Художник В. Бондарь Перумов Н. Д. П 26 Война мага. Том Конец игры. Часть вторая: Цикл «Хранитель Мечей». Книга 4 / Ник Перумов

Вид материала

Книга

Подобный материал:

• Ник Перумов Война мага. Том 4: Конец игры, 9464.07kb.
• Ник Перумов Черное копье, 7848.51kb.
• Воина Великой Тьмы. Ник Перумов. Земля без радости книга, 5591.23kb.
• Воин Великой Тьмы. Ник Перумов Воин великой Тьмы книга, 5109.78kb.
• Ник Перумов Адамант Хенны, 5376.16kb.
• Один на один Ник Перумов, 3720.97kb.
• Цикл лекций: Вторая мировая война (1 сентября 1939 г. – 2 сентября 1945 г.), 1001.15kb.
• Предисловие, 1198.97kb.
• Предисловие, 3416.41kb.
• Предисловие, 1155.49kb.

с Сеамни, глаза в глаза, рука в руке.

Виделось разное, но и человеку, и Дану — одно и> то же.

Император то брёл сквозь плотный, мокрый и ле­дяной туман, почти плыл, с усилием раздвигая руками мглу, поднимался на холм, где приветливо светились окна. Два окна смотрели на него, словно огромные ог­ненные очи, разделённые чёрным крестом переплёта на четыре пламенных зрачка.

Правитель Мельина всё шёл и шёл к этому дому, туман отступал, проглянула дорога, лес, недальнее озе­ро — всё словно в полумраке; он шагал, ощущая мучи­тельную пустоту, — вдруг пропало имя, дарованное ему его Тайде. Пропало — и всё тут. Растворилось, стёр­лось, улетело по ветру, как та паутинка.

Однако мгла рвалась, не выдерживая ярости и на­пора кованых доспехов с василиском. Император вы­ныривал из океана грёз, сталкиваясь с обжигающим взглядом Сеамни.

Гнев — вот, пожалуй, единственное, что выручало и не подводило. И порой, когда Император, сцепив зу-•бы, плечом расталкивал неподатливую хмарь, заслоняя алые окна-глаза на холме, впереди появлялась фигура могучего воина в чёрных латах, за плечами, словно крылья, вился кровавый плащ, хотя никакого ветра не было и в помине.

Воин протягивал Императору руку, звал к себе — и идти сквозь ледяную мжицу¹ становилось легче. Не­зримые пальцы касались окровавленной левой ладони, обхватывали замком запястье, словно вытягивая, по­могая выбраться из хмарищи.

Рядом возникала Тайде, Деревянный Меч в её руке

¹ М ж и ц а — мельчайший дождь, мокрый туман. 238

со свистом рубил злую мглу, открывалась дорога — но вместо освещённых окон, воина в чёрном и алом Им­ператор видел слепые стены башни Всебесцветного Нерга.

...Седрик Алый, сын Гвеона Смелого. Последний князь-маг Дану. Чудом выживший на мельинском по­ле, когда лишился Иммельсторна. Смертельный враг людей, хуннусов, презренных свиней — а теперь стоит перед владыкой Мельина, склонив голову, словно под­данный.

Хуннус не потребовал крови народа Дану. Вернул им исконные владения, то, что сами люди называли Друнгским лесом. Заключил торговый договор. Обере­гал от мести неграмотных поселян, даже поставил не­сколько когорт нести охрану Друнга, не допуская туда ретивых порубщиков.

— Приветствую повелителя Империи людей, — не
то чтобы сквозь зубы, но без особой признательности и
уж тем более безо всякой дружелюбности проговорил
Дану.

Сеамни Оэктаканн, сидевшую справа от правителя Мельина, Седрик старательно пытался не замечать. Не­смотря на то, что явился, ответив на её призыв.

— Приветствую повелителя народа Дану, — в тон
князь-магу отозвался Император. — Спасибо, что
пришёл в трудный час, забыв былые обиды.

Седрик гордо выпрямился. Пожалуй, чуть более резко, чем следовало.

Хуннус смотрел на князь-мага и улыбался. Левую руку человек привычно держал на отлёте, на кончиках чуть подрагивающих пальцев медленно набухали алые кровяные ягоды-капли; непохоже, чтобы властителя людей это хоть сколько-нибудь заботило.

