Елена Сазанович я слушаю, лина
| Вид материала | Документы |
- Атватер И. Я вас слушаю, 425.44kb.
- Иванова Елена Николаевна Доцент Леанович Елена Борисовна Минск 2010 оглавление список, 445.62kb.
- Понимание партнера – залог успеха, 1116.35kb.
- Сказка в двух действиях, восьми картинах, 379.79kb.
- Расписание Недели открытых лекций для держателей сертификатов мирбис понедельник,, 85.96kb.
- Чешенко Елена Константиновна. Матвей Коротаев, дк «Прометей», руководитель Тамеева, 32.3kb.
- Джоз Стивенс, Лина Седлетски-Стивенс, 2957.37kb.
- Джоз Стивенс, Лина Седлетски-Стивенс, 2962.45kb.
- Портрет Марии Монтессори в рамке на холсте (цветной) 7200 Елена Хилтунен Серия "Практическая, 1148.3kb.
- Генеральному директору ООО «Галерея «Елена Висконти» Поповой Е. И. Досточтимая Елена, 24.34kb.
Лина. А если бы была недостойна? Ты словно и в любви чины присуждаешь. Какое ты мне звание присудил в любви, Филипп? Сержанта? Генерала? А если бы твой безупречный генерал или сержант совершил подлость? Аморальный поступок? Ты бы тотчас разлюбил? Так что же это за любовь такая, Филипп?
Филипп. Но я отлично знаю, что ты не способна на подлость, Лина. Вот поэтому и уверен в своей любви. И дочь свою я тоже любил. В ней было много неправильного, сумасбродного. Но я всегда знал, что это по-настоящему чистый и прекрасный человек. И поэтому... Мне кажется... Если бы этот парень был в моих руках, мне стало бы легче. Моя девочка была бы отомщена. Я помогал многим, Лина. Я столько раз влезал в грязь, выискивая разную мразь... И вот... Как оказалось, совсем бессилен помочь себе.
Лина. Считай, что возмездие свершилось. Если тебе станет легче от незаслуженного возмездия, Филипп. Но это будет всего лишь возмездие. Но не правда. И далеко не справедливость... А я тоже... Я тоже любила тебя, Филипп... За честность, за порядочность...
Филипп (кричит). Не надо! Лина, как ты не понимаешь... Речь идет не о постороннем человеке. Не просто о пострадавшем с улицы. Речь идет о моей дочери. И здесь слова о чести и честности неуместны.
Лина. А я думала, такие слова уместны всегда. И как ты... Как ты смеешь делить людей! “Речь идет не о постороннем человеке... с улицы”! Что же тогда! Наплевать — и дело закрыть!.. Мы выбрали эту работу, Филипп, сознательно. Зная, что это работа с людьми. Зная, что люди должны нам доверять. Иначе все, абсолютно все теряет смысл. Иначе вообще не стоит употреблять в обществе такое слово, как правосудие. Твоя дочь погибла, Филипп. Твою дочь не вернуть. Ты же в отместку хочешь уничтожить человека, который фактически в этом не виновен!.. Ты подумай о себе, Филипп. Ты становишься похожим на этих подонков. Сам хочешь загубить неповинную жизнь. И как ты сможешь после этого спокойно спать? И неужели твоя совесть будет чиста? Нет, Филипп. Я думаю, твоя дочь не простила бы тебе этот поступок. Она любила этого парня. И она любила тебя. И всегда верила в твою порядочность. И если такие, как ты отступают... То как дальше жить? И кому после этого верить?...
Филипп. Не надо, Лина... Тебе легко говорить красивые фразы. Потому что тебя это не касается. Тебе этого не понять. У тебя нет...
Филипп резко обрывает свою фразу. Возникает напряженная пауза. Они напротив друг друга смотрят друг другу в глаза.
Лина (сухо). Возмездие свершилось, Филипп. Без твоей и без моей помощи. Дело можно считать закрытым.
Филипп. Твой подчиненный... Данилов... Так не считает...
