«Тихий Дон»: опыт комментария
Михаил Александрович Шолохов неохотно шёл на предисловия и комментарии к своим произведениям, справедливо полагая, что "товар сам себя кажет". В трудно поддающихся учёту изданиях «Тихого Дона», осуществлённых при жизни автора, не наберётся и десятка предисловий. Что же касается комментариев, то они, по обыкновению, ограничивались редкими подстрочными примечаниями, словарём местных непонятных слов и выражений или скромными указаниями на время и место публикации отдельных книг эпопеи. Между тем эпоха, нашедшая отражение в романе, несмотря на неувядаемость воссозданных в нём типов и непреходящую социально-нравственную остроту его проблематики, в сознании современных молодых читателей давно стала далёкой историей. Ушли из жизни многие языковые, бытовые, военные и другие реалии, некогда входившие в состав и оборот живой повседневной действительности. Отдельные имена, прежде бывшие, что называется, "на слуху", воспринимаются ныне едва ли не как вымышленные – о них не найти сведений в доступной справочной литературе.
Предлагаемые вниманию учителя примечания к «Тихому Дону» носят весьма избирательный характер и относятся прежде всего к трудным, или "тёмным", страницам произведения, цитируемого по изданию в составе Собрания сочинений М. Шолохова в 8 томах (М.: Худож. литература, 1985–1986).
Список источников, названия которых приводятся в сокращении, будет дан в конце комментария (см. «Литературу» № 32).
Книга первая
С. 13. Гетманский шлях – одна из главных дорог Области Войска Донского, связывающая Дон с Хортицей, островом на Днепре, местопребыванием Запорожской Сечи. Название указывает на тесные исторические отношения между Доном и Сечью, войском, возглавляемым гетманом, – их сотрудничество носило характер боевого союза. Многие запорожцы служили на Дону, а донцы – в Запорожье. Они почасту использовали земли друг друга в качестве опорных баз для военных действий против общих врагов – Турции и Крыма.
С. 16. ...носил в левом ухе серебряную полумесяцем серьгу... – Серьга в ухе – знак, что носящий её является последним мужчиной в семье; по обычаю, такого казака берегли в набегах, боях и в мирных рискованных предприятиях.
С. 17. ...солнце стало в полдуба. – Положение солнца за час-полтора до завтрака. В дуб вышки, солнце в завтраках – 8–9 часов утра.
С. 27. ...до Черкасского не ворохнётся. – Род устойчивого выражения, имеющего в виду, подобно поговорке о Киеве (язык до Киева доведёт), стольный городок донских казаков Черкасский, в котором в 1644–1805 годах находилось Главное войско; одно из старейших поселений на Нижнем Дону, в 60 км от Азовского моря (станица Старочеркасская, с 1970 года историко-архитектурный музей-заповедник).
С. 29. Пущай утирки тебе вышивают... – Утирка – носовой платок; по обычаю, расшитая девушкой утирка дарится ею полюбившемуся молодому человеку в видах замужества.
С. 36. ...второочередник лейб-гвардии Атаманского полка Хрисанф Токин, по прозвищу Христоня, и батареец Томилин Иван, направлявшийся в Персиановку. <...> Правил здоровенный и дурковатый, как большинство атаманцев, Христоня. – Второочередник – положением о воинской повинности Области Войска Донского (1875) казаки, достигшие 18-летнего возраста, обязывались нести военную службу в течение 20 лет (с 1909-го – 18; реальные события в романе разворачиваются с мая 1912-го): три года в "приготовительном" разряде (с 1909-го – один год; обучение в станицах под руководством инструкторов), двенадцать лет в "строевом" и пять в запасе. Основу воинской повинности составлял "строевой" разряд, первые четыре года службы в котором считались службой действительной (1-я очередь), вторые четыре – службой 2-й очереди и третьи – 3-й очереди. Второ - и третьеочередники находились на льготе, периодически призываясь на лагерные сборы (см. об этом: Футорянский Л. И. Казачество // Отечественная история: История России с древнейших времён до тысяча девятисот семнадцатого года. Энциклопедия. М., 1996. Т. 2. С. 453). Лейб-гвардии Атаманский полк – учреждённый в 1775 году как особое, образцовое воинское подразделение, Атаманский полк с 1827 года – времени назначения атаманом всех казачьих войск наследника цесаревича – стал именоваться Атаманским его императорского величества наследника цесаревича полком, с 1855-го – лейб-атаманским (придворным); в 1859-м произведён в гвардию – отборную, привилегированную, в отличие от армейских подразделений, часть российских войск (см.: Галушко Ю. Казачьи войска России: Краткий историко-хронологический справочник казачьих войск до 1914 года. М.: Русский мир, 1993. С. 25, 26). Рядовой состав полка комплектовался из казаков, отличавшихся выдающимися физическими данными (рост, объём груди, вес), которые неоднократно вышучиваются в романе: "...