"Просто вместе": FreeFly; Москва

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 26

Он закурил.

- Похоже на летние каникулы...

- И сколько ты там пробудешь?

- Сколько понадобится...

- Ты на метадоне?

- Да.

- Давно?

Он махнул рукой.

- Справляешься?

- Нет.

- Ничего... Скоро увидишь море!

- Блеск... Ладно... Так зачем ты пришла?

- Из-за консьержки... Она думала, ты умер...

- Придется ее разочаровать...

- Ясное дело. Они смеялись.

- Ты... У тебя ВИЧ?

- Да нет... Я приврал, хотел ее разжалобить... Чтобы она полюбила моего пса... Нет... нет... с этим пронесло... Убивал себя стерильно...

- Это твой первый курс дезинтоксикации?

- Да.

- Сдюжишь?

- Да.

- ...

- Мне повезло... Тут ведь все дело в хороших людях, а я... думаю, я таких встретил...

- Ты о враче?

- О врачихе. Но не только... Еще есть психиатр... Дедуля, все мозги мне перелопатил... Знаешь, что такое V33?

- Это лекарство?

- Да нет, типа растворителя для очистки краски с деревянных поверхностей...

- Ну конечно! Бутылка зеленая с красным, да?

- Наверно... Так вот, этот дед - моя V33. Окунает с головой в раствор, все лопается, он берет шпатель и отковыривает все дерьмо... Полюбуйся на меня - под черепушкой я голый, как червяк!

Он больше не улыбался, у него тряслись руки.

- Черт, как больно... Слишком больно... Я не думал, что...

Он поднял голову.

- Есть еще кое-кто... Одна малышка... С тоненькими ножками... Больше я ничего

разглядеть не успел - она слишком быстро натянула штаны...

- Как тебя зовут?

- Камилла.

- Камилла... Камилла... - повторил он и отвернулся к стене. - В тот день когда мы встретились, Камилла, мне было совсем худо... Я промерз до костей и совсем расхотел сопротивляться... Вот так... Но появилась ты... И я пошел с тобой... Я ведь галантный парень...

Они помолчали.

- Не надоело меня слушать?

- Налей мне еще кофе...

- Извини. Это из-за старика... Я стал настоящей балаболкой...

- Говорю же - все в порядке.

- Знаешь, это важно... Для тебя в том числе... Она вопросительно подняла брови.

- Твоя помощь, твоя комната, твоя еда - это очень ценно, но, понимаешь, когда ты меня нашла, я был в полном ауте... Меня глючило. Я хотел к ним вернуться... Я... И вот этот тип меня спас. Он и твои простыни.

Он положил между ними книгу. Ее книгу. Письма Ван Гога брату.

Она о ней и забыла. Забыла - не бросила.

- Я открыл ее, чтобы удержаться, не ломануться в дверь... Просто не нашел ничего другого, и знаешь что она со мной сделала?

Камилла покачала головой.

- Это, это и вот это.

Он стукнул себя томиком по макушке и по щекам.

- Я в третий раз ее перечитываю... Она... Она как будто специально для меня

написана... В ней все есть... Я знаю его как облупленного... Он - это я. Он мой брат. Я понимаю все, о чем он пишет. Как он срывается с катушек. Как страдает. Как он повторяется, извиняется, пытается объясниться с окружающими, как его отвергают семья, родители, которые ни черта не понимают, потом он в больнице, и... Я... Не бойся, я не стану пересказывать тебе мою жизнь, но это поразительно, до чего все совпадает... Его отношения с женщинами, и любовь к этой снобке, и презрение - он его кожей чувствовал, и женитьба на шлюхе... Той, что забеременела... Не буду вдаваться в детали, но совпадений столько, что я чуть с ума не сошел, решил, что брежу... Его брат - больше в него никто не верил. Никто. А он - слабый, сумасшедший - верил. Он ведь сам это написал: я верю, я сильный и... Я эту книгу залпом проглотил в первый раз и не понял надпись курсивом в конце...

Он раскрыл томик.

- Письмо, которое было при Винсенте Ван Гоге 29 июля 1890 года... Я только на

следующий день и потом, когда читал и перечитывал предисловие, сообразил, что он покончил с собой, этот идиот. Что он его не отослал, это письмо... Я чуть с ума не сошел, понимаешь... Все, что он пишет о своем теле, - я это чувствую. Его страдание - не просто слова... Это... Знаешь, мне плевать на его картины... Да нет, конечно, не плевать, но я читал не об этом. Я понял другое. Если ты не соответствуешь, не оправдываешь чужих ожиданий - будешь страдать. Страдать, как животное, и в конце концов сдохнешь. Но я не сдохну. Нет. Я его друг, я его брат, и я не сдохну... Не хочу.

