Стенд

Поскольку очередные номера журнала «Новое литературное обозрение» — 91-й и 92-й (№ 3/2008 и 4/2008) поступили в нашу редакцию разом, не cтану их разъединять и в обзоре.

В первую очередь отмечу проблему, которая вообще входит в центральный круг литературоведческой проблематики — и в классическом литературоведении, и в школьном, и даже, своеобразно, в постмодернистском. Разумеется, присутствует она и в материалах обоих свежих номеров «НЛО». Речь о проблеме личности — личности автора, изображения личности в словесном творчестве, прав и свобод личности, осмысливаемых литературой и наукой о литературе, и т. д. и т. п.

В № 91 в разделе «Личность как историческая конвенция» помещены статьи Николая Плотникова (Рурский университет, Бохим, ФРГ) «От “индивидуальности” к “идентичности” (история понятий персональности в русской культуре)» и Дм. Калугина «Искусство биографии: изображение личности и её оправдание в русских жизнеописаниях середины XIX века».

Первая посвящена нашей вечной проблеме — конфликту между западноевропейскими и отечественными представлениями о личности в России в плане универсального значения прав человека и принципа человеческого достоинства.

Как отмечает Н. Плотников, “понятие «лицо» или «личность» (persona) под воздействием двух мощных культурных факторов, которые до сих пор являются резервуаром философской и культурной рефлексии: это римское право и богословская проблематика триединства и христологии. И как раз оба эти фактора отсутствуют в формировании понятия «личность» в русской культуре” (№ 91, с. 70; здесь и далее в цитатах курсивы — автора статьи).

И хотя в России “с середины XIX столетия трудно найти автора, который бы не включал это понятие в свой активный словарь”, само формирование понятия “личность” в нашей стране идёт от обозначений человеческого индивида к установлению его метафизических, даже грансцендентных свойств.

Впрочем, напоминает Н. Плотников, и в Европе понимание личности тоже формировалось не безмятежно. В процессе “секуляризации проблематики христианского богословия” (куда же нам, рабам Божьим, без Бога!) и “возрождения римского права” (таковое возрождается вновь и вновь) мыслители Нового времени предложили несколько пониманий личности, в которых Н. Плотников предлагает схематически различать три основных типа. “Схематически” потому, что обозначенные типы намечают лишь “общие тенденции употребления понятий”. Что ж, и в школьном преподавании мы отдаём должное различным схемам, а схема Н. Плотникова также способствует движению к раскрытию проблемы.

В модели типа личности “автономия” (Кант) личность выступает как “абстрактное свойство человека быть субъектом своих поступков”. В модели “идентичность” (Локк) личность — “это постоянство пребывания в изменяющихся состояниях сознания, гарантируемое рефлексивным единством памяти. Лишь сознание обеспечивает единство личности”. Модель “индивидуальности” (восходящая к монадологии Лейбница и разработанная немецким романтизмом) опирается на “идею независимости и неповторимости творческого индивидуума”. “Личность здесь — тот, кто не похож на других, кто создаёт себя актом творческого само­определения и различия, достигая тем самым подлинно индивидуальной жизни” (№ 91, с. 71–72).

Всего интереснее, разумеется, то, как понимается личность русскими мыслителями. И здесь наши наблюдения и догадки подтвердятся научными выкладками. Разумеется, приоритетом в понятии “личность” становится именно “тип «индивидуальности» со всей его внутренней диалектикой обострённого персонализма и столь же радикального антиперсонализма”. Подробности — в тексте этой актуальнейшей статьи, а мы пойдём далее.

Дм. Калугин, рассматривая некоторые подробности становления жанра жизнеописания в XIX веке, показывает, что “в России значение биографии возрастает в периоды, когда оживление общества и публичных дискуссий приводит к кризису основных моральных концепций и когда заявляют о себе новые социальные группы”. Преодоление социальных стереотипов (в широком смысле) направлено “на выработку новых оснований и возможности достижения консенсуса в обществе, которое уже не принимает на веру заданные нормы и стремится к выработке «общественной нравственности»” (№ 91, с. 103).

В № 92 обозначенная проблематика развивается в статье Ларри Вульфа (Университет Нью-Йорка) «Частная жизнь, свобода личности и сексуальное преступление в Венеции XVIII века: дело Гаэтано Франческини» (раздел «Сексуальные табу и их нарушители на исходе эпохи Просвещения»); обзоре И. Савкиной «Теории и практики автобиографического письма», хрониках Д. Мишиной и Д. Цимошки «“Пути России: культура — общество — человек”: XV международный симпозиум (Москва, 25–26 января 2008 г.», П. Резвых, О. Тимофеевой, И. Кукулина «“Революция, данная нам в ощущениях”: антропологические аспекты социальных и культурных трансформаций: XVI Банные чтения (Москва, клуб «Билингва», 27–29 марта 2008 г.)».