Лина (опустив голову на колени). Может быть, он прав... Я так устала, Филипп... И моя любовь к тебе... Моя обида... (Она приближается к нему. И обнимает.) Сколько раз мы с тобой в жизни раз ссорились, Филипп. И сколько раз тут же мирились! И опять ты, Филипп... Просто не верится... Опять ты... Неужели... Неужели это выше моих сил. Боже! Сколько раз я уходила от тебя. И сколько раз кляла себя за малодушие, что вернулась. Опять твои руки. (Она берет его руки в свои.) Сильные руки сильного человека. Знаешь, когда мы с тобой познакомились... Я вдруг поняла, что это больше, чем любовь. Это — уверенность в завтрашнем дне. В сегодняшнем. Даже во вчерашнем. Я стала спокойней жить. Потому что знала, со мной человек, с которым ничего не стоит боятся.
Филипп. И я думал о том же, Лина. Со мной человек, с которым ничего не нужно боятся. Человек, с которым я смогу пережить любую боль. Мне больно, Лина... И если бы не ты...
Лина (сжимая виски руками). Не надо, Филипп... Пойми меня, пока мы не имеем на это права. Но я тебе помогу... Мы вместе переживем эту боль. И я сделаю все, что в моих силах.
Филипп. Да, Лина, но главное... Главное — ты вновь подарила мне жизнь. Главное, что ты любишь меня. И уже нет той пустоты, в которой я жил последние дни. Уже есть ты... И сегодня я еще понял, насколько ты благородна.
Лина (повернувшись спиной, сквозь слезы). Я пойду, Филипп.
Филипп. Спасибо тебе, Лина.
Лина, невзначай вытирая слезы, направляется к двери. Затем берет себя в руки и как бы между прочим спрашивает.
Лина. ( говорит сквозь силу, словно сама к себе испытывает отвращение) Да, ты что-то упомянул насчет Даника? Он прекрасный работник, ловкий, настырный. Но уж слишком честолюбив. Его давняя мечта — быть в моем кресле. К тому же он давно по уши влюблен в меня. И не может смириться, что любимая женщина выше его, а он у нее в подчинении. Поэтому и пытается все время что-то доказать. В противовес мне. И мне его искренне жаль.
Филипп (недовольно поморщившись). М — да, я это не знал...
Лина. Надо пережить эту трагедию, Филипп. И возмездием ты ничего не добьешься. Только примешь на себя лишние страдания, лишний грех. Нужно пережить, Филипп. Люди многое способны пережить. Особенно, когда рядом есть человек, на которого можно положиться. Я помогу тебе, Филипп. Положись на меня. (Она сжимает кулаки и, не сдержав слез, резко уходит.)
Дом Лины. Олег сидит в кресле с книгой и хохочет во весь голос. Лина выходит из спальни с газетами в руках. Бросает их на столик. Походит к креслу, где сидит Олег.
Лина (напряженным тихим голосом). Малыш...
Олег. Ха-ха-ха... Ну и умницы же эти, Ильф и Петров... Интересно, кто из них был умнее?
Лина. Малыш...
Олег. Представляешь, Лина, она ему сказала, а он...
Лина. Малыш, ну перестань же! Я нисколечко не сомневаюсь в способностях Ильфа и Петрова. Но...
Олег. А какой язык, Лина! Клянусь всеми богами, я бы сумел не хуже!
Лина (присев возле него на корточки). Зачем ты мне лгал, малыш?
Олег (недовольно). Я не понимаю, Лина.
Лина. Ты ее любил, малыш? По-настоящему! Ну же! Отвечай! Отвечай же! Зачем ты мне лгал! Ну, конечно же... Конечно же, она была такой юной. И само солнце завидовало ее золотистым волосам. А я... Одинокая, несчастная женщина, живущая на окраине города. К которой запросто можно применить теорию Фрейда. К которой запросто можно отправиться за любовью ради спасения своей шкуры! Ты — трус! Ты просто — трус! Может быть, тебе было даже противно заводить интрижку с тетенькой! Но своя шкура дороже! Так?! И ты все вытерпел. Все рассчитал... Поздравляю, тебе это удалось. Фрейд победил! Эта одинокая незамужняя тетенька по уши влюбилась в тебя. И, рискуя головой, принялась вытаскивать из грязи.
Олег (презрительно). Тебя можно поздравить, Лина. Ты умеешь держать слово. Ты ходила к Хорьку. Так? Ты обещала мне, но все же отправилась. Лучше бы я тогда ушел. Но я тебе поверил!
