Из одного металла льют…
На первой полосе газеты представлен памятник «Антон Павлович Чехов в Томске глазами пьяного мужика, лежащего в канаве и не читавшего “Каштанку”» (скульптор Леонтий Усов).
Он был открыт к 400-летию Томска 20 августа 2004 года на набережной реки Томи около ресторана «Славянский базар». Известно, что Чехову город не понравился – “скучный, нетрезвый”. Поэтому скульптор представил, что томичи увидели Чехова пьяными глазами. Двухметровый бронзовый классик (реальный рост Чехова 186 см), взирающий на губернский город, изображён босиком — по легенде, писатель потерял здесь калошу. У томичей уже есть примета: если потереть рукоятку зонтика и нос, обретёшь удачу (фото и информация с сайта ).
А теперь перенесёмся в Ялту.
“Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой”.
Так начинается известный чеховский рассказ, в котором часть событий происходит в этом крымском городе.
Так можем теперь сказать и мы, поскольку бронзовая Дама со своим белым шпицем отныне обречена вечно прогуливаться по набережной этого города, останавливаясь обычно около концертного зала «Юбилейный».
Молодая дама в шляпке, с зонтиком в опущенной правой руке, стоит в задумчивости, рядом собачка. А чуть поодаль, прислонившись к парапету набережной, за Анной Сергеевной наблюдает, нет, не Гуров, а сам Антон Павлович Чехов.
Именно такая идея — установить в Ялте памятник Чехову и его героине — принадлежит организаторам Международного телекинофорума «Вместе» (генеральный директор Александр Беликов). Открытие памятника работы скульпторов Геннадия и Федора Паршиных состоялось 4 сентября 2004 года в рамках 5-го телекинофорума.
Возможно, появление памятника связано ещё и с тем, что 2004 год был объявлен ЮНЕСКО годом Чехова. Было бы замечательно, если бы подобные идеи посетили чьи-либо творческие головы сейчас, в преддверии 150-летия со дня рождения писателя. К сожалению, у нас в стране не так много памятников героям классической русской литературы. Хотя у того же Чехова немало героев, достойных увековечения в бронзе.
Однако некоторые факты позволяют верить, что ситуация может измениться к лучшему.
Так, например, я слышала, что в Таганроге уже появились мемориальные доски, посвящённые Ионычу и Беликову: почитатели таланта Чехова вычислили, в каких домах могли бы жить эти герои.
А в Перми осенью 2006 года установили стелу в честь трёх сестёр, ставших, как считают местные краеведы, прототипами чеховских героинь. На стеле надпись: “Сёстры Циммерман Оттилия, Маргарита, Эвелина. Учредительницы, педагоги первой частной школы Перми, по легенде — прототипы чеховских трёх сестёр”. Импульсом к поиску тех, кто мог бы претендовать на роль прототипов, послужило небольшое замечание Чехова (дважды бывавшего здесь проездом) о том, что в его пьесе “действие происходит в провинциальном городе, вроде Перми” (письмо Горькому от 16 октября 1900 года). И пусть на стеле другие имена, а не Ольга, Маша и Ирина, кто знает, появился бы этот памятный знак или нет, если бы не пьеса Чехова. Так что эту стелу тоже можно отчасти считать памятником литературным героиням. Остаётся развить идею. И тогда, спустя какое-то время, я смогу начать очередную заметку таким образом: “Недавно в Перми состоялось замечательное событие — открытие памятника трём сёстрам, героиням одноимённой драмы Чехова”. И это будет констатация факта, а не фантазия увлечённого идеей филолога.
Валентина ШЕНКМАН