Искушение анжелики анн и Серж голон часть первая фактория голландца глава 1
| Вид материала | Документы |
- Триумф анжелики анн и Серж голон часть первая щепетильность, сомнения и муки шевалье, 5432.01kb.
- Анжелика и ее любовь анн и Серж голон часть первая путешествие глава, 5204.65kb.
- Путь в версаль анн и Серж голон часть первая двор чудес глава, 3250.05kb.
- Анжелика и король анн и Серж голон часть первая королевский двор глава, 3580.8kb.
- Дорога надежды анн и Серж голон часть первая салемское чудо глава, 5670.81kb.
- Неукротимая анжелика анн и Серж голон часть первая отъезд глава, 6314.73kb.
- Анжелика и заговор теней анн и Серж голон часть первая покушение глава, 2417.02kb.
- Анжелика маркиза ангелов анн и Серж голон часть первая маркиза ангелов глава, 7553.92kb.
- Анжелика в квебеке анн и Серж голон перевод И. Н. Пантелеевой часть первая прибытие, 8222.2kb.
- Психологическая энциклопедия психология человека, 12602.79kb.
- Вы слышали? - спросил де Пейрак, повернувшись к Анжелике. - Это та самая благодетельница! Похоже, что океан счел для себя неудобоваримыми почтенную герцогиню и ее бумагомарателя.
Граф смотрел на нее недоуменным взглядом, не зная, что и подумать.
- Мы увидимся позже, - сказал он нерешительно, отводя глаза в сторону. - Мой долг сейчас пойти и встретить эту бедную женщину, раз уж ее выбросило на наш пиратский берег, словно Иону из чрева кита. Вы идете со мной?
- Сейчас, только уберу все это оружие, - сказала Анжелика. - И сразу же приду в порт.
Де Пейрак ушел.
Анжелика топнула ногой.
Определенно, Жюльена была права. Эта благодетельница хоть кого выведет из себя. Надо же! Три дня просидеть под водой и не подождать еще час-другой, прежде чем выплыть на поверхность. Появиться в тот момент, когда Жоффрей открыл, наконец, Анжелике свои объятия. А ведь не все еще сомнения исчезли из его, такого недоверчивого сердца.
Она чувствовала, что в нем вдруг пробудилось беспокойство о ней, но он никак не мог преодолеть своей гордости.
И снова судьба неожиданно оказалась против нее.
Еще не исчезло воспоминание о коротком, всего лишь на миг, объятии графа, а уже смертельный холод пронизал ее насквозь, стал туманить рассудок.
У нее появилось неодолимое желание броситься вслед за графом, позвать его обратно, снова обратить к нему свои мольбы.
Но ноги ее, словно налитые свинцом, отказывались слушаться. Она, как в ночном кошмаре, едва передвигала ими.
Ударившись о притолоку двери, Анжелика зашаталась и упала.
Уже лежа на полу, она увидела демона с блестящими клыками и горящими глазами. Он смотрел на нее в упор.
Кожа у нее вся покрылась мурашками. Тошнота подступила к горлу.
- Ах, это ты, Вольверина! Как ты меня напугала. Росомаха не отправилась вслед за Кантором в Кеннебек. Она продолжала рыскать по селению. Ее крупное, тяжелое, но гибкое, как у змеи, туловище появлялось то тут, то там.
И вот она здесь. Смотрит на Анжелику.
- Убирайся! Убирайся! - зашептала она, вся дрожа. - Убирайся, возвращайся к себе в лес.
Но тут какая-то огромная волосатая тень зашевелилась в муаровой листве большого дерева.
Снова видение. Призрак угрожавшей ей опасности. На самом деле это был всего лишь медведь, мистер Уилаби, повсюду бегавший вразвалку, принюхиваясь к соблазнительным запахам.
Он когтями выворачивал камни и языком ловко слизывал копошащихся там муравьев.
Машинально переставляя ноги, Анжелика спустилась к песчаному берегу. Гул голосов донесся до нее издалека, и она пошла в ту сторону. Но по мере того, как она продвигалась вперед, гул все больше удалялся от нее.
