Лирика В. С. Высоцкого (обзор песен)

«Высоцкий — одно из ярчайших явлений нашей национальной культуры. Без него невозможно представить не только литературу, музыку, но и образный строй мышления русского человека конца XX века. Это служит ему лучшим памятником. Он неотъемлем от русского народа, который смеялся, плакал и пел его устами (Б. Алмазов).

Внутренние законы поэтического мира Высоцкого сформирова­лись к середине — 2-й половине 60-х г. К этому времени сложились основные тематические пласты его лирики (жизнь криминальной среды, военные песни, спортивный цикл, бытовая сатира, сказоч­ные песни, аллегорические истории о животных и др.), выявилась тяга автора к тематической универсальности, «энциклопедичности», к драматической конфликтности сюжетов, к гиперболической разработке характеров. Скрытый подтекст придавал сюжетами фи­лософскую глубину и обобщенность. Выбрав однажды ту или иную тематику, Высоцкий уже не оставлял ее, а развивал на протяжении многих лет, подходя к предмету с разных сторон, учитывая и ос­мысливая самые разные точки зрения на него.

В ранних песнях Высоцкого неизменно присутствует пародийно-стилизационное начало, что позволило назвать их «блатными пес­нями» — песнями, сочиненными от лица простого человека, свя­занного с криминальным миром («Красное, зеленое», «Я в деле», «Тот, кто раньше с нею был», «Я был душой дурного общества» и др.). «Блатное» начало — лишь одна из красок Высоцкого- художника, применяемая им, чтобы добиться эмоциональной до­ходчивости и человеческого контакта со слушателями и зрителями.

От криминальной темы в творческой судьбе Высоцкого тянется отчетливая нить к теме военной. Не случайно первой песней о вой­не стали «Штрафные батальоны» (1964). Свою концепцию войны он выстраивал на конкретном жизненном материале. Отсюда психологическая точность и мужественный пафос таких произведений, как «Братские могилы» (1964), «Две песни об одном воздушном бое» (1968), «Сыновья уходят в бой» (1969), «Черные бушлаты» (1972), «Песня о погибшем летчике» (1975).

Песня «Разведка боем», написанная в 1970 году, относится к чис­лу военных песен Высоцкого. В трактовке военной темы он шел против течения, вступая в отчетливый конфликт с нормативами официальной поэзии. Высшей ценностью для него была человече­ская жизнь. Многие песни о войне строятся у него сюжетно, причем конфликт нередко возникает между «своими» — в этом смысле творческие поиски Высоцкого перекликаются не только с поэзией фронтовиков, но и с лучшими образцами честной военной прозы (В. Некрасов, В. Богомолов, В. Быков, К. Воробьев и др.). В песне «Разведка боем» Высоцкий показывает, как меняется отношение к человеку после смерти. Герой песни отправляется в расположение противника вместе с неким «типом из второго батальона», поначалу явно не вызывавшем у него симпатии. Слушатель может отметить правильную осторожность в мыслях и действиях главного героя, так как солдаты не всегда оправдывали возложенных надежд. По ходу дела выясняется, что «этот тип» «очень хорошо себя ведет»:

Пули для себя не оставляю. Дзот накрыт и рассекречен дот… А этот тип, которого не знаю, Очень хорошо себя ведет.

Высоцкий конкретными, четкими фразами показывает картину проникновения солдат в немецкий лагерь:

Проволоку грызли без опаски: Ночь — темно, и не видать ни зги. В двадцати шагах — чужие каски, — С той же целью — защитить мозги.

В этой разведке погибает «тип из второго батальона», погибают другие разведчики, в живых остается лишь один солдат:

С кем в другой раз ползти? Где Борисов? Где Леонов? И парнишка затих Из второго батальона.

В финале стихотворения поэт достигает большого психологического эффекта: совершивший подвиг солдат перестает быть «тяпом», а взамен этого оказывается всего-навсего «парнишкой». В та­ком контексте обесценивается полученная героем награда: «…Кажется, чего-то удостоен». О награде сказано мимоходом и даже как бы с некоторым пренебрежением, оттеняющим реальный, не­показной драматизм проведенной героем разведки. Отвечая на во­просы зрителей, почему он так часто возвращается к военной теме, Высоцкий говорил: «В письмах, например, спрашивают: «Не тот ли вы самый Высоцкий, с которым мы под Оршей выходили из окру­жения?» И довольно много таких писем. Значит, люди предполага­ют, что эти песни может написать только человек, который прошел через войну. Это мне вдвойне приятно, потому что я хочу так рабо­тать и писать песни от имени тех людей, которые прошли, как го­ворится, огонь и воду во время войны».