Камилла онемела от изумления. Апчхиии... Пепел с сигареты упал в чашку.

- Я говорю глупости?

- Да нет... напротив... я...

- Ты ее читала?

- Конечно.

- И ты... Тебе не было больно?

- Меня больше всего интересовала его живопись... Он поздно начал писать... Был

самоучкой... Таким... Ты... ты знаешь его работы?

- Подсолнухи, да? Нет... Собирался сходить посмотреть или альбом полистать, но,

честно говоря, нет желания, предпочитаю собственные образы...

- Оставь себе эту книгу. Дарю.

- Знаешь, однажды... если выберусь, я тебя отблагодарю. Но не сейчас... Сейчас я похож на кочан капусты, ободранный до кочерыжки. У меня ничего нет, кроме вот этого бурдюка с блохами.

- Когда ты уезжаешь?

- Если ничего не случится - на той неделе...

- Хочешь меня отблагодарить?

- Если смогу...

- Попозируй мне...

- И все?

- Да.

- Обнаженным?

- Если согласишься...

- Черт... Ты не видела, что у меня за тело...

- Могу себе представить...

Он завязывал кроссовки, а пес возбужденно прыгал вокруг него.

- Уходишь?

- На всю ночь... Постоянно... Брожу до изнеможения, иду за дозой к открытию центра, возвращаюсь и ложусь, чтобы продержаться до следующей ночи. Лучшего способа пока не придумал...

В коридоре раздался какой-то шум. Шерстяной волчок сделал стойку.

- Там кто-то есть... - Венсан запаниковал.

- Камилла? Все в порядке? Это... это твой верный рыцарь, дорогая...

В дверях стоял Филибер с саблей в руке.

- Барбес, лежать!

- Я... Я сме... смешон, да?

Камилла рассмеялась и представила их друг другу:

- Венсан, это Филибер Марке де ла Дурбельер. Мой генерал, это Венсан... тезка Ван Гога...

- Счастлив познакомиться, - ответил Маркиз, пряча саблю в ножны. - Смешон и

счастлив... Ну что же... я... Я, пожалуй, пойду...

- Я с тобой, - объявила Камилла.

- Я тоже.

- Ты... Зайдешь в гости?

- Завтра.

- Когда?

- Во второй половине дня. Можно с собакой?

- Ну конечно, вместе с Барбесом...

- Боже! Барбес... Еще один ярый республиканец! - расстроился Филибер. - Я бы

предпочел аббатису де Рошешуар!

Венсан бросил вопросительный взгляд на Камиллу.

Она только плечами пожала.

Обернувшийся в этот момент Филибер вознегодовал:

- Черт знает что такое! Имя несчастной Маргариты де Рошешуар де Монпипо не должно стоять рядом с именем этого негодяя!

- Де Монпипо? - переспросила Камилла. - Ну и имена у вас... Кстати... Чего бы тебе не поучаствовать в викторине "Вопросы для чемпиона"?

- Стыдись! Сама прекрасно знаешь почему...

- Ничего я не знаю. Объясни.

- К тому времени как я сумею нажать на кнопку, начнется выпуск новостей...

11

Она не спала всю ночь. Кружила по комнате, изводила себя, пугалась призраков, приняла ванну, встала поздно, поставила под душ Полетту, кое-как причесала ее, и они отправились на прогулку на улицу Гренель. Зашли в кафе позавтракать, но ей кусок не лез в горло.

- Ты сегодня нервная...

- У меня важное свидание.

- С кем?

- С собой.

- Ты идешь к доктору? - всполошилась старая дама.

После обеда Полетта, как обычно, задремала. Камилла забрала у нее вязанье, укрыла пледом и на цыпочках удалилась.

Она закрылась у себя, раз сто переставила табурет и придирчиво осмотрела кисти и краски. Ее тошнило.

Франк только что вернулся и отправился прямиком к стиральной машине. После истории с испорченным свитером он сам закладывал белье в машину, комментируя, как

клуша-домохозяйка, изъяны сушки, растягивающей трикотаж и расслаивающей воротнички.