Прямо перед ней появилась белая фигура. Приглушенный голос позвал:
- Мадам де Пейрак, мадам де Пейрак!
- Что вы здесь делаете, Мария? Это так неосторожно с вашей стороны. Вам ведь еще рано вставать с постели, с вашими-то ранами.
- Помогите мне, прошу вас, дорогая мадам. Помогите мне дойти до благодетельницы.
Анжелика обняла ее за талию, гибкую и хрупкую, как у ребенка. Ноги Анжелики передвигались как бы сами по себе. Она то и дело оглядывалась назад и видела, что медведь и росомаха следуют за ними, не отставая. Она отчаянно замахала им руками:
- Убирайтесь! Убирайтесь, чудовища!
Глава 28
Все уже толпились на берегу, словно в амфитеатре, а в бухте, как на сцене, разыгрывался еще один спектакль. Лодка подплывала к берегу. Анжелика увидела головы волнующейся толпы и услышала рыдания, крики радости и слова молитв.
- Жива! - повторяла, обливаясь слезами. Кроткая Мария. - Да будет благословен Господь Бог и все святые угодники!
Анжелика стояла несколько поодаль, на краю обрыва. Отсюда ей было лучше видно, что происходило внизу. Лодка подплыла к берегу, и Жан вошел в воду, чтобы подтащить ее поближе.
Тут уже и "королевские невесты" с истерическим визгом бросились к лодке.
Из-за неразберихи Анжелике никак не удавалось разглядеть герцогиню. Зато ее внимание остановилось на молодой, необыкновенно привлекательной, женщине. Контрастируя с темными волосами, удивительная свежесть ее лица приковывала взгляд, словно какой-то загадочный светильник, или скорее, словно один из тех экзотических благоухающих цветков - камелии или магнолии, - чья белизна как будто подсвечена нежным розовым светом.
Или, если получше рассмотреть, скорее всего, женщина была похожа на птицу. Смелое сочетание ее ярко-голубого длинного плаща с короткой, из желтого атласа, юбкой и бледно-голубой блузкой с красной манишкой создавало ансамбль поразительно элегантный, как будто созданный для нее.
Правда, одна деталь как бы выпадала из стиля: ребенок на ее руках, жалкий и беспомощный.
- Вы спасли мое дитя! Да благословит вас Господь Бог! - раздался из толпы дрожащий голос Жанны Мишо. С распростертыми объятиями она бросилась к своему малышке Пьеру и обхватила его.
Освободившись от ноши, нарядно одетая женщина опералась на руку стоявшего рядом мужчины и легко спрыгнула на берег, высоко приподняв юбку из желтого, атласа, чтобы не замочить ее.
То, что Анжелика заметила в это мгновение, запечатлелось в ее памяти, приобретая слишком большое, непонятное для нее значение до того самого дня, когда она, преследуемая своими воспоминаниями, найдет, наконец, ключ ко многим тайнам.
Она заметила на ногах у молодой женщины ярко-красные чулки, маленькие, из алого бархата, туфли-сабо, украшенные зубчиками из белой кожи и бантами из золотистого атласа.
Анжелика как бы со стороны услышала произнесенные ею самою слова:
- Но.., кто же эта женщина?
- ОНА, - ответила Кроткая Мария, разрыдавшись. - Она, наша благодетельница! Мадам де Бодрикур!... Посмотрите на нее! Разве она не прекрасна? Наделенная всеми добродетелями, всеми милостями божьими!..
Вырвавшись из рук поддерживавших ее девушек, она бросилась к вновь прибывшей и упала к ее ногам.
- Ах, моя возлюбленная герцогиня!... Вы! Вы живы!
- Мария, мое дорогое дитя! - послышался низкий нежный голос.
Герцогиня наклонилась к Марии и поцеловала ее в лоб.
Одетый в темное коренастый мужчина, с очками на носу, выбрался без посторонней помощи из лодки, вышел на берег и попытался, правда, тщетно, несколько остудить сердечные излияния вновь встретившихся.
