Библиотека EnglishSteps

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Библиотека EnglishSteps, 9209.27kb.
• Библиотека проекта EnglishSteps, 1156.08kb.
• Библиотека Хельсинского Университета была написана небольшая статья, 63.53kb.
• Городских библиотек, 1814.45kb.
• Библиотека Альдебаран, 2189.93kb.
• Нейшем "Автор" с одной стороны, и Научная медицинская библиотека Ярославской государственной, 39.73kb.
• Библиотека православной культуры, 94.2kb.
• РосБизнесКонсалтинг Список онлайн-библиотек экономической тематики, 63.04kb.
• 1. Александрова Т. Домовенок Кузька…(с продолжениями), 69.48kb.
• Барнаульский государственный педагогический университет Научная библиотека, 757.64kb.

‘There was no shot,’ he cried.

- Но ведь выстрела же не было, - воскликнул он срывающимся го-лосом.
‘Well,’ said Father Brown, ‘it depends what you mean by a shot.’	- Это, знаете ли, зависит от того, - ответил отец Браун, - что пони-мать под словом "выстрел"
Wilton rushed forward, and they plunged into the inner room together. It was a comparatively small room and simply though elegantly furnished. Opposite to them one wide window stood open, over - looking the garden and the wooded plain. Close up against the window stood a chair and a small table, as if the captive desired as much air and light as was allowed him during his brief luxury of loneliness.	Уилтон бросился к двери и вместе с Брауном вбежал во вто-рую комнату. Она была сравни-тельно невелика и изящно, но просто обставлена. Прямо против двери находилось большое окно, из которого открывался вид на сад и поросшую редким лесом равни-ну. Окно было распахнуто, возле него стояли кресло и маленький столик. Должно быть, наслаждаясь краткими мгновениями одиночест-ва, узник стремился насладиться заодно и воздухом и светом.
On the little table under the window stood the Coptic Cup; its owner had evidently been looking at it in the best light. It was well worth looking at, for that white and brilliant daylight turned its precious stones to many - coloured flames so that it might have been a model of the Holy Grail. It was well worth looking at; but Brander Merton was not looking at it. For his head had fallen back over his chair, his mane of white hair hanging towards the floor, and his spike of grizzled beard thrust up towards the ceiling, and out of his throat stood a long, brown - painted arrow with red leathers at the other end.	На столике стояла коптская ча-ша; владелец поставил ее поближе к окну явно для того, чтобы рас-смотреть получше. А посмотреть было на что - в сильном и ярком солнечном свете драгоценные камни горели многоцветными огоньками, и чаша казалась подобием Грааля. Посмотреть на нее, несомненно, стоило, но Бран-дер Мертон на нее не смотрел. Го-лова его запрокинулась на спинку кресла, густая грива седых волос почти касалась пола, остроконеч-ная бородка с проседью торчала вверх, как бы указывая в потолок, а из горла торчала длинная коричне-вая стрела с красным оперением.
‘A silent shot,’ said Father Brown, in a low voice; ‘I was just wondering about those new inventions for silencing firearms. But this is a very old invention, and quite as silent.’	- Беззвучный выстрел, - тихо сказал отец Браун. - Я как раз не-давно размышлял об этом новом изобретении - духовом ружье. Лук же и стрелы изобретены очень дав-но, а шума производят не больше.
Then, after a moment, he added: ‘I’m afraid he is dead. What are you going to do?’	Помолчав, он добавил: - Боюсь, он умер. Что вы соби-раетесь предпринять?
The pale secretary roused himself with abrupt resolution. ‘I’m going to press that button, of course,’ he said, ‘and if that doesn’t do for Daniel Doom, I’m going to hunt him through the world till I find him.’	Бледный как мел секретарь уси-лием воли взял себя в руки. - Как что? Нажму кнопку, - ска-зал он. - И если я не прикончу Ро-ка, разыщу его, куда бы он ни сбежал.
‘Take care it doesn’t do for any of our friends,’ observed Father Brown; ‘they can hardly be far off; we’d better call them.’	- Смотрите, не прикончите сво-их друзей, - заметил Браун. - Они, наверное, неподалеку. По-моему, их следует предупредить.
‘That lot know all about the wall,’ answered Wilton. ‘None of them will try to climb it, unless one of them ... is in a great hurry.’	- Да нет, они отлично все знают, - ответил Уилтон, - и не полезут через стену. Разве что кто-то из них... очень спешит.
Father Brown went to the window by which the arrow had evidently entered and looked out. The garden, with its flat flower - beds, lay far below like a delicately coloured map of the world. The whole vista seemed so vast and empty, the tower seemed set so far up in the sky that as he stared out a strange phrase came back to his memory.	Отец Браун подошел к окну и выглянул из него. Плоские клумбы сада расстилались далеко внизу, как разрисованная нежными крас-ками карта мира. Вокруг было так пустынно, башня устремлялась в небо так высоко, что ему невольно вспомнилась недавно услышанная странная фраза.
‘A bolt from the blue,’ he said. ‘What was that somebody said about a bolt from the blue and death coming out of the sky? Look how far away everything looks; it seems extraordinary that an arrow could come so far, unless it were an arrow from heaven.’	- Как гром с ясного неба, - ска-зал он. - Что это сегодня говорили о громе с ясного неба и о каре не-бесной? Взгляните, какая высота; поразительно, что стрела могла преодолеть такое расстояние, если только она не пущена с неба.
Wilton had returned, but did not reply, and the priest went on as in soliloquy. ‘One thinks of aviation. We must ask young Wain ... about aviation.’	Уилтон ничего не ответил, и свя-щенник продолжал, как бы разгова-ривая сам с собой. - Не с самолета ли... Надо бу-дет расспросить молодого Уэйна о самолетах.\
‘There’s a lot of it round here,’ said the secretary.	- Их тут много летает, - сказал секретарь.
‘Case of very old or very new weapons,’ observed Father Brown. ‘Some would be quite familiar to his old uncle, I suppose; we must ask him about arrows. This looks rather like a Red Indian arrow. I don’t know where the Red Indian shot it from; but you remember the story the old man told. I said it had a moral.’	- Очень древнее или же очень современное оружие, - заметил отец Браун. - Дядюшка молодого Уэйна, я по-лагаю, тоже мог бы нам помочь; надо будет расспросить его о стре-лах. Стрела похожа на индейскую. Уж не знаю, откуда этот индеец ее пустил, но вспомните историю, ко-торую нам рассказал старик. Я еще тогда заметил, что из нее можно извлечь мораль.
‘If it had a moral,’ said Wilton warmly, ‘it was only that a real ‘Red Indian might shoot a thing farther than you’d fancy. It’s nonsense your suggesting a parallel.’	- Если и можно, - с жаром возра-зил Уилтон, - то суть ее лишь в том, что индеец способен пустить стрелу так далеко, как вам и не снилось. Глупо сравнивать эти два случая.
‘I don’t think you’ve got the moral quite right,’ said Father Brown.	- Я думаю, мораль здесь не-сколько иная, - сказал отец Браун.
Although the little priest appeared to melt into the millions of New York next day, without any apparent attempt to be anything but a number in a numbered street, he was, in fact, unobtrusively busy for the next fortnight with the commission that had been given him, for he was filled with profound fear about a possible miscarriage of justice. Without having any particular air of singling them out from his other new acquaintances, he found it easy to fall into talk with the two or three men recently involved in the mystery; and with old Hickory Crake especially he had a curious and interesting conversation. It took place on a seat in Central Park, where the veteran sat with his bony hands and hatchet face resting on the oddly - shaped head of a walking - stick of dark red wood, possibly modelled on a tomahawk.	Хотя уже на следующий день священник как бы растворился сре-ди миллионов ньюйоркцев и, по-видимому, не пытался выделиться из ряда безымянных номерков, на-селяющих номерованные нью-йоркские улицы, в действительнос-ти он полмесяца упорно, но неза-метно трудился над поставленной перед ним задачей. Браун боялся, что правосудие покарает невинов-ного. Он легко нашел случай пе-реговорить с двумя-тремя людьми, связанными с таинственным убий-свом, не показывая, что они инте-ресуют его больше остальных. Особенно занимательной и любо-пытной была его беседа со старым Гикори Крейком. Состоялась она на скамье в Центральном парке. Ветеран сидел, упершись худым подбородком в костлявые кулаки, сжимавшие причудливый набал-дашник трости из темно-красного дерева, похожей на томагавк.
