Школьников, гуляющих рядом с памятником Маршалу Советского Союза Г. К
| Вид материала | Документы |
- Маршалу Советского Союза Жукову. Командовать Парадом Победы Маршалу Советского Союза, 36.96kb.
- Соревнований по огневой подготовке среди впк г. Курска и Курской области, посвященных, 28.25kb.
- Положение, 230.09kb.
- Мероприятия Губернатора Московской области Областное совещание по итогам работы Правительства, 1406.06kb.
- Средняя общеобразовательная школа с. Орлов-Гай, 182.64kb.
- Советского Союза Васильева В. В. с. Большая Шатьма, 2006 Оглавление. Введение Основная, 122.48kb.
- Президиума Верховного Совета ссср, повторно получая высшую награду Советского Государства, 296.17kb.
- А музы не молчали… (Литературно-музыкальная композиция, посвященная Великой Победе), 84.58kb.
- Н. С. Хрущев о международном положении и внешней политике советского союза доклад, 467.08kb.
- Маршала Советского Союза Г. К. Жукова публичный доклад, 483.09kb.
из строевых частей и соединений ВВС органы и учреждения тыла, создать районы
авиационного базирования и батальоны аэродромного обслуживания. [221]
Районы авиационного базирования становились органами тыла ВВС армий,
округа, фронта. В составе района должны были быть авиационные базы по одной
на дивизию, которые объединяли батальоны аэродромного обслуживания по одному
на каждый авиационный полк. Разведывательная и войсковая авиация оставалась
со своими штатными тылами. Переход на новую, более гибкую организацию тыла
ВВС надлежало осуществить в июле 1941 года. Практически же все пришлось
заканчивать в ходе войны.
Сам характер возможных боевых операций определил необходимость
значительного увеличения воздушно-десантных войск. В апреле 1941 года
начинается формирование пяти воздушно-десантных корпусов. К 1 июня их
удалось укомплектовать личным составом, но боевой техники не хватало.
Поэтому в начале войны задачи авиадесантных войск могли выполнить только
старые авиадесантные бригады, объединенные в новые корпуса, а большинство
личного состава новых соединений использовалось как стрелковые войска.
В феврале 1941 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР утвердили дополнительный план
строительства аэродромов, Предусматривалось создать в западных районах 190
новых аэродромов. К началу войны аэродромные работы были в полном разгаре,
однако преобладающее большинство их не было закончено.
В целом война застала наши военно-воздушные силы в стадии широкой
реорганизации, перехода на новую материальную часть и переучивания
летно-технического состава. К полетам в действительно сложных условиях
успели подготовиться лишь отдельные соединения, а к ночным полетам- не более
15 процентов летного состава. Командование ВВС, уделив большое внимание
переучиванию летного состава на новую материальную часть, несколько ослабило
внимание к поддержанию боевой готовности на старой материальной части.
Буквально через год-полтора наша авиация могла предстать в совершенно
обновленном, мощном боевом виде.
Войска ПВО. Угроза воздушного нападения на СССР в предвоенные годы
отчетливо нарастала. Поэтому ЦК ВКП(б) повысил требования к противовоздушной
обороне страны, наметил конкретные меры значительного усиления обороны с
воздуха. Прежде всего были проведены важные организационные преобразования,
поскольку система ПВО, принятая в 1932 году, серьезно устарела.
Территория страны была разделена на зоны ПВО, соответствовавшие
границам всех тогдашних военных округов.
В состав зоны ПВО входили соединения и части, предназначенные для
обороны городов и объектов на территории данной зоны.
Ответственность командующих войсками округов за противовоздушную
оборону была повышена, притом авиация, выделяемая из состава ВВС округа для
решения задач ПВО, оставалась в подчинении ВВС округа. Конечно, было бы
лучше обеспечить единство [222] руководства и централизовать управление ПВО
в масштабе всей страны. Это удалось сделать уже в ходе войны, в ноябре 1941
года.
Как и чем были вооружены силы ПВО?
К июню 1941 года орудиями среднего калибра они были обеспечены примерно
на 85 процентов, малого калибра - на 70 процентов. Некомплект по
истребителям составлял 40 процентов, укомплектованность зенитными
пулеметами - 70 процентов, по аэростатам заграждения и прожекторам - до
половины.
ПВО западных приграничных районов, а также Москвы и Ленинграда была
оснащена лучше. Западные округа получали новую материальную часть в большем
количестве, чем другие округа, зенитными орудиями они были оснащены на 90-95
процентов, располагали новыми средствами обнаружения и наблюдения за
воздушным противником. Войска, оборонявшие Москву, Ленинград и Баку, имели в
своем составе более 40 процентов всех зенитных артиллерийских батарей
среднего калибра. В ленинградской и московской зонах ПВО было дислоцировано
до 30 радиолокационных станций РУС-2.