Сжавшиеся в линию губы Седрика приоткрылись сами собой, с лица сошла надменная гримаса. Сидев-

239

ший перед ним был обречён, знал это — и принимал со спокойным достоинством.

И у заносчивого князь-мага вместо всех заранее заг готовленных словес, дабы «не потерять лицо», «поста­вить на место» и прочего, вдруг вырвалось:

• Чем может помочь мой народ?
  
• Дану сведущи в магии. Могут ли владеющие да­
  ром присоединиться к чародейке Сежес, помогая ей
  расплетать тайны заклятий Нерга?.. Лучники Дану
  прославлены меткостью, когда начнётся штурм, нужен
  кто-то умеющий попадать в бойницу с двух сотен ша­
  гов.
  

Седрик уверенно кивнул:

• Наши стрелки не подведут. Что же до видящих -
  у нас сейчас их, гм, недочёт. Лес ещё не оправился от
  ран, ещё не может даровать своим детям взгляда доста­
  точной глубины.
  
• Что ж, — кивнул Император, — лучники нужны
  даже больше. Хорошие маги у нас имеются, но в искус­
  стве стрелкового боя никто не сравнится с Дану.
  

Седрик едва заметно улыбнулся, вдруг ощутив, что похвала хуннуса ему приятна. Или — уже не хуннуса? Просто — человека? Соседа?

...Пришло три сотни Дану. Всё, что мог дать Друнг-ский лес.

Армия Мельина свернула с торного тракта. Как раз в тот день, когда скорая голубиная почта принесла из­вестие, что на границе скопились козлоногие, доста­точно для того, чтобы орда вновь стала продвигаться на восток.

— Поспешим, — только и сказал Император, с ка­
менным лицом прочитав присланную грамоту.

Происшедшее не стали скрывать — напротив, цен­турионы зычно зачитывали манипулам краткий импе­раторский рескрипт, предписывающий легионам «изо всех сил» торопиться к цели.

Предложил свою помощь Седрик, и свершилось

240

небывалое — отряды легионеров шли через зачарован­ный лес, ведомые проводниками-Дану.

— Нас они на Росчищи встретят, — предсказал Клав­дий. — Больше им развернуться негде.

Росчищью звалась широкая полоса, где девствен­ный лес в своё время вырубили ретивые поселенцы, построились, распахали поля — однако потом, в один из кратких успехов Дану, древние хозяева края про­шлись по местным хуторам огнём и мечом, не оставив ничего живого, истребив даже скотину, всех, вплоть до последнего цыплёнка. Люди туда не вернулись даже после победы, слишком тяжёлой оказалась память о побоище. Мало-помалу Росчищь зарастала, однако на­стоящих лесов тут так и не поднялось — словно обиль­но, сверх меры напоённая кровью земля захлебнулась от ужаса и отвращения; и, точно в отмщение Дану, не дала жизни ни одному саженцу, не пробудила ни еди­ного жёлудя.

Прбклятое место бросили и люди, и Дану.

Прошло много лет, и...

Имперская армия ещё пробиралась глухими чащо­бами, надрываясь и таща на себе все припасы — телеги пришлось бросить — когда передовые турмы донесли, что дорогу к башне Нерга преграждает баронское вой­ско.

Именно там, на Росчищи, как и предсказывал опыт­ный проконсул.

Они таки собрались, те самые, непримиримые, го­товые сражаться до конца. Благородные нобили и маль­чишки-оруженосцы. Дружинники. И все прочие, кто отчего-то решил швырнуть на стол последнюю ставку — свою собственную жизнь.

Друнг остался позади, сошли на нет окрестные, му­сорные леса; открылось широкое, чуть всхолмлённое поле, справа и слева упиравшееся в клыки древних мшистых скал, много столетий упорно сопротивляв­шихся ветрам, дождям и времени. За холмистой грядой

242

вновь начинался лес, но уже низкий, северный, приму-ченный холодами.

Последнее место, где можно дать правильный бой.

...Бессмыслица, думал Император, сидя в седле. Ле­вый фланг войска мятежников упирался в чёрные бока скального монолита, правый вдобавок ко всему при­крывало ещё и топкое болото с мелким придушенным леском. Открытое пространство, поросшее убитой осен­ней травой.