‘Well, it may be a long shot,’ he said, wagging his head, ‘but I wouldn’t advise you to be too positive about how far an Indian arrow could go. I’ve known some bow - shots that seemed to go straighter than any bullets, and hit the mark to amazement, considering how long they had been travelling. Of course, you practically never hear now of a Red Indian with a bow and arrows, still less of a Red Indian hanging about here. But if by any chance there were one of the old Indian marksmen, with one of the old Indian bows, hiding in those trees hundreds of yards beyond the Merton outer wall - why, then I wouldn’t put it past the noble savage to be able to send an arrow over the wall and into the top window of Merton’s house; no, nor into Merton, either. I’ve seen things quite as wonderful as that done in the old days.’	- Да, стреляли, должно быть, издали, - покачивая головой, гово-рил Крейк, - но вряд ли можно так уж точно определить дальность по-лета индейской стрелы. Я помню случаи, когда стрела пролетала поразительно большое расстояние и попадала в цель точнее пули. Правда, в наше время трудно встретить вооруженного луком и стрелами индейца, а в наших кра-ях и индейцев-то нет. Но если бы кто-нибудь из старых стрелков-ин-дейцев вдруг оказался возле мер-тоновского дома и притаился с лу-ком ярдах в трехстах от стены... я думаю, он сумел бы послать стре-лу через стену и попасть в Мерто-на. В старое время мне случалось видеть и не такие чудеса.
‘No doubt,’ said the priest, ‘you have done things quite as wonderful, as well as seen them.’	- Я не сомневаюсь, - вежливо сказал священник, - что чудеса вам приходилось не только видеть, но и творить.
Old Crake chuckled, and then said gruffly: ‘Oh, that’s all ancient history.’	Старик Крейк хмыкнул. - Что уж там ворошить старое, - помолчав, отрывисто буркнул он.
‘Some people have a way of studying ancient history,’ the priest said. ’I suppose we may take it there is nothing in your old record In make people talk unpleasantly about this affair.’	- Некоторым нравится ворошить старое, - сказал Браун. - Надеюсь, в вашем прошлом не было ничего такого, что дало бы повод для кри-вотолков в связи с этой историей.
‘What do you mean?’ demanded Crake, his eyes shifting sharply for the first time, in his red, wooden face, that was rather like I he head of a tomahawk.	- Как вас понять? - рявкнул Крейк и грозно повел глазами, впервые шевельнувшимися на его красном, деревянном лице, чем-то напоминавшем рукоятку томагавка.
‘Well, since you were so well acquainted with all the arts and crafts of the Redskin - ‘ began Father Brown slowly.	- Вы так хорошо знакомы со все-ми приемами и уловками красноко-жих, - медленно начал Браун.
Crake had had a hunched and almost shrunken appearance as he sat with his chin propped on its queer - shaped crutch. But the next instant he stood erect in the path like a fighting bravo with the crutch clutched like a cudgel.	Крейк, который до сих пор си-дел, ссутулившись, чуть ли не съе-жившись, уткнувшись подбородком в свою причудливую трость, вдруг вскочил, сжимая ее, как дубинку, - ни дать ни взять, готовый ввязать-ся в драку бандит.
‘What?’ he cried - in something like a raucous screech - ‘what the hell! Are you standing up to me to tell me I might happen to have murdered my own brother - in - law?’	- Что? - спросил он хрипло. - Что за чертовщина? Вы смеете наме-кать, что я убил своего зятя?
From a dozen seats dotted about the path people looked to - wards the disputants, as they stood facing each other in the middle of the path, the bald - headed energetic little man brandishing his outlandish stick like a club, and the black, dumpy figure of the little cleric looking at him without moving a muscle, save for his hinging eyelids. For a moment it looked as if the black, dumpy figure would be knocked on the head, and laid out with true Red Indian promptitude and dispatch; and the large form of an Irish policeman could be seen heaving up in the distance and bearing down on the group. But the priest only said, quite placidly, like one answering an ordinary query:	Люди, сидевшие на скамейках, с любопытством наблюдали за спором низкорослого лысого кре-пыша, размахивающего диковин-ной палицей, и маленького чело-вечка в черной сутане, застывшего в полной неподвижности, если не считать слегка помаргивающих глаз. Был момент, когда казалось, что воинственный крепыш с истин-но индейской решительностью и хваткой уложит противника уда-ром по голове, и вдали уже замая-чила внушительная фигура ирланд-ца-полисмена. Но священник лишь спокойно сказал, словно отвечая на самый обычный вопрос:
‘I have formed certain conclusions about it, but I do not think I will mention them till I make my report.’	- Я пришел к некоторым выво-дам, но не считаю необходимым ссылаться на них прежде, чем смо-гу объяснить все до конца.
Whether under the influence of the footsteps of the policeman or of the eyes of the priest, old Hickory tucked his stick under his arm and put his hat on again, grunting. The priest bade him a placid good morning, and passed in an unhurried fashion out of the park, making his way to the lounge of the hotel where he knew that young Wain was to be found. The young man sprang up with a greeting; he looked even more haggard and harassed than before, as if some worry were eating him away; and the priest had a suspicion that his young friend had recently been engaged, with only too conspicuous success, in evading the last Amendment to the American Constitution. But at the first word about his hobby or favourite science he was vigilant and concentrated enough. For Father Brown had asked, in an idle and conversational fashion, whether much flying was done in that district, and had told how he had at first mistaken Mr Merton’s circular wall for an aerodrome.	Шаги ли приближающегося по-лисмена или взгляд священника утихомирили старого Гикори, но он сунул трость под мышку и, ворча, снова нахлобучил шляпу. Безмя-тежно пожелав ему всего наилуч-шего, священник не спеша вышел из парка и направился в некий отель, в общей гостиной которого он рассчитывал застать Уэйна. Молодой человек радостно вско-чил, приветствуя Брауна. Он вы-глядел еще более измотанным, чем прежде казалось, его гнетет какая-то тревога; к тому же у Брау-на возникло подозрение, что сов-сем недавно его юный друг пытал-ся нарушить - увы, с несомненным успехом - последнюю поправку к американской конституции [Имеет-ся в виду "сухой закон" - закон, за-прещавший продажу в США спирт-ных напитков, действовал в 1920-1933 гг.]. Но Уэйн сразу оживился, как только речь зашла о его люби-мом деле. Отец Браун как бы невз-начай спросил, часто ли летают над домом Мертона самолеты, и добавил, что, увидев круглую сте-ну, сперва принял ее за аэродром.
‘It’s a wonder you didn’t see any while we were there,’ answered Captain Wain. ‘Sometimes they’re as thick as flies; that open plain is a great place for them, and I shouldn’t wonder if it were the chief breeding - ground, so to speak, for my sort of birds in the future. I’ve flown a good deal there myself, of course, and I know most of the fellows about here who flew in the war; but there are a whole lot of people taking to it out there now whom I never heard of in my life. I suppose it will be like motoring soon, and every man in the States will have one.’	- А при вас разве не пролетали самолеты? - спросил капитан Уэйн. - Иногда они роятся там, как мухи, эта открытая равнина прямо создана для них, и я не удивлюсь, если в будущем ее изберут своим гнездовьем пташки вроде меня. Я и сам там частенько летаю и знаю многих летчиков, участников вой-ны, но теперь все какие-то новые появляются, я о них никогда не слыхал. Наверно, скоро у нас в Штатах самолетов разведется столько же, сколько автомобилей, - у каждого будет свой.