- Довольно, дамы, успокойтесь, - уговаривал он их. - Прошу вас, дамы! Дайте же наконец герцогине услышать слова приветствия от властителя этих мест.
Немного повыше на берегу стоял в ожидании Жоффрей де Пейрак в своим развевающемся на ветру плаще. И если он тоже испытал некоторое удивление от столь неожиданного вида герцогини-благодетельницы, то оно проявилось у него только в слегка иронической усмешке.
- Посторонитесь, милые дамы, - настаивал человек в очках. - Пожалейте герцогиню. Она так устала.
- Господин Арман, это вы! - закричали "королевские невесты", наконец узнавшие его.
Они по-дружески окружили его тесным кольцом. И мадам де Бодрикур смогла сделать несколько шагов навстречу графу де Пейраку.
Когда герцогиня подошла поближе, Анжелика заметила, что платье у нее запачкано и в нескольких местах разорвано, и что ноги ее, обутые в изящные туфли из бархата и белой кожи, с трудом ступали по глубокому песку и, несмотря на тонкость щиколоток, которую подчеркивала золотая стрелка на чулках, они казались тяжелыми и грузными, как у Анжелики, когда она шла в порт.
Конечно же, ноги ее бесстыдно лгали. А может быть, лгало лицо женщины. Оно было не таким молодым, каким показалось Анжелике издалека, но более красивым. В действительности, герцогине Амбруазине де Бодрикур было около тридцати лет. Она обладала непринужденностью и уверенностью, уже свойственными этому возрасту, но, в то же время, молодым задором и какой-то изысканной чувственностью.
Однако Анжелике, с ее опытным взглядом, удалось отметить, что эта ослепительно яркая особа, так мужественно шагавшая по берегу, готова была вот-вот упасть без сознания. От истощения, может быть, от страха.., или волнения.
И Анжелика не понимала, почему она сама не может сдвинуться с места, чтобы броситься навстречу молодой женщине, силы которой были явно на исходе, поприветствовать ее, поддержать, сделать то, что она сделала бы по отношению к любому другому человеку.
Жоффрей три раза помахал у самой земли пером своей шляпы и, склонившись перед таким прекрасным созданием, поцеловал протянутую ему руку.
- Я граф де Пейрак де Моран д'Ирристру... Гасконец. Добро пожаловать, мадам, в мои владения в Америке.
Она подняла на него свои янтарные глаза с затуманившимся взглядом.
- Ах, месье, какая неожиданность! Вы носите свой плащ с гораздо большей элегантностью, чем любой придворный в Версале.
- Мадам, имейте в виду, - ответил он галантно, - на этом берегу найдется гораздо больше дворян высокого происхождения, чем в прихожей короля.
И он снова склонился к ее белоснежной руке, холодной как лед. Затем, указав на Анжелику, стоявшую в нескольких шагах от них, произнес:
- А вот графиня де Пейрак, моя жена. Она прикажет подать вам что-нибудь, чтобы вы могли подкрепиться после вашего ужасного путешествия.
Амбруазина де Бодрикур повернулась к Анжелике. Теперь ее глаза на лилейном лице были мрачны, как ночь. Страдальческая улыбка появилась на обескровленных, помертвевших губах:
- Без сомнения, во всем Версальском дворце не найдется более прекрасной дамы, чем ваша супруга, - произнесла она своим низким, певучим голосом.
Бледность ее стала еще более заметней. Веки задрожали. Вздох. Тихая, едва слышимая жалоба слетела с ее уст:
- Ах, простите, мадам, я умираю!..
И она мягко опустилась, скользнув, словно чудесная птица, подстреленная на лету, к ногам Анжелики. И та на мгновение почувствовала себя совсем одинокой, оказавшейся вдруг в каком-то неизвестном ей, нереальном месте.
Оцепенев от охватившего ее страха, она вдруг подумала: "Значит, это она? Та самая, которая должна подняться из морской пучины? Та, что должна появиться среди нас, чтобы служить Люциферу?"