Наверное, думают о себе, что герои, не давали по­коя горькие мысли. Мальчишки неслись в сёдлах всю ночь, с развёрнутыми знамёнами, чуть не. падая от ус­талости -- и мечтая о «последней атаке», в которой они, и именно они, пробьются наконец к ненавистно­му узурпатору, вызовут его на поединок и сразят.

Бедняги.

А те, кто поддерживал в них это убеждение, — не за­служили ли они петли куда больше, чем повешенные в Гунберге?

Заслужили, говорил себе правитель Мельина. По­тому что иных шансов у них не осталось.— только бро­ситься всей массой на несокрушимый строй легионов в надежде, что хоть кому-то удастся добраться до него, Императора. Конечно, попытается напоследок оска­литься Радуга — наверняка кроме тех вампиров и обо­ротней в качестве «последнего средства» сыщется и ещё что-нибудь.

А Нерг выжидает. Словно ему и не так уж важна эта победа, словно наступающие легионы там не считают за угрозу.

Император невольно поёжился. От таких мыслей становилось совсем скверно.

...Вьются, трепещут украшенные золотыми гераль­дическими зверями вымпелы, сверкает на неярком осен­нем солнце броня многочисленных всадников. Рыцари готовы к последнему параду.

— Как ты думаешь, — буркнул Император, обора-

243

чиваясь к Сежес, — посылать депутацию с предложе­ниями о прекращении кровопролития...

• Конечно, бессмысленно, повелитель, — переби­
  ла его чародейка. — В лучшем случае вернутся ни с
  чем. В худшем — их вздёрнут перед строем, для подня­
  тия боевого духа.
  
• Пусть атакуют, — поддержал волшебницу Клав­
  дий. — Мы выдержим, мой Император.
  
• Что с Радугой? Ты сможешь прикрыть легионы,
  Сежес?
  

Волшебница кивнула.

- Отразить — отражу. А остальное поберегла бы до Нерга. Да и ему не следует знать, на что я способна. — Тонкие пальцы коснулись немудрёного гномьего укра­шения на шее, его чародейка теперь носила, не сни­мая. — Хотя есть у меня одно заклятье... Признаюсь, берегла на самый чёрный день.

• Это какое же?
  
• Вызывание демонов. — Сежес понизила голос. -
  Надеюсь, мой повелитель не думает, что на такое спо­
  собны только адепты Слаша Бесформенного.
  
• Вот даже как? А что ж ты молчала? Почему уми­
  рали мои легионеры, а не всякие твари с другого пла­
  на?! — Император сдвинул брови. Всё-таки утаила.
  Держала камень за пазухой...
  

Волшебница нервно облизнула губы, потупилась:

— Повелитель, к сожалению, я не способна поста­
вить под вашу команду неисчислимую орду. Встретить
козлоногих такой же армадой у меня бы не вышло. Да
и ни у кого другого тоже, можно не сомневаться. Я со­
жгу амулет Баламута и, быть может, призову сотню-,
другую бестий. Капля в море против козлоногих, но
при штурме Нерга может оказаться нелишней. Потому
и говорю, что берегла на крайний случай. Но... если се­
годня удастся не допустить кровопролития...

Император кивнул:

— Хорошо, Сежес. Спасибо тебе за откровенность.

244

Заклятье прибереги. Я не знаю, что нас будет ждать у Всебесцветной башни. С этими же справимся и про­стыми пил умами...

Баламут, твой хирд встанет в центре. Рыцари пой­дут клином, у них только один шанс и только одна атака.

• Не беспокойтесь, повелитель, Молот не подведёт
  Василиска.
  
• Плохо только, что у нас за спинами нет и самого
  завалящего холмика, — проворчал Клавдий. — Конни­
  ца наберёт хороший разбег, постарается разрезать нам
  центр, а контратаки во фланг — отразить собственны­
  ми резервами.
  

