Русская поэзия 1960-х — 1980-х годов

Русская поэзия двух последних десятилетий необы­чайно многообразна по темам, жанрам, стилевым на­правлениям. 1970-е годы — время расцвета тех поэтов, ко­торые заявили о себе на волне хрущевской оттепели: Е. Евту­шенко, Р. Рождественского, А. Вознесенского, Б. Ахма­дулиной, Р. Казаковой. Этот период плодотворен для по­этов старшего поколения, прошедших войну, — Д. Самойло­ва, Ю. Левитанского, Б. Окуджавы, Я. Смелякова, Л. Мар­тынова.

В конце 1960-х — начале 1970-х годов очень бурно заявило о себе лирико-публицистическое направление. Поэты этого направления — Е. Евтушенко, Р. Рождественский, отчасти А. Вознесенский, Я. Смеляков — обращались к актуальным проблемам современ­ности, к событиям политической жизни, откликались на все, происходящее в стране и за ее пределами. Их поэзия отличалась гражданской направленностью («Гражданственность», «Интим­ная лирика» Е. Евтушенко, «Ностальгия по настоящему», «Пор­нография духа» А. Вознесенского, «Подкупленный», «Кому при­надлежу» Р. Рождественского и др.). О высоком предназначении человека говорится в поэме Е. Евтушенко «Братская ГЭС»:

Нет чище и возвышенней судьбы — всю жизнь отдать, не думая о славе, Чтоб на земле все люди были вправе себе самим сказать: «Мы не рабы».

Поэты лирико-публицистического направления обращались к современникам напрямую. Они охватывали разные стороны жизни, ставили вопросы нравственной чистоты и совести, мо­рального суда как высшей инстанции. Они стремились постиг­нуть историю и современность, проникнуть в суть тенденций общественного развития.

История России как подготовка ее ко дню настоящему, про­пущенная через иногда ироническое, иногда даже условно-фантастическое восприятие, становится темой стихов Д. Самойлова («Ночной гость», «Пестель», «Поэт и Анна», «Конец Пугачева», «Иван Грозный»), «Историческая» поэзия Д. Самойлова об­ращена к постижению психологического и нравственного состо­яния современного общества. Особое значение в поэзии Д. Са­мойлова имеет тема памяти — о войне («Сороковые, роковые…», «Перебирая наши даты»), о юности («Память», «Весь лес лист­вою переполнен…»). В творчестве Д. Самойлова гражданственное и личное смыкаются, публицистическое пронизывается тонким лирическим чувством.

Лирико-философское направление связано с обращением к «веч­ным» вопросам добра и зла, жизни и смерти, смысла и ценности человеческой жизни. Важной проблемой философской лирики яв­ляется проблема творчества, назначения и природы искусства.

Среди поэтов этого направления особенно выделяется глуби­ной, интеллектуальностью, свободой мысли творчество поэтов старшего поколения — Л. Мартынова, А. Тарковского, Е. Виноку­рова.

Л. Мартынов воспринимает человека как часть природы, при­званную созидать, творить («Царь природы», «Внутренний мир»). Мир представляет собой единство; в каждой его частице, в каж­дой капле отражено вечное и всеобщее. Именно таков смысл стихотворений «Таится смысл во всем», «Все обрело первич­ный вес». Поэт стремится понять истоки, силу и смысл искус­ства. Он обращается к загадке необыкновенных гениальных твор­цов — Босха, П. Брейгеля. Путь поэзии Л. Мартынов видит в про­стоте, умении сложную многомерность мира передать через осо­бую «дерзость простоты» («Творчество»):

Чтоб творчество, полное внутренней мощи И многообразное, как никогда, Дерзало бы стать по возможности проще, Как — попросту — солнце, Как просто звезда!

Искусство, по мысли Л. Мартынова, подобно космическим стихийным силам. Но оно должно быть естественным, обращен­ным к человеку. Об этом стихи «Поэзия», «Источники», «Изо­бразительные средства».

Поэзия А. Тарковского тоже пронизана философскими раз­думьями о вечных проблемах бытия. Но они более субъективны, лиричны, чем у Л. Мартынова. А. Тарковский более чуток к про­тиворечиям времени, к нарастающему трагизму его («К стихам», «Словарь»), В поэзии А. Тарковского постоянна совестная, покаян­ная нота: «В четверть шума я слышал, в полсвета я видел». Поэт чувствует себя связующим звеном между культурой прошлого и культурой современности. Цель искусства он видит в достиже­нии гармонии и чистоты. Особые отношения складываются в лирике А. Тарковского между поэтом и миром. Между человеком и мирозданием существует таинственная связь. Человек, по А. Тар­ковскому, — центральная фигура пространства и времени:

Я человек, я посредине мира, За мною мириады инфузорий, Передо мною мириады звезд. Я между ними лег во весь свой рост — Два берега связующее море, Два космоса соединивший мост.