‘Being endowed by his Creator,’ said Father Brown with a smile, ’with the right to life, liberty, and the pursuit of motoring - not to mention aviation. So I suppose we may take it that one strange aeroplane passing over that house, at certain times, wouldn’t be noticed much.’	- Поскольку каждый одарен соз-дателем, - с улыбкой сказал отец Браун, - правом на жизнь, свободу и вождение автомобилей не гово-ря уже о самолетах. Значит, если бы над домом пролетел незнако-мый самолет, вполне вероятно, что на него не обратили бы особого внимания.
‘No,’ replied the young man; ‘I don’t suppose it would.’	- Да, наверно, - согласился Уэйн.
‘Or even if the man were known,’ went on the other, ‘I suppose he might get hold of a machine that wouldn’t be recognized as his. If you, for instance, flew in the ordinary way, Mr Merton and his friends might recognize the rig - out, perhaps; but you might pass pretty near that window on a different pattern of plane, or whatever you call it; near enough for practical purposes.’	- И даже если б летчик был зна-комый, - продолжал священник,- он, верно, мог бы для отвода глаз взять чужой самолет. Например, если бы вы пролетели над домом в своем самолете, то мистер Мертон и его друзья могли бы вас узнать по машине; но в самолете другой системы или, как это у вас называ-ется, вам бы, наверно, удалось не-заметно пролететь почти мимо ок-на, то есть так близко, что до Мер-тона практически было бы рукой подать.
‘Well, yes,’ began the young man, almost automatically, and then ceased, and remained staring at the cleric with an open mouth and eyes standing out of his head.	- Ну да, - машинально начал ка-питан и вдруг осекся и застыл, ра-зинув рот и выпучив глаза.
‘My God!’ he said, in a low voice;’ my God!’	- Боже мой! - пробормотал он. - Боже мой!
Then he rose from the lounge seat, pale and shaking from head to foot and still staring at the priest.	Потом встал с кресла, бледный, весь дрожа, пристально глядя на Брауна.
‘Are you mad?’ he said;’ are you raving mad?’	- Вы спятили? - спросил он. - Вы в своем уме?
There was a silence and then he spoke again in a swift hissing fashion. ‘You positively come here to suggest - ‘	Наступила пауза, затем он злоб-но прошипел: - Да как вам в голову пришло предположить...
‘No; only to collect suggestions,’ said Father Brown, rising. ‘I may have formed some conclusions provisionally, but I had better reserve them for the present.’	- Я лишь суммирую предполо-жения, - сказал отец Браун, вста-вая. - К некоторым предваритель-ным выводам я, пожалуй, уже при-шел, но сообщать о них еще не время.
And then saluting the other with the same stiff civility, he passed out of the hotel to continue his curious peregrinations.	И, церемонно раскланявшись со своим собеседником, он вышел из отеля, дабы продолжить свои уди-вительные странствия по Нью-Йор-ку.
By the dusk of that day they had led him down the dingy streets and steps that straggled and tumbled towards the river in the the oldest and most irregular part of the city. Immediately under the coloured lantern that marked the entrance to a rather low Chinese restaurant he encountered a figure he had seen before, though by no means presenting itself to the eye as he had seen it.	К вечеру эти странствия приве-ли его по темным улочкам и кри-вым, спускавшимся к реке ступень-кам в самый старый и запущенный район города. Под цветным фона-риком у входа в довольно подоз-рительный китайский ресторанчик он наткнулся на знакомую фигуру, но не много же осталось в ней зна-комого!
Mr Norman Drage still confronted the world grimly behind his great goggles, which seemed somehow to cover his face like a dark musk of glass. But except for the goggles, his appearance had undergone a strange transformation in the month that had elapsed since the murder. He had then, as Father Brown had noted, been dressed up to the nines - up to that point, indeed, where there begins to be too fine a distinction between the dandy and the dummy outside a tailor’s shop. But now all those externals were mysteriously altered for the worse; as if the tailor’s dummy had been turned into a scarecrow. His top hat still existed, but it was battered and shabby; his clothes were dilapidated; his watch - chain and minor ornaments were gone. Father Brown, however, addressed him as if they had met yesterday, and made no demur to silting down with him on a bench in the cheap eating - house whither he was bound. It was not he, however, who began the conversation.	Мистер Норман Дрейдж все так же сумрачно взирал на мир сквозь большие очки, скрывавшие его ли-цо, как стеклянная темная маска. Но если не считать очков, он очень изменился за месяц, истекший со дня убийства. При их первой встре-че Дрейдж был элегантен до пре-дела, до того самого предела, где так трудно уловить различие меж-ду денди и манекеном в витрине магазина. Сейчас же он каким-то чудом ухитрился впасть в другую крайность: манекен превратился в пугало. Он все еще ходил в ци-линдре, но измятом и потрепанном, одежда износилась, цепочка для часов и все другие украшения ис-чезли. Однако Браун обратился к нему с таким видом, словно они встречались лишь накануне, и, не раздумывая, сел рядом с ним на скамью в дешевом кабачке, где столовался Дрейдж. Впрочем, на-чал разговор не Браун.
‘Well?’ growled Drage, ‘and have you succeeded in avenging your holy and sainted millionaire? We know all millionaires are holy and sainted; you can find it all in the papers next day, about how they lived by the light of the Family Bible they read at their mother’s knee. Gee! if they’d only read out some of the things there are in the Family Bible, the mother might have been startled some. And the millionaire, too, I reckon. The old Book’s full of a lot of grand fierce old notions they don’t grow nowadays; sort of wisdom of the Stone Age and buried under the Pyramids. Suppose somebody had flung old man Merton from the top of that tower of his, and let him be eaten by dogs at the bottom, it would be no worse than what happened to Jezebel. Wasn’t Agag hacked into little pieces, for all he went walking delicately? Merton walked delicately all his life, damn him - until he got too delicate to walk at all. But the shaft of the Lord found him out, as it might have done in the old Book, and struck him dead on the top of his tower to be a spectacle to the people.	- Ну, - буркнул Дрейдж, - преус-пели ли вы в отмщении за смерть блаженной памяти миллионера? Ведь миллионеры все причислены к лику святых, едва какой-нибудь из них преставится - газеты сообща-ют, что путь его жизни был озарен светом семейной Библии, которую ему в детстве читала маменька. Кстати, в этой древней книжице встречаются истории, от которых и у маменьки мороз бы пошел по коже, да и сам миллионер, думаю, струхнул бы. Жестокие тогда цари-ли нравы, теперь они уже не те. Мудрость каменного века, погре-бенная под сводами пирамид. Вы представьте, например, что Мер-тона вышвыривают из окошка его знаменитой башни на съедение псам. А ведь с Иезавелью посту-пили не лучше. Или вот Самуил разрубил Агага, когда он просто "подошел дрожа". Мертон тоже продрожал всю жизнь, пока нако-нец до того издрожался, что и хо-дить перестал. Но стрела господня нашла его, как, бывало, в той древ-ней книге, нашла и в назидание другим поразила смертию в его же башне.
‘The shaft was material, at least,’ said his companion.	- Стрела была вполне матери-альная, - заметил священник.