Отдавая дань неуничтожимому своему инстинкту сохранения памяти о тех, кто невольно оказался в тени классиков, порадуюсь появлению статьи Елены Д. Толстой «“Одна, в плаще весенней мглы”: к тексту Софьи Дымшиц-Толстой в русской литературе», посвящённой творческой судьбе художницы, бывшей одно время женой А. Н. Толстого (№ 91). Да и продолжение публикации в этом же номере писем Н. И. Греча Ф. В. Булгарину (первая часть — в № 89) тоже очень красноречивый и вместе с тем многое уточняющий материал.

Из других примечательных публикаций назову статьи Виктора Живова «Чувствительный национализм: Карамзин, Ростопчин, национальный суверенитет и поиски национальной идентичности», Петра Резвых «Ф. В.Й. Шеллинг в диалоге с российскими интеллектуалами» (в приложении — переписка Шеллинга с А. И. Тургеневым). Обе — в № 91.

В № 91 также обратите внимание на раздел «Между эстетикой и политикой: возвращение нонконформизма». Здесь, помимо публикаций стихотворений двух ярких поэтесс Натальи Горбаневской и Елены Фанайловой, даны материалы опроса «По ту сторону иерархии», где особое внимание (и желание его обсудить) вызывает вопрос: “Что более важно на нынешнем этапе для анализа литературных произведений: переопределить (или уточнить) понятия «этическое», «эстетическое» и «политическое» или ввести новые понятия, заново концептуализировать всю реальность, сегодня стоящую за этими терминами?”

Всеобщий интерес, полагаю, вызовет обзор Виолетты Гудковой «Когда отшумели споры: булгаковедение последнего десятилетия». Её вывод (для дополнительной актуализации того, что это надо читать) приведу здесь:

“Что же начало российского XXI в. вычитывает из нового русского классика?

Прежде всего — контекст победил текст, перипетии биографии заслонили творчество. Мистицизм и гламурность современного общества соединились с парапсихологией и экстрасенсами, образуя новый фон. «Мастер и Маргарита» утвердился в массовом паралитературоведении как «эзотерический» сакральный роман с системой тайнописи. Да и творчество Булгакова в целом вписано в мелодраматизм и криптографические шифры. Так, недавняя беседа с А. Варламовым, подготовившим книгу о писателе для серии «ЖЗЛ», привычно озаглавлена: «Код Булгакова». Приходится признать: широко открыли дверь дилетантам сами профессионалы, не считавшие необходимым систематически рецензировать публикации о писателе, очищая поле от сорняков” (№ 91, с. 378).

В завершение о материале, заключающем № 92 «НЛО». Он напечатан под рубрикой «Письмо в редакцию», сопровождён редакционным вступлением, подписанным главным редактором журнала Ириной Прохоровой, но жанровая форма этого сочинения воспринимается во внелитературных контекстах, напоминая стилем печально знаменитые письма “советских людей” в большевистской прессе, например, обеспечивающие травлю Бориса Пастернака.

В прошлом своём обзоре я кратко упомянул об опубликованной в «НЛО» № 90 критической рецензии на книги серии «ЖЗЛ» о Корнее Чуковском и Борисе Пастернаке. В ней порадовала критическая экспрессия автора — популярного литературоведа Евгении Ивановой, её желание обсуждать книжную продукцию невзирая на лица, бренды продаж, пиар-акции и прочие формы взбивания пены. Разумеется, были в той рецензии и полемические перехлёсты, и сарказм, и желчь, но, как сказал однажды по другому поводу — но хорошо сказал — Б. Н. Ельцин: “Вас поставили — терпите!” Если ты высунулся на литературное пространство, будь готов к тумакам, из которых едва ли половина будет заслуженными. Азбучная истина литературной жизни с классической рекомендацией на этот счёт: “хвалу и клевету приемли равнодушно”.

Однако известный публицист, телеведущий, а также романист Дмитрий Быков, оказавшийся одним из объектов критической атаки Е. В. Ивановой, решил ответить ей и журналу «НЛО», причём в форме, которая побуждает отступить от отвечающего подальше: чтобы не забрызгаться... Что стало причиной такого малопристойного гнева с обещаниями потянуть «НЛО» в суд, мне неведомо (правда, Дмитрий Львович ещё и одарённый, яркий поэт, а поэты, известно, люди особо эмоциональные, им, как и сердцу девы, нет закона... С другой стороны, как видим, как о существовании судебной системы они прекрасно осведомлены).

Так или иначе, считаю своим долгом сообщить коллегам о разворачивающейся журнальной драке, которая, надеется И. Д. Прохорова, в дальнейшем всё же перейдёт в давно назревшую дискуссию “вокруг важнейших и болезненных вопросов современной культурной ситуации”: “понятий профессионализма/дилетантизма в гуманитарном знании, роли академического истеблишмента в просветительском и образовательном процессе, критериев научной этики и публичных дебатов”. Словом, следите за дискуссией, а то и участвуйте в ней. Свежее слово со стороны покупателей и читателей книг порой очень отрезвляет.

Сергей Дмитренко