Т. А. Кыргызстан – terra incognita?

Вид материала

Подобный материал:

Абдырахманов Т.А.

КЫРГЫЗСТАН – TERRA INCOGNITA?

В общем, многим кажется, что из этого общественно-политического дефолта страна не вышла, и до сих пор окончательно не оправилась. Ибо, по официальным традиционно-экстенсивным параметрам Кыргызская Республика все еще не достигла дореформенного уровня, социальная стратификация и идеологическая парцелляция общества доведена до крайне запущенного состояния, а общественно-политическая ситуация не отличается стабильностью.

Однако, все же не стоит драматизировать ситуацию, так как основная масса народа страны стоически выстояв в тяжелейшие годы «шоковой терапии» и рыночной трансформации, ценой колоссальных усилий научилась жить при новом общественно-политическом и социально-экономическом порядке, приняв его за самую оптимальную и эффективную перспективу своего благополучия. Хотя, конечно, данный общественный порядок страны далеко не совершенен, и для того, чтобы довести его рыночную экономику и либеральную политическую систему до оптимального состояния демократического общества требуются годы, терпение и титаническая общественно-политическая воля всего общества. В этом контексте транзитный Кыргызстан с упорством продолжает доказывать, что он владеет достаточным запасом ментального демократического генезиса изначального характера и необходимым «демократическим иммунитетом», накопленным за годы демократического транзита, гарантирующим надежные перспективы для дальнейшего демократического развития страны.

Тем более, что в Кыргызстане возврат к «государственному капитализму» и на базе этого к «управляемой демократии» весьма проблематичен. Потому что, для таких государств, как Кыргызстан разгосударствление, приватизация и приоритетное рыночное развитие экономики являются едва ли единственным выходом из постсоветского социально-экономического краха. Так как, после распада Союза, искусственно структурированная советская экономика Киргизской ССР объективно оказалась нежизнеспособной, и она в буквальном смысле была уничтожена рыночной стихией. Поскольку, во-первых, прекратились советские бюджетные трансферты, которые были значительны для государственной экономики Киргизской ССР, особенно для ее аграрного сектора. К примеру, в 1989 году 7.8% ВВП Киргизской ССР обеспечивалось в виде субвенций из союзного бюджета. По словам первого президента Кыргызской Республики А. Акаева, все 70 -80-е годы республика получала прямые ежегодные субсидии на уровне 10% ВВП, а в 1991 году в размере 30% ВВП страны. Во-вторых, скоротечно развалилась промышленная индустрия страны, построенная в идеократически-валюнтаристских интересах Советского Союза, имеющая мало общего с национальными интересами Киргизской ССР, с его народнохозяйственным комплексом. Ведь определяющей особенностью промышленности Киргизской ССР, составляющую основу экономики республики, являлась то, что фактически ее основную долю составляли предприятия ВПК СССР, предприятия Союзного и Союзно-республиканского подчинения, рассчитанные на приезжих инженерно-технических работников, на «отверточную технологию», на исключительно привозных комплектующих и материалах. А к собственности Киргизской ССР относилось только 6% основных фондов всех промышленных предприятий. расположенных на ее территории. еще одной существенной причиной моментального краха постсоветской экономики Кыргызстана считается разрыв традиционных торгово-экономических связей и производственных коопераций бывших субъектов СССР, вызванных безоглядным «парадом суверенитетов». Ведь к моменту распада Союза на долю других советских республик приходилось 81% товарооборота Туркмении, 89% - Казахстана, 90% - Узбекистана, 99% - Кыргызстана. Поэтому сокращение, а потом и прекращение этих связей вызвало обвальное падение производства Кыргызстана. В третьих, малоэффективными оказались для рыночной модернизации экономики транзитного Кыргызстана универсальные рецепты «Вашингтонского консенсуса». В результате чего, многообещающая денационализация экономики страны фактически превратилась в тотальную санацию социалистической экономики, когда наряду с действительно ненужными и обанкротившимися предприятиями были ошибочно уничтожены вполне рентабельные, ориентированные на местное сырье, отвечающие местным интересам предприятия, целые отрасли. К сожалению, не оправдались надежды на широкую международную помощь и активный приток иностранного капитала. В этих условиях Кыргызстан тоже мог бы отказаться от рекомендаций «Вашингтонского консенсуса» и реанимировать государственную экономику («государственный капитализм»), как Россия, Казахстан и другие страны СНГ. Однако у Кыргызстана не было нефтегазовых инъекций, как у России, Казахстана и Азербайджана и политической воли авторитарного руководства страны.