‘The Pyramids are mighty material, and they hold down the dead kings all right,’ grinned the man in the goggles. ‘I think there’s a lot to be said for these old material religions. There’s old carvings that have lasted for thousands of years, showing their gods and emperors with bended bows; with hands that look as if they could really bend bows of stone. Material, perhaps - but what materials! Don’t you sometimes stand staring at those old Eastern patterns and things, till you have a hunch that old Lord God is still driving like a dark Apollo, and shooting black rays of death?’	- Пирамиды еще материальнее, а обитают там мертвые фараоны, - усмехнулся человек в очках. - Очень любопытны эти древние материальные религии. В течение тысячелетий боги и цари на баре-льефах натягивают свои выдолб-ленные на камне луки, такими ру-чищами, кажется, можно и камен-ный лук натянуть. Материал, вы скажете, - но какой материал! Бы-вало с вами так - глядишь, глядишь на эти памятники Древнего Восто-ка, и вдруг почудится: а что, если древний господь бог и сейчас эта-ким черным Аполлоном разъезжает по свету в своей колеснице и стре-ляет в нас черными лучами смер-ти?
‘If he is,’ replied Father Brown, ‘I might call him by another name. But I doubt whether Merton died by a dark ray or even a stone arrow.’	- Если и разъезжает, - сказал отец Браун, - то имя ему вовсе не Аполлон. Впрочем, я сомневаюсь, что Мертона убили черным лучом и даже каменной стрелой.
‘I guess you think he’s St Sebastian,’ sneered Drage, ‘killed with an arrow. A millionaire must be a martyr. How do you know he didn’t deserve it? You don’t know much about your millionaire, I fancy. Well, let me tell you he deserved it a hundred times over.’	- Он вам, наверно, представля-ется святым Себастьяном, павшим от стрел, - ехидно сказал Дрейдж. - Все миллионеры ведь великомуче-ники. А вам не приходило в голову, что он получил по заслугам? Подо-зреваю, вы не так уж много знаете о вашем мученике-миллионере. Так вот, позвольте вам сообщить: он получил только сотую долю то-го, что заслуживал.
‘Well,’ asked Father Brown gently, ‘why didn’t you murder him?’	- Отчего же, - тихо спросил отец Браун, - вы его не убили?
‘You want to know why I didn’t?’ said the other, staring. ‘Well, you’re a nice sort of clergyman.’	- То есть как, отчего не убил? - изумился Дрейдж. - Нечего сказать, милый же вы священник.
‘Not at all,’ said the other, as if waving away a compliment.	- Ну что вы, - сказал Браун, словно отмахиваясь от комплимен-та.
‘I suppose it’s your way of saying I did,’ snarled Drage. ‘Well, prove it, that’s all. As for him, I reckon he was no loss.’	- Уж не имеете ли вы в виду, что это я его убил? - прошипел Дрейдж. - Что ж, докажите. Но я вам прямо скажу: невелика потеря.
‘Yes, he was,’ said Father Brown, sharply. ‘He was a loss to you. That’s why you didn’t kill him.’	- Ну нет, потеря крупная, - жестко ответил Браун. - Для вас. Поэтому-то вы его и не убили.
And he walked out of the room, leaving the man in goggles gaping after him.	И, не взглянув на остолбеневше-го владельца очков, отец Браун вышел.
It was nearly a month later that Father Brown revisited the house where the third millionaire had suffered from the vendetta of Daniel Doom. A sort of council was held of the persons most interested. Old Crake sat at the head of the table with his nephew at his right hand, the lawyer on his left; the big man with the African features, whose name appeared to be Harris, was ponderously present, if only as a material witness; a red - haired, sharp -nosed individual addressed as Dixon seemed to be the representative of Pinkerton’s or some such private agency; and Father Brown slipped unobtrusively into an empty seat beside him.	Почти месяц миновал, прежде чем отец Браун вновь посетил дом миллионера, павшего третьей жертвой Дэниела Рока. Причаст-ные к делу лица собрались там на своего рода совет. Старик Крейк сидел во главе стола, племянник - справа от него, адвокат - слева, грузный великан негроидного типа, которого, как оказалось, звали Харрис, тоже присутствовал, по-видимому, всего лишь в качестве необходимого свидетеля; остроно-сый рыжий субъект, отзывавшийся на фамилию Диксон, был предста-вителем то ли пинкертоновского, то ли еще какого-то частного агентст-ва, отец Браун скромно опустился на свободный стул рядом с ним.
Every newspaper in the world was full of the catastrophe of the colossus of finance, of the great organizer of the Big Business that bestrides the modern world; but from the tiny group that had been nearest to him at the very instant of his death very little could be learned. The uncle, nephew, and attendant solicitor declared they were well outside the outer wall before the alarm was raised; and inquiries of the official guardians at both barriers brought answers that were rather confused, but on the whole confirmatory. Only one other complication seemed to call for consideration. It seemed that round about the time of the death, before or after, a stranger had been found hanging mysteriously round the entrance and asking to see Mr Merton. The servants had some difficulty in understanding what he meant, for his language was very obscure; but it was afterwards considered to be also very suspicious, since he had said something about a wicked man being destroyed by a word out of the sky.	Газеты всех континентов пест-рели статьями о гибели финансо-вого колосса, зачинателя Большого Бизнеса, опутавшего своей сетью мир, но у тех, кто был возле него накануне гибели, удалось выяснить весьма немногое. Дядюшка с пле-мянником и адвокат заявили, что к тому времени, когда подняли тре-вогу, они были уже довольно дале-ко от стены; охранники, стоявшие возле ворот и внутри дома, отвеча-ли на вопросы не совсем уверенно, но в целом их рассказ не вызывал сомнений. Заслуживающим внима-ния казалось лишь одно обстоя-тельство. То ли перед убийством, то ли сразу после него какой-то не-известный околачивался у ворот и просил впустить его к мистеру Мер-тону. Что ему нужно, трудно было понять, поскольку выражался он весьма невразумительно, но впо-следствии и речи его показались подозрительными, так как говорил он о дурном человеке, которого по-карало небо.
Peter Wain leaned forward, the eyes bright in his haggard face, and said:	Питер Уэйн оживленно подался вперед, и глаза на его исхудалом лице заблестели.
‘I’ll bet on that, anyhow. Norman Drage.’	- Норман Дрейдж. Готов по-клясться, - сказал он
‘And who in the world is Norman Drage?’ asked his uncle.	- Что это за птица? - спросил дядюшка
‘That’s what I want to know,’ replied the young man. ‘I practically asked him, but he has got a wonderful trick of twisting every straight question crooked; it’s like lunging at a fencer. He hooked on to me with hints about the flying - ship of the future; but I never trusted him much.’	- Мне бы тоже хотелось это выяснить, - ответил молодой Уэйн. - Я как-то спросил его, но он на редкость ловко уклоняется от пря-мых ответов. Он и в знакомство ко мне втерся хитростью - что-то плел о летательных машинах будущего, но я никогда ему особенно не доверял.
‘But what sort of a man is he?’ asked Crake.	- Что он за человек? - спросил Крейк.
‘He’s a mystagogue,’ said Father Brown, with innocent promptitude. ‘There are quite a lot of them about; the sort of men about town who hint to you in Paris cafes and cabarets that they’ve lifted the veil of Isis or know the secret of Stonehenge. In a case like this they’re sure to have some sort of mystical explanations.’	- Мистик-дилетант, - с просто-душным видом сказал отец Браун. - Их не так уж мало, он из тех, кто, разглагольствуя в парижских кафе, туманно намекает, что ему удалось приподнять покрывало Изиды или проникнуть в секрет Стоунхенджа. А уж в случае, подобном нашему, они непременно подыщут какое-нибудь мистическое истолкование.
The smooth, dark head of Mr Barnard Blake, the lawyer, was inclined politely towards the speaker, but his smile was faintly hostile.	Темная прилизанная голова мистера Бернарда Блейка учтиво наклонилась к отцу Брауну, но в улыбке проскальзывала враждеб-ность.