Император кивнул. Во все мельинские трактаты по военному искусству вошло поражение его деда в оче­редной войне против Семандры: поставленная в цен­тре огромная масса рыцарской конницы, выстроившись классическим клином, прорвала ряды семандрийской пехоты, упершись в крутые склоны лесистой гряды, где между деревьями понатыкано было великое множество острых кольев. Легионы, наступавшие на крыльях бое­вого порядка, отстали, и Семандра смогла окружить за­знавшихся баронов. От полного истребления их спасли подоспевшие когорты и немногочисленные кавалерий­ские турмы, приписанные непосредственно к легио­нам, но сражение оказалось проиграно, большие поте­ри понесли Третий и Шестой легионы, поход за Сели-нов вал был сорван.

Бароны крепко запомнили тот урок. Даже в битве на Ягодной гряде они не решились прибегнуть к тому же приёму. Сейчас — рискнули. Что могло означать лишь одно; драться сегодня они станут до последнего, не отступят и не побегут. Наверняка сыграли свою роль и раздутые (как же иначе!) магами Радуги слухи о два­дцати пяти повешенных в Гунберге.

Мальчики, баронские сыновья и внуки, сквайры, оруженосцы, мечтающие о шпорах и поясе, решили красиво умереть.

245

Тьма и Разлом, хватит крови! Я заставлю вас жить, даже если вы не перестанете меня ненавидеть. Нена-видьте, дело ваше — но служите моему сыну.

Император вновь окинул взглядом выстроившиеся легионы. Массивный квадрат хирда, казалось, врос в самом центре несокрушимой скалой; длинные копья подняты, забрала опущены, стальная стена щитов сомкнута, накинуты на крюки соединяющие их цепи. Справа и слева от гномов — далеко оттянувшиеся пря­моугольники манипул, в классическом шахматном по­рядке, готовые встретить врага ливнем пилумов. Он вряд ли остановит тяжеловооружённую рыцарскую кон­ницу, тем более — приготовившуюся умирать, но обес­кровит наверняка. Впереди, в поле — россыпь велитов.

Сейчас начнётся. И лучшие бойцы Империи Людей сойдутся на бранном поле, в очередной раз готовые умирать по мановению руки остающихся в тени ма­гов — приливала знакомая подсердечная злость. Зна­комая по той страшной ночи в имперской столице, ко­гда он, правитель Мельина, бросил легионы против всесильного, как казалось, Семицветья.

Но злость вспыхивает и тает, исходя ядовитым ды­мом; её словно бы смывает непрерывно сочащаяся и капающая с пальцев левой руки кровь. Творимая толь­ко для того, чтобы покинуть тело. Рождённая на поги­бель.

Точно так же потекут сейчас вперёд бароны и их сыновья — чтобы вал их «последней атаки» разбился бы о стойкость набранных из простого народа легио­нов, ненавидящих «благородных», наверное, с самого первого мига жизни.

Достаточно крови.

Пусть сегодня прольётся только его собственная.

Они одурманены, думает Император. Нерг решил показать мне цену победы. Сежес не чувствует никаких чар, но они есть, не могут не быть...

...Или это мне просто очень хочется, чтобы они на-

246

шлись? Потому что не хочется, верить в жертвующих собой баронов и их сыновей, жертвующих только т> тому, что искренне, до рези в сердцах считают его, правителя Мельина, убийцей и кровавым узурпатором? Император тронул поводья, не глядя ни на Сежес, ни на проконсула. Кер-Тинор безмолвной тенью воз­ник рядом, и правитель Мельина предостерегающе вски­нул ладонь.'

• Мне надо выехать одному, мой капитан.
  
• А вот меня ты не отошлёшь. — Сеамни постави­
  ла своего коня вровень с императорским. — Мы вместе
  были под стрелами, и я...
  

- Тайде. Поворачивай. Хочешь, чтобы я приказал Кер-Тинору увести тебя силой? Забыла, кто у тебя в животе?

• Нет. Не забыла. — Головка потупилась, кажется,
  потекли необычно быстрые для железной Дану слёзы. —
  Ты хочешь... хочешь... погибнуть, чтобы так помирить­
  ся с баронами, да?₍
  
• Глупая данка, — обнять за плечи, почувствовать
  тепло даже сквозь её осенний плащ и железо собствен­
  ных доспехов. — Я не собираюсь умирать. Во всяком
  случае, потерплю до Нерга, это я тебе обещаю.
  
