висок повалил своего противника. Царский опричник упал замертво.

Царь, увидев все это, нахмурился и велел привести к нему купца. Стал выпытывать, вольной волею или нехотя убил тот цар­ского слугу. Калашников ответил, что убил его волей вольною, а за что — царю не скажет, скажет только богу единому. Пусть царь прикажет казнить его, только не оставит малых детушек, молодую вдову и братьев его своей царской милостью.

Царь ответил, что Калашников «ответ держал по совести», за это он молодую жену его и сирот пожалует из казны, братьям купца по всему царству велит торговать беспошлинно, а сам ку­пец будет казнен на лобном месте.

Народ на казнь начал собираться, а Степан Парамонович — прощаться с меньшими братьями. Попросил поклониться Алене

Дмитриевне, передать его наказ, чтобы меньше печалилась, по­клониться от него дому родительскому, товарищам, и помолить­ся за его душу в церкви божьей.

Калашникова казнили позорной лютой смертью. Схоронили его за Москвой-рекой между трех дорог, Тульской, Рязанской и Вла­димирской. Гуляют-шумят ветры буйные над его безымянной мо­гилою. Проходят мимо люди добрые: старый человек пройдет — перекрестится, молодец пройдет — приосанится, девица прой­дет — пригорюнится, а пройдут гусляры — споют песенку.