“Я хочу говорить о печали”

Не может быть братства между людьми до тех пор,

пока они не поймут своё сходство и отношение к Богу

и то великое назначение, для которого дана им жизнь.

У. Чаннинг

Анализировать рассказ в классе начинаю с вопроса: почему Бунин назвал рассказ “Братья”? Разве кто-то в рассказе связан братскими узами? Ребята вспоминают героев: старый рикша, его сын, невеста сына, англичанин. Может, Бунин ошибся? Или мы невнимательно прочли рассказ? Давайте попробуем ещё раз перечитать его вместе.

Бунин начинает рассказ с описания чудесных кокосовых лесов Цейлона, испещрённых солнечным светом. Справа от них “стелются глубокие шелковистые пески, блещет золотое, жаркое зеркало водной глади”. “В тёплой прозрачной воде каменистого прибрежья” плещутся подростки. “Казалось бы, зачем им, этим лесным людям... города, центы, рупии? Разве не всё дают им лес, океан, солнце?” – спрашивает автор. Зачем, войдя в лета, они целый день, обливаясь горячим потом, бегают по городу в поисках работы, быстро превращаясь в стариков со сморщенной “по всему телу, или, лучше сказать, по костям” кожей?

Ответ следует незамедлительно. Люди движимы “земной любовью, тем, что от века призывает все существа к существованию”. Зарабатывая деньги, они хотят счастья не для себя, а для семьи, детей. Но, позволяя себе любить, они нарушают главную заповедь Возвышенного: “Ничем не опьяняйся”. Ничем. Особенно любовью, ибо “все страдания этого мира... все скорби и жалобы его – от любви”.

Выполняет ли завет Возвышенного юный рикша? Нет. Он включается после смерти отца в жизненную суету, потому что любит свою невесту и стремится заработать денег на свадьбу. Но невеста предпочла рубиновое ожерелье и золотые браслеты, став “месячной женой” англичанина. “Стократно страдает имеющий стократно милое”, – говорили предки. Потеряв самое дорогое, что у него было, юноша покончил жизнь самоубийством. Значит, был прав Возвышенный, заповедуя: “Ничем не опьяняйся”?

А есть ли в рассказе герой, который живёт так, как учит Возвышенный? Да. Это англичанин, купивший невесту юного рикши, “победитель”, который “крепкой пятой стоит на горле побеждённого”. Он не знает любви и жалости (“Мы не чувствуем и не можем, разучились чувствовать”). Но счастлив ли он и ему подобные? Всмотримся повнимательнее в их лица. Глаза у них глядят “как-то странно, будто ничего не видя”, голос деревянный, мёртвый, и говорят они так, точно читают “хорошо написанную статью”. Ни одной живой черты – духовные мертвецы (“при всей своей деловитости и жадности, как лёд холодны”).

Невозможность ничем “опьяниться” ощущается англичанами как несчастье (“В сущности, это страшно, очень страшно”). И, чтобы пробудить в себе хоть какие-то чувства, эти так называемые “хозяева жизни” грабят колонии, покупают девочек в “месячные жёны”, бьют палкой по головам “беззащитных обезьяноподобных стариков”, но всё тщетно. Мёртвое сердце спокойно. “Я участник бурской войны, я, приказывая стрелять из пушек, убивал людей сотнями – и вот не только не страдаю, не схожу с ума, что я убийца, но даже не думаю о них никогда”, – цинично признаётся англичанин. Не имея возможности опьяняться чувствами, англичанин и ему подобные опьяняют себя едой, выпивкой, сигарами, кофе.

Огромная пропасть между жалкими обезьяноподобными сингалезами и надменными англичанами, и всё же Бунин назвал рассказ “Братья”. Почему? Я думаю, что ключевыми являются слова Ананды, обращённые к Возвышенному: “Тела наши, господин, различны, но сердце, конечно, одно”. И если Возвышенный убеждён, что в мире “каждый либо убийца, либо убиваемый”, то Ананда утверждает, что мир состоит из братьев. Но братья эти не осознают своего родства. Почему? Обратимся к эпиграфу урока. Быть может, слова американского писателя-проповедника У. Чаннинга помогут нам понять это.

В рассказе “Братья” Бунин мечтает о всеобщем единении людей, но сознаёт утопичность своей мечты, недаром он предпослал рассказу эпиграф: “Взгляни на братьев, избивающих друг друга. Я хочу говорить о печали”.