Из четверостиший

Когда я называю по привычке

Моих друзей заветных имена,

Всегда на этой странной перекличке

Мне отвечает только тишина.

8 ноября 1943

Ташкент



И осталось из всего земного

Только хлеб насущный твой,

Человека ласковое слово,

Чистый голос полевой.

1941



От странной лирики, где каждый шаг - секрет,

Где пропасти налево и направо,

Где под ногой, как лист увядший, слава.

По-видимому, мне спасенья нет.

Осень 1944



Не повторяй - душа твоя богата -

Того, что было сказано когда-то,

Но, может быть, поэзия сама -

Одна великолепная цитата.

19 сентября 1956



Мы не встречаться больше научились,

Не подымаем друг на друга глаз,

Но даже сами бы не поручились

За то, что с нами будет через час.

1964



А я иду, где ничего не надо,

Где самый милый спутник - только тень,

И веет ветер из глухого сада,

А под ногой могильная сирень.

1964



Кого когда-то называли люди

Царем в насмешку, Богом в самом деле,

Кто был убит - и чье орудье пытки

Согрето теплотой моей груди...

Вкусили смерть свидетели Христовы,

И сплетницы-старухи, и солдаты,

И прокуратор Рима - все прошли

Там, где когда-то возвышалась арка,

Где море билось, где чернел утес, -

Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой

И с запахом священных роз.

Ржавеет золото, и истлевает сталь,

Крошится мрамор - к смерти все готово.

Всего прочнее на земле печаль

И долговечней - царственное Слово.

1945