• Ничего себе обещание. А я тебе пригожусь, вот
  увидишь. Они ведь отринут честь, Гвин. Ты им ве­
  ришь — только смердящую измену я отсюда чую. И на
  этот случай припасла я один фокус.
  
• Какие ещё фокусы?! — прошипел Император, не
  на шутку рассвирепев. — Назад, Тайде, назад! А то и
  впрямь прикажу Кер-Тинору тебя связать и в шатёр от­
  нести!
  
• Не придумывай. Ты ж умрёшь от ревности, если
  ко мне кто-то другой прикоснётся, — лукаво усмехну­
  лась Сеамни.
  

А кони всё несут их, и уже, забывшись, предостере­гающе каркает что-то немолодой ветеран-триарий, ми-

247

мо которого проезжает Император. Впереди только по­ле да рассыпавшиеся по нему мельинские стрелки.

Позади остаются Сежес, схватившаяся за гномий талисман, сжавший кулаки Клавдий, прочая свита. Император и Сеамни едут по полю, ещё не ставшему смертным.

Правитель Мельина высоко поднимает левую руку, сжимает кулак — кровь брызжет в разные стороны, её капли вспыхивают в полёте, ещё не коснувшись земли. Сеамни испуганно отшатывается, Император успокаи­вает её взглядом.

Они неподвижно застыли посреди открытого про­странства, одни под огромным небом. С севера приле­тает ветер, Императору кажется — он несёт с собой пропитанные ядом злобы и страха мысли магов Радуги. Ну, что же вы бездействуете? Такой момент! Два самых ненавистных вам живых существа в пределах Империи стоят и ждут вашего удара;, поторопитесь же, уважае­мые, потому что второй такой возможности вам не представится.

Но маги медлили, и понятно почему ->- те из голов­ки, из верхов, что дожили до этого дня, понимали, во что обратилась Сежес. Понимали, что бывшая чаро­дейка Голубого Лива только и ждёт, чтобы отразить об­ратно обрушенные на Императора чары.

— Я буду говорить, — произносит правитель Мель­
ина, вновь сжимая кулак.

Послушно вспыхивает его кровь, но слова разно­сятся по всему полю, его слышат все, даже последний обозник в тылу баронского войска.

— Пусть наш спор, по древнему обычаю, решит по­
единок.

От него ждут этих слов — те самые мальчишки-сквайры, чью жизнь он пытается спасти. Враг, которо­го они жаждут победить, конечно же, обязан оказаться подлым и гнусным; однако если он вдруг начинает пред­лагать решить дело по-рыцарски...

248

— Выходите, все, кто хочет, — продолжает Импера­тор. — Мы сразимся по старинным канонам, без ма­гии, руки да копьё. Если я проиграю, легионы развер­нутся и уйдут. Если выиграю я... делайте, что хотите, но я бы предложил всем, кому дорога честь, оставить дело мятежников. Ваши маги не могут победить Раз­лом. Они лишь способны сдерживать его кровавыми жертвами. Детскими жертвами. Подумайте, сколько времени это продлится, прежде чем вас не поднимут на вилы. Ваш враг не я. Он там, за вашими спинами, в башне Нерга. О ней страшатся говорить даже чародеи.

Ну, так долго ли мне ещё ждать? Найдётся ли сме­лый? — Император уронил левую руку, с кулака со­рвался веер кровяных брызг; они уже не горели.

Смелые, разумеется, нашлись. Хотя среди мятеж­ников многие наверняка помнили Ягодную гряду, а до иных, возможно, дошли вести и о замке некоего баро­на Висемерра Струга, о том, какая судьба постигла его ворота¹.

Из рядов баронской кавалерии один за другим вы­езжали гордые рыцари, в великолепных доспехах, при паре мальчишек-сквайров, держащих их штандарты; следом за господами торопились конные арбалетчики и пикинёры — каждый барон выезжал вместе с приве­денным им «копьём»².

Ветер резанул по лицам, заставил чёрным пламенем распуститься волосы Тайде. Дану неподвижно застыла в седле, оцепенела, не сводя взгляда с медленно при­ближающихся всадников.

Самый цвет, думал Император, едва разглядев гер­бы. Те, кто вырвался из Мельина, кто гнал следом за нами, жалея коней, не себя.