в Атаманском что ни дядя, то дурак..." и т. п. Даже внешнее благообразие казака учитывалось при отборе в Атаманский полк. "Нель-зя-а-а, – говорит один из членов медкомиссии о Григории Мелехове. – Вообразите, увидит государь такую рожу, что тогда? У него одни глаза..." Прототипами Христони называют на Дону Ф. С. Чукарина, а также братьев Дударевых, Ивана и Христана. В начале 1920-го Шолоховы жили по соседству с последними, и, возможно, создавая образ Христони в романе, автор «Тихого Дона» имел в виду их обоих. Христан, пишет Сивоволов, "был атаманского роста, сухой и костлявый..." Жена его брата, Ивана, вспоминала о нём: "Ростом был в полнеба!.. С табуретки головы не достанешь!.. Вербу надо срубить, чтобы для его чириков сделать колодки!.." (в романе: "Христоня кладёт на ребро аршинную босую ногу") (Сивоволов Г. Я. «Тихий Дон»: Рассказы о прототипах. Ростов н/Д.: Кн. изд-во, 1991. С. 175; а также с. 169–185). Слова направляющийся в Персиановку, относящиеся к Ивану Томилину, впервые появились в издании 1933 года. В ранних публикациях романа все казаки ехали в хутор Сетраков, место лагерного сбора. Незначительная поправка, связанная с отправлением Ивана Томилина в Персиановку, повлекла за собою необходимость введения в роман ещё одного (эпизодического) персонажа – Андрея Томилина, брата Ивана, с единственной целью: чтобы он оставался в Сетракове и его приехала навестить жена, которая поведает ему о преступной любовной связи Аксиньи с Григорием Мелеховым, а тот, в свою очередь, передаст об этом разговоре Степану Астахову (см. главы XI, XIII, XVI).
С. 49. ...казачья присяга – откидное кислое молоко... – Откидное молоко (порточное) – сквашенное перебродившее молоко, отделённое от сыворотки, "откинутое" в холщовый мешок или в портки (штанины) и подержанное под прессом. В шутку называлось казачьей присягой.
С. 58. На Парамоновских рудниках... – Название по имени Парамоновых, отца и сыновей, выходцев из станицы Нижне-Чирской, крупных донских предпринимателей и промышленников. В 1850 году в районе города Александровск-Грушевский (с 1920 года – Шахты Ростовской области) торговая фирма Парамоновых приобрела угольные шахты, которые к описываемому Шолоховым времени вырабатывали до 40 млн тонн антрацита, расходившегося по всей России. Фирма Парамоновых была также монополистом по скупке, переработке и торговле хлебом на Дону и Волге (в 1908 году перекупила все суда, принадлежащие хиреющему Волго-Донскому пароходному обществу); на одной из её перевалочных ссыпок некоторое время служил агентом отец писателя – Александр Михайлович Шолохов, периодически наезжавший в имение Ясеновка Поповых (в романе – Ягодное Листницких) по делам, связанным со скупкой зерна; здесь же он познакомился и с будущей матерью художника – Анастасией Даниловной. Её молодость и старость, по признанию автора «Тихого Дона», нашли своеобразное отражение в образах Аксиньи и Ильинишны (см. об этом: Лежнев И. Путь Шолохова: Творческая биография. М., 1958. С. 92).
С. 66. ...под городом Столыпином. – Столыпин – народно-этимологическое название города Сталупенена (на штабных картах 1913–1915 годов), Шталлупенена (в современной тран- скрипции); Нестерова (с 1946 года) Калининградской области. Сталупенен – Столыпин – типичный случай "перевода" с чужого языка в народе (по созвучию, "детская рифма"). В. Немирович-Данченко в книге «Скобелев», рассказывая о плане заграждения минами Дуная у местечка Парапан, пишет: знаменитый генерал спросил уральских казаков: "«Знаете ли, куда вы теперь идёте?..» Солдаты стали мяться... «В Барабан, ваше-ство!» – «Ну всё равно, Парапан или Барабан...»" (М.: Воениздат, 1993. С. 47). Многие исторические сюжеты, равно как и связанные с ними географические названия (не исключая и донской топонимики), написаны Шолоховым по народному преданию и отличаются особой – народно-поэтической, духовной – достоверностью, какой не обладают исторические исследования.