Лина (постепенно заводится). Молчать! Не тебе судить меня! Только не тебе! И не пытайся меня хоть в чем-то уличить! Ты... Который все рассчитал, продумал. Ты... Который мне признавался в любви, не любя. Думая только о спасении своей шкуры. Ты просто посмеялся надо мной! Унизил перед всеми! Ну конечно! Конечно! Боже, какая я была дура! Самоуверенная идеалистка! Ну, конечно. Ты просто воспользовался... Моей любовью воспользовался! Моим положением!
Олег. Лина, прошу, выслушай...
Лина. Не смей оправдываться! Оправдываются те, кому верят. Я не верю ни единому твоему слову! И что ты можешь сказать! Что не знал меня раньше! Что случайно оказался возле моего дома! И первой встречной женщине поведал историю убийства! Просто эта тетенька на твое счастье оказалась следователем! Так? Сколько счастливых случайностей одновременно! Нет, парень. Это был запланированный ход. И тем он страшнее. Ты убил одну девушку, которую, кстати, любил. Хотя убеждал, что это всего лишь юношеское увлечение. Ты убил ее. И в тот же миг побежал за спасение к другой. Это страшно. Это чудовищно. И этому нет оправдания.
Олег. Нет, Лина... Я не скажу, что не знал, кто ты. И не скажу, что не знал этот дом. Но...
Лина (в истерике). Подонок! Грязный подвальный подонок! (Она размахивается и пытается ударить Олега. Он перехватывает ее руку.)
Олег. И чтобы никогда. Никогда ты не смела так со мной разговаривать! Да, я знал, кто ты. Когда я впервые тебя увидел... Это была встреча не из лучших. Ты наверняка даже не запомнила меня. Кто я такой, чтобы запоминать мое лицо. Но твое лицо... Я запомнил, Лина. Ты тогда тоже злилась. Ты нас тогда ненавидела. Особенно Нину. И ты всем не понравилась! Абсолютно всем! Кроме меня. Не знаю почему, но я тогда подумал, что передо мной отчаявшийся, но очень справедливый человек. Нина про тебя говорила, кстати, только хорошее... Потом... Когда все это произошло. Хорек вдруг вспомнил этого дурацкого Фрейда. Да плевать я на него хотел! Я никогда не верил таким книжкам. Психику человека невозможно разложить по полочкам. Возможно, этот Фрейд писал только про себя. Но я никакого отношения к нему не имею! У меня своя жизнь! И своя голова на плечах! И, когда Хорек упомянул об этом, я не придал значения этой теории. Я просто вспомнил тебя. Пойми... В каком положении я тогда был. Я плохо соображал! Я хотел бежать в милицию! Но подумал, что лучше всего, если первый допрос будет вне этих ужасных стен. Я хотел, чтобы меня выслушал просто человек, который бы мне поверил. И, кроме тебя, я никого не мог вспомнить... И я уже не думал о риске. Я просто вспомнил твое лицо... И мне плевать было, сразу бы ты отправила меня за решетку или нет. Главное — мне нужен был человек, которому я мог бы поведать свою боль... И я побежал к тебе, Лина. Не ради спасения своей шкуры. И уж, конечно, не за любовью. Мне бы такое и в голову не пришло. Ты настолько лучше меня, выше... Что я до сих пор не верю, что ты можешь меня полюбить... Я побежал к тебе, Лина, потому что мне не к кому было бежать. Ты говоришь о расчетливом, продуманном плане. Нет, Лина. Что угодно — пусть безумие, пусть бред. Но только не холодный расчет. Если бы в ту минуту я хотя бы чуть-чуть здраво соображал, я бы просто сбежал. Сбежал, куда глаза глядят... И прошу тебя. Пока мы здесь. Не надо со мной так разговаривать. Я думаю, все допросы еще впереди. И ты еще сможешь накричаться. Но только не здесь. Здесь я еще не твой подследственный.
Лина (сквозь слезы, с крика перейдя на рыдания). Ты никогда им не будешь, малыш...Я сделаю все для этого. Это дело уже закрыто. В связи с самоубийством преступника.
Олег. Я не понимаю...
Лина. Этой ночью, когда ты спал, я отнесла твои вещи в бухту... В общем, я имитировала твою смерть... Но я так счастлива, что ты жив...