С ума сойти до чего увлекательно.

Дверь открыл Франк.

- Я к Камилле.

- В конце коридора...

Потом он закрылся у себя в комнате, и она была ему благодарна за проявленную в кои веки раз тактичность...

Оба они чувствовали себя неловко, но по разным причинам. Вранье. Причина была одна и та же: страх.

Ситуацию спас он:

- Ну что... Начнем? У тебя есть ширма? Хоть что-нибудь?

Она возблагодарила Небо.

- Видишь? Я натопила. Ты не замерзнешь...

- Потрясный камин!

- Черт, мне кажется, что я попал в кабинет врача, меня это нервирует. Я... Трусы тоже снимать?

- Если хочешь, можешь не снимать...

- Но, если сниму, будет лучше...

- Да. Но я в любом случае всегда начинаю со спины...

- Вот же непруха! Уверен, у меня там полно прыщей...

- Не беспокойся на этот счет; поработаешь голый по пояс на свежем воздухе, и они исчезнут - даже прежде, чем ты успеешь разгрузить первую машину навоза...

- Знаешь, из тебя бы вышел первоклассный косметолог.

- Может быть... Давай, выходи и садись вот сюда.

- Ты бы хоть у окна меня посадила, что ли... Все было бы развлечение...

- Не я решаю.

- А кто же ?

- Свет. И не жалуйся, потом тебе придется все время стоять...

- Долго?

- Пока не упадешь...

- Уверен, ты сдашься первой.

- Угу... - буркнула Камилла. Она хотела сказать: "Это вряд ли..."

Она начала с серии набросков, кружа вокруг него. Дурнота отступила, в руке появилась легкость.

А вот он чувствовал себя все скованнее.

Когда Камилла подходила слишком близко, закрывал глаза.

Были ли у него прыщи? Камилла не заметила. Она видела напряженные мышцы, усталые плечи, шейные позвонки, выступавшие под кожей, когда он наклонял голову, позвоночник, напоминающий изъязвленный временем горный кряж, его нервозность, выступающие челюсти и скулы. Синяки под глазами, форму черепа, впалую грудь, худые руки с темными точками - следами уколов. Прозрачная кожа, синие прожилки вен, следы, оставленные жизнью на его теле. Да. Именно это она подмечала в первую очередь: печать бездны, следы гусениц огромного невидимого танка и невозможную, немыслимую застенчивость.

Примерно через час он спросил, можно ли ему почитать.

- Да. Пока я тебя приручаю...

- А ты... ты разве еще не начала?

- Нет.

- Ладно. Ты ничего не имеешь против чтения вслух?

- Давай...

Он раскрыл книгу.

Я чувствую, что отец и мать реагируют на меня на уровне инстинкта (не разума!). Они не уверены, что хотят видеть меня у себя, - так человек сомневается, стоит ли пускать в дом собаку. Лапы вечно грязные, да и кудлат ужасно.

Он всем причинит неудобство. И лает слишком громко.

Одним словом, грязное животное.

Так-то оно так, но ведь у зверя человеческая история, у пса - пусть он всего лишь пес - человеческая душа. Тонкая душа, чувствующая, что думают о ней окружающие, тогда как обычная собака на это не способна.

Да ведь этот пес - сын нашего отца, но его так часто выпускали на улицу что он, сам того не желая, стал очень злым. Ну так что же! Отец давно забыл эту деталь, так зачем о ней говорить...

Он откашлялся.

Ес ... Ох, извини... Естественно, пес сожалеет, что притащился сюда; на пустыре его одиночество было менее тяжким, чем в этом доме, несмотря на все их любезности. Животное явилось с визитом, дав слабину. Надеюсь, мне простят этот ложный шаг, я же, со своей стороны, постараюсь...

- Стоп,-скомандовала Камилла. - Довольно. Остановись, пожалуйста. Хватит.

- Тебе мешает?

- Да.

- Прости.

- Все. Теперь я тебя знаю...

Камилла захлопнула блокнот, и к горлу снова подступила тошнота. Она задрала

подбородок и запрокинула голову назад.

- Все в порядке?

- ...

- Так... Ты повернешься ко мне лицом, сядешь на стул, расставишь ноги и положишь

руки вот так...

- Уверена, что мне стоит раздвигать ноги?

- Да. А руку... ты... Согни ее в запястье, а пальцы держи расслабленными... Подожди... Не шевелись...