По нашему докладу ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли решение сформировать
истребительные корпуса для усиления противовоздушной обороны Москвы и
Ленинграда. Эти корпуса, как известно, сыграли исключительную роль в
отражении налетов фашистской авиации на столицу и город Ленина.
К моменту начала войны новая система ПВО не была отработана до конца,
оснащение новейшей техникой и ее освоение только начиналось. Плохо было с
транспортом.
Военно-Морской Флот. До войны Военно-Морской Флот имел самостоятельный
наркомат. В вопросах оперативного использования военно-морских сил Наркомат
военно-морского флота руководствовался общими оперативными и
мобилизационными планами, которые разрабатывал Генштаб.
Приняв должность начальника Генерального штаба, за краткостью времени и
чрезвычайной занятостью делами, непосредственно относящимися к Красной
Армии, я не смог детально ознакомиться с состоянием флота. Однако мне было
известно, что личный состав Военно-Морского Флота подготовлен хорошо,
командующие флотами, флотилиями и их штабы готовы к боевым операциям.
Главный штаб военно-морского флота возглавлял тогда талантливый,
инициативный и волевой адмирал И. С. Исаков.
В строю флота находилось 3 линкора, 7 крейсеров, 7 лидеров, 49
эсминцев, 211 подводных лодок, 279 торпедных катеров, свыше 1000 орудий
береговой обороны. Слабым местом флотов была противовоздушная оборона и
минно-торпедное вооружение. В боевой и оперативной подготовке военно-морских
сил большое внимание уделялось взаимодействию с сухопутными войсками на
приморских направлениях, борьбе с вражескими флотами, отражению десантных
операций. Наряду с этим в подготовке кадров внедрялись [223] и ошибочные
взгляды на необходимость проведения надводным флотом самостоятельных
операций в открытых морях, тогда как реальных сил и возможностей для этой
цели у наших флотов в то время не было.
Темпы оснащения Военно-Морского Флота нарастали. Только за 11 месяцев
1940 года было спущено на воду 100 миноносцев, подводных лодок, тральщиков,
торпедных катеров, отличавшихся высокими боевыми качествами. Около 270
кораблей всех классов строилось в 1940 году. Создавались новые
военно-морские базы, дополнительно осваивались районы на Балтийском,
Баренцевом и Черном морях.
Современный флот - дело дорогостоящее, особенно массивные корабли,
которые к тому же являются хорошей мишенью для атак с воздуха и
торпедирования. Комитет обороны при СНК СССР в 1939 году принимает решение
сократить, а затем и прекратить строительство линкоров и тяжелых крейсеров,
создание которых требовало колоссальных затрат, большого расхода металла и
отвлечения значительного количества инженерно-технического состава и рабочих
судостроительной промышленности.
С другой стороны, береговой и противовоздушной обороне,
минно-торпедному вооружению должного внимания не уделялось. Серьезным
просчетом И. В. Сталина и Наркомата военно-морского флота явилась недооценка
роли Северного флота, которому суждено было в войне сыграть крупнейшую роль,
к которой он не был полностью подготовлен.
В целом же накануне войны советский Военно-Морской Флот производил
внушительное впечатление и достойно встретил противника.
В своей книге "Накануне" адмирал Н. Г. Кузнецов пишет в связи с моим
назначением начальником Генерального штаба: "Сперва я думал, что только у
меня отношения с Г. К. Жуковым не налаживаются и что с ним найдет общий язык
его коллега, начальник Главного морского штаба И. С. Исаков. Однако у
Исакова тоже ничего не вышло".
Я сейчас уже не помню, то ли у названных товарищей со мной "ничего не
вышло", то ли у меня с ними "ничего не получилось", - это не имеет ровным
счетом никакого значения{37}. Но в целях исторической достоверности я должен
сказать, что вообще на обсуждение флотских вопросов у И. В. Сталина ни
нарком обороны С. К. Тимошенко, ни начальник Генерального штаба не
приглашались. [224]
О том, сколь велики были мероприятия, осуществленные партией и
правительством по укреплению обороны страны в 1939-1941 годах, говорит и
рост численности наших вооруженных сил. Они возросли за это время в 2,8
раза, было сформировано 125 новых дивизий, и к 1 января 1941 года в
сухопутных войсках, военной авиации, на флоте, в войсках ПВО было более 4200
тысяч человек.
В одной из глав этой книги я коснулся роли всевобуча. Традиция
подготовки гражданского населения, и прежде всего молодежи, к защите своего
Отечества до призыва в армию пользовалась в народе широкой популярностью.