Обратившись к спортивной теме, Высоцкий стремился не только откликнуться на все существующие виды спорта, но и показать спорт как модель мира, модель социальной действительности, модель че­ловеческой судьбы («Честь шахматной короны», «Марафон», «Песня о сентиментальном боксере», «Песня про конькобежца на короткие дистанции» и др.). Спорт с его разнообразными видами давал бога­тые возможности построения сюжетных метафор. Так «Песня о сен­тиментальном боксере» заставляет нас задуматься о позиции этого «сентиментального» бойца ринга, взглянуть на привычное явление с неожиданной стороны, подвергнуть сомнению правила игры.

В конце 60-х — 70-е г. Высоцкий создает целую серию сатириче­ских песен («Диалог у телевизора», «Милицейский протокол», «Два письма» и др.), в которых высвечивает негативные стороны совет­ской действительности. Сатирические персонажи Высоцкого — это не схематические карикатуры, а живые узнаваемые характеры.

Песня «Два письма», состоящая из двух частей, была написана в 1966-67 годах. Она исполнялась Высоцким под названиями: «Здравствуй, Коля, милый мой, друг мой ненаглядный!..» и «Пись­мо на выставку». Впервые была опубликована в Поэзии: выпуск 50 в 1988 году. Эту песню можно отнести к «шуточным». Хотя «шуточ­ность» присуща почти всем песням Высоцкого, это не исключает их глубины и серьезности. Едкая социальная сатира, звучавшая в песнях Высоцкого, имела жизненные корни. Социальное неблаго­получие, которое застал поэт, продиктовало и содержание песен Высоцкого, и его дерзкое шутовство, и лексикон — намеренно ог­рубленный, и самый тембр пения — то низкий, шершавый, хрип­лый, то жесткий, четкий, как бы крупным шрифтом впечатываю­щий в сознание слушателей злые слова.

При всей беспощадности взгляда на человека, при всей высоте оценочных критериев личности Высоцкий умеет в каждом, самом опустившемся, самом ограниченном человеке раскопать человече­ское и живое. Такой честный взгляд на жизнь и сделал сатириче­ских персонажей поэта живыми людьми: будь то пьяница из песни «Милицейский протокол», или приехавший в Москву на выставку Коля («Два письма»), или Ваня с Зиной в песне «Диалог у телеви­зора». Прием диалога, используемый Высоцким во многих песнях, позволяет выявить позицию каждого, участвующего в диалоге. Так «Два письма» — это поэтический диалог Коли, который повез в Мо­скву на сельскохозяйственную выставку племенного бугая, и его ос­тавшейся в деревне жены. Перед нами две равноценные жизнен­ные позиции: сочувствие «маленькому человеку» и одновременно ирония автора распределены между ними поровну.

Во-первых, оба персонажа не отличаются интеллектом, являя сво­ей речью невысокий культурный уровень: «Так скучала за тобой…», «Тута Пашка приходил — кум твой окаянный…», Во-вторых, оба они, хотя и своеобразно, но любят друг друга, а в разлуке ревнуют:

Я-то — ладно, а вот ты — страшно за тебя-то: Тут недавно приезжал очень важный чин, Так в столице, говорит, всякие развраты, Да и женщин, говорит, больше, чем мужчин.

В-третьих, ироническое отношение к обоим героям достигается за счет речевых клише газетного типа: «Без тебя невмоготу — кто создаст уют?!» «Наш бугай — один из первых на выставке» и др. Наконец, даже по объему обе песни равны: каждая состоит из вось­ми четверостиший.

Сатирическая тема нашла свое развитие в стихотворении «По­ездка в город» (1969). Незамысловатый сюжет песни передает суть обывательской психологии: из отдаленной провинции в Москву приезжает в «командировку» «самый непьющий из всех мужуков». Вся родня «снабдила его списком на восьми листах», в котором рас­писала, что нужно купить в Москве и привезти домой. Этот список включал в себя то, что являлось дефицитом и за чем надо было от­стаивать огромные очереди. Измученный беготней по магазинам, герой понял, что за рубли ему не купить все, что его просили:

Да что ж мне — пустым возвращаться назад?! Но вот я набрел на товары. «Какая валюта у вас?» — говорят. «Не бойсь, — говорю, — не доллары!»