¹ См. «Война мага», т. 1, «Дебют», стр. 216—217.

² Здесь «копьё» — низшая организационная единица рыцарско­
го войска. Как правило, включала в себя самого рыцаря, двух па­
жей-сквайров, одного-двух пеших пикинёров и двух конных арба­
летчиков.

249

Да, верхушка баронства. Кто спал и видел себя не вассалами мельинской короны, властными только над собственными сервами, да и то не во всём — а настоя­щими королями, наподобие многочисленных союзни­ков Семандры. Чтобы людишками — торговать невоз­бранно, чтобы ходить на соседа настоящей войной, чтобы «преломлять копья» не только на турнирах. Мечтают разодрать тело единой Империи на множест­во уделов, удельчиков и удельцев, где и воссесть — ка­ждый с королевской короной на челе.

Прекрасная, поистине возвышенная мечта. Нечего и удивляться, что мятежники нашли полное понима­ние у мятежной же части Радуги.

Полосатые копья с надетыми на них разноцветны­ми вымпелами дружно склонились в подобии салюта. Двенадцать рыцарей, десять баронов и двое графов. Некогда — опора трона. Связанные кровными узами с Семицветьем, отправившие туда многих сыновей и до­черей.

• Мы готовы все. Выбирать тебе, — грубо бросил
  один из всадников, с парой красных львиноголовых
  птиц в гербе.
  
• Я выберу, не сомневайся, Перейн, — спокойно
  отозвался Император, не двигаясь с места. — А вот ве-
  жество именуемые благородными, похоже, и вовсе за­
  были. Вы ответили на мой вызов, следовательно, при­
  знали моё на него право. Что немедленно вернуло нас
  к прежнему положению. Узурпатор не имеет никаких
  прав. Он подлежит немедленному и безусловному унич­
  тожению. С ним не преломляют копья на ристалище.
  

- А кто тебе сказал. — Рыжебородый коренастый барон дерзко откинул забрало, с наглой ухмылкой воз­зрился в глаза Императору. — Кто тебе сказал, что мы действительно собираемся «преломлять с тобой копья»?

...Они кинулись на него все разом, нацелив острые оголовки. Никакая лошадь не рванёт с места под тяже­стью рыцаря в полном вооружении, и потому двена-

250

дцать благородных нобилей благоразумно взяли Импе­ратора в полукольцо заранее.

Наверное, ждали, что он повернёт коня и побежит — латы с вычеканенным василиском куда легче барон­ских, жеребец правителя Мельина — лишь под седлом, доспехов нету. Уже хорошо, уже успех. Вражеский пред­водитель, позорно улепётывающий прочь, — вот что за­помнит войско. Человеческий взор порой удивительно избирателен.

Император успел выдернуть меч, но его опередила Сеамни — как и он сам, Дану не сдвинулась с места. 'Правителю Мельина почудилось, что в резко опустив­шейся руке мелькнул тёплый отблеск Деревянного Ме­ча, — в разные стороны брызнула земля, в неё словно прянул исполинский молот. Из воронки повалил дым, и вместе с первыми клубами огромным прыжком вы­неслось рогатое существо, закованное в аконитовую броню; сквозь дым блеснули алым расположенные тре­угольником глаза.

Тварь, как две капли воды похожая на ту, что Дану сразила, заставив убраться восвояси в памятном сраже­нии на Свилле.

Взнесённый горб, увенчанный костяным гребнем, огромные когти, упирающийся в землю хвост.

. Демон, чуть не отправивший саму Сеамни Оэкта-канн раньше срока в их заповедные леса.

Тот самый «фокус», обещанный этой невозможной данкой.

Однако на сей раз тварь появилась уже с глубокой раной, тянувшейся вниз от плеча, глубоко уходя в плоть, — бестия была той самой, вызванной аколитами Слаша и тяжело раненная призраком Деревянного Ме­ча. Наверное, он, этот Меч, и удержал несчастное соз­дание, не дав соскользнуть и умереть на его собствен­ном плане бытия.

Из раны вырывалась дымящаяся багровым кровь, смешанная с пламенем. Чудовище заревело, ярость и бешенство смешивались с тоской и болью. Сеамни вы-

251

крикнула что-то повелительное на языке Дану, словно отдавая приказ.

