Народное начало в «Книге про бойца» А. Т. Твардовского «Василий Тёркин»

"И читатель вероятный

Скажет с книжкою в руке:

- Вот стихи, а всё понятно,

Всё на русском языке".

А. Твардовский

Ещё бы не была понятна эта "Книга...", если она связана с народной жизнью так, что иногда кажется, что нет никакой возможности отделить её от народного творчества. А народ всегда говорит правду о своей жизни, какой бы она ни казалась стороннему наблюдателю. Или даже отдельному участнику событий. То есть я хочу сказать, что "Василий Тёркин" - это как бы богатырский эпос о Великой Отечественной войне, сложенный из отдельных былин. И так как рассказать об этой поэме в маленьком сочинении нельзя, придётся поневоле быть кратким.

В поэме, во-первых, война показана во всех своих проявлениях - от атаки до привала или бани. Во-вторых, она показана так, что видим мы не столько авторскую, сколько общенародную точку зрения на всё, что происходит. И в-третьих, языком вполне привычным и понятным всякому русскому человеку, чем бы он ни занимался и какое бы образование ни имел.

Так, в четвёртой былине - "О войне" - Твардовский использует народную поговорку:

"Тут не скажешь: я - не я,Ничего не знаю,Не докажешь, что твояНынче хата с краю".

В пятой главе - былине "Тёркин ранен" встречается каламбурная припевка "Тула, Тула, Тула я - Тула родина моя".

Можно встретить в поэме обычные сказочные выражения, как, например, в главе первой "На привале":

"Как ни трудно, как ни худо, -Не сдавай, вперёд гляди,Это присказка покуда,Сказка будет впереди".

В восьмой главе "Два солдата" мы обнаруживаем отголоски народной сказки про умного и мастеровитого солдата и жадную старуху.

В некоторых местах поэмы чувствуются песенные интонации либо народных, либо тогдашних массовых песен. В главе "Гармонь", например, слышна подтекстом песня Б. Ласкина "Три танкиста". И вся эта глава пропитана духом народности от речи самого автора-рассказчика до диалогов бойцов. Я не могу привести оттуда цитаты, потому что надо было бы цитировать всё. Недаром почти сразу эта глава пришла на эстраду вместе с баяном, чтоб уже никогда не расставаться с народными напевами, с песней, частушкой, подпевкой, припевками в пляске.

Среди глав "Тёркина" есть трагическая глава, которая, по словам самого автора, писалась под влиянием старинной песни о солдате "Ты не вейся, чёрный ворон, над моею головой", известной ещё с русско-турецкой войны конца XIX века. "Смерть и воин" вся построена на фольклорном материале, на сказочном мотиве борьбы со смертью.

"За далёкие пригоркиУходил сраженья жар.На снегу Василий ТёркинНе подобранный лежал.Снег под ним, набрякши кровью,Взялся грудой ледяной.Смерть склонилась к изголовью:- Ну, солдат, пойдём со мной".

Тяжела была эта борьба, и не раз слабел человек и готов был согласиться. Только час отпуска в День Победы просил он у смерти, дрогнув "на постели снеговой". Смерть не отпускала, и тогда солдат прогнал её.

Да, герою поэмы было не раз тяжело, потому что

"Все обиды он изведал.Он терял родимый край,Но одну политбеседуПовторял: "Не унывай..."

Народный юмор, пронизывающий всю "Книгу про бойца", - это юмор особый, придающий произведению чувство победы. "Тёркин вовсе не подрядился острить при каждом удобном и неудобном случае... Человек, который сильнее тоски, страха, отчаяния; человеческая свобода, торжество человека над той тяжестью, которую он подымает, - таков смысл этого юмора" (В. Александров).

Вот в этом и есть, по-моему, главная правда о войне, которую смог рассказать А. Т. Твардовский своему понятливому читателю: она не в великих замыслах стратегов или "окопной коросте" (это слова А. Межирова), а в самоощущении народа, переданном для него, о нём и на его языке. Остальное - мелочи Военного быта: суп и каша, орден, переправы и привалы, раны и контузии, сами бои, в конце концов, само сражение "не ради славы - ради жизни на земле".