Гоголевские традиции в повести Сергея Довлатова «Заповедник»

Окончание. Начало цикла в № 11–12.

Материалы к уроку

Цели:

1) выявление гоголевских традиций в повести «Заповедник»;

2) сопоставление композиционных принципов создания сатирических образов у Н. В. Гоголя и С. Д. Довлатова.

…Сила смеха, которого у меня… был запас, поможет мне так ярко изобразить недостатки, что их возненавидит читатель, если бы даже нашёл их в себе самом…

Н. В. Гоголь. «Авторская исповедь»

Когда вы читаете замечательную книгу… вы вдруг отрываетесь на мгновение и беззвучно произносите такие слова:

“Боже, как глупо, пошло и лживо я живу! Как я беспечен, жесток и некрасив! Сегодня же, сейчас же начну жить иначе — достойно, благородно и умно…”

С. Д. Довлатов. «Блеск и нищета русской литературы»

Ход урока

Лекция учителя

В творчестве Сергея Донатовича Довлатова явственно проявляются традиции не только пушкинские и лермонтовские, но и гоголевские: сочетание в одном произведении лирической и сатирической направленности, использование житейского эпизода, близкого к анекдоту, композиционные принципы создания образов. Примечателен и тот факт, что произведения о своей стране, предназначенные русскому читателю, писались Гоголем и Довлатовым вдалеке от России.

Осознавая эмиграцию “величайшим несчастьем” своей жизни, Довлатов тем не менее считал, что заниматься “выбранным делом” —писательством — и правдиво, не впадая в морализаторство, а используя провозглашённый им принцип “чистого эстетизма”, рассказать о российской действительности конца 1970-х годов с её исконными типами чудаков, лентяев, пройдох, циников и пьяниц, можно было только вдали от родины, где не было политической и эстетической цензуры. Так в 1983 году в Нью-Йорке появляется повесть «Заповедник», в которой автор сумел изобразить жизнь всей России, ограничив её пространство Пушкиногорьем.

По странному совпадению почти полтора века назад, в 1836 году, с намерением “глубоко обдумать свои обязанности авторские, свои будущие творения”, посвящённые российским проблемам, за границу удаляется другой русский писатель — Н. В. Гоголь. Там, глядя на Русь из “прекрасного далёка”, Гоголь создаёт свою знаменитую поэму «Мёртвые души».

В письме к Погодину в марте 1837 года автор пишет: “Я живу около года в чужой земле, вижу прекрасные небеса, мир, богатый искусствами и человеком; но разве перо моё принялось описывать предметы, могущие поразить всякого? Ни одной строки не мог посвятить я чужому! Непреодолимою цепью прикован я к своему…”

Как известно, Гоголь мечтал показать Русь хотя бы “с одного боку” и вывести в «Мёртвых душах» типичные русские характеры. С этой задачей автор справился, избрав для своего повествования форму путешествия Чичикова, с которым изъездил всю страну. Не случайно мотив дороги — один из основных в творчестве писателя. Именно Гоголь, по утверждению Ю. Лотмана, “раскрыл для русской литературы всю художественную мощь пространственных моделей”.

Мотив дороги имеет важное значение и в довлатовской повести «Заповедник». Ксения Мечик-Бланк, младшая сестра Сергея Довлатова, в своей статье «О названии довлатовских книжек» отмечает, что одним из основных мотивов прозы Довлатова является мотив движения, причём идея движения заложена уже в названии произведения. Как и в произведении Гоголя, движущийся герой у Довлатова является героем положительным, а само слово “дорога” приобретает значение “жизненный путь”. (Автобиографический герой Борис Алиханов приезжает в Пушкинские Горы, чтобы как-то разобраться в жизни, изменить её, выбрать правильную дорогу. Уезжать из СССР, как предлагает жена Таня, Алиханов не хочет. Но тут вмешивается судьба, и опять звучит мотив дороги: Таня приехала в заповедник, уговаривает мужа уехать за границу. Её отъезд впоследствии сказался и на решении Алиханова эмигрировать.)

Используя в одном произведении синтез жанров — автобиографической повести и анекдота, автор достигает исповедальности, лиричности, с одной стороны, и сатирического эффекта, едкости — с другой. (В этом тоже, кстати, довлатовская повесть напоминает гоголевскую поэму, где гармонично переплетаются и лирическое, и сатирическое направления.)

В повести «Заповедник» Довлатовым создана удивительная галерея сатирических портретов. Запоминается образ Митрофанова, в котором “блестящая любознательность”, “феноменальная память” сочетались с фантастической ленью и атрофией воли. Рассказ о лени Митрофанова доходит до гротеска: “Был случай, когда экскурсанты, расстелив дерматиновый плащ, волоком тащили Митрофанова на гору. Он же довольно улыбался и вещал…” Сатирически изображён и авантюрист Стасик Потоцкий, который “решил стать беллетристом. Прочитал двенадцать современных книг. Убедился, что может писать не хуже. Приобрёл коленкоровую тетрадь, авторучку и запасной стержень” и стал сочинять по рассказу в день — “сочинения его были тривиальны, идейно полноценны, убоги”. Когда Потоцкого перестали печатать, он приехал работать экскурсоводом в Пушкинский заповедник и здесь “выдумал новый трюк”: “подстерегал очередную группу возле могилы. Дожидался конца экскурсии. Отзывал старосту и шёпотом говорил:

«Антр ну! Между нами! Соберите по тридцать копеек. Я укажу вам истинную могилу Пушкина, которую большевики скрывают от народа!»

Затем уводил группу в лес и показывал экскурсантам невзрачный холмик”.

Наиболее подробно обрисован у Довлатова Михал Иваныч — это характер не случайный, а тот, на котором, как выразился Гоголь в «Авторской исповеди», “заметней и глубже отпечатлелись истинно русские коренные свойства наши”. В обрисовке этого характера Довлатов использует те же принципы композиции образа, что и Гоголь, а в некоторых случаях у Довлатова наблюдается и текстовая перекличка с «Мёртвыми душами».

Как известно, центральное место в первом томе «Мёртвых душ» занимают пять “портретных” глав (2–6), которые построены по одинаковому плану и показывают, как русская действительность 20–30-х годов XIX века приводит людей к моральному разложению. Создавая образы, Н. Гоголь использовал:

говорящие фамилии; прямую авторскую характеристику; описание поселения, хозяйства; описание домашней обстановки, которая помогает понять характер хозяина; описание внешнего облика, в котором проявляется сходство с тем или иным животным; речевую характеристику; изображение торга.

В «Мёртвых душах» категорией, непосредственно связанной с положительным идеалом, в системе гоголевской мысли выступает душа. Наличие души выражает у Гоголя полноценность человека. Пассивное подчинение антигуманной морали общества писатель рассматривает как духовную смерть личности, как смерть души. Деградация души начинается с изменения человеческого облика.

Михал Иваныч у Довлатова по своей беззаботности и беспечности, по манере говорить тоже больше напоминает не человека, а птицу (отсюда, вероятно, и фамилия — Сорокин).

Исследовательская работа

— Итак, давайте сопоставим довлатовские тексты с гоголевским и выявим сходство в создании сатирических образов у Гоголя и Довлатова.

— Как показан внешний облик Михал Иваныча?