Geum.ru

Фридрих Шиллер. Коварство и любовь

Вид материалаДокументы

Содержание


Сцена четвертая
Сцена пятая
Сцена шестая
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   23
^

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ




Фердинанд один.


Фердинанд (после долгого молчания, во время которого на его лице все

явственнее проступает страшная мысль). Погиб! Да, несчастная! Я погиб. И ты

тоже. Да, свидетель бог, если я, то и ты... Судия вселенной! Не требуй ее у

меня! Девушка эта - моя. Я уступил тебе за нее весь мир, отказался от всего

твоего дивного творения. Оставь мне эту девушку!.. Судия вселенной, к тебе

взывают миллионы душ! Обрати на них свой сострадательный взор, судия

вселенной, мне же предоставь действовать самому! (Складывает руки на груди;

лицо его принимает грозное выражение.) Ужели всевластный, всеми обладающий

творец не захочет расстаться с одной лишь душой, и к тому же еще худшей во

всем его творении? Девушка эта - моя! Я был для нее богом, так буду и

дьяволом! (Смотрит в одну точку жутким взглядом.) Целую вечность, сплетшись

телами, провисеть с нею на колесе божьего проклятия... глаза в глаза...

волоса у обоих дыбом... наши глухие стоны сливаются воедино... а я все

твержу ей нежные слова... а я все повторяю ей ее же клятвы... Боже! Боже!

Какое это страшное обручение, но зато вечное!..


Быстрыми шагами идет к выходу, навстречу ему президент.


^

СЦЕНА ПЯТАЯ




Президент, Фердинанд.


Фердинанд (отступая). О! Мой отец!..

Президент. Как хорошо, что я тебя встретил, сын мой! Я шел сообщить

тебе нечто приятное, и притом, мой милый сын, нечто совершенно для тебя

неожиданное. Присядем?

Фердинанд (долго, пристально на него смотрит). Отец мой! (Не помня себя

от волнения, бросается к нему и берет его за руку.) Отец мой! (Целует ему

руку и опускается перед ним на колени.) О мой отец!

Президент. Что с тобой, сын мой? Встань! Руки у тебя горят и дрожат.

Фердинанд (в бурном приливе чувств). Простите мне мою неблагодарность,

батюшка! Я гадкий человек. Я не ценил вашей доброты! Вы проявили ко мне

истинно отеческую заботу... О, вы были так прозорливы!.. Но теперь уже

поздно... Простите! Простите! Благословите меня, батюшка!

Президент (делает вид, что ничего не понимает). Встань, сын мой! Что с

тобой нынче? Ты говоришь загадками!

Фердинанд. Луиза Миллер, батюшка... О, вы знаете людей!.. Ваш гнев был

тогда так справедлив, так благороден, так отечески пылок, но только это

пылкое отеческое чувство напало на ложный след... Луиза Миллер...

Президент. Не мучь себя, сын мой! Я проклинаю свою жестокость! Я пришел

просить у тебя прощения.

Фердинанд. Просить у меня прощения?.. Меня надо проклясть! Вы были

мудры в своей суровости. Вы были ангельски добры в своей жестокости... Луиза

Миллер, батюшка...

Президент. Славная, честная девушка. Признаюсь, я судил о ней

опрометчиво. Она заслужила мое уважение.

Фердинанд (пораженный, срывается с места). Как, и вы тоже?.. Батюшка, и

вы?.. Не правда ли, батюшка, это сама невинность? Не правда ли, это так

естественно - полюбить ее?

Президент. Скажи лучше, преступление не полюбить ее!

Фердинанд. Неслыханно! Чудовищно!.. А ведь вы насквозь видите сердца! К

тому же вы смотрели на нее глазами ненависти!.. Поразительное лицемерие!..

Луиза Миллер, батюшка...

Президент. Достойна стать моей дочерью. Ее добродетель служит в моих

глазах заменой знатности, ее красота - заменой богатства. Мои правила

отступают перед твоей любовью... Отныне она твоя!

Фердинанд (в ужасе бежит из комнаты). Да что же это такое?.. Прощайте,

батюшка! (Убегает.)

Президент (идет за ним). Постой! Постой! Куда ты? (Уходит.)


^

СЦЕНА ШЕСТАЯ




Богато убранный зал в доме леди Мильфорд.

Входят леди и Софи.


Леди. Так ты ее видела? Она придет?

Софи. Сию минуту. Она была одета по-домашнему и хотела только наскоро

переменить платье.

Леди. Не говори мне о ней ничего... Молчи... При одной мысли о том, что

я увижу эту счастливицу, чувства которой находятся в такой ужасающей

гармонии с моим сердцем, я трепещу, как преступница... Что же она тебе

сказала в ответ на приглашение?

Софи. Она, как видно, была удивлена, призадумалась, впилась в меня

глазами и долго молчала. Я думала, она сейчас начнет отнекиваться, но она

как-то странно на меня посмотрела и говорит: "Я сама хотела просить об этом

завтра вашу госпожу".

Леди (в сильном волнении). Оставь меня, Софи. Пожалей меня. Мне

придется краснеть, даже если она окажется обыкновенной женщиной; если же она

женщина незаурядная, то это и вовсе меня убьет.

Софи. Однако, миледи, сегодня у вас не такое расположение духа, чтобы

принимать соперницу. Вспомните, кто вы. Призовите на помощь свой знатный

род, свое звание, свою власть. Пусть ваше гордое сердце придаст еще больше

величия вашей гордой красе.

Леди (в рассеянности). Что там болтает эта дурочка?

Софи (злобно). Ведь не случайно же на вас сегодня сверкают самые

дорогие брильянты? Не случайно же на вас сегодня самые пышные ткани, ваша

приемная битком набита гайдуками и пажами, а бедную девушку, простую

мещанку, собираются принимать в самом роскошном зале вашего дворца?

Леди (ходит взад и вперед; с досадой). Проклятье! Это несносно! У

женщин всегда бывает рысья зоркость на женские слабости!.. Но как же низко,

как же низко я пала, если даже такая тварь и та видит меня насквозь!

Камердинер (входит). Мамзель Миллер!..

Леди (к Софи). Прочь! Убирайся!


Софи медлит.


(Угрожающе.) Прочь! Я что сказала?


Софи уходит.


(Пройдясь по залу.) Это хорошо! Очень хорошо, что я в таком возбуждении!

Этого мне и хотелось. (Камердинеру.) Попросите мамзель сюда.


Камердинер уходит. Леди бросается на софу и принимает важную и вместе с тем

непринужденную позу.