Поэтический Гексагон

Марина Цветаева

Руан

И я вошла, и я сказала: — Здравствуй!

Пора, король, во Францию, домой!

И я опять веду тебя на царство,

И ты опять обманешь, Карл Седьмой!

Не ждите, принц, скупой и невесёлый,

Бескровный принц, не распрямивший плеч,

Чтоб Иоанна разлюбила — голос,

Чтоб Иоанна разлюбила — меч.

И был Руан, в Руане — Старый рынок...

— Всё будет вновь: последний взор коня,

И первый треск невинных хворостинок,

И первый всплеск соснового огня.

А за плечом — товарищ мой крылатый

Опять шепнёт: — Терпение, сестра! —

Когда сверкнут серебряные латы

Сосновой кровью моего костра.

тысяча девятисот семнадцатого

Максимилиан Волошин

Весна

Мы дни на дни покорно нижем.

Даль не светла и не мутна...

Над замирающим Парижем

Плывёт весна... и не весна.

В жемчужных утрах, в зорях рдяных

Ни радости, ни грусти нет.

На зацветающих каштанах

И лист — не лист, и цвет — не цвет.

Неуловимо беспокойна,

Бессолнечно просветлена,

Неопьянённо и нестройно

Взмывает жданная весна.

Душа болит в краю бездомном;

Молчит, и слушает, и ждёт...

Сама природа в этот год

Изнемогла в боренье тёмном.

1915

Владимир Маяковский

Прощанье

В авто,

последний франк разменяв.

— В котором часу на Марсель? —

Париж

бежит,

провожая меня,

во всей

невозможной красе.

Подступай

к глазам,

разлуки жижа,

сердце

мне

сантиментальностью расквась!

Я хотел бы

жить

и умереть в Париже,

если б не было

такой земли —

Москва.

1925

Константин Бальмонт

Бретань

Затянут мглой свинцовый небосвод,

Угрюмы волны призрачной Бретани.

Семь островов Ар-Гентилес-Руссот,

Как звери, притаилися в тумане.

Они как бы подвижны в Океане,

По прихоти всегда неверных вод.

И, полный изумленья, в виде дани,

На них свой свет неясный Месяц льёт.

Как сонмы лиц, глядят толпы утёсов,

Седых, застывших в горечи тоски.

Бесплодны бесконечные пески.

Их было много, сумрачных матросов.

Они идут. Гляди! В тиши ночной

Идут туманы бледной пеленой.

Осип Мандельштам

Я молю, как жалости и милости, Франция,

Твоей земли и жимолости,

Правды горлинок твоих и кривды карликовых

Виноградарей в их разгородках марлевых.

В лёгком декабре твой воздух стриженый

Индевеет — денежный, обиженный...

Но фиалка и в тюрьме: с ума сойти в безбрежности!

Свищет песенка — насмешница, небрежница, —

Где бурлила, королей смывая,

Улица июльская кривая...

А теперь в Париже, в Шартре, в Арле

Государит добрый Чаплин Чарли —

В океанском котелке с растерянною точностью

На шарнирах он куражится с цветочницей...

Там, где с розой на груди в двухбашенной испарине

Паутины каменеет шаль,

Жаль, что карусель воздушно-благодарная

Оборачивается, городом дыша, —

Наклони свою шею, безбожница

С золотыми глазами козы,

И кривыми картавыми ножницами

Купы скаредных роз раздразни.

1937

Георгий Иванов

На юге Франции прекрасны

Альпийский холод, нежный зной.

Шипит суглинок жёлто-красный

Под аметистовой волной.

И дети, крабов собирая,

Смеясь медузам и волнам,

Подходят к самой двери рая,

Который только снится нам.

Сверкает звёздами браслета

Прохлады лунная рука,

И фиолетовое лето

Нам обеспечено — пока

В лучах расцвета-увяданья,

В узоре пены и плюща

Сияет вечное страданье,

Крылами чаек трепеща.

1956

Редакция