Жох-баба – видавшая виды, прожжённая, не проведёшь. Выражение, связанное с игрой в бабки, в которой жох – большая бабка (баба) – употребляется в качестве биты при игре; для тяжести её иногда заливают свинцом.
С. 75. Цоб, лысый! Цобэ! Цобэ! – При управлении быками (волами) восклицание "цоб!" относится к быку с правой стороны, "цобэ!" ("цобе!") – с левой; поворот направо обозначается криком "цобэ, цобэ!".
С. 80. ...в Усть-Медведицкий монастырь везите... – Имеется в виду Преображенский женский монастырь (Межигорская пустынь), основанный в 1638 году и расположенный недалеко от станицы Усть-Медведицкой (ныне г. Серафимович Волгоградской области).
С. 86. За боевые отличия под Плевной и Рошичем имел два Георгия и Георгиевскую медаль... – Георгий – знак отличия военного ордена для нижних воинских чинов, повторявший форму Георгиевского ордена, Георгиевский крест (с 1913 года), имевший четыре степени: первые две – золотые, 3-я и 4-я – серебряные; жаловались нижним воинским чинам за боевые подвиги в последовательности, начиная с 4-й степени. Носились, в отличие от ордена святого великомученика и победоносца Георгия, на груди в порядке награждения. У крестов 1-й и 3-й степеней к ленте прикреплялся бант; награждённые всеми четырьмя крестами назывались полными георгиевскими кавалерами или имеющими "полный бант". Дед Гришака, таким образом, был удостоен Георгия 3-й и 4-й степеней и Георгиевской медали "За храбрость" 4-й степени. Медаль примыкала к комплексу георгиевских наград и также имела четыре степени: первые две – золотые, 3-я и 4-я – серебряные. Прототипом деда Гришаки называют на Дону каргинского казака Григория Фёдоровича Фадеева, участника русско-турецкой войны 1877–1878 годов, кавалера двух Георгиевских крестов, служившего, как и старик Коршунов, в 12-м Донском казачьем полку, затем в 18-м, пленившего, подобно деду Гришаке, турецкого офицера (см.: Сивоволов. С. 146–159).
Шерстяные чулки, а не греют... Ты мне, чадушка, свяжи крючковые. – Качество шерстяных чулок, ценимое дедом Гришакой, зависело от способа вязки – спицами или крючком. В первом случае чулки вязались из тонкой шерстяной пряжи и получались тонкими и мягкими; во втором – из толстой нити и выходили грубыми, плотными и толстыми (близкими к валенкам).
С. 88. Поезжанье – свадебный поезд, вереница повозок с участниками свадьбы, сопровождающих жениха и невесту в церковь для венчания, в дома жениха, невесты.
С. 100. ...наш полк, Двенадцатый Донской казачий, сразился с ихними янычирами... – По глубоко укоренившейся на Дону традиции – казаки издревле враждовали с турками, – дед Гришака называет противника янычирами. Янычары – "новое войско" – солдаты регулярной пехоты, комплектовавшейся из отборных военнопленных, не исключая и христиан, обращённых в мусульманство. Образованные в 1330 году как особое войско, янычары со временем утратили дисциплину и стали представлять опасность для самих султанов; в 1826 году Махмуду II удалось уничтожить корпус янычар. Здесь правильнее было бы сказать башибузуки ("голова его обречённая") – иррегулярные конные части султанской Турции, вербуемые из воинственных племён (Албания, Малая Азия) для "усмирения" христиан; прославились зверствами в Болгарии в 1876–1877 годах и Армении (1859–1896).
С. 102. Сергей Платонович Мохов издалека ведёт свою родословную. – Далее в романе излагается история семьи купцов Моховых в нескольких поколениях, начиная со времён Петра Великого. Согласно Сивоволову, прототипом Сергея Платоновича Мохова был каргинский купец Иван Сергеевич Лёвочкин: "В разном возрасте и в разное время Шолохов видел купца Лёвочкина, бывал в его доме, имел возможность наблюдать жизнь купеческой семьи... Находясь в дальнем родстве с купцом Лёвочкиным, хорошо знал его родословную, знал, какой путь прошёл он, чтобы стать одним из самых богатых людей в Каргинской. Многое из жизни Лёвочкина писатель опустил, многое прибавил. Фамилию для своего героя Шолохов взял от реально живших в Вёшенской известных купцов Моховых. Дед писателя был женат на дочери купца Мохова. В беседах со мной родственники Шолохова убеждённо говорили: «Мохов – это же купец Лёвочкин!»" (с. 137).