Олег. Ты это сделала зная... зная про Фрейда! Но почему!
Лина. Один Бог знает — почему... Наверно потому, что не верила в твою подлость и знала... Отлично знала, что ты меня любишь.
Олег (крепко обнимает ее). Ты самая удивительная женщина.
Лина.
Лина Знаешь, малыш. Ты оказался к тому же прав. Конченых людей не бывает. Даже такой, как Хорек имеет шанс на спасение. Главное — этот шанс не упустить.
Олег. Я всегда знал, что ты не способна на предательство.
Лина (внимательно на него глядя). Скажи, малыш, а если бы я все же совершила подлость. Что тогда? Ты бы меня разлюбил?
Олег. А разве любовь выбирает? Я бы обиделся. Может быть, расстался с тобой. Но разлюбить... Если бы это зависело от нас. Это была бы уже не любовь. А просто выбор партнера. По своему положению, уму, достоинствам. Так что, Лина... И зачем ты спрашиваешь такое? Ты же меня не разлюбила, хотя и узнала сегодня обо мне не самые лучшие вещи. Но ты мне поверила. Потому что хотела этого. И я хочу тебе верить. Вот такая любовь.
Лина. Мне такая любовь нравится.
Олег (целуя ее). Какие красивые у тебя волосы, Лина... А запах... А запах почему-то замерзших лимонов...
Резкий звонок в дверь. Олег поспешно уходит в спальню. Лина открывает дверь. Входит Даник.
Даник (стряхивая снег). Привет, Старик! (Приближается к столу, молча наливает рюмку и выпивает.) Тебя можно поздравить. Дело закрыто. Все довольны. Теперь прокурор успокоится. И можно будет продолжать свое благородное дело с чистой совестью. За это грех не выпить. За доблестную победу. Ты всегда умеешь угадывать ситуацию. (Он наливает еще одну рюмку до самого края.)
Лина. С этим можно поздравить и тебя, Даник.
Даник. А мне казалось, что мы когда-то здорово уживались, Лина. Помнишь, мы с первого раза понравились друг другу. Я даже сам удивился. Люди притираются друг к другу годами... У нас же был другой случай. У нас сразу же возникло обоюдное доверие. Знаешь, у меня же был вначале выбор. Ну, с кем работать. Я захотел только с тобой. Знаешь почему? Потому что ты — женщина. Я знал, что у женщин обостренное чувство справедливости. Они редко подставляют. Они умеют плакать. Они умеют жертвовать. Я это очень ценю в людях. Ты вспомни, Лина. Мы ни разу не предали друг друга.
Лина. Так оно и было, Даник.
Даник. Послушай, тут поговаривают, что меня переведут в другой отдел. Ты случайно не знаешь, за какие такие заслуги?
Лина (встревожено) Это, наверняка, только слухи, Даник... Даник, послушай, Даничек. Мы действительно здорово уживались вместе. И, честное слово, я не хочу, чтобы ты уходил от меня. Это не в моих интересах и не в моих правилах.
Даник. Это правда, Лина?
Лина (не отрывая от него взгляда). Правда.
Даник (облегченно вздыхая). Уже говорят, принимается решение. Но, в общем, я верю, что это не твоих рук дело. Мне бы хотелось в это верить. Это было бы слишком низко. И слишком больно... Знаешь... Ну, в общем, я сам себя считал легкомысленным, вечным мальчишкой. И легко, довольно легко переживал поражения, неурядицы, измены. Но я никогда не думал, что так тяжело смогу пережить предательство товарища. Это единственное уязвимое место в моем характере. И, наверное, единственное, чего я не смог бы простить — предательство друга.
Лина. Поверь мне, Даник...
Даник. Лина — ты первоклассный сыщик. Я предлагаю тебе это дело продолжить. Мы столько пережили вместе. Нам не раз грозила опасность. Мы не раз распутывали сложнейшие дела. Если и дальше мы будем держаться вместе — мы победим.
Лина. Но дело закрыто, Данилов.