Учитывая все это, руководство страны вынуждено было идти на максимальную денационализацию и либерализацию экономики, то есть на дальнейшее развитие страны по пути «народного капитализма», следовательно, государство самоустранилось также и от решения многих важнейших социально-экономических и общественных проблем, перекладывая их на плечи самого общества. Взять, например, хотя бы систему образования республики. Ведь не секрет, что образовательная система от начального образования до высшего профессионального образования выжила во многом благодаря финансово-экономической поддержке общественности, то есть народному капиталу. В частности, в условиях обвального сокращения государственного финансирования высшей школы республики (за 15 лет государственное финансирование за счет бюджета было сокращено в 2.6 раза), живучесть, а также колоссальный рост количества высших учебных заведений страны и их студентов было обеспечено за счет частных вложений родителей студентов внебюджетного обучения, составляющих 87.9% всех студентов Кыргызстана. Государство систематически сокращало также и объем финансирования научно-исследовательских работ. Для сравнения скажем, что на начало 2000 года Россия вкладывала в науку 1% ВВП, Украина - 1.15%, Беларусь - 0.8%, Туркмения - 0.5%, Армения и Азербайджан - 0.4%. На уровне Кыргызстана вкладывал в научно - исследовательскую работу только Таджикистан со своими военными проблемами (0.1%). Во многом из-за этого, государственный бюджет Кыргызстана направлял на технологические новации 15.1 млн. сомов, или 2% общих затрат, а 98% инвестиций, направленных на технологические новации приходилось на долю частного сектора республики.

В целом, в Кыргызста не была проведена наиболее последовательная и радикальная либерализация, и рыночная модернизация экономики на всем пространстве бывшего СССР. В конечном счете более 90% народного хозяйства республики было денационализировано и приватизировано, следовательно, около 87% рабочих мест обеспечивается негосударственным сектором экономики и более 80% ВВП страны производится частными предприятиями. Более того, 50-60% частного бизнеса находится в теневом бизнесе, составляя гибкую и динамичную альтернативную экономику. В общем, кроме энергетики и горнодобывающей отрасли, все важнейшие отрасли экономики, транспорт, крупнейшие предприятия даже некогда всемогущего ВПК СССР вышли из под контроля государства. К концу 2006 года 97% жилищного фонда республики оказалось в частной собственности граждан страны.

Соответственно, определяющим инвестором экономики Кыргызстана стал негосударственный сектор. Например, по данным Межгосударственного статистического комитета СНГ в 2007 году 40.3% инвестиций в основной капитал экономики Кыргызстана были вложены за счет собственных средств частных предприятий и организаций, 25.5% инвестиций вложены со стороны населения страны, и только 11.8% инвестиций вложены за счет государственного бюджета республики. В этой связи следует подчеркнуть, что только трудовые мигранты в экономику республики инвестируют больше средств, чем всевозможные иностранные инвесторы и доноры. В частности, ссылаясь на исследования Международного фонда сельскохозяйственного развития (IFAD) и Межамериканского банка развития (ЮВ), журнал «Kyrgyz Weekly» констатировал, что в 2006 году . граждане Кыргызстана, проживающие за пределами страны только по Официальным каналам прислали на родину 846 млн. долл. США (в 2007 году перевалило за 1 млрд. долл. США), в то время как в 2007 году объем зарубежных инвестиций в экономику республики едва превысил 1,2 млрд. сомов или чуть более 32 млн. долл. США.