В годы царствования Петра I шла однажды в Азов по Дону государева баржа с сухарями и огнестрельным зельем. – Речь идёт о времени Азовских походов Петра I, в которых царь возглавлял армию (1695–1696). Созданный государем в Воронеже в течение 1695 года флот весной следующего года был спущен к Азову. В конце апреля и весь май 1696 года вниз по Дону непрерывно шли суда с войсками и артиллерией и баржи с провиантом и огнестрельным зельем (порохом).
Казаки "воровского" городка Чигонаки, угнездившегося в верховьях Дона, неподалёку от устья Хопра... – В конце XVII века, с воцарением Петра и усилением крепостничества, увеличился наплыв соблазняемого молвой о вольном Доне беглого люда на казачьи земли. К этому времени относится заселение Хопра, Медведицы и верховьев Дона. Вчерашние крестьяне, пришлые люди не могли заниматься на Дону привычным делом – хлебопашество на казачьей земле запрещалось под угрозой разорения и смертной казни – и вынуждены были промышлять "воровством", то есть разбоем. Подозрение в подобном промысле распространялось иногда на целые городки, считавшиеся "воровскими". Чтобы стать казачьими, последние должны были обращаться в войсковой круг с просьбой о разрешении им занять определённые земли. Городки представляли собой ряд жилищ, огороженных двойным плетнём (тыном), изнутри набитым землёй. С 1704 года городки заменяются станицами и хуторами.
...для устрашения низовых волновавшихся станиц... – По месту расселения относительно течения Дона казаки разделялись на верховых и низовых. Судя по старым актам, граница, отделяющая одних от других, проходила на уровне станции Цимлянской (ныне город Цимлянск Ростовской области). Казаки, жившие вверх по Дону от станицы, назывались верховыми, вниз – низовыми. Низовцы считали себя старшими в Войске – первые казачьи поселения возникли именно на Нижнем Дону. "Низовцы больше дорожат своими казацкими привилегиями, тщеславнее, честолюбивее, воинственнее и живее по темпераменту, вероятно, унаследованному от своих прабабушек – черкешенок, татарок и турчанок; верховцы – медлительнее и домовитее" (Родионов И. А. Тихий Дон. СПб., 1994. С. 34). Разнятся они и языком: низовцы сохраняют элементы мелодики и лексики украинского; диалекты Верхнего Дона близки орловско-курским говорам.
...пришёл в неё из Воронежского указа царёв досмотрщик и глаз – мужик Мохов Никишка. – Воронежский указ – Воронежский приказ – учреждение, ведавшее отдельной отраслью государственного управления в Русском государстве в XVI – начале XVIII века, в данном случае – воронежскими делами. При Петре I Войско Донское теряет самостоятельность и становится частью Русского государства. В военном отношении Войско переходит в ведение Военной коллегии (новое название министерства, заменившее приказ), в духовном – присоединяется к Воронежской епархии; на Дону, в станицах и хуторах, появляются царёвы "глаза" и "уши" – преданные государю люди, наблюдавшие за состоянием и направлением казачьих умов и душ.
С. 119. ...заиграем песню? – Играть песню – словосочетание, доносящее до нас не только отзвук древних языческих игрищ, сопровождаемых пением, но и имеющее глубокий исторический смысл. В казачьем понимании подлинное пение совершается в богослужении, и только в этом случае слово "петь" стоит на своём месте и употребляется в его истинном значении. У казаков же запевала (голос) и подголосок ("дишкант") не поют, а именно играют песню, не придерживаясь строгого и однажды заданного музыкального регламента. В казачестве высоко ценится тот запевала, который в семи-восьми песенных куплетах не повторит нотного однообразия, а всякий раз даст новый вариант, не похожий на остальные. То же относится и к подголоску, захватывающему сферу трёх голосов – тенора, альта и дисканта и переливающемуся, подобно лучам света на гранях драгоценного камня.