Даник. Плевать. Пусть они делают, что хотят. Но ты умная баба. Ты же понимаешь, ведь понимаешь, что все обстоит далеко не так. И мы это докажем. Вспомни, как нам когда-то не верили! Смеялись над нами! Помнишь, когда мы единственные пытались доказать невиновность той женщины, обвиняемой в убийстве мужа. Все перешептывались за нашей спиной. И даже твой любимый прокурор не поверил тебе. И что вышло! Мы... Только мы оказались правы. Мы единственные доказали невиновность человека. Мы спасли эту женщину! Боже, как ты радовалась тогда, Лина! Ты сама говорила, что это еще одно доказательство того, что правда существует. Главное — ее не побояться найти. А найти ее — наш долг. И почему... Почему ты теперь отказываешься от этого долга? Лина! Мы его выполним вместе. И схватим этого мальчишку!
Лина. И засудим его?
Даник. Да нет же! Нет, черт побери! Я действительно хочу докопаться до истины. А ты... Ты же, я знаю, не раз была на высоте. Не раз доказывала свою честность, справедливость, принципиальность!
Лина. Сколько комплементов. Сразу. В один вечер.
Даник. Мне не до шуток, Лина... Я тебе предлагаю дело. Мы осудим его. Но мы же его и оправдаем!
Лина. Не проще ли оставить его в покое?
Даник. Ага! Я знал! Значит, ты действительно не веришь в его смерть!
Лина. Во что мне верить — это мое право. Я знаю одно. Дело закрыто... Не стоит ворошить мертвое дело.
Даник. Какое, к черту, мертвое! Если нет мертвеца! Его не существует!
Лина. А тебе нужен мертвец, Даник! Вот твоя правда, с которой ты так носишься! Тебе нужна жертва! Ну что ж. Я даже готова предположить другое. Один малюсенький процентик, что этот парень жив. И что? Что дальше? Ты вспомнил ту женщину, которую мы сумели защитить. И которая оказалась невиновной. Но какое отношение она имеет к сегодняшней истории? Ты путаешь понятия, Даник. Ты забываешь, тогда речь шла об обычном убийстве. Здесь же дело о убийстве дочери главного прокурора города! Это разные вещи, Даник! Теперь ты не в силах будешь что-либо исправить. И никто не встанет на твою сторону. Абсолютно никто! Есть жертва. И есть убийство. Детали в этом деле не имеют значения. Будет суд. И ты прекрасно знаешь, чем этот суд закончится для парня.
Даник. Я только знаю, что в любом случае этот парень не имеет права скрываться.
Лина. Милый мой Даник. Для тебя он никто! Просто один из очередных подследственных. Он для тебя пустое место! Поэтому тебе так легко играть в эти игры с совестью. А ты не хочешь подумать о нем, как о человеке? Просто о человеке? Откуда ты его знаешь, Даник? Скажи, откуда? А вдруг он замечательный парень? Вдруг он любит книги, музыку? Вдруг он может стать великим композитором? Вдруг он бы может осчастливить кого-то?.. Ты же полностью исключаешь этого! Ты хочешь загнать его в тюрьму. А там-то он уж точно никем не станет. Не тебе рассказывать, что такое тюрьма и кем он оттуда выйдет. Если, конечно, выйдет. Он станет конченным человеком. И уж точно ненужным для общества. И это будет на нашей совести. Я же считаю, что парню необходим шанс... Если, конечно, допустить, что он жив.
Даник. Лина, ты не собираешься менять профессию? Ты прекрасно бы занималась перевоспитанием трудных подростков.
Лина. Оставь, мы это уже обсуждали.
Даник. Однако ты в своем психоанализе допустила промах. Всего несколько немаловажных деталей. Если этот парень прячется, если он боится признаться, хотя фактически не виновен, если он спокойно может спать по ночам, зная, что совершил преступление, если он вообще собирается и дальше жить с этим, именно это и значит, что он уже и есть конченый человек. И он никогда не сочинит музыку. И никогда не осчастливит человечество. Уж мне-то поверь. Люди без совести не способны на это. Более того, теперь он будет знать, что многие подлые вещи остаются безнаказанными. И поэтому он сможет совершить еще одну подлость. И сделает это уже легко... Ты сама толкаешь, Лина, его на это. Ты сама же топишь его. Пойми, человек, у которого есть совесть, не станет прятаться. Даже зная, что ему грозит. Он выберет правду. Чтобы найти силы жить дальше. И в тюрьме, за решеткой, он имеет больше шансов на спасение своей души. Даже если получит на полную катушку. Во всяком случае он задумается о себе. О своем месте в жизни... И, может быть, тогда он даже сможет сочинять музыку...