Параллельно с развитием сатирического начала в поэзии Высок, кого второй половины 60-х г. ощущается расширение ее историко-культурного пространства. «Творчество Высоцкого тесно связано с традициями русской и мировой культуры, — отмечает А.Кулагин. Будучи очень «органичным», «почвенным» художником, интуитив­но обращенным к самым глубинам национального сознания, он од­новременно был, по выражению академика Б. Пиотровского, «книжником и эрудитом». В поле внимания поэта попадали и твор­чески переосмыслялись такие пласты культуры, как античность и Библия, русский фольклор и классика XIX века, поэзия «серебряно­го века» и авангард… Оттуда он заимствовал сюжеты, реминисцен­ции, прямые цитаты…»

Обращаясь к традиционным фольклорным ситуациям, Высоц­кий создает цикл песен-сказок («Про дикого вепря», «Песня-сказка о нечисти», «Странная сказка» и др.). Сказочные мотивы у Высоц­кого предельно сближены с современной повседневностью. Обра­щение к литературным источникам позволило Высоцкому создать песни-пародии («Песня о Вещем Олеге», «Лукоморья больше нет: Антисказка»).

Нередки у Высоцкого обращения к вечным мотивам мировой по­эзии («Памятник», «Мой Гамлет»), к мифологическим сюжетам («Песня о веще Кассандре», «Нить Ариадны»). Литературные ис­точники использовались Высоцким для того, чтобы с парадоксаль­ной остротой высветить современную действительность, выявить в ней и злободневные противоречия, и отражение вечных законов бытия. Философская лирика Высоцкого — это раздумья о природе бытия и сущности человека («Мой Гамлет», «Прерванный полет», «Чужая колея», «Песня про первые ряды» и др.).

Стихотворение «Гамлет» было написано Высоцким в 1972 году. К этому времени он сыграл роль Гамлета в спектакле Ю.П. Люби­мова в Театре на Таганке в 1971 году, которая приобрела в жизни Высоцкого исключительно важное значение. Вспоминая о работе над этим спектаклем, Высоцкий говорил: «В прологе я исполняю песню на стихотворение Б. Пастернака «Гамлет», в котором ключ ко всему спектаклю: «Но продуман распорядок действий, и неотвра­тим конец пути». Гамлету не уйти от рокового конца. Он ясно по­нимает, что происходит с ним, с его страной. Время жестокое, сложное. Принца готовили на трон, а его место занял цареубийца. Гамлет помышляет о мести. Хотя он против убийства. И это его страшно мучает».

Стихотворение Б. Пастернака как бы подготавливает зрителя к трагедии человека, который обречен жить и умереть в мире зла и обмана. Стихотворение «Мой Гамлет», написанное вскоре после премьеры «Гамлета», стало программным стихотворением Высоц­кого. Его можно отнести к философской лирике Высоцкого начала семидесятых годов, так как в нем он обращается к «вечным» вопро­сам бытия: о смысле жизни, о внутренних поисках художника, о выборе жизненного пути, о невозможности получить ответы на «ка­верзные вопросы», лирический сюжет «Моего Гамлета» можно ус­ловно разделить на три части. В первой, занимающей семь четве­ростиший, перед нами предстает уверенный в себе «наследный принц крови»:

Я знал — всё будет так, как я хочу, Я не бывал в накладе и уроне, Мои друзья по школе и мечу Служили мне, как их отцы — короне.

Но уже в пятой строфе возникает ощущение какого-то неблаго­получия жизни. Наступает горькое прозрение. Прозрев, Гамлет ужаснулся, среди кого он живет. А опомнившись от удара, он стал выворачивать подлые душонки на изнанку, открывая всем их сущ­ность:

Я видел: наши игры с каждым днем Все больше походили на бесчинства. В проточных водах по ночам, тайком, Я отмывался от дневного свинства.

Герою открывается новая правда о жизни: оказывается, не власть, не сила должны двигать миром. Ценности прежней жизни наследного принца переосмысляются. Лирический герой тяготится такой жизнью, так как ему открылась новая правда о жизни:

Но отказался я от дележа Наград, добычи, славы, привилегий…

С этого четверостишия начинается вторая часть, которая обна­руживает попытку героя вырваться из замкнутого круга. «Я про­зревал, глупея с каждым днем», — говорит о себе Гамлет. Свое но­вое отношение к миру Гамлет определяет словами:

Не нравился мне век, и люди в нем Не нравились, — и я зарылся в книги.