С. 120. ...настилать посад снопов... – Укладывать снопы для обмолота в два ряда, колосьями друг к другу, корнями наружу; при молотьбе один человек идёт с катком посадом, серединой, двое – по бокам.
С. 123. Выхожу на службу, продал быков – коня справил, а его взяли и забраковали. – На военную службу казак являлся со своим обмундированием, снаряжением, холодным оружием и верховым конём, который должен был отвечать определённым требованиям строя и боя.
С. 125. Фёдор Маныцков, носивший атаманскую насеку третий год... – Насека – знак властного достоинства хуторских и станичных атаманов, деревянная трость, обвитая резьбой в виде веток и окрашенная под орех, с шаровидным навершием. В старые времена такую трость готовили из тернового ствола, во время роста делая по нему насечки ножом, которые затягивались корой, образуя витые наплывы, отчего получалась пёстрая палка (отсюда: насека), затем она украшалась серебряным навершием, булавой. В описываемое Шолоховым время хуторские и станичные атаманы избирались сроком на три года, войсковой атаман назначался государем, назывался наказным (назначенным) и наделялся правами военного и гражданского губернатора (с 1835).
С. 133. Цыган теперича шубу продал. – Оксиморонная (остроумно-глупая) поговорка, представляющая цыгана, популярного плута и барышника, в невыгодном для него свете: сам себя перехитрил (ср.: На то цыган мать свою бьёт, чтоб жена слушалась. – Даль).
С. 135. Мой Алексашка, как отделял его, было-к в драку кинулся... Я его доразу секанул: "Зараз же заявляю атаману и старикам, выпорем..." – Кроме общих хуторских вопросов, сход также разрешал семейные тяжбы казаков при разделе имущества (выделении сына из семьи), неповиновении сыновей отцу и т. п. В обсуждении дел особую роль играли старики (в Войске – старшина) – их приговор был окончательным. Судили по так называемому войсковому праву, по обычаю: за строптивое отношение к отцу подвергали порке. Доразу секанул – сразу осадил, поставил на место.
С. 136. Польской котёл – котёл, в котором готовили пищу на всю общину во время артельных работ в поле.
С. 141. Ух, ты, жена не моя! – Устойчивое выражение со значением скрытой похвалы: хороша, да жаль, не моя жена.
С. 146. На пологом песчаном левобережье, над Доном, лежит станица Вёшенская, старейшая из верховых донских станиц, перенесённая с места разорённой при Петре I Чигонацкой станицы, переименованная в Вёшенскую. – История Вёшенской излагается Шолоховым по народному преданию. Станица, а ранее городок с таким названием существовал задолго до Петра I, безотносительно к Чигонацкой и Чигонаки. Некоторые авторы не без основания относят возникновение Вёшек к концу XVI века, утверждая при этом, что она всегда находилась на левобережье Дона с исходным названием Вёжки (от "вежа", вязать) – простейший шалаш конической формы, плетённый, видимо, из лозы. По мнению отдельных историков, начало Вёшенской положили бродники – остатки древнего славяно-русского племени степей, люди, делающие и знающие броды, кормчие плотов, паромов, лоцманы (см.: Королёв В. Н. Старые Вёшки: Повествование о казаках. Ростов-на-Дону, 1991).
С. 155. Григорий пришёл в Ягодное – имение Листницких... – В основу сюжета, связанного с Ягодным и Листницкими, положена Шолоховым история реального имения Поповых – Ясеновки – и его обитателей. В имении Поповых работало несколько семей из Малороссии, в том числе и мать писателя Анастасия Даниловна, дед которой и его молодая жена, крепостные крестьяне Черниговской губернии, были куплены и вывезены на Дон помещиком Поповым ещё в прошлом веке. Анастасия Даниловна служила горничной помещицы Поповой и её дочерей. В детстве и юности Шолохов не однажды посещал Ясеневку (в двенадцати верстах от Каргинской и в двадцати от Вёшенской), наблюдал за жизнью имения, знал историю семейства Поповых по рассказам матери.
С. 163. ...с донского Провальского завода... – Провальский завод – Войсковой Провальский конский завод Войска Донского, учреждённый в 1842 году с целью разведения жеребцов-производителей для станичных конских табунов; поставлял в станицы до 100 жеребцов ежегодно; занимал 22 тысячи десятин земли в Провальской степи Донецкого округа (ныне Донецкая область на Украине) (см.: Войсковой Провальский конский завод Войска Донского. М., 1910).