Она порылась в своих вещах и показала ему репродукцию картины Энгра.

- Вот так...

- Кто этот толстяк?

- Луи-Франсуа Бертен.

- Кто он?

- Будда буржуазии - сытый, богатый, торжествующий... Это не моя характеристика - так написал о нем Мане... Изумительно точно, согласен?

- Хочешь, чтобы я принял такую же позу?

- Да.

- Ну... Ладно... Расставить так расставить...

- Эй... Оставь в покое свою пиписку... Вот так... Меня твой прибор не интересует... - успокоила его Камилла, листая свои наброски. - На, посмотри. Вот он какой...

- Ох!

Одним коротким словечком он выразил разочарование и растроганную нежность....

Камилла села, положила планшетку на колени, встала, подошла к мольберту... Ничего не получается... Она занервничала, обругала себя последними словами, прекрасно сознавая, что просто пытается оттолкнуть от себя пустоту, сделать шаг назад от края пропасти.

В конце концов она поставила лист вертикально и решила сесть на одном уровне со своим натурщиком.

Наконец решилась, набрала в грудь воздуху и тут же разочарованно крякнула: сангины в коробе не было. Графит, перо, сепия,

А модель ясно дала понять - только сангина.

Она оторвала локоть от стола. Рука повисла в пустоте. Пальцы дрожали.

- Главное - не двигайся. Сейчас вернусь.

Она кинулась на кухню, нашла бутылку джина и утопила свой страх. Постояла с

закрытыми глазами, держась за край раковины. Так... Еще глоток... На дорожку...

Когда она вернулась, он поднял на нее глаза и улыбнулся.

Он знал.

Эти люди всегда узнают друг друга. Даже самые униженные и смирившиеся.

Это как зонд.... Или радар.

Деликатное участие, отпущение грехов...

- Тебе лучше?

- Да.

- Тогда вперед! Пора начинать!

Он держался очень прямо и слегка отчужденно - совсем как она. Заставив себя

успокоиться, посмотрел прямо в лицо той, что унижала его, сама того не понимая.

Его взгляд был печальным и просветленным.

Больным.

Доверчивым.

- Сколько ты весишь, Венсан?

- Около шестидесяти...

Шестьдесят кило вызова здравому смыслу.

Зададим себе неприятный, но интересный вопрос: Камилла Фок протянула этому парню руку, чтобы помочь ему, как думает он сам, или для того, чтобы усадить его, голым и беззащитным, на красный пластиковый стул в кухне и препарировать?

Что это было? Сочувствие? Любовь к человечеству? Да неужели?

А может, она все просчитала заранее?

Его водворение наверх, собачий корм, доверие, гнев Пьера Кесслера, уход с работы, тупик...

Все художники - чудовища.

Нет. Невозможно. Это было бы слишком неприятно... Истолкуем сомнения в ее пользу и помолчим.

Эту девушку понять не так-то просто, но хватка у нее бульдожья. А что, если ее

врожденное благородство именно сейчас и проявляется? В этот самый момент, когда зрачки у нее сузились и взгляд стал совершенно безжалостным...

Они не заметили, как стемнело. Камилла машинальным движением зажгла свет. Оба -

художница и натурщик - одинаково взмокли от пота.

- Остановимся. У меня судороги. Все тело болит.

- Нет! - закричала она.

Ее жесткий тон удивил обоих.

- Прости... Не... Не шевелись, умоляю тебя...

- В брюках... в переднем кармане... Транксен... Она принесла ему воды.

- Потерпи еще немножко... Очень тебя прошу... Можешь прислониться к стене, если

хочешь... Я... Я не умею работать по памяти... Если ты сейчас уйдешь, мой рисунок можно будет отправить в помойку... Извини меня, я... Я почти закончила.

- Все. Можешь одеваться.

- Это серьезно, доктор?

- Надеюсь... - прошептала она.

Он потянулся, погладил собаку, прошептал ей на ухо несколько ласковых слов. Закурил.

- Хочешь взглянуть?

- Нет.

- Да.

Он выглядел потрясенным.

- Черт... Это... Это круто. И жестоко...

- Нет. Это нежно...

- Почему ты остановилась на лодыжках?

- Хочешь, чтобы я сказала правду или мне что-нибудь придумать?

- Правду.

- Я не умею рисовать ноги!

- А еще почему?