‘I should hardly have thought, sir,’ he said, ‘that you had any quarrel with mystical explanations.’	- Вот уж не думал, сэр, - сказал он, - что вы отвергаете мистиче-ские истолкования.
‘On the contrary,’ replied Father Brown, blinking amiably at him. ‘That’s just why I can quarrel with ‘em. Any sham lawyer could bamboozle me, but he couldn’t bamboozle you; because you’re a lawyer yourself. Any fool could dress up as a Red Indian and I’d swallow him whole as the only original Hiawatha; but Mr Crake would see through him at once. A swindler could pretend to me that he knew all about aeroplanes, but not to Captain Wain. And it’s just the same with the other, don’t you see? It’s just because I have picked up a little about mystics that I have no use for mystagogues. Real mystics don’t hide mysteries, they reveal them. They set a thing up in broad daylight, and when you’ve seen it it’s still a mystery. But the mystagogues hide a thing in darkness and secrecy, and when you find it, it’s a platitude. But in the case of Drage, I admit he had also another and more practical notion in talking about fire from heaven or bolts from the blue.’	Наоборот, - кротко помаргивая, отозвался Браун. - Именно поэтому я и могу их отвергать. Любой самозваный адвокат способен ввести меня в заблуждение, но вас ему не обмануть, вы ведь сами ад-вокат. Каждый дурак, нарядившись индейцем, может убедить меня, что он-то и есть истинный и непод-дельный Гайавата, но мистер Крейк в одну секунду разоблачит его. Любой мошенник может мне внушить, что знает все об авиа-ции, но он не проведет капитана Уэйна. Точно так вышло и с Дрейд-жем, понимаете? Из-за того, что я немного разбираюсь в мистике, ме-ня не могут одурачить дилетанты. Истинные мистики не прячут тайн, а открывают их. Они ничего не ос-тавят в тени, а тайна так и оста-нется тайной. Зато мистику-диле-танту не обойтись без покрова таинственности, сняв который на-ходишь нечто вполне тривиальное. Впрочем, должен добавить, что Дрейдж преследовал и более прак-тическую цель, толкуя о небесной каре и о вмешательстве свыше.
‘And what was his notion?’ asked Wain. ‘I think it wants watching whatever it is.’	- Что за цель? - спросил Уэйн. - В чем бы она ни состояла, я счи-таю, что мы должны о ней знать.
‘Well,’ replied the priest, slowly, ‘he wanted us to think the murders were miracles because . . . well, because he knew they weren’t.’	- Видите ли, - медленно начал священник, - он хотел внушить нам мысль о сверхъестественном вме-шательстве, так как в общем, так как сам он знал, что ничего сверхъестественного в этих убийст-вах не было.
‘Ah,’ said Wain, with a sort of hiss, ‘I was waiting for that. In plain words, he is the criminal.’	- А-а, - сказал, вернее, как-то прошипел Уэйн. - Я так и думал. Попросту говоря, он преступник.
‘In plain words, he is the criminal who didn’t commit the crime,’ answered Father Brown calmly.	- Попросту говоря, он преступ-ник, но преступления не совершил.
‘Is that your conception of plain words?’ inquired Blake politely.	- Вы полагаете, что говорите попросту? - учтиво осведомился Блейк.
‘You’ll be saying I’m the mystagogue now,’ said Father Brown somewhat abashed, but with a broad smile, ‘but it was really quite accidental. Drage didn’t commit the crime - I mean this crime. His only crime was blackmailing somebody, and he hung about here to do it; but he wasn’t likely to want the secret to be public property or the whole business to be cut short by death. We can talk about him afterwards. Just at the moment, I only want him cleared out of the way.’	- Ну вот, теперь вы скажете, что и я мистик-дилетант, - несколько сконфуженно, но улыбаясь прого-ворил отец Браун. - Это вышло у меня случайно. Дрейдж не повинен в преступлении... в этом преступ-лении. Он просто шантажировал одного человека и поэтому вертел-ся у ворот, но он, конечно, не был заинтересован ни в разглашении тайны, ни в смерти Мертона, весь-ма невыгодной ему. Впрочем, о нем позже. Сейчас я лишь хотел, чтобы он не уводил нас в сторону.
‘Out of the way of what?’ asked the other.	- В сторону от чего? - полюбо-пытствовал его собеседник.
‘Out of the way of the truth,’ replied the priest, looking at him tranquilly, with level eyelids.	- В сторону от истины, - ответил священник, спокойно глядя на него из-под полуопущенных век.
‘Do you mean,’ faltered the other, ‘that you know the truth?’	- Вы имеете в виду, - заволно-вался Блейк, - что вам известна истина?
‘I rather think so,’ said Father Brown modestly.	- Да, пожалуй, - скромно сказал отец Браун
There was an abrupt silence, after which Crake cried out suddenly and irrelevantly in a rasping voice:	Стало очень тихо, потом Крейк вдруг крикнул:
‘Why, where is that secretary fellow? Wilton! He ought to be here.’	- Да куда ж девался секретарь? Уилтон! Он должен быть здесь.
‘I am in communication with Mr Wilton,’ said Father Brown gravely; ‘in fact, I asked him to ring me up here in a few minutes from now. I may say that we’ve worked the thing out together, in a manner of speaking.’	- Мы с мистером Уилтоном поддерживаем друг с другом связь, - сообщил священник. - Мало того, я просил его позвонить сюда и вскоре жду его звонка. Могу доба-вить также, что в определенном смысле мы и до истины докапыва-лись совместно
‘If you’re working together, I suppose it’s all right,’ grumbled Crake. ‘I know he was always a sort of bloodhound on the trail of his vanishing crook, so perhaps it was well to hunt in couples with him. But if you know the truth about this, where the devil did you get it from?’	- Если так, то я спокоен, - бурк-нул Крейк. - Уилтон, как ищейка, шел по следу за этим неуловимым мерзавцем, так что лучшего спут-ника для охоты вам не найти. Но каким образом вы, черт возьми, до-копались до истины? Откуда вы ее узнали?
‘I got it from you,’ answered the priest, quietly, and continued to gaze mildly at the glaring veteran.’ I mean I made the first guess from a hint in a story of yours about an Indian who threw a knife and hit a man on the top of a fortress.’	- От вас, - тихо ответил священ-ник, кротко, но твердо глядя в глаза рассерженному ветерану. - Я имею в виду, что к разгадке меня подтол-кнул ваш рассказ об индейце, бро-сившем нож в человека, который стоял на крепостной стене.
‘You’ve said that several times,’ said Wain, with a puzzled air; ‘but I can’t see any inference, except that this murderer threw an arrow and hit a man on the top of a house very like a fortress. But of course the arrow wasn’t thrown but shot, and would go much further. Certainly it went uncommonly far; but I don’t see how it brings us any farther.’	- Вы уже несколько раз это гово-рили, - с недоумением сказал Уэйн. - Но что тут общего? Что дом этот похож на крепость и, значит, стре-лу, как и тот нож, забросили рукой? Так ведь стрела прилетела изда-лека. Ее не могли забросить на та-кое расстояние. Стрела-то полете-ла далеко, а мы все топчемся на месте.