Лина. Или окончательно озлобится на людей. И окончательно их возненавидит. И окончательно разуверится в справедливости мира. Впрочем, Даник, мы говорим очень абстрактно о некоей шкуре неубитого медведя. Впрочем, наверное, все-таки — убитого.
Даник. Это твое последнее слово? (Он направляется к двери, там оглядывается.) Это твое последнее слово?
Лина (выдержав паузу, наигранно весело). А как же твои девочки, Даник?
Даник. Прекрасно. Они действительно глупы, как пробки. Но это не страшно. Главное — они не способны на предательство. Я в последнее время понял, что на предательство, как правило, идут слишком расчетливые и слишком умные люди. Поэтому я предпочитаю общаться с людьми попроще... Я сам буду вести это дело, Лина. И докопаюсь до истины.
Даник уходит. Появляется Олег.
Олег (кивая на дверь). А мне он понравился. Как-то легче живется, спокойнее, когда есть такие люди. Именно они вселяют надежду, что справедливость существует... Лина... Ответь, Лина... Может быть, этот Даник действительно прав? И все станет на свои места. Ведь свобода — это не обязательно, когда вне решетки...
Лина (резко). Ты хочешь сказать, что у меня ты не свободен?
Олег (с вызовом). Если хочешь — да! Это противоестественно — скрываться от людей. Скрываться от людей — это уже не свобода. Ты с тем же успехом можешь завести попугая в клетке. Но мое положение гораздо хуже. На меня никто не может даже прийти посмотреть.
Лина (не выдержав). Сопляк! (И тут же опомнившись.) Малыш... Ты просто понятия не имеешь, что такое попасть за решетку. Ты говоришь, Даник... Конечно, получается — чистый, благородный Даник. Мне же в этой пьесе уготована самая отвратительная роль. Но скажи... Скажи, кто ты для него? Кто? Молчишь! И правильно делаешь. Ты для него — никто. Просто еще один шаг к очередному доказательству своей безупречности и порядочности... Он вспомнил то дело, когда мы помогли женщине, обвиненной в убийстве мужа. Но кто была та женщина? И кто был ее муж? Прокурор? Президент? Миллионер? Он был никто! К сожалению, шанс на справедливость та женщина имела только потому, что пострадавший был человеком с улицы. И ее оправдали, потому что дело вели неплохие ребята... Но в этом случае даже мы тебя не спасем. И твой Даник ничего, ничего не решает. Ему легко играть в совестливого, потому что твоя судьба ему безразлична. А вот на прокурора ему не плевать.
Олег. Я так не думаю, Лина. Я считаю, ему не плевать на меня. И мне кажется, он спасает меня больше, чем ты. Он спасает меня от главного — от себя самого. И он прав, говоря, что это низость — скрываться. Человек должен отвечать за свои поступки. И ничего из меня не получится, если я смогу с этим жить. И уж точно я вряд ли когда-нибудь смогу сочинять. Я всю жизнь буду боятся. Мучиться. Я не смогу читать. Смотреть кино. Все мне будет напоминать о том, что я сделал. И не расплатился. И скажи, Лина, зачем мне такая жизнь? И, скажи, зачем я тебе нужен буду такой? Озлобленный, никчемный трус. Разве ты мечтала полюбить такого парня? И разве я позволю себя любить таким...
Лина. А я, малыш... Я разве могу позволить, чтобы ты оказался в тюрьме? Самое страшное — это не кошмарные ночи, холодные стены, одиночество. Самое страшное — не грязь, вонь, ругань, бессилие и постоянное унижение. Самое страшное — это то, кем ты оттуда выйдешь. Опустошенным, больным человеком. С изувеченной психикой. Человеком, которому в жизни уже не нужны будут ни музыка, ни искусство, ни любовь. И которому, поверь, будет глубоко плевать на свою совесть... И твоя судьба вряд ли станет кому-нибудь интересной. И вряд ли кто-либо примет в ней участие. Честь и честность ты посчитаешь великой роскошью. И разговоры об этом тебе покажутся пустыми и никчемными. Разглагольствованиями сытых баловней судьбы. Типа Даника. Твоя жизнь будет кончена, малыш.