С. 205. ...седло с... ленчиком, с саквами и задними сумами... фунт и пятьдесят четыре золотника сухарей... – Ленчик (арчак, щепа) – деревянная часть седла из твёрдых древесных пород; саквы – парные кожаные мешки цилиндрической формы для овса; сумы – мешки для одежды и провианта; золотник – 4,267 грамма.
С. 210. Полк Григория стоял... в местечке Радзивиллово. – Радзивиллово (правильно: Радзивилов) – местечко Кременецкого уезда Волынской губернии, на австрийской границе (ныне г. Червоноармейск Ровенской области на Украине).
С. 231. ...сотенный командир, подъесаул Полковников. – Полковников Георгий Петрович (1881?–тысяча девятисот семнадцатого), окончил Академию Генштаба, в Первую мировую войну командовал сотней в 12-м полку, служил в штабе 11-й кавалерийской дивизии; подполковник. 4 сентября тысяча девятисот семнадцатого года с одновременным производством в полковники назначен командующим Петроградским военным округом, 25 октября тысяча девятисот семнадцатого-го отстранён от занимаемой должности за соглашательскую политику штаба округа с Петроградским военно-революционным комитетом. По одной версии, погиб с кучкой юнкеров в гостинице «Астория» в дни Октября, по другой – погиб, пробираясь на Дон.
С. 243. ...бел-горюч камень Алтор, не видный... ни чернецу, ни чернице. – Камень Алтор – алатырь-камень, предмет языческого поклонения древних славян, "метафора ясного весеннего солнца. Лежит он на океане-море... и обозначается постоянным эпитетом бел-горюч, то есть плавает по воздушному океану-морю, и хранится в райской области, в царстве вечного лета..." Близок Коню-камню (см. выше: "Лежит камень бел на горе, что конь") – "представителю бога-громовика, которому, как пастырю небесных стад, крестьяне поручали охранение своего скота" (см.: Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1995. Т. 2. С. 74–75, 185). Чернец – монах.
...муж каменный тридевять колен... – То же, что Конь-камень (вечный конь), – вечный муж, не умирающий и не убиваемый. Тридевять колен свидетельствуют о принадлежности мужа к тридевятому царству – преддверию вечной райской жизни – или к самому раю.
С. 254. Поедут со мной Щегольков, Крючков, Рвачёв, Попов и ты, Иванков. – Речь идёт о поездке на пост в местечко Любов; слова принадлежат вахмистру Астахову. Через некоторое время Любов покинет уехавший с донесением Попов, на посту останутся пять человек, что соответствует и рассказу анонимного казака, изданному в начале войны: "На нашем посту находилось пять человек казаков: Козьма Фирсович Крючков, Иван Щегольков, Василий Астахов, Михаил Иванков и Георгий Рогачёв" (Героический подвиг донского казака К. Ф. Крючкова. М., 1914. С. 9). Шолоховский Рвачёв, не совпадающий по фамилии с казаком, названным рассказчиком, также вскоре уедет с донесением в сотню и не будет принимать участия в бою с немецким разъездом. О четырёх казаках, отважившихся на бой с превосходящими силами противника, сообщает и Казачий словарь-справочник (М., 1992. Т. 2. С. 94).
С. 255. Хозяин – бритый кривоногий поляк... отвёл казаков в стодол... – Хозяин – Ягловский Ян – в 20-е годы рассказывал: "Вечером в мой фольварк приехали донские казаки, человек 11–12" (см.: Казачий путь. Прага, 1926. № 90. С. 4). Стодол – сарай с навесом для повозок и скота.