Демон прыгнул, подминая под себя ближайшего барона, со львиноголовыми птицами в гербе. Тот дико заверещал, попытавшись оборониться мечом, но кли­нок только вывернулся из руки, затупившись о чёрную чешую. Взмах чёрный когтей — визг оборвался.

Остальные рыцари бросились врассыпную, но тварь оказалась куда быстрее — настигала их огромными ля­гушачьими прыжками, плюхаясь сверху и придавливая брюхом. Она сама горела и истекала кровью, ревела от боли и муки, удачное копьё застряло в разрубе, остав­ленном ещё Иммельсторном, — но остановился демон, лишь подмяв последнего барона. Подмял, повернулся к бледной, пошатывающейся в седле Сеамни, проревел что-то, нелепо пошатнулся, взмахнул лапами — и рух­нул чёрной дымящейся грудой.

— .Вот теперь всё, — слабым голосом проговорила
Сеамни.

Император молча обхватил её за плечи. Да, конеч­но, она хотела как лучше, и, наверное, у них просто не оставалось иного выхода, кроме его белой перчатки. Но теперь никаких разговоров с баронами не будет. Для их войска узурпатор коварным чародейством убил доверчиво выехавших к нему на поединок благородных воителей. И это уже не исправишь.

Но какова Дану!.. Как смогла, почему скрывала та­кое умение?..

Кто-то в рядах баронского войска привстал в стре­менах, закрутил мечом над головой, завопил что было мочи — и вся громадная масса рыцарской конницы качнулась, полилась вперёд, сперва шагом, потом не­спешной рысью; на полный ход она перейдёт за не­сколько десятков шагов до столкновения.

Несколько мгновений Император молча смотрел на оживший стальной вал. Опомнился лишь оттого, что Сеамни с неожиданной силой рванула его за полу плаща.

— Гвин! Надо уходить!..

252

Надо уходить, да. Топочут кони, содрогается земля, а облитый сталью клин ещё не перешёл и на рысь.

Человек и Дану пускают лошадей вскачь. За спина­ми всё нарастает и нарастает топот, он становится по­добен грому.

Велиты выпустили первые стрелы, защёлкали гно-мьи самострелы — сородичи Баламута водрузили на треноги настоящих монстров, бивших дротами чуть ли не в половину кавалерийского копья.

Клавдий вмахнул рукой, что-то выкрикнул, отдавая команду, — Император не слушал. Проконсул знает своё дело. План обсуждён во всех деталях.

• Как ты это сделала?! — вырвалось у Императора,
  едва они осадили коней и подоспевшие слуги приняли
  поводья. — Ты вызвала демона?!
  
• Да, красиво смотрелось, красиво, — с оттенком
  зависти призналась Сежес. — У меня так не получится,
  чтобы за счёт только своей собственной силы... — Она
  коснулась гномьего талисмана.
  
• Я не хотела. — Голос Дану срывался, на глаза не­
  весть почему наворачивались слёзы. — Только остано­
  вить. А вышло... откуда оно? Сама не знаю. Не произ­
  носила никаких слов, ничего...
  

— Тебя защищает Иммельсторн, — решительно
заявила Сежес. — Другого объяснения не нахожу. Ведь,
насколько я понимаю, и в прошлый раз именно он спас
тебя, когда вы столкнулись с тем демоном?..

...Гномы Баламута наклонили пики, первый ряд встал на колени, подражая легионерам.

— С разрешения моего повелителя, я бы слегка ос­
тудила пыл этих храбрецов. — Сежес элегантно выгну­
ла точёную кисть, указывая на баронскую конницу. —
Самую малость. Крови не будет, я обещаю.

...Отступали велиты, с боков осыпая рыцарский клин стрелами; подались вперёд и крылья войска мятежни­ков. До столкновения оставались считаные мгновения, когда Сежес, слегка поморщившись, сделала движе­ние, точно ломая в пальцах тонкую лучину, — и над пе-

253

редкими рядами скачущих рыцарей разверзлись хляби небесные.