‘I’m afraid you missed the point of the story,’ said Father Brown. ‘It isn’t that if one thing cap go far another can go farther. It is that the wrong use of a tool can cut both ways. The men on Crake’s fort thought of a knife as a thing for a hand - to - hand fight and forgot that it could be a missile like a javelin. Some other people I know thought of a thing as a missile like a javelin and forgot that, after all, it could be used hand - to - hand as a spear. In short, the moral of the story is that since a dagger can be turned into an arrow, so can an arrow be turned into a dagger.’	- Боюсь, вы не поняли, что с чем сопоставить, - сказал отец Браун. -Дело вовсе не в том, как далеко можно что-то забросить. Оружие было использовано необычным образом - вот что главное. Люди, стоявшие на крепостной стене, ду-мали, что нож пригоден лишь для рукопашной схватки, и не сообра-зили, что его можно метнуть, как дротик. В другом нее, известном мне случае люди считали оружие, о котором шла речь, только мета-тельным и не сообразили, что стре-лой можно заколоть, как копьем. Короче говоря, мораль здесь тако-ва если нож мог стать стрелой, то и стрела могла стать ножом.
They were all looking at him now; but he continued in the same casual and unconscious tone: ‘Naturally we wondered and worried a good deal about who shot that arrow through the window and whether it came from far away, and so on. But the truth is that nobody shot the arrow at all. It never came in at the window at all.’	Все взгляды были устремлены теперь на Брауна, но, как будто не замечая их, он продолжал все тем же обыденным тоном: - Мы пытались догадаться, кто стрелял в окно, где находился стрелок, и так далее. Но никто ведь не стрелял. Да и попала стрела в комнату вовсе не через окно.
‘Then how did it come there?’ asked the swarthy lawyer, with a rather lowering face.	- Как же она туда попала? - спросил адвокат, нахмурившись.
‘Somebody brought it with him, I suppose,’ said Father Brown; ‘it wouldn’t be hard to carry or conceal. Somebody had it in his hand as he stood with Merton in Merton’s own room. Somebody thrust it into Merton’s throat like a poignard, and then had the highly intelligent idea of placing the whole thing at such a place and angle that we all assumed in a flash that it had flown in at the window like a bird.’	- Я думаю, ее кто-то принес, - сказал Браун. - Внести стрелу в дом и спрятать ее было нетрудно. Тот, кто это сделал, подошел к Мертону, вонзил стрелу ему в гор-ло, словно кинжал, а затем его осенила остроумная идея размес-тить все так, чтобы каждому, кто войдет в комнату, сразу же представилось, что стрела, словно птица, влетела в окошко.
‘Somebody,’ said old Crake, in a voice as heavy as stone.	- Кто-то, - голосом тяжелым, как камни, повторил старик Крейк.
The telephone bell rang with a strident and horrible clamour of insistence. It was in the adjoining room, and Father Brown had darted there before anybody else could move.	Зазвонил телефон, резко, нас-тойчиво, отчаянно. Он находился в смежной комнате, и никто не успел шелохнуться, как Браун бросился туда.
‘What the devil is it all about?’ cried Peter Wain, who seemed all shaken and distracted.	- Что за чертовщина? - раздра-женно вскрикнул Уэйн.
‘He said he expected to be rung up by Wilton, the secretary,’ replied his uncle in the same dead voice.	- Он говорил, что ему должен позвонить Уилтон, - все тем же тусклым, глухим голосом ответил дядюшка.
‘I suppose it is Wilton?’ observed the lawyer, like one speaking to fill up a silence. But nobody answered the question until Father Brown reappeared suddenly and silently in the room, bringing the answer.	- Так, наверно, это он и звонит? - заметил адвокат, явно только для того, чтобы заполнить паузу. Но никто ему не ответил. Молчание продолжалось, пока в комнате вне-запно снова не появился Браун. Не говоря ни слова, он прошел к свое-му стулу.
‘Gentlemen,’ he said, when he had resumed his seat,’ it was you who asked me to look into the truth about this puzzle; and having found the truth, I must tell it, without any pretence of softening the shock. I’m afraid anybody who pokes his nose into things like this can’t afford to be a respecter of persons.’	- Джентльмены, - начал он. - Вы сами меня просили решить для вас эту загадку, и сейчас, решив ее, я обязан сказать вам правду, ничего не смягчая. Человек, сующий нос в подобные дела, должен оставаться беспристрастным.
‘I suppose,’ said Crake, breaking the silence that followed, ‘that means that some of us are accused, or suspected.’	- Я думаю, это значит, - сказал Крейк, первым прервав молчание, - что вы обвиняете или подозре-ваете кого-то из нас.
‘All of us are suspected,’ answered Father Brown. ‘I may be suspected myself, for I found the body.’	- Мы все под подозрением, - от-ветил Браун. - Включая и меня, поскольку именно я нашел труп.
‘Of course we’re suspected,’ snapped Wain. ‘Father Brown kindly explained to me how I could have besieged the tower in a flying - machine.’	- Еще бы не подозревать нас, - вспыхнул Уэйн. - Отец Браун весьма любезно объяснил мне, ка-ким образом я мог обстрелять из самолета окно на верхнем этаже.
‘No,’ replied the priest, with a smile; ‘you described to me how you could have done it. That was just the interesting part of it.’	- Вовсе нет, - сказал священник, вы сами мне описали, каким обра-зом могли бы все это проделать. Са-и - вот в чем суть.
‘He seemed to think it likely,’ growled Crake, ‘that I killed him myself with a Red Indian arrow.’	- Он, кажется, считает вполне вероятным, - загремел Крейк, - что я своей рукой пустил эту стрелу, спрятавшись где-то за оградой.
‘I thought it most unlikely,’ said Father Brown, making rather a wry face. I’m sorry if I did wrong, but I couldn’t think of any other way of testing the matter. I can hardly think of anything more improbable than the notion that Captain Wain went careering in a huge machine past the window, at the very moment of the murder, and nobody noticed it; unless, perhaps, it were the notion that a respectable old gentleman should play at Red Indians with a bow and arrow behind the bushes, to kill somebody he could have killed in twenty much simpler ways. But I had to find out if they had had anything to do with it; and so I had to accuse them in order to prove their innocence.’	- Нет, я считал это практически невероятным, - поморщившись, от-ветил Браун. - Извините, если я обидел вас, но мне не удалось при-думать другого способа проверки. Предполагать, что в тот момент, когда совершалось убийство, мимо окна в огромном самолете проно-сится капитан Уэйн и остается не-замеченным - нелепо и абсурдно. Абсурднее этого только предполо-жить, что почтенный старый джентльмен затеет игру в индей-цев и притаится с луком и стре-лами в кустах, чтобы убить че-ловека, которого мог бы убить двадцатью гораздо более просты-ми способами. Но я должен был установить полную непричастность этих людей к делу, вот мне и приш-лось обвинить их в убийстве, чтобы убедиться в их невиновности.
‘And how have you proved their innocence?’ asked Blake the lawyer, leaning forward eagerly.	- Что же убедило вас в их неви-новности? - спросил Блейк, подав-шись вперед.
‘Only by the agitation they showed when they were accused,’ answered the other.	- То, как они приняли мое обви-нение, - ответил священник.
‘What do you mean, exactly?’	- Как прикажете вас понять?