- Да потому... Тебя ведь мало что держит на этой земле, так?

- А мой пес?

- Вот он. Я только что его нарисовала - вид из-за твоего плеча...

- Господи! Какой же он красивый! Какой красивый, какой красивый, какой красивый...

Она вырвала листок из блокнота.

- Вот так и живем, - пробурчала Камилла, изображая обиду, - стараешься,

расшибаешься в лепешку, даришь им бессмертие, а их если что и волнует, так только портрет дворняги... Нет, клянусь честью...

- Довольна собой?

- Да.

- Хочешь, чтобы я пришел еще раз?

- Да... Попрощаться со мной и оставить свой адрес... Выпьешь?

- Нет. Пойду лягу, мне что-то худо...

Провожая его по коридору, Камилла хлопнула себя по лбу.

- Полетта! Я о ней забыла! Комната была пуста. Черррт...

- Проблема?

- Я потеряла бабку своего соседа...

- Смотри... На столе записка...

Не хотели тебе мешать. Она со мной. Приходи, как только сможешь.

P.S.: Псина твоего парня наложила кучу у входа.

12

Камилла вытянула руки и полетела над Марсовым полем. Задела Эйфелеву башню,

коснулась звезд и приземлилась перед служебным входом в ресторан.

Полетта сидела в кабинете шефа.

Ее переполняло счастье.

- Я о вас забыла...

- Да нет же, дурочка, просто ты работала... Закончила?

- Да.

- Все в порядке?

- Есть хочу!

- Лестафье!

- Да, шеф...

- Пришлите толстый стейк с кровью ко мне в кабинет.

Франк обернулся. Стейк? Да у нее же зубов совсем не осталось...

Сообразив, что заказ сделан для Камиллы, он удивился еще больше.

Они попытались объясниться жестами:

- Для тебя?

- Дааааа... - она кивнула.

- Толстый большой стейк?

- Дааааа.

- Ты что, с горы упала?

- Дааааа.

- Эй! Знаешь, ты жутко хорошенькая, когда тебе хорошо,

Этих слов она не поняла, но на всякий случай вернула.

- О-хо-хо... - прогудел шеф, ставя перед ней тарелку. - Может, и не стоило бы этого говорить, но... есть же везунчики на этом свете...

На тарелке лежал стейк в форме сердца.

- До чего же он хорош, этот Лестафье, - вздохнул толстяк, - до чего хорош...

- И такой красивый... - добавила бабушка Франка, которая уже два часа пожирала

внука глазами.

- Ну... Так далеко я бы заходить не стал... Что будете пить? Вот... "Кот-дю-Рон"... И я с вами выпью... А у вас как дела, мамаша? Что, вам все еще не подали десерт?

Грозный рык главнокомандующего - и вот уже Полетта лакомится помадкой...

- Надо же... - шеф прищелкнул языком. - Он здорово изменился, ваш внук... Я его не узнаю...

Он повернулся к Камилле:

- Что вы с ним сделали?

- Ничего!

- Продолжайте в том же духе! Ему это идет на пользу... Нет, правда... Он в порядке, этот малыш... В полном порядке...

Полетта плакала.

- Эй, в чем дело? Что я такого сказал? Пейте, черт возьми! Пейте! Максим...

- Да, шеф?

- Принесите мне бокал шампанского, пожалуйста...

- Получше?

Полетта высморкалась и принялась извиняться:

- Знали бы вы, через что нам пришлось пройти... Его выгнали из одного колледжа,

потом из другого, из училища, с практики и...

- Да какая, к черту, разница, откуда его выгнали, а откуда нет?! - воскликнул шеф. - Взгляните на своего внука! Как работает! Все они пытаются его переманить! Ваш котенок закончит с одной или двумя макаронинами в заднице, вот увидите!

- Что-что? - изумилась Полетта.

- Я имею в виду звездочки...

- А-а-а... Но почему не три? - спросила она разочарованным тоном.

- Ужасный характер... И он слишком сентиментальный...

Он взглянул на Камиллу.

- Вкусно?

- Изумительно.

- Естественно... Ладно, пошел... Если вам что-нибудь понадобится, постучите в стекло.

Вернувшись в квартиру, Франк первым делом зашел к Филиберу. Тот точил карандаш при свете ночника.

- Помешал?

- Конечно, нет!

- Мы почти не видимся...

Blog

"Просто вместе": FreeFly; Москва