Но ни чтение, ни дружба не спасают; в итоге герой остается один на один со своим знаменитым гамлетовским вопросом: «Быть или не быть?» Необходимость отомстить за смерть отца приводит Гам­лета в новый тупик: не будет ли воспринят акт возмездия как про­явление борьбы за власть, на деле, ему совершенно чуждой:

Я, Гамлет, я насилье презирал, Я наплевал на датскую корону, — Но в их глазах — за трон я глотку рвал И убивал соперника по трону.

Герой вновь в тупике. Финальные пять строк обнаруживают но­вую — и тоже безуспешную — попытку героя вырваться из замкну­того круга. Герой вновь оказывается наедине со сложным и пара­доксальным миром:

Но гениальный всплеск похож на бред, В рожденье смерть проглядывает косо. И мы всё ставим каверзный ответ И не находим нужного вопроса.

Рассматривая гамлетовскую тему в творчестве Высоцкого, можно заметить что Высоцкий, отталкиваясь от классического источника, дает свою поэтическую трактовку гамлетовской темы: ведущим здесь оказывается мотив отказа от насилия и острое ощущение раз­лада героя с миром из-за того, что мир не понимает и не принимает этого отказа.

В поэзии Высоцкого конца 60-х — начала 70-х г. усиливается исповедальный характер его песен. Сквозная тема многих стихо­творений — тема личности, стремящейся устоять, выдержать в про­тивоборстве с обстоятельствами. В поисках истинных, неоспоримых ценностей поэт создавал в своих произведениях такие ситуации, в которых сущность человека проявляется с особенной отчетливо­стью. Особую тематическую группу составляют в его наследии пес­ни о единоборстве со стихией, об испытании личности, о зарожде­нии между людьми подлинной духовной близости («Песня о друге», «Здесь вам не равнина», «Прощание с горами», «Спасите наши ду­ши» и др.). И как бы ни была жестока жизнь — мужество и стой­кость человека всегда бывают вознаграждены («Белое безмолвие»).

«Песня о друге» была написана В. Высоцким еще в 1966 году к кинофильму «Вертикаль». Моментально ставший популярным — во многом из-за песен Высоцкого — широкоэкранный фильм «Вер­тикаль» появился на экранах в июне 1967 года. Снималась картинана Одесской киностудии двумя молодыми выпускниками ВГИКА Станиславом Говорухиным и Борисом Дуровым. В картине Высоц­кий сыграл роль радиста Володи, который «снизу» поддерживает связь с ушедшими к вершине альпинистами. Съемки «Вертикали» проходили летом 1966-го года на Кавказе. Более двух месяцев Вы­соцкий провел в горах, которые увидел воочию впервые в жизни. Актеры усердно постигали нелегкую альпинистскую науку, совер­шали многочисленные восхождения, учились пользоваться ледору­бом, какое-то время жили в палатке на леднике. В один из дней случилась трагедия — при штурме пика Вольная Испания погиб альпинист, другие, шагавшие с ним в одной связке, пострадали от камнепада. Двое альпинистов более суток ждали вертолет, чтобы опустить вниз тело погибшего товарища.

Высоцкий написал к фильму «Вертикаль» несколько песен: «Здесь вам не равнина», «Песня о друге», «Военную песню», «Про­щание с горами», «Скалолазку», которая в фильм не вошла. Вспо­миная о работе над этими песнями, Высоцкий говорил: «О песнях не было и речи, никто их мне не заказывал… И я писал песни про­сто так, без расчета на то, что они войдут в картину. Потому что хо­тел… Песни появились сами собой, причем появлялись они страш­но быстро. Ребята-альпинисты послушали и сказали: «Хорошо бы эти песни были в кино». И вот так они появились в фильме».

Первая баллада, которая «написалась» тогда в горах, — это «Песня о друге», ставшая своеобразным альпинистским гимном. Автор посвятил ее тем пятнадцати мастерам спорта по альпинизму, которые помогали в работе съемочной группе. В фильме «Песня о друге» начинает звучать тогда, когда альпинисты выходят на штурм вершины, а заканчивается, когда они уже на вершине. Прошло около десяти часов времени, а песня звучала всего две ми­нуты. Потом вдруг показываются прекрасные виды гор, сходящие лавины. И в это время звучит песня «Здесь вам не равнина».