‘If you will permit me to say so,’ remarked Father Brown, composedly enough, ‘I did undoubtedly think it my duty to suspect them and everybody else. I did suspect Mr Crake and I did suspect Captain Wain, in the sense that I considered the possibility or probability of their guilt. I told them I had formed conclusions about it; and I will now tell them what those conclusions were. I was sure they were innocent, because of the manner and the moment in which they passed from unconsciousness to indignation. So long as they never thought they were accused, they went on giving me materials to support the accusation. They practically explained to me how they might have committed the crime. Then they suddenly realized with a shock and a shout of rage that they were accused; they realized it long after they might well have expected to be accused, but long before I had accused them. Now no guilty person could possibly do that. He might be snappy and suspicious from the first; or he might simulate unconsciousness and innocence up to the end. But he wouldn’t begin by making things worse for himself and then give a great jump and begin furiously denying the notion he had himself helped to suggest. That could only come by his having really failed to realize what he was suggesting. The self - consciousness of a murderer would always be at least morbidly vivid enough to prevent him first forgetting his relation with the thing and then remembering to deny it. So I ruled you both out and others for other reasons I needn’t discuss now. For instance, there was the secretary -	- Да будет мне позволено заме-тить, - спокойно заговорил Браун, - что я считал своей обязанностью подозревать не только их двоих, но и всех остальных. Мои подоз-рения относительно мистера Крей-ка и мои подозрения относительно капитана Уэйна выражались в том, что я пытался определить, нас-колько вероятна и возможна их причастность к убийству. Я сказал им, что пришел к некоторым выво-дам, что это были за выводы, я сейчас расскажу. Меня интересо-вало - когда и как выразят эти господа свое негодование, и едва они возмутились, я понял они не виновны. Пока им не приходило в голову, что их в чем-то подозре-вают, они сами свидетельствовали против себя, даже объяснили мне, каким образом могли бы совершить убийство. И вдруг, потрясенные страшной догадкой, с яростными криками набрасывались на меня, а догадались они оба гораздо позже, чем могли бы, но задолго до того, как я их обвинил. Будь они и в самом деле виноваты, они бы себя так не вели. Виновный или с самого начала начеку, или до конца изоб-ражает святую невинность. Но он не станет сперва наговаривать на себя, а затем вскакивать и негоду-юще опровергать подкрепленные его же собственными словами по-дозрения. Так вести себя мог лишь тот, кто и в самом деле не догады-вался о подоплеке нашего разгово-ра. Мысль о содеянном постоянно терзает убийцу; он не может на время забыть, что убил, а потом вдруг спохватиться и отрицать это. Вот почему я исключил вас из чис-ла подозреваемых. Других я исклю-чил по другим причинам, их можно обсудить позже. К примеру, секре-тарь.
‘But I’m not talking about that just now. Look here, I’ve just heard from Wilton on the phone, and he’s given me permission to tell you some rather serious news. Now I suppose you all know by this time who Wilton was, and what he was after.’	Но сейчас не о том. Только что мне звонил Уилтон и разрешил сооб-щить вам важные новости. Вы, я думаю, уже знаете, кто он такой и чего добивался.
‘I know he was after Daniel Doom and wouldn’t be happy till he got him,’ answered Peter Wain; ‘and I’ve heard the story that he’s the son of old Horder, and that’s why he’s the avenger of blood. Anyhow, he’s certainly looking for the man called Doom.’	- Я знаю, что он ищет Дэниела Рока, - сказал Уэйн. - Охотится за ним, как одержимый. Еще я слы-шал, что он сын старика Хордера и хочет отомстить за его смерть. Словом, точно известно одно: он ищет человека, назвавшегося Ро-ком.
‘Well,’ said Father Brown, ‘he has found him.’	- Уже не ищет, сказал отец Браун. - Он нашел его.
Peter Wain sprang to his feet in excitement.	Питер Уэйн вскочил.
‘The murderer!’ he cried. ‘Is the murderer in the lock - up already?’	- Нашел! - воскликнул он. - На-шел убийцу! Так его уже арестова-ли?
‘No,’ said Father Brown, gravely; ‘I said the news was serious, and it’s more serious than that. I’m afraid poor Wilton has taken a terrible responsibility. I’m afraid he’s going to put a terrible responsibility on us. He hunted the criminal down, and just when he had him cornered at last - well, he has taken the law into his own hands.’	- Нет, - ответил Браун, и его ли-цо сделалось суровым и серьез-ным. - Новости важные, как я уже сказал, они важнее, чем вы пола-гаете. Мне думается, бедный Уил-тон взял на себя страшную ответ-ственность. Думается, он возлагает ее и на нас. Он выследил преступ-ника, и когда наконец тот оказался у него в руках, Уилтон сам осуще-ствил правосудие.
‘You mean that Daniel Doom - ‘ began the lawyer.	- Вы имеете в виду, что Дэниел Рок... - начал адвокат.
‘I mean that Daniel Doom is dead,’ said the priest. ‘There was some sort of wild struggle, and Wilton killed him.’	- Дэниел Рок мертв, - сказал священник. - Он отчаянно сопро-тивлялся, и Уилтон убил его.
‘Serve him right,’ growled Mr Hickory Crake.	- Правильно сделал, - провор-чал мистер Гикори Крейк.
‘Can’t blame Wilton for downing a crook like that, especially considering the feud,’ assented Wain; ‘it was like stepping on a viper.’	- Я тоже не сужу его - поделом мерзавцу. Тем более, Уилтон мстил за отца, - подхватил Уэйн. - Это все равно что раздавить гадю-ку.
‘I don’t agree with you,’ said Father Brown. ‘I suppose we all talk romantic stuff at random in defence of lynching and lawlessness; but I have a suspicion that if we lose our laws and liberties we shall regret it. Besides, it seems to me illogical to say there is something to be said for Wilton committing murder, without even inquiring whether there was anything to be said for Doom committing it. I rather doubt whether Doom was merely a vulgar assassin; he may have been a sort of outlaw with a mania about the cup, demanding it with threats and only killing after a struggle; both victims were thrown down just outside their houses. The objection to Wilton’s way of doing it is that we shall never hear Doom’s side of the case.’	- Я не согласен с вами, - сказал отец Браун. - Мне кажется, мы все сейчас пытаемся скрыть под ро-мантическим покровом беззаконие и самосуд, но, думаю, мы сами по-жалеем, если утратим наши законы и свободы. Кроме того, по-моему, нелогично, рассуждая о причинах, толкнувших Уилтона к преступле-нию, не попытаться даже выяснить причины, толкнувшие к преступле-нию самого Рока. Он не похож на заурядного грабителя, скорее это был маньяк, одержимый одной все-поглощающей страстью, сперва он действовал угрозами и убивал, лишь убедившись в тщетности сво-их попыток, вспомните обе жертвы были найдены почти у дома. Оп-равдать Уилтона нельзя хотя бы потому, что мы не слышали оправ-даний другой стороны.
‘Oh, I’ve no patience with all this sentimental whitewashing of worthless, murderous blackguards,’ cried Wain, heatedly. ‘If Wilton croaked the criminal he did a jolly good day’s work, and there’s an end of it.’	- Сил нет терпеть этот сенти-ментальный вздор, - сердито обор-вал его Уэйн. - Кого выслушивать - гнусного подлеца и убийцу? Уилтон кокнул его, и молодец, и кончен разговор.
‘Quite so, quite so,’ said his uncle, nodding vigorously.	- Вот именно, вот именно, - энергично закивал дядюшка.
Father Brown’s face had a yet heavier gravity as he looked slowly round the semicircle effaces. ‘Is that really what you all think?’ he asked. Even as he did so he realized that he was an Englishman and an exile. He realized that he was among foreigners, even if he was among friends. Around that ring of foreigners ran a restless fire that was not native to his own breed; the fiercer spirit of the western nation that can rebel and lynch, and above all, combine. He knew that they had already combined.	Отец Браун обвел взглядом своих собеседников, и лицо его стало еще суровее и серьезнее. - Вы в самом деле так думаете? - спросил он. И тут все вспомнили, что он на чужбине, что он - англичанин. Все эти люди - чужие ему, хоть и дру-зья. Его землякам неведомы страс-ти, кипевшие в этом кружке чужа-ков, - неистовый дух Запада, стра-ны мятежников и линчевателей, порой объединявшихся в одном лице. Вот и сейчас они объедини-лись.
‘Well,’ said Father Brown, with a sigh, ‘I am to understand, then, that you do definitely condone this unfortunate man’s crime, or act of private justice, or whatever you call it. In that case it will not hurt him if I tell you a little more about it.’	- Что ж, - со вздохом сказал отец Браун, - я вижу, вы безогово-рочно простили бедняге Уилтону его преступление, или акт личного возмездия, или как уж вы там это назовете. В таком случае ему не повредит, если я подробнее рас-скажу вам о деле.