В общем, в жесткой внутри – и внешнеэкономической конкурентной борьбе негосударственный, особенно теневой сегмент экономики страны, давно уже восстановился в дореформенных объемах и стал намного состоятельнее, чем государство, чем государственный сектор экономики. Взять, к примеру, полностью приватизированное сельское хозяйство. Если принять во внимание экономические расчеты экс - премьер-министра страны А. Му-ралиева, то сельское хозяйство страны превысило объемы производства 1990 года еще в 2002 году. А по утверждению академика HAH KP Т. Койчуева, по сравнению с 1991 годом, валовая продукция сельского хозяйства страны в 2004 году увеличилась в 1.2 раза.

К сожалению, на фоне относительно позитивных результатов развития негосударственного сектора экономики, по официальным экономическим показателям восстановить докризисный уровень государственной экономики Кыргызской Республики, в целом, еще предстоит. Например, по официальным данным последних лет ВВП на душу населения республики составляет только 71% показателя 1989 года.

Следовательно, из-за подобной внутригосударственной экономической асимметрии Кыргызстан превращается в страну кривых зеркал, и официальные макроэкономические показатели Кыргызстана выглядят несоизмеримо ниже действительности. По этой причине многие важнейшие социально-экономические показатели страны вроде бы существенно отстают от многих стран СНГ и мира. Например, даже от Папуа Новой Гвинеи, и получается, что из 59 государств Африки 39 производят валового национального продукта на душу населения больше, чем Кыргызстан. К сожалению, данный казус основательно задевая наше национальное достоинство, насаждая синдром неполноценности и нанося невосполнимый урон патриотическому духу народа, создает в стране ущербную морально-психологическую атмосферу, бросая общество в уныние и безнадежность.

В действительности же, совокупное материальное положение среднестатистического кыргызстанца выглядит не хуже, чем у среднестатистического жителя многих государств мира и СНГ. В этом плане прав бывший Государственный секретарь Кыргызской республики О. Ибраимов, вопрошавший «разве мы не жили и не живем лучше, чем узбеки и таджики, не говоря о совершенно порабощенных и замордованных при С. Ниязове туркменах?». Государство бедное, но наш народ жил и живет лучше, чем в указанных странах, и это общепризнанно. Другое дело –, беспокойство вызывает рост социального неравенства в стране, и рост нищеты наиболее бедных слоев общества. Но где их нет, когда их не было? Ведь социальное неравенство является неотъемлемым элементом любого человеческого общества со времен «неолитической революции» и оно имело место в СССР, имеет место во всех цивилизованных странах современного мира. В этом смысле прав Питирим Сорокин. В частности, выступая против теории классов и впервые вводя понятие «экономическая стратификация», подразумевая под этим устойчивые социальные группы - общества по уровню их доходов и роду занятий, он писал, что «основные структурные группы, изменяя лишь название, продолжают существовать на протяжении жизни всех известных цивилизаций, с самой глубокой древности, а в XX в. в разных системах государств: демократических, коммунистических, диктаторских и т. д., и если на какой-то миг некоторые формы стратификации разрушаются, то они возникают вновь в старом или модифицированном виде и часто создаются руками самих уравнителей».

А катастрофически низкие показатели общего социально-экономического положения кыргызстанцев, как мы отметили, являются не чем иным, как статистическим искажением реальной действительности. Основные статистические заблуждения связаны с тем, что, как уже отмечено, в постсоветском Кыргызстане произошел значительный рост неофициального, особенно теневого сектора экономики, но по определенным причинам это не находит отражение в официальной статистике. То есть, по большому счету, в Кыргызстане ведется «двойная бухгалтерия» на государственном уровне. Определенную оценку данной ситуации дал в своем официальном заявлении Председатель Национального банка Кыргызстана М.Алапаев, отметивший, что «в республике из-за большого объема теневой экономики очень сложно отслеживать реальные показатели экономического развития государства», что «в данное время в республике вновь сложился дефицит торгового баланса. Но золотовалютные резервы государства растут, а, по идее, они должны были уменьшаться. Все это говорит о том, что в республике идет мощный, неконтролируемый государством теневой экспорт и реэкспорт». Как обычно, официальная статистика отражает, в основном, социально-экономические параметры развития официальной экономики государства, а государственная экономика Кыргызстана, к сожалению, действительно слабая, слабая даже по сравнению с негосударственным сектором экономики страны. По неофициальным данным, суммарное богатство негосударственного, частного сектора экономики страны существенно, превышает ВВП государства. Следовательно, негосударственный сектор экономики страны самостоятельно сформировал и довольно успешно поддерживает достаточно сильную самообеспечивающую социальную сферу общества, фактическое положение которой существенно лучше, чем официальная социальная программа государства. В этой связи, считаем уместным перефразировать русского поэта Ф, Тютчева рифмами:

«Умом официальным Кыргызстан не понять,

Аршином общим не измерить:

У него особенная стать -...»