Сфера чувств, интимные переживания образуют основу ли­рической поэзии. Поэты-лирики стремятся проникнуть во внут­ренний мир человека, понять малейшие движения его души. Нет ни одного поэта, которого не волновала бы тема любви, а пере­живания, связанные с ней, не становились бы предметом поэти­зации.

В 1960-е годы как никогда в советской поэзии стало разви­ваться лирико-романтическое направление. Б. Окуджава, Н. Мат­веева, Ю. Левитанский, Ю. Мориц поэтизировали духовную кра­соту человека, усматривая ее не в служении социальным идеа­лам, а в общечеловеческих понятиях личной чести и достоин­ства, дружбы, мужской смелости и отваги, женской чистоты, красоты. Женщина в произведениях романтического направле­ния предстает как объект поклонения, преклонения и любви, как божество, Ваше Величество, а не как терпеливая вечная труженица. Романтики в своих стихах выразили тайную тоску идеологизированного советского человека по чему-то вечному, нетленному, что славилось и возносилось во все века. Интим­ная, камерная интонация их лирики затрагивала самые потаен­ные струны души, вызывала сопереживание.

Лирика Б. Окуджавы пронизана всеохватывающей нежностью, чистотой («Грузинская песня», «Давайте восклицать», «Синий троллейбус»). Война, память о ней, о солдатской дружбе, о вы­соких порывах военного поколения, горечь утрат — один круг поэтических мотивов Б. Окуджавы. В стихах поэт передает ощу­щение своего поколения — московских интеллигентных мальчи­ков, которые из оптимистических мечтаний были брошены в страшную воронку войны. Стихи «До свидания, мальчики», «Мы за ценой не постоим», «Бери шинель» стали драматическими песнями, отразившими духовную жизнь сверстников поэта.

Другой мотив поэзии Окуджавы — надежда. Это магическое слово, обретающее собственную, почти материализованную жизнь. Не оставляет лирического героя «надежды маленький оркестрик», поддерживает его в самые суровые дни («Опустите, пожалуйста, синие шторы», «Я вновь повстречался с надеж­дой»).

Особое место в творчестве Окуджавы занимает женщина. Его герой — рыцарь, для которого женщина — Прекрасная дама. Лю­бовь, даже отвергнутая, всегда высока, одухотворена. Не плот­ская страсть владеет героем, а возвышенное, в чем-то даже не земное, а божественное чувство. Радость любви смешивается с нежной грустью, все кажется хрупким, преходящим, требую­щим бережного отношения («Ваше Величество женщина», «Слава женщине моей», «Заезжий музыкант», «Прощание с новогод­ней елкой»).

Несколько иного рода романтическая поэзия Н. Матвеевой. Она видит чудесное, необыкновенное в обычных вещах, в обы­денных явлениях, в природе. Поэтесса поворачивает знакомое таким образом, что оно начинает светиться новым светом, об­ретает новую жизнь:

Как девушка над рукодельем И как чепец ее склоненный, Так ландыш выглядит отдельным И замкнутым в семье зеленой.

Поэтов-романтиков всегда влечет то, чего не хватает в жиз­ни, о чем, может быть, не осознавая, томятся многие чуткие души. Многие поэты 1960-х — начала 80-х годов испытывали ностальгию по уходящей деревенской жизни, по ее естествен­ности и простоте. Они поэтизировали несуетное деревенское бытие, стойкую нравственность сельских жителей. В поисках адекватных форм отражения «уходящей натуры» А. Яшин, С. Ви­кулов, Н. Рубцов, Н. Тряпкин обращались к устному народно­му творчеству. Народно-поэтическое направление передавало ду­ховную красоту народного характера, запечатлевало «самую жгучую, самую смертную связь» поэтов со своей «малой» ро­диной, «с каждой избою и тучею». Трепетная, нежная любовь к деревне пронизывает стихи Н. Рубцова, поэта необыкновенной душевной чуткости и чистоты. Он очень точно передал ощуще­ние современника, выросшего в деревне, но оказавшегося в плену города:

…Но хочется как-то сразу Жить в городе и в селе. Ах, город село таранит! Ах, что-то пойдет на слом! Меня все терзают грани Между городом и селом.

Грусть о детстве, об изменяющейся деревне и человеке, те­ряющем неизбежно что-то сокровенное в новой жизни, окра­шивает поэзию Н. Рубцова:

И эту грусть, и святость прежних лет Я так любил во мгле родного края, Что я хотел упасть и умереть И обнимать ромашки, умирая.

Стремление сохранить подлинные нравственные ценности, ду­ховные богатства русского народа свойственно не только Н. Руб­цову, но и другим поэтам народно-поэтического направле­ния.