Массово-оборонной работой занимался Осоавиахим. К 1 января 1941 года в рядах
Осоавиахима состояло более 13 миллионов человек, ежегодно десятки тысяч
энтузиастов летного дела, парашютистов, стрелков, авиамехаников приобретали
специальности более чем в трехстах аэро- и автомотоклубах, авиашколах и
планерных клубах. Как пригодились потом эти навыки молодежи, призванной в
армию, народным ополченцам и партизанам!
Что касается профессионального обучения командиров всех степеней, то
сотни тысяч их проходили хорошую школу более чем в двухстах военных училищах
Красной Армии и Военно-Морского Флота, в девятнадцати академиях, на десяти
военных факультетах при гражданских вузах, семи высших военно-морских
училищах.
Бывая в Академии Генерального штаба, которая находилась в моем ведении,
я лишний раз мог убедиться в том, что накануне войны на военных кафедрах
слушателям преподносилась современная военная теория, в значительной степени
учитывавшая опыт начавшейся Второй мировой войны. Подчеркивалась
непримиримость, ожесточенность вооруженной борьбы, возможность ее
длительного характера и необходимость мобилизации усилий всего народа.
Военная стратегия в предвоенный период строилась равным образом на
утверждении, что только наступательными действиями можно разгромить
агрессора и что оборона будет играть сугубо вспомогательную роль,
обеспечивая наступательным группировкам достижение поставленных целей.
Не соответствовал требованиям современной войны в ряде случаев и метод
обучения войск. Принимая участие во многих полевых учениях, на маневрах и
оперативно-стратегических играх, я не помню случая, чтобы наступающая
сторона ставилась в тяжелые условия и не достигала бы поставленной цели.
Когда же по ходу действия наступление не выполняло своей задачи, руководство
учением обычно прибегало к искусственным мерам, облегчающим выполнение
задачи наступающей стороны.
Короче говоря, наши войска не всегда обучались тому, с чем им пришлось
встретиться в тяжелые первые дни войны. Что касается других способов и форм
ведения вооруженной борьбы, то [225] ими просто пренебрегали, особенно в
оперативно-стратегических масштабах.
Столь же мало внимания, как и обороне, уделялось вопросам встречных
сражений, отступательным действиям и сражениям в условиях окружения. А между
тем именно эти виды боевых действий в начальном периоде войны развернулись
очень широко и приняли самый ожесточенный характер.
Иначе говоря, наши войска должным образом не обучались ведению войны в
тяжелых условиях, а если и обучались, то только в тактических масштабах. Это
была серьезная ошибка в обучении и воспитании войск, за которую пришлось
расплачиваться большими жертвами. Ибо опыт ряда войн показывает, что та
армия, которая недостаточно обучается ведению операций в тяжелых и сложных
условиях, неизбежно будет нести большие потери и вынуждена переучиваться в
ходе самой войны.
Крупным пробелом в советской военной науке было то, что мы не сделали
практических выводов из опыта сражений начального периода Второй мировой
войны на Западе. А опыт этот был уже налицо, и он даже обсуждался на
совещании высшего командного состава в декабре 1940 года.
О чем говорил этот опыт?
Прежде всего, об оперативно-стратегической внезапности, с которой
гитлеровские войска вторглись в страны Европы. Нанося мощные удары
бронетанковыми войсками, они быстро рассекали оборону для выхода в тыл
противника. Действия бронетанковых войск немцы поддерживали
военно-воздушными силами, при этом особый эффект производили их пикирующие
бомбардировщики.
Внезапный переход в наступление всеми имеющимися силами, притом заранее
развернутыми на всех стратегических направлениях, не был предусмотрен. Ни
нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков, ни
руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит
такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же
день компактными группировками на всех стратегических направлениях.
Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска
приграничных военных округов. Правда, нельзя сказать, что все это вообще
свалилось нам как снег на голову. Мы, конечно, изучали боевую практику
гитлеровских войск в Польше, Франции и других европейских странах и даже
обсуждали методы и способы их действий. Но по-настоящему все это
прочувствовали только тогда, когда враг напал на нашу страну, бросив против
войск приграничных военных округов свои компактные бронетанковые и
авиационные группировки.
Советское правительство делало все возможное, чтобы не давать
какого-либо повода Германии к развязыванию войны. Этим определялось все.
[226]
В целом военная теория тех лет была, как говорится, на уровне времени.
Однако практика в известной степени отставала от теории...