Для того, чтобы доказать «особенную стать» Кыргызстана, из-за отсутствия прямых и официальных статистических данных об истинном социально - экономическом положении страны приходится опираться на косвенные материалы официальных и неофициальных источников. Например, исследования Бишкекского института экономической политики под названием «Стоимость традиций» показали, что затраты кыргызстанцев только на проведение юбилеев, тоев, организации похорон и поминок в сумме превышают аж треть ВВП страны или превышают внешний долг республики, то есть более 2 млрд. долл. США. Эта сумма оказалась выше валовых внутренних инвестиций в 2 раза. Таким образом, затраты на проведение традиционных обрядов в настоящее время стали даже основным фактором роста экономики республики через рост потребления. А потребление кыргызстанцев, как видно – чрезмерные. Для наглядности скажем, что по данным Международного вегетарианского союза в Кыргызстане ежегодно съедается около 67,8 млн. животных, а среднестатистический житель страны за свою жизнь съедает около 927 животных. К сожалению, другим, но уже негативным последствием этого явления стал низкий уровень сбережений населения и недостаточный размер валовых внутренних инвестиций. В качестве другого примера можно привести слова премьер-министра страны Д.Усенова. Будучи мэром Бишкека, он констатировал, что только в течение одного, то есть 2007 года, в столице страны было зарегистрировано почти 35 тыс. единиц автотранспорта. Тогда как, по его словам, в 1991 году в столице было всего 40 тыс. единиц автотранспорта всех видов, включая тракторы. И во обще, в Кыргызстане мало кто поверит, что в стране люди живут на официально зафиксированную среднюю государственную зарплату равную 86 долл. США, о чем недавно заявила министр труда и социального развития У. Абдуллаева. Скорее всего, права бывший министр финансов Т. Калимбетова. Будучи министром финансов республики, на заседании парламента, она сообщила, что «в ведомствах Кыргызстана (даже не говоря об организациях негосударственного сектора) 80% специальных средств уходит на заработную плату сотрудников (по официальным данным спецсредства составляет более 5 млрд. сомов). В официальных отчетах по жалованию, в том числе и президенту республики, ведомства дают совсем другие цифры, без учета этих средств. Если прибавить данные фонды, то получится, что у сторонников реальные доходы в 2-3 раза выше указанных в официальных документах». Возможно, именно поэтому при среднестатистической заработной плате 86 долл. США, фактическая среднестатистическая свадьба кыргызстанца обходится в 10 тыс. долл. США, в то время как, средняя свадьба в Германии, включая и официальную церемонию, и угощение для близких, редко когда превышает за 3-5 тыс. евро. Имеются и другие косвенные, но вполне научно-обоснованные аргументы. В частности, результаты социологических исследований ВЦИОМ России, проведенные в шести высокоразвитых странах бывшего СССР (Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан, Азербайджан, Армения) и в Кыргызстане свидетельствуют, что в 2007 году 73% жителей Казахстана устраивала их жизнь, 65% белорусов и кыргызов также были всем довольны. В России такого мнения придерживались 51% россиян, в Армении-49% армян. Крайне недовольными оказались азербайджанцы и украинцы. Самое главное, 52% жителей Кыргызстана отметили, что они с наибольшим оптимизмом смотрят в будущее, поскольку их будущее во многом зависит именно от них самих. Таковых в Казахстане оказались меньше, чем в Кыргызстане, то есть 50% населения, в Армении 47%, в Азербайджане-36%, а в России и Белоруссии 28-29%. Для убедительности можно привести аналогичные данные из других независимых источников. Так, в докладе Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) о переходе Кыргызстана к рыночной экономике отмечено, что в 2007 году 58% граждан страны удовлетворены жизнью. По данным ЕБРР, наши граждане были более довольны жизнью, чем жители России, Украины, Азербайджана и других государств СНГ.