Основная тема «Песни о друге» — тема дружбы. Она волновала Высоцкого на протяжении всего его творческого пути. По воспоми­наниям друга Высоцкого Анатолия Утевского: «Уметь дружить — такой же дар, как быть поэтом. И Володя обладал им в совершенст­ве. Я не знаю, где его истоки. Говорят, таким родился, поскольку с поры далекого, еще неосознанного детства умел делиться куском хлеба, игрушкой, стаканом молока — большими ценностям и и го лодные годы войны и разрухи».

Дружбу Высоцкий понимал как духовное единение, взаимопонимание. Это и боевая дружба («Он не вернулся из боя», «Две песни

об одном воздушном бое», «Песня летчика», «Высота»); это и дружба, построенная на чувстве взаимной выручки («Песня о друге», «Здесь вам не равнина»), это и посвящения друзьям, которых у Высоцкого было так много («Вот и разошлись пути-дороги вдруг», «У меня дол­ги перед друзьями», «Памяти Василия Шукшина»). Каждое из этих стихотворений раскрывает новую грань этой большой темы.

В стихотворении «Песня о друге» дружба проверяется на проч­ность самой экстремальной ситуацией: только в горах во время вос­хождения можно узнать подлинность дружбы:

Если сразу не разберешь, Плох он или хорош, — Парня в горы тяни — Рискни! — Не бросай одного Его: Пусть он в связке в одной С тобой — Там поймешь, кто такой.

Слабость, малодушие — первый признак того, что он ненадеж­ный друг. А вот если «он не скулил, не ныл», а «когда ты упал со скал», «стонал, но держал» — это настоящий друг, на которого мож­но положиться во всем.

«Песня о друге» в семидесятые годы приобрела широкую попу­лярность. Ее можно было услышать в походе у костра, на молодеж­ных стройках, в студенческих экспедициях. Она несла в себе пози­тивное начало, укрепляла веру в надежность и верность дружбы.

Песня «Охота на волков» была написана летом 1968 года одно­временно с «Банькой по-белому» в селе Выезжий Лог в Краснояр­ском крае, где проходили съемки кинофильма «Хозяин тайги». Не­посредственно этому предшествовала серия статей, злобно и бездоказательно критикующих песенное творчество Высоцкого. Эта песня стала одним из программных произведений поэта и испол­нялась им до конца жизни. Эта песня показательна и с точки зре­ния стоящей за ней литературной традиции. Образ затравленного охотниками волка неоднократно встречается в русской поэзии XX века — у Есенина, Ахматовой, Пастернака. Наиболее близки песне Высоцкого стихотворения Есенина («Мир таинственный, мир мой древний…») и Пастернака («Нобелевская премия») — поэтов, с на­следием которых Высоцкий был творчески связан и по театраль­ным работам. Смысл песни сводится к аллегории — волк-поэт, го­нимый властями, и шире — человек-оппозиционер вообще. Песня написана от первого лица — от лица волка. Нет сомнения, что поэт отождествляет себя с волком. Сохранилось воспоминание о кон­цертном выступлении Высоцкого: «Я не противник охоты, но мне больше нравится, как-то больше по душе, когда охотятся один на один». В связи с тем, что волк является центральным персонажем песни, мотив волка рассматривается как один из важнейших моти­вов текста. За охотой на волка наблюдает человек, находящийся как бы над ней:

Идет охота на волков, идет охота — На серых хищников, матерых и щенков! Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

В точке зрения стороннего наблюдателя волки именуются вол­ками, хищниками, матерыми и щенками, а охотники только за­гонщиками. В строках, относящихся к точке зрения волка, люди представляются как егеря, охотники и тот, как указание на кон­кретного охотника. И лишь в финале песни, уже после того, как волк прыгнул за флажки, единственный раз встречается наимено­вание люди. Люди «становятся» людьми только тогда, когда пере­стают быть охотниками, убийцами, когда не представляют для вол­ка непосредственно опасности:

Только сзади я радостно слышал Удивленные крики людей.

Волков отстреливают, им не дают в полной мере применить свою силу: «На снегу кувыркаются волки, // Превратившись в живую мишень». А так как поэт отождествим с волком, то и поэт ограничен в возможности вести борьбу, исходя из текста: «Обложили меня, об­ложили, — // Гонят весело на номера!» Спустя 10 лет Высоцкий вновь вернулся к этой теме и написал песню «Конец «Охоты на волков, или Охота с вертолетов». Он посвятил ее другу Михаилу Шемякину. Цикл из двух песен об охоте на волков стал эмблемой, в которой предстает для нас «весь Высоцкий» — поэт, гражданин, че­ловек, культурный деятель и культурный миф.

