Поэты пушкинского круга

По воспоминаниям М. В. Юзефовича Пушкин, отвечая на вопрос об истоках своей самобытности, признавался, что обязан ею Денису Давыдову, который, несмотря на владевшее тогда начинающим пиитом увлечение лирикой Батюшкова и Жуковского, “дал ему почувствовать ещё в Лицее возможность быть оригинальным”. И действительно, поэзия, а главное экзотическая судьба Дениса Васильевича Давыдова (1784–1839), задававшая определённый стереотип восприятия его стихов, была оригинальной.

Начавшаяся было блестящая военная карьера (он служил в Кавалергардском полку) сменяется полуопалой. Сатирические стихи Давыдова — басни «Голова и ноги», «Орлица, Турухтан и Тетерев», задевавшие самого государя, становятся причиной перевода молодого человека из гвардии в армейский гусарский полк, расквартированный в Киевской губернии. Но именно тут, в провинциальном захолустье, поэт сполна погрузился в молодеческую удалую офицерскую жизнь с её попойками, стычками, дурачествами, безобидными и не очень. Героем гусарского разгула становится его сослуживец Бурцов, фигура которого, благодаря стихам Давыдова, приобретёт символический характер, станет типической.

Тематическое своеобразие поэзии Давыдова сделало её узнаваемой. Развиваясь в общей канве школы гармонической точности, она неожиданно приобрела совершенно особое звучание за счёт нового поворота темы дружества, новой лексики, новых интонаций. Именно отсюда пошла слава Давыдова как “Анакреона под доломаном”