Основной конфликт пьесы А. П. Чехова «Вишневый сад»

Тогда человек станет лучше, когда

мы покажем ему, каков он есть.

А. П. Чехов

Как понятны были конфликты в классических пьесах до Чехова: Гамлет и Клав­дий, Чацкий и Фамусов, Катерина и Кабанова. У Чехова все не так. Не знаешь, кому сочувствовать. Все они вроде бы неплохие люди: Раневская, Лопахин, Трофимов.

Но почему же они не понимают друг друга? Кто виноват, что их хорошие чув­ства, душевное расположение друг к другу не согревают, не радуют, а жизнь так и остается серой, грязной, пошлой и несчастной? Нет виноватых, как нет и прямых противников в пьесе. Чехов не любит противопоставлять друг другу своих героев.

Они живут сами по себе. Не любит он и открытого морализаторства. Никогда бы Чехов не написал в конце пьесы: «Вот злонравия достойные плоды!» Это пусть зритель скажет, автор же только помогает читателю разобраться в произведении.

Трудно понять Раневскую? Посмотрите на ее слуг. Дуняша пытается копиро­вать свою госпожу, получается карикатура. Но к Дуняше Чехов еще снисходите­лен. Все ее попытки казаться образованной вызывают только смех. Но не хочется смеяться, глядя на Яшу. Трудно найти в творчестве Чехова образ, обрисованный с таким откровенным презрением. Не смешон, а гадок Яша, когда читает пропове­ди плачущей Дуняше: «Что же плакать? Ведите себя прилично, тогда и не будете плакать». Конторщик Епиходов более симпатичен, но настойчивая демонстрация «образованности» раздражает и тревожит. Чехов подводит к мысли: надвигается грозная опасность бездуховности. Вот пропойца-прохожий цитирует стихи из Надсона, Некрасова; Лопахин коверкает имя шекспировской героини («Охмелия!»), Епиходов, пародируя Гамлета, размышляет: «Жить мне али застрелиться...» А тут еще Дашенька, дочь Симеонова-Пищика, утверждает, что «величайший... знаме­нитейший» философ Ницше говорит, будто фальшивые бумажки делать можно. Все это вовсе не смешно.

К героям своим Чехов относится чрезвычайно требовательно. Лучшие герои Че­хова — люди душевно тонкие и деликатные, они живут глубокой и сложной внут­ренней жизнью, а главное — несут в себе высокую культуру. В «Вишневом саде» нет ни одного положительного героя. Его нет и в знаменитом гоголевском «Ревизоре», но Гоголю было жаль, что никто не заметил честного лица в его пьесе: «Это честное, благородное лицо был — смех». У Чехова единственным положительным героем выступает символический образ вишневого сада. Главный конфликт пьесы строится вокруг него. Вишневый сад олицетворяет собой красоту, счастье, родину, культур­ные ценности, которые надо сохранить. Развертывая действие на фоне вишневого сада, Чехов как бы взвешивает, достойны ли его герои окружающей красоты. Попут­но возникает другой конфликт, связанный с прошлым и будущим.

Для Раневской и Гаева, представителей прошлого, вишневый сад — это единствен­ное место на земле, где они еще могут чувствовать себя дома. Здесь они счастливы. Здесь привиделась Раневской покойная мать. В пьесе Чехова призрак покойной ма­тери видится только Раневской. Только она способна уловить в белом вишневом дерев­це что-то знакомое, напоминавшее о материнской ласке, неповторимом детстве, о кра­соте и поэзии. Кажется, образ матери для того и является, чтобы напомнить о прошлом и предупредить катастрофу. Но тщетно. Именно Раневская и потратила на любовни­ка все те деньги, которые должны были пойти на уплату процентов. Мало того, она и сейчас забирает в Париж все деньги, присланные бабушкой для Ани. «Да здрав­ствует бабушка!» — это восклицание не красит Раневскую, в нем слышится не толь­ко отчаяние, но и открытый цинизм.

Время настоящее представляет в пьесе Ермолай Лопахин. Ему тоже нравится имение, «прекрасней которого ничего нет на свете». Но зачем Лопахину поэзия? Главное для него — личное самоутверждение и выгода. И он приказывает рубить сад, не дождавшись даже отъезда бывших хозяев.

Аня и Петя Трофимов, молодые представители будущего, оставляют вишневый сад без сожаления, надеясь, что посадят новый, еще более прекрасный. Однако у читателя закрадывается сомнение: где, когда и за какие деньги они это сделают? По отношению к вишневому саду все герои — по различным причинам — выступа­ют как единая сила, губящая красоту.

Со дня первой постановки «Вишневого сада» прошел не один десяток лет, а пьеса эта не сходит со сцены театров. Русская классика помогает нам противостоять безду­ховности, сытому довольству, обожествлению материального достатка. Было бы очень хорошо, если бы девизом всех людей стали известные чеховские строчки: «В челове­ке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».