Песня «Кони привередливые» была написана для кинофильма «Земля Санникова» в 1972 году, но в фильм не вошла. Позже она вошла в спектакль «Там, вдали» московского Литературно-драматического театра ВТО, 1976. Тема судьбы и предопределённости, неотвратимости рока звучит во многих песнях Высоцкого:

«Две судьбы», «Когда я отпою и отыграю», «Мне судьба — до по­следней черты, до креста», «Я из дела ушел», «Я спокоен — он мне поведал», «Кони привередливые», «Песня о судьбе», «Памятник», «Две просьбы». Но судьба не трактуется Высоцким мистически- религиозно, не имеет рокового, угнетающе фатального смысла. Трагедия не в том, что вторая граница жизни людей отмечена смертью. Трагедия в преждевременности ее прихода именно в тот момент, когда человек не успел реализовать свои возможности: «Коль дожить не успел, так хотя бы — допеть!» «Кони привередли­вые» — одна из самых любимых песен Высоцкого. Уже первая стро­ка нагнетает тревожное ощущение, нагнетает тем что последняя гибельная черта придвигается вплотную: «Вдоль обрыва по-над пропастью, по самому по краю». Вторая строфа перечеркивает то ожидание спасения, которое подсказывается первой: «Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю…» Но кони несутся с такой скоростью, что можно задохнуться от быстрого бега:

Что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман глотаю, — Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!

Итоговая картина первого четверостишия: человек гонит своих коней по самому краю пропасти, задыхается и радуется неизбеж­ному концу, который и вызывается этой смертельной лихостью. Да­лее герой умоляет, чтобы они сделали невозможное: не подчини­лись требованиям крепко свитой, плетеной плети, которой он сам хлещет их. Но кони продолжают нестись вскачь. Сетуя на коней, седок констатирует факт: «Но что-то кони мне попались приверед­ливые…» Надежда на то, что кони сдержат свой бег, тем самым продлив жизнь ездоку, не оправдываются, и земное существование человека заканчивается. Осознание скорого конца заставляет за­вершить хотя бы самые неотложные дела: напоить коней, допеть хотя бы куплет песни:

Я коней напою, Я куплет допою — Хоть мгновенье еще постою На краю…

«Кони» — ключевой образ песни. Они олицетворяют жизнь, судьбу, одновременно символизируют и окончание земной жизни. Была стремительной жизнь, стремительным будет и переход в дру­гой мир:

Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий, — Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?! Или это колокольчик весь зашелся от рыданий, Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!

Просьба-мольба наполняется иным содержанием, однако ре­зультат остается все тем же — привередливые кони по-прежнему продолжают свою стремительную скачку. Выбора нет: раз не удает­ся продлить жизнь и приходится заканчивать ее раньше срока, то хотя бы завершить песню:

Коль дожить не успел, так хотя бы — допеть!

Творчество оказывается главнее жизни, хотя в желании «хотя бы допеть» скрывается и желание немножко пожить, вернее, по­жить, поскольку, пока будет длиться песня, будет длиться и жизнь. Песня «Кони привередливые» — трагически-философская песня, входящая в ряд самых сокровенных песен Высоцкого, посвященная смыслу жизни, вечным проблемам бытия.

«Сегодня мы не только слушаем Высоцкого — мы его читаем и видим тот писательский путь, что был им пройден. Видим то особое место, которое занял в литературе Высоцкий. Потому особое, что он помог литературе оглядеться вокруг, подумать о сотрудничестве с музыкой, с актерской игрой, с четкой театральной режиссурой, яв­ленной в песнях-спектаклях Высоцкого. Особое и потому, что в ра­боте Высоцкого осуществились внутренние возможности самой ли­тературы, не всегда ее используемые: соединение поэтичности с прозаичностью, культуры с просторечием, пафоса с обыденностью, неистощимого остроумия с философской серьезностью… Высоцкому невозможно подражать — ни в формах авторской песни, ни в «пись­менном» стихотворчестве. В то же время влияние его на современ­ную русскую литературу — огромно, и будет выявляться оно еще очень долго…» (В. Новиков).