Любопытно, что примерно такая же часть жителей страны (от 30 до 72% населения) причисляют себя к субъективному среднему классу страны. Как известно, наличие в стране среднего класса является интегральным показателем оптимальности проводимых социально-экономических реформ. Поэтому, споры о существовании в Кыргызстана не среднего класса и, (если существуют, то кого именно можно считать его полноценным представителем и какую долю общества они составляют), представляют серьезный интерес. Обычно в стабильно развивающихся обществах их идентичность складывается через уровень образования, профессионально-должностную позицию и уровень дохода, которые являются взаимоувязанными показателями и в совокупности определяются социальный статус личности. Однако по объективным причинам в Кыргызстане невозможно определить средний класс только по этим признакам, поскольку образование не может гарантировать перспективную работу, в свою очередь официальная работа не может гарантировать фактического дохода, следовательно, официальный доход не гарантирует фактического общественного статуса гражданина страны. И все это обусловлено с превалированием в республике теневой экономики, где занята основная часть населения страны. Соответственно, их перспективная работа и социальный статус, фактическое материальное положение и благополучие остаются теневыми, а посему они не отражаются в официальных статистических и других источниках государства. Из-за этого, самоидентификация является одним из базовых стратификационных критериев определения среднего класса Кыргызстана, на основании которого и выделяют примерный средний класс страны, называемый в этом случае субъективным средним классом. Обычно, в мировой практике субъективный средний класс определяется на основании самоидентификации, то есть массового анкетирования с применением базового стратификационного критерия. Например, согласно опросу ВЦИОМ порядка 80% жителей России сами себя причисляют к среднему классу. А исследования, проведенные в Кыргызстане консалтинговой компанией «SIAR - Bishkek» по заказу Фонда инновационных технологий «Terra Public» показал, что порядка 72% граждан республики сами идентифицируют себя и свою семью в качестве представителей среднего класса. В то же время, по данным республиканского Центра изучения общественного мнения (ЦИОМ) «Эл пикир» 59% жителей страны считают свое положение средним, то есть причисляют себя к среднему классу, а по данным Бишкекского делового клуба они составляют от 5% до 35% населения страны. Еще один авторитетный источник, то есть исполнительный директор общественного объединения «Инновационный круглый стол» Дж. Оторбаев на основании собственного расчета сделал вывод (в 2005г.), что средний класс в Кыргызстане реально существует, составляя 25 - 30% населения страны.

Возможно, «усредненная» самооценка субъективного среднего класса Кыргызстана связана с ментальной особенностью народа, то есть в их понимании средний класс означает жить на уровне основной массы населения, не хуже и не лучше других, при этом идентифицируя себя исходя от того, с какой референтной группой сравнивает свое положение. Возможно, что позитивная оценка кыргызстанцами своего положения и их высокий оптимизм относительно своего будущего еще повсеместно не подкреплены экстаординарными экономическими достижениями в виде «кыргызского экономического чуда», и конечно, среди кыргызстанцев имеется определенное количество бедных людей, неблагополучных семей (где их нет, они были даже при социализме), но одно бесспорно - результаты научных исследований россиян, ЕБРР и других свидетельствуют о процессе формировании рыночного экономического сознания кыргызстанцев, об ослаблении в республике иждивенческих настроений, показывают, что кыргызстанцы не ждут, и в основной массе не требуют улучшения своего положения от государства, они сами несут ответственность за собственное благополучие, поэтому у них меньше пессимизма, недовольства и больше оптимизма, кыргызстанцы сами стремятся улучшить свою жизнь, соответственно жизнь страны, для них самое главное богатство - свобода, в том числе, и экономическая свобода. В целом, если даже подавляющая часть общества не стала жить лучше, неоспоримо то, что они стали жить иначе, и все сказанное означает, что особенности социальной, социально-экономической структуры страны безусловно уменьшает и нивелирует экономическую и психологическую потребность масс в патерналистской опеке государства и «сильной руке» вождя.

Blog

Т. А. Кыргызстан – terra incognita?