С. 263. Крючков, любимец командира сотни, по его реляции получил Георгия. Товарищи его остались в тени. Героя отослали в штаб дивизии, где он слонялся до конца войны, получив остальные три креста... – Крючков Козьма Фирсович (1890–1919) – уроженец хутора Нижне-Калмыковского Усть-Хопёрской станицы, приказный (соответствует ефрейтору в армии) 3-го Донского казачьего полка, первый кавалер Георгиевского креста в русской армии времен Первой мировой войны, один из популярнейших народных героев 1914–1919 годов на Дону (Шолохов в детстве играл "в Кузьму Крючкова"). По широко распространённым сведениям, окружённый тридцатью немцами (у Шолохова – восемью), Крючков, получивший шестнадцать колотых ран (а его конь одиннадцать), прорвал кольцо, оставив на земле двенадцать трупов врага. По свидетельству Я. Ягловского, одиннадцать казаков сражались с полуэскадроном противника и обратили его в бегство. За время войны Крючков награждён двумя Георгиевскими крестами и двумя медалями. По возвращении с фронта на Дон участвовал в гражданской войне на стороне белоказаков, убит в станице Островской на Медведице. Из соратников Крючкова, выведенных Шолоховым в романе, известен Иванков Михаил (1891–1969), уроженец хутора Каргина, рядовой 3-го Донского полка в 1914–тысяча девятисот семнадцатого годах, с 1918-го – в Красной гвардии. По выходе в свет первой книги романа выступал перед читателями, утверждая, что немецкого офицера убил не Астахов (см. с. 260 наст. изд.), а он, Иванков, рассказывал также о встрече с Шолоховым: "Смотрит мне в глаза, спрашивает подробно, что и как было, а сам карандашом о стол постукивает. Я ему всё чисто рассказал – и как дразнили Крючкова, и как рубились. Шолохов слушал меня внимательно, но так ничего и не записал".
С. 264. А было так: столкнулись на поле смерти люди... в объявшем их животном ужасе... наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбежались... нравственно искалеченные. Это назвали подвигом. – Нечто близкое по мысли можно найти в раздумьях Саблина, главного героя романа П. Краснова «От двуглавого орла к красному знамени», который, вероятно, Шолохов читал: "Подвиг ли в том, чтобы в пылу и опьянении боя, не помня самого себя, зарубить четырнадцать человек, как зарубил их тот восторженный подпрапорщик, который весь в крови подскакал к Саблину после конной атаки гусар?" (Берлин, 1921. Т. 2. С. 474). В понимании героизма и подвига и Краснов, и Шолохов идут от Л. Толстого: "Ростов всё думал об этом своём блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрёл ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего-то. «...Так только-то и есть всего, то, что называется геройством? <...> У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»"
Перед фронтом 8-й армии Брусилова шла 12-я кавалерийская дивизия под командой генерала Каледина. Левее, перевалив австрийскую границу, продвигалась 11-я кавалерийская дивизия. – Диспозиция войск при переходе армией Брусилова реки Збруч (нашей государственной границы) передана Шолоховым неточно, на что впервые обратил внимание Г. Ермолаев: "Дело обстояло как раз наоборот, ибо армия Брусилова действовала южнее 3-й армии Рузского, в которую входила 11-я дивизия" (Политическая правка «Тихого Дона» // Мосты. Мюнхен, 1970. № 15. С. 267; а также: Брусилов А. А. Мои воспоминания. М.: Воениздат, 1983. С. 76–78). Брусилов Алексей Алексеевич (1853–1926) – генерал от кавалерии, с начала Первой мировой войны командующий 8-й армией, отличившейся в Галицийской операции. Каледин Алексей Максимович (1861–1918) – уроженец хутора Каледина Усть-Хопёрской станицы Донской области, генерал-лейтенант, начальник 12-й кавалерийской дивизии.
С. 296. Полк... ремонтировался конским составом. – Ремонтироваться – пополняться до штатного расписания.
С. 297. Помните Вересаева «Записки врача»? – Названная книга В. В. Вересаева (1867–1945) увидела свет в 1901 году и к описываемому Шолоховым времени выдержала шесть изданий, вызвав небывалый интерес в обществе: только в 1901–1904 годах «Запискам» посвящено 80 статей и 16 книг. Критикуя состояние современной ему медицинской практики, Вересаев приходил к выводу, что сама логика жизни превращает всякого честного интеллигента в решительного противника существующего порядка вещей.
С. 328. Глазная лечебница доктора Снегирёва! Колпачный переулок. – Речь идёт о Константине Владимировиче Снегирёве, коллежском секретаре, приват-доценте, враче, сыне В. Ф. Снегирёва, основоположника научной гинекологии в России, державшем частную клинику, которая носила название глазной лечебницы Снегирёва и находилась в Колпачном переулке, д. 1 (см.: Вся Москва на 1914 год. М., 1914. С. XLIV. Стлб. 555, 672). В названную лечебницу летом 1914 года отец привёз с Дона и будущего автора романа с болезнью глаз. Портрет Снегирёва в произведении – "красивый, с подстриженной бородкой", – видимо, отражает впечатление, произведённое доктором на девятилетнего Шолохова.
(Комментарии ко второй книге читайте в № 32)