He rose suddenly to his feet; and though they saw no meaning in his movement, it seemed in some way to change or chill the very air in the room.	Он резко поднялся, и все, не зная еще, что он хочет сделать, почувствовали что-то изменилось, словно холодок пробежал по ком-нате.
‘Wilton killed Doom in a rather curious way,’ he began.	- Уилтон убил Рока довольно необычным способом, - начал Браун
‘How did Wilton kill him?’ asked Crake, abruptly.	- Как он убил его? - резко спро-сил Крейк.
‘With an arrow,’ said Father Brown.	- Стрелой, - ответил священник.
Twilight was gathering in the long room, and daylight dwindling to a gleam from the great window in the inner room, where the great millionaire had died. Almost automatically the eyes of the group turned slowly towards it, but as yet there was no sound. Then the voice of Crake came cracked and high and senile in a sort of crowing gabble.	В продолговатой комнате без окон становилось все темнее по мере того, как тускнел солнечный свет, который проникал в нее из смежной комнаты, той самой, где умер великий миллионер. Все взгляды почти машинально обра-тились туда, но никто не произнес ни звука. Затем раздался голос Крейка, надтреснутый, старческий, тонкий, не голос, а какое-то квохта-нье.
‘What you mean? What you mean? Brander Merton killed by an arrow. This crook killed by an arrow - ‘	- Как это так? Как это так? Брандера Мертона убили стрелой. Этого мошенника - тоже стрелой.
‘By the same arrow,’ said the priest, ‘and at the same moment.’	- Той же самой стрелой, - сказал Браун. - И в тот же момент.
Again there was a sort of strangled and yet swollen and bursting silence, and young Wain began: ‘You mean - ‘	Снова наступила тишина, при-душенная, но и набухающая, взрывчатая, а потом несмело начал молодой Уэйн: - Вы имеете в виду...
‘I mean that your friend Merton was Daniel Doom,’ said Father Brown firmly;’ and the only Daniel Doom you’ll ever find. Your friend Merton was always crazy after that Coptic Cup that he used to worship like an idol every day; and in his wild youth he had really killed two men to get it, though I still think the deaths may have been in a sense accidents of the robbery. Anyhow, he had it; and that man Drage knew the story and was blackmailing him. But Wilton was after him for a very different purpose; I fancy he only discovered the truth when he’d got into this house. But anyhow, it was in this house, and in that room, that this hunt ended, and he slew the slayer of his father.’	- Я имею в виду, - твердо от-ветил Браун, - что Дэниелом Роком был ваш друг Мертон, и другого Дэниела Рока нет. Ваш друг Мер-тон всю жизнь бредил этой копт-ской чашей, он поклонялся ей, как идолу, он молился на нее каждый день. В годы своей необузданной молодости он убил двух человек, чтобы завладеть этим сокровищем, но, должно быть, он не хотел их смерти, он хотел только ограбить их. Как бы там ни было, чаша дос-талась ему. Дрейдж все знал и шантажировал Мертона. Совсем с другой целью преследовал его Уилтон. Мне кажется, он узнал правду лишь тогда, когда уже слу-жил здесь, в доме, во всяком слу-чае, именно здесь, вон в той ком-нате, окончилась охота, и Уилтон убил убийцу своего отца.
For a long time nobody answered. Then old Crake could be heard drumming with his fingers on the table and muttering:	Все долго молчали. Потом ста-рый Крейк тихо забарабанил паль-цами по столу, бормоча:
‘Brander must have been mad. He must have been mad.’	- Брандер, наверное, сошел с ума. Он, наверное, сошел с ума.
‘But, good Lord!’ burst out Peter Wain;’ what are we to do? What are we to say? Oh, it’s all quite different! What about the papers and the big business people? Brander Merton is a thing like the President or the Pope of Rome.’	- Но бог ты мой! - не выдержал Питер Уэйн. - Что мы теперь будем делать? Что говорить? Ведь это все меняет! Репортеры... воротилы бизнеса... как с ними быть? Бран-дер Мертон - такая же фигура, как президент или папа римский.
‘I certainly think it is rather different,’ began Barnard Blake, the lawyer, in a low voice. ‘The difference involves a whole - ‘	- Да, несомненно, это кое-что меняет, - негромко начал Бернард Блейк. - Различие прежде всего состоит...
Father Brown struck the table so that the glasses on it rang; and they could almost fancy a ghostly echo from the mysterious chalice that still stood in the room beyond.	Отец Браун так ударил по сто-лу, что звякнули стаканы; и даже таинственная чаша в смежной ком-нате, казалось, откликнулась на удар призрачным эхом.
‘No!’ he cried, in a voice like a pistol - shot. ‘There shall be no difference. I gave you your chance of pitying the poor devil when you thought he was a common criminal. You wouldn’t listen then; you were all for private vengeance then. You were all for letting him be butchered like a wild beast without a hearing or a public trial, and said he had only got his deserts. Very well then, if Daniel Doom has got his deserts, Brander Merton has got his deserts. If that was good enough for Doom, by all that is holy it is good enough for Merton. Take your wild justice or our dull legality; but in the name of Almighty God, let there be an equal lawlessness or an equal law.’	- Нет! - вскрикнул он резко, слов-но выстрелил из пистолета. - Ника-ких различий! Я предоставил вам возможность посочувствовать бед-няге, которого вы считали зауряд-ным преступником. Вы и слушать меня не пожелали. Вы все были за самосуд. Никто не возмущался тем, что Рока без суда и следствия прикончили, как бешеного зверя, - он, мол, получил по заслугам. Что ж, прекрасно, если Дэниел Рок по-лучил по заслугам, то по заслугам получил и Брандер Мертон. Если Рок не вправе претендовать на большее, то и Мертон не вправе. Выбирайте что угодно, - ваш мя-тежный самосуд или нашу скучную законность, но, ради господа все-могущего, пусть уж будет одно для всех беззаконие или одно для всех правосудие.
Nobody answered except the lawyer, and he answered with something like a snarl: ‘What will the police say if we tell them we mean to condone a crime?’	Никто ему не ответил, только адвокат прошипел: - А что скажет полиция, если мы вдруг заявим, что намерены прос-тить преступника?
‘What will they say if I tell them you did condone it?’ replied Father Brown. ‘Your respect for the law comes rather late, Mr Barnard Blake.’	- А что она скажет, если я заяв-лю, что вы его уже простили? - отпарировал Браун. - Поздновато вы почувствовали уважение к зако-ну, мистер Бернард Блейк.
After a pause he resumed in a milder tone: ’I, for one, am ready to tell the truth if the proper authorities ask me; and the rest of you can do as you like. But as a fact, it will make very little difference. Wilton only rang me up to tell me that I was now free to lay his confession before you; for when you heard it, he would be beyond pursuit.’	Он помолчал и уже мягче доба-вил. - Сам я скажу правду, если меня спросят те, кому положено, а вы вольны поступать, как вам заблаго-рассудится. Это, собственно, как вам угодно. Уилтон позвонил сюда с одной лишь целью - он сообщил мне, что уже можно обо всем рассказать.
He walked slowly into the inner room and stood there by the little table beside which the millionaire had died. The Coptic Cup still stood in the same place, and he remained there for a space staring at its cluster of all the colours of the rainbow, and beyond it into a blue abyss of sky.	Отец Браун медленно прошел в смежную комнату и остановился возле столика, за которым встре-тил свою смерть миллионер. Копт-ская чаша стояла на прежнем месте, и он помедлил немного, вглядываясь в ее радужные пере-ливы и дальше - в голубую бездну небес.

Параллельный текст подготовила Natalia Prokoptsova natap@i.com.ua