Творческий путь А. А. Вознесенского

«Поиски искусства — это поиски свободы. Свободы от чего? От всего, мешающего непосредственно выразить то, как впервые от­крываешь мир, — отмечал В. Барлас. — Молодой человек, закан­чивающий архитектурный институт, попутно пишущий для себя стихи, наделенный поразительной восприимчивостью к любым разрушающим связям и безмерно уязвляемый этим, ощутил при­звание к тому, чтобы как можно непосредственнее запечатлеть эту сторону своего бытия в звучащем слове… Он круто переломил свою судьбу. И безоглядно отдался опасному поиску… Думаю, что имен­но с этим решением связано стихотворение «Пожар в Архитектур­ном институте».

Уже первые стихи, принесшие известность А. Вознесенскому в конце 50-х гг., отличались энергией и многозначительностью (стих. «Гойя», 1959). Стихотворение представляет собой монолог. Возне­сенский выбирает необычного героя — испанского живописца Франсиско Гойю и «переносит» его в век двадцатый, упоминая со­бытия 1941 года и нашу победу над фашистской Германией. Уже в этом стихотворении наметились поиски словотворчества и новых путей в системе стихосложения: в нем употребляется только одна рифма, связанная со словом «Гойя».

Лирический герой стихов и поэм Вознесенского был полон жаж­ды действовать, творить. Но ему заметно недоставало идейно­художественной зрелости, поэтической простоты. Не случайны бы­ли признания:

Как мне нужна в поэзии Святая простота! Но мчит меня по лезвию Куда-то не туда… («Мозаика»)

В стихотворениях «Парабола» и «Мозаика» (1960) увлечение формальной стороной стиха иногда приводило к преобладанию звука над смыслом. Это отчетливо сказалось позже в цикле, объе­диненном под названием «Треугольная груша». «В основу ее, — по словам поэта, — легли… американские впечатления. Но в процессе работы воспоминания, жизнь, пейзажи России и Прибалтики вры­вались в повествование…» (А. Вознесенский. 40 лирических отступ­лений из поэмы «Треугольная груша»), В книге этой есть стихи большой поэтической силы, полные света и какой-то хрустальной чистоты («Грузинские березы», «Новогоднее письмо в Варшаву»), Она разнообразна по тематике, образам, ритмическому и интонационному звучанию. Но наряду с удачными целостными произве­дениями и отдельными образными деталями в стихах встречаются и не совсем оправданные ассоциации («Ночные грозди гудят мах­рово, как микрофоны из мельхиора».)

Безусловным шагом на пути освобождения от всякого рода на­слоений и ложных тенденций, на пути дальнейшего обретения себя стали последующие произведения Вознесенского: «Антимиры» (1964), «Мастера», «Оза» (1964), «Ахиллесово сердце» (1966). Поэма «Оза» была опубликована в журнале «Молодая гвардия». Написан­ная в виде чужого дневника, найденного в тумбочке дубненской гостиницы, она представляет собой сложное произведение, где со стихотворными главками чередуются прозаические, «олицетво­ряющие, — по словам автора, — чуждый нам мир бездушного, вра­ждебного человеку «программированного зверья» («Литературная газета» от 31 октября 1964 г.). Главный герой этой поэмы — чело­век, оказавшийся повернутым вспять во времени: реки текут к ис­току, имя «Зоя» превращается в антимире в «Оза». Оно ассоцииру­ется по звучанию со словами, обозначающими свежесть, чистоту природы («озон», «озеро»). Боль и тревога героя поэмы за любимую столь остры, что для него меркнет и рушится весь мир. На какое-то время он ощущает себя одиноким и бессильным под напором ме­щанства, отождествляемого с миром машин, роботов. («Роботы, ро­боты, роботы речь мою прерывают».) В финале поэмы торжествует светлое начало, звучит любовь к жизни.

Остросовременная, новаторская, во многом экспериментальная поэзия Андрея Вознесенского вызвала широкий интерес общест­венности. Начиная с поэмы «Мастера» (1959), поэзия Вознесенского стремительно ворвалась в поэтическое пространство современности, получив признание миллионов читателей. «Ваше вступление в ли­тературу — стремительное, бурное, я рад, что до него дожил», — так писал Борис Пастернак из больницы Вознесенскому.

Цикл стихов Вознесенского «Антимиры» (1964) был поставлен в виде сцен и песен театром на Таганке, где впервые на сцену с гита­рой вышел Владимир Высоцкий. На Таганке был поставлен также спектакль «Берегите ваши лица». В 1970 году Вознесенский закон­чил поэму «Авось», легшую в основу популярной рок-оперы «Юно­на» и «Авось» на музыку А.Л. Рыбникова в постановке театра им. Ленинского комсомола в Москве, в основу которой была положена романтическая история любви русского путешественника и дочери губернатора Аляски в XVIII веке.

Среди заметных произведений 60-70-х г. стали поэмы «Лонжюмо» (1963, о В.И. Ленине), «Лед 69″ (1970), «Повесть под парусами» (1971) , «Андрей Полисадов» (1980), сборники стихов «Ахиллесово сердце» (1966), «Тень звука» (1972), «Взгляд» (1972), «Дубовый лист виолончельный» (1975).

В 1975 году поэт пишет свод сонетов с подзаголовком «Мой Ми­кельанджело». Творец земной и Творец небесный — главная тема цикла. По сути дела, речь идет об отношениях между Человеком и Богом. «Я — молот, направляемый Творцом» (стих. «Творчество»).

Гражданская позиция поэта во всё времена была неизменной: защита прав человека, неприятие и осуждение всех видов притес­нения и гонений. Полностью этим проблемам посвящена книга «Ров» (1980). В ней отразилось потрясение поэта после посещения в Крыму оскверненных мародерами братских могил евреев, расстре­лянных фашистами во время оккупации Крыма.

В 80-е годы Вознесенский начинает экспериментировать в об­ласти звукозаписи стиха: появляются «видеомы». К началу 90-х го­дов видеомы занимают ведущее место в поэзии Вознесенского. Большую популярность обрела видеома «Как найти в Москве СКВ?», раскрывающая время безудержной инфляции и реформ. Одновременно поэт открывает для себя бесконечные возможности анаграммы: Маяковский — я космос, осы Осипа Мандельштама и др. Оригинальность и самобытность поэзии Вознесенского делает его творчество ярким и неповторимым.

В 1995 году был выпущен новый поэтический альбом «Книга га­даний», продолжающий традиции древнекитайской книги гаданий «Ицзин».

Сегодняшняя поэзия Вознесенского редкой эстетической цельно­стью, поисками мирового поэтического языка понятна без перевода всем народам.