Драматургия Болдинской осени

Знаменитая Болдинская осень 1830 года — пора не выводов, но вопросов. Сентябрь — ноябрь… В жизни — полная неопределённость: в отношениях с властью — “то дождь, то солнце” (письмо к А. Н. Гончарову от 9 сентября 1830 г.), ожидаемая женитьба под вопросом (“Чёрт догадал меня бредить о счастии...” — П. А. Плетнёву 31 августа 1830 г.), денежные обстоятельства самые незавидные (мотивы этих бед и неустройств зазвучат в его «Скупом рыцаре», «Моцарте и Сальери», «Каменном госте»). Когда ехал — не знал, что напишется, да и напишется ли? А соседство холеры сковало все надежды. Неизбежные мысли о смерти, о недавно ушедшем из жизни дяде… “того и гляди, что к дяде Василью отправлюсь” (письмо П. А. Плетнёву 9 сентября 1830 г.).

Тщетные попытки выбраться из зоны карантина… Всё — против. И вдруг — взрыв! “И пальцы тянутся к перу, перо к бумаге…” Он с лёгкостью меняет жанры. Лирика, последние главы «Онегина», повести Белкина, статьи, “драматические опыты”. Неустойчивость в жизни, неустроенность душевная порождают вопрос за вопросом, и, терзаемый вопросами, он торопится ответить — творчеством. Почти каждый “ответ” — классика. Иногда — ясновиденье: в начале осени — «Бесы», в конце — «Пир во время чумы».

Бывают такие эпохи в жизни народов и государств, когда историческая “учёба” обретается не медленным движением — от первого “класса” до последнего, — но рывком: “младшие”, “средние” и “старшие” классы проходятся как бы одновременно. В жизни художника бывают подобные же времена. Всё, что прежде требовало долгих, кропотливых и разнообразных трудов, вдруг даётся сразу. “Странные противоположные чувства волновали меня”, — скажет герой пушкинского «Выстрела», который будет написан в Болдине. Это — почти о самом себе.

Болдинские просторы. Фото Г. Д. Петрова.

9 сентября он напишет три письма. Дяде невесты, Наталии Гончаровой, — сухое, намеренно деловое. Ей самой: “я счастлив, только будучи с вами вместе”. И другу: “как весело удрать от невесты, да засесть стихи писать”