Описание по картине К. Юона «Новая планета»

Выдающийся русский художник Константин Федорович Юон (1875—1958) считается видным представителем символизма и модернизма. Судьба была благосклонна к Константину Федоровичу. Он родился в семье банковского служащего, получил прекрасное образование. В 1892 г. К. Юон посту­пил в Училище живописи, ваяния и зодчества, где имел возможность учиться у таких выдающихся живописцев, как К. А. Коровин, К. А. Савицкий,

А.  Е. Архипов. После окончания учебы К. Юон зани­мался творчеством под руководством В. А. Серова.

К. Юон был членом «Союза русских художни­ков», «Мира искусства», АХРР (Ассоциация ху­дожников революционной России). Художник со­здавал самые разные картины — среди них были изображения сельских и городских пейзажей, а также символистские полотна.

К. Юон в начале XX в. создал цикл символист­ских рисунков «Сотворение мира». В этих рисун­ках он показал, как появляются светила и природа из космического хаоса. В продолжение этой темы в 1921 г. была создана картина «Новая планета». Эта картина посвящена революции. Художник по­казал революцию, которая была величайшим со­циальным катаклизмом, как космический ката­клизм, величественный и страшный в своей неотвратимости.

Композиция картины достаточно сложна. Мы видим огненные вспышки, появление новых пла­нет. На картине преобладают черно-красные и жел­тые тона. Все это вызывает тревожные ассоциации. Испуганные люди выглядят маленькими и жалки­ми на фоне грозных космических катаклизмов.

В сущности, аллегория понятна. На самом деле ре­волюция как социальный катаклизм не менее стра­шна и опасна, чем может быть катаклизм косми­ческий. Революция безжалостна по отношению к людям. «Революция пожирает своих детей», — говорил Пьер Верньо.

На картине «Новая планета» не видно ни горо­дов, ни домов. Есть только пугающие космические лучи, вспышки и люди. Космические силы словно направлены на беззащитных, таких маленьких и слабых людей. И людям остается только убегать, прятаться. Хотя любые попытки спастись бесполез­ны. Некоторые, простирая руки вверх, пытаются молиться. Но кому и чему осталось молиться этим несчастным? Космический катаклизм по силе сво­ей разрушительности может сравниться с концом света, который, так или иначе, предрекают ра­зличные религии. Впрочем, по существу револю­ция и была таким концом света. Привычное тече­ние жизни, нормы бытия и нравственности были забыты. Все вдруг изменилось. И стало совершен­но иным, страшным, незнакомым, пугающим. Революция — это грозная и страшная сила, кото­рая делает людей столь же беспомощными, как пе­ред космическим катаклизмом.

Какое отношение было к революции у самого К. Юона? Если судить по его картине «Новая пла­нета», то он не мог не признать всей разрушитель­ной силы социального катаклизма. Глобальные перемены в общественной жизни не могли пройти незаметно. Будучи человеком своего времени, ху­дожник признавал все отрицательные факторы, присущие социальным переменам. Но вместе с этим он, по-видимому, возлагал большие надеж­ды на рождение «новой планеты». Живописец по­лагал, что пройдет какое-то время, утихнут бури и катаклизмы. И жизнь войдет в новую колею, все будет намного лучше, чем прежде. Да, трагедии неизбежны. Но иначе и быть не может. Все новое обязательно требует уничтожения старого. «Новая планета» появится только после целой серии ра­зрушительных катаклизмов. Все это К. Юон хотел показать своим полотном. Нам трудно с этим спо­рить. Однако у нас, современных людей, есть свое собственное отношение к революции. Мы уже не так трепетно относимся к символам эпохи, как это было свойственно людям в начале XX века. Мы, зная о разрушительной силе революции, уже позволяем себе критиковать ее саму как опасней­ший социальный катаклизм. А так же мы подвер­гаем критике мнения людей, считающих револю­цию величайшим благом.

Сама картина К. Юона вызывает у меня тревож­ные ассоциации. На мой взгляд, сюжет картины мог бы быть навеян тяжелым, кошмарным сном, ес­ли бы не было исторической символистской подо­плеки ее создания. Художник неслучайно выбрал такие тона для воссоздания пугающей атмосферы. Без сомнения, большая часть изображенного на картине народа погибнет. И это не может не пугать и не расстраивать. Мне лично эта картина напо­мнила другую, на которой изображено страшное стихийное бедствие, — «Последний день Помпеи». На той картине тоже гибнут люди, беззащитные перед страшным извержением вулкана Везувий. Никто не может спастись, ничто не может защи­тить людей перед природным катаклизмом. «Рево­люция — варварский способ прогресса», — сказал Жан Жорес (1859—1914), руководитель Француз­ской социалистической партии, выступавший про­тив войн и милитаризма. На мой взгляд, такое варварство, как гибель невинных людей, невозможно оправдать. Если речь идет о природном катаклиз­ме, понятно, что никто не виноват. Далеко не ка­ждый природный катаклизм люди могут остано­вить. Но революция как социальный катаклизм движется людьми. И поистине страшно, что люди могут стать причиной такого губительного явле­ния. Мне кажется, картину К. Юона можно вос­принимать как строжайшее предупреждение. Художник был очевидцем Октябрьской социали­стической революции. Он знал, что она предста­вляла собой. И поэтому живописец, используя манеру символистов, оставил потомкам предупре­ждение о том, что может случиться в случае соци­ального катаклизма — революции. Она пробужда­ет к жизни страшные силы, люди теряют разум. И нет спасения от этого безумия. Пусть сторонни­ки революции прячутся за красивые слова. Ника­кими словами нельзя оправдать то, что случается. Бернард Шоу однажды сказал: «Революции нико­гда еще не облегчали бремя тирании, а лишь пере­кладывали его на другие плечи». И это на самом деле так. Тирания после социальных катаклизмов отнюдь не исчезала. Просто менялось соотноше­ние сил, появлялись новые палачи и жертвы. Обо всем этом, в частности о драматизме и трагизме ре­волюции заставляет, задуматься картина К. Юона «Новая планета».