Вызывание дождя — маги Радуги владели этим не-сложным заклинанием много лет — порой использова-ли и на войне, не давая, к примеру, разрастись пожа-рам. Но никто и никогда не мог вложить в немудрёные вроде бы чары такую силу и так точно очертить преде­лы действия.

Ливень, Косой, его струи бьют в глаза не хуже на­стоящих стрел. Стена воды — сквозь неё не пробиться даже арбалетным болтам. Под копытами мгновенно расступается земля, боевые кони под грузом рыцар­ских доспехов и собственной брони проваливаются вы­ше бабок. Неистовое ржание испуганных животных; и ничего не видно в секущем лицо месиве.

В полусотне шагов от разбушевавшейся стихии за­мерли ошарашенные гномы.

Из хаоса вырвался одинокий всадник, очумело ус-тавился прямо на копья хирда; сухо щёлкнул само­стрел, тяжёлый болт опрокинул рыцаря, завалил на круп коню.

Сежес прошипела проклятие — ливень стал ещё гу­ще. Он хлестал из ничего, возникая прямо над голова­ми всадников. Гордые штандарты поникли, а всё поле перед строем имперских легионов всё больше напоми­нало непроходимое болото.

Чародейка быстро кивнула двум помощникам — те поспешно что-то забормотали, с потешной серьёзно-.стью выводя перед собой замысловатые пассы. На той стороне маги Радуги пытались, как могли, погасить за­клинание Сежес, но ливень только усиливался, сквозь воздух оставалось только плыть.

• Она ж их всех утопит! — вырвалось у Императора.
  Вода лучше крови, но убивать способна тоже.
  
• Сежес!
  

Волшебница нехотя разжала пальцы, выпустив гно-мий талисман.

Небеса больше не извергали из себя потоки воды,

254

однако новосотворённое болото никуда не делось, и сейчас в коричневой топи барахталось тысяч пять ры­царей — всё остриё конного клина.

К собственному удивлению, Император ощутил укол стыда. Странного и нелепого, словно, сохраняя баронов от неминуемой гибели на остриях гномьих пик и легионных пилумов, он лишал нобилей чести. Многие бы наверняка предпочли смерть унизительно­му заплыву в жидкой грязи.

— Сейчас ответят, — мрачно бросила Сежес, глядя
куда-то поверх голов.

Маги Радуги сочли момент подходящим для контр­атаки.

Выпустили они и последние запасы чудовищ, уце­левших во всех перипетиях долгой войны. В небе за­мелькали крылья авларов, справа и слева от попавших в болотную ловушку рыцарей помчались в атаку обо­ротни, за ними, распахнув сочащиеся тёмной слюной пасти, спешили вампиры, сотворённые в алхимических кабинетах Семицветья, то есть — некогда просто люди, насильственно изменённые чарами.

Были и ещё.

Сежес презрительно сощурилась, вновь взялась за гномий амулет — и вдруг покачала головой.

— Я была неосторожна, — мрачно .проговорила
она. — Потратила слишком много. Так может не хва­
тить на всебесцветных...

Император молча кивнул.

Чудовища — не люди. А для тех же вампиров смерть станет избавлением.

Промелькнул первый огнешар — взвился высоко в серое осеннее небо, описал дугу, низринулся вниз — и разбился буйно-красивым облаком рыжих брызг, столкнувшись с отражающим щитом, поспешно со­творённым помощниками Сежес.

Сильна, чародейка, подумал Император. Научить свой молодняк отбивать такие заклятья!

Рыцари тем временем всё увереннее тонули в боло-

255

те, дико ржали захлёбывающиеся и бьющиеся от ужаса кони.

Пролаял команду Клавдий, ему ответили легион-ные буксины, когорты плавно потекли вперёд, давая гномам больше места.

Посреди поля серая волна оборотней — несколько сотен — столкнулась со стеной щитов, украшенных ва-

....

силиском и легионными значками. Полетели пилумы.

Рассыпалось бесполезно-праздничным облаком очередное пламенное ядро.

Продолжалась обычная работа.

Император усмехнулся и повернул коня.

— Идём, Тайде. Здесь справятся без нас.

Правая рука словно сама собой осторожно косну­лась живота Дану. Сквозь кожу, ткань и сталь Импера­тор чувствовал бьющееся сердце. Как быстро, однако...

И как медленно. Потому что увидеть