Поэт Николас Кристобаль Гильен Батиста

Поэт Николас Кристобаль Гильен Батиста (годы жизни 1902—1989) был единственным автором, кто мог бы услышать эту песню Тухманова на свои стихи. Тем более, что он побывал в Москве в 1954 году на съезде писателей и даже был удостоен премии "За укрепление мира между народами". Родился Гильен на Кубе, в старинном городе Камагуэе — "отчизне пастухов и крае сомбреро". Тогда его родина, едва освободившись от испанского гнета, оказалась под американским влиянием. И повелит Судьба, чтоб вечно он страдал, Чтоб даже умер он, страдая бесконечно (Ведь можно допустить, что здесь ничто не вечно), Тому влияньем чар от века предрекла, Увы, всю жизнь Судьба, безжалостна и зла. "Посвящение". И как будто бы сам себе напророчил.

Судьба не только грозила, но и вполне активно посылала ему "несчетные скорби" и испытания. "Смутится дух его тревожною мечтой, бессильный разум в нем замолкнет пред судьбой". — Его постоянно преследовали неуверенность в себе и неудовлетворенность в жизни, и он искал забвенье в алкоголе. Надежды на счастливую семью не оправдались изза несовпадения духовных интересов. Дружба с демономискусителем Рембо окончательно ускорила разрыв с семьей и добропорядочным буржуазным обществом. "Тоскуя, отлетит на небо идеал, и повелит Судьба, чтоб вечно он страдал...". — В тюрьме, пережив потрясение, он обратится к религии, будет стараться задобрить "высшие силы" своей кротостью и покорностью. Но и этого хватит ненадолго.

Только мать продолжала его поддерживать и любить таким, каким он был, но и она умерла. Жена не хотела его видеть, современники не признавали и насмехались, чувство дома было навсегда утрачено. Иов мог бы назвать его своим братом. А он себя, "бедного Лелиана", называл "проклятым поэтом" наряду с КОрбьером, Рембо, Малларме, Марселиной Дебор"альмор, Вилье де ЛильАданом, отверженными, непризнанными собратьями по перу, которые не желали вписываться в окружающий мир буржуазного успеха и скучной добропорядочности. "Чтоб даже умер он, страдая бесконечно...

". — Слава, наконец, разыскала его, когда он был совсем измученным душевными и физическими страданиями. В 1891 году его избирают "королем поэтов", называют мэтром символизма и импрессионизма, рисуют портреты, журналисты и молодежь ждут от него советов. Но и шушукаются: "От Верлена ничего не осталось, кроме нашего культа Верлена". И все же он не разлюбил жизнь и не разуверился в добре.

В своих поздних стихах он редко жалуется, чаще иронизирует над собой, преодолевая усталую горечь: А мы, мечтатели, замкнув порочный круг, Уходим горестно в несбыточные сказки. Нищий, злосчастный, разбитый болезнями старик, наделенный божественным даром, он умер в одиночестве. Три тысячи человек провожали его в последний путь, похороны оплатило правительство. Это были посмертные овации Франции одному из своих лучших поэтов.