Разбираясь в оперативно-стратегических вопросах, я пришел к выводу, что
оборона такой гигантской страны, как наша, находится явно в
неудовлетворительном состоянии. Такого же мнения были и основные руководящие
работники Генерального штаба, которые сообщили, что и мои предшественники на
этом посту не раз высказывались в таком же плане.
Сосредоточение большого количества немецких войск в Восточной Пруссии,
Польше и на Балканах вызвало у нас особое беспокойство. В то же время
тревожила недостаточная боеготовность наших вооруженных сил, расположенных в
западных военных округах.
Продумав всесторонне эти вопросы, я вместе с Н. Ф. Ватутиным подробно
доложили наркому обороны о недостатках в организации и боевой готовности
наших войск, о состоянии мобилизационных запасов, особенно по снарядам и
авиационным бомбам. Кроме того, было отмечено, что промышленность не
успевает выполнять наши заказы на боевую технику.
- Все это хорошо известно товарищу Сталину. Думаю, в данное время
страна не в состоянии дать нам что-либо большее, - заметил С. К. Тимошенко.
Я просил еще раз доложить правительству и одновременно просить
разрешения призвать из запаса приписной состав, чтобы привести части
приграничных военных округов в боеспособное состояние.
Однажды С. К. Тимошенко вызвал меня и сказал:
- Вчера был у товарища Сталина по вопросам реактивных минометов. Он
интересовался, принял ли ты дела от Мерецкова, как чувствуешь себя на новой
работе, и приказал явиться к нему с докладом.
- К чему надо быть готовым? - спросил я.
- Ко всему, - ответил нарком. - Но имей в виду, что он не будет слушать
длинный доклад. То, что ты расскажешь мне за несколько часов, ему нужно
доложить минут за десять.
- А что же я могу доложить за десять минут? Вопросы большие, они
требуют серьезного отношения. Ведь нужно понять их важность и принять
необходимые меры.
- То, что ты собираешься ему сообщить, он в основном знает, - сказал
нарком обороны, - так что постарайся все же остановиться только на узловых
проблемах.
Имея при себе перечень вопросов, которые собирался изложить, субботним
вечером я поехал к И. В. Сталину на дачу. Там уже были маршал С. К.
Тимошенко, маршал Г. И. Кулик. Присутствовали члены Политбюро М. И. Калинин,
В. М. Молотов, Г. М. Маленков.
Поздоровавшись, И. В. Сталин спросил, знаком ли я с реактивными
минометами ("катюши"). [227]
- Только слышал о них, но не видел, - ответил я.
- Ну, тогда с Тимошенко, Куликом и Аборенковым вам надо в ближайшие дни
поехать на полигон и посмотреть их стрельбу. А теперь расскажите нам о делах
Генерального штаба.
Коротко повторив то, что уже докладывал наркому, я сказал, что ввиду
сложности военно-политической обстановки необходимо принять срочные меры и
вовремя устранить имеющиеся недостатки в обороне западных границ и в
вооруженных силах.
Меня перебил В. М. Молотов:
- Вы что же, считаете, что нам придется скоро воевать с немцами?
- Погоди... - остановил его И. В. Сталин.
Выслушав доклад, И. В. Сталин пригласил всех обедать. Прерванный
разговор продолжался. И. В. Стадии спросил, как я оцениваю немецкую авиацию.
Я сказал то, что думал:
- У немцев неплохая авиация, их летный состав получил хорошую боевую
практику взаимодействия с сухопутными войсками, что же касается материальной
части, то наши новые истребители и бомбардировщики ничуть не хуже немецких,
а, пожалуй, и лучше. Жаль только, что их очень мало.
- Особенно мало истребительной авиации, - добавил С. К.Тимошенко.
Г. М. Маленков бросил реплику:
- Семен Константинович больше об оборонительной авиации думает.
Нарком не ответил. Думаю, что из-за своего пониженного слуха он просто
не все расслышал.
Обед был очень простой. На первое - густой украинский борщ, на второе -
хорошо приготовленная гречневая каша и много отварного мяса, на третье -
компот и фрукты. И. В. Сталин был в хорошем расположении духа, много шутил,
пил легкое грузинское вино "Хванчкара" и угощал им присутствовавших, но
большинство предпочитало коньяк.
В заключение И. В. Стадин сказал, что надо продумать и подработать
первоочередные вопросы и внести в правительство для решения. Но при этом
следует исходить из наших реальных возможностей и не фантазировать насчет
того, что мы пока материально обеспечить не можем.
Вернувшись ночью в Генштаб, я записал все, что говорил И. В. Сталин, и
наметил вопросы, которые нужно будет решать в первую очередь. Эти
предложения были внесены в правительство.
15-20 февраля 1941 года состоялась XVIII Всесоюзная конференция ВКП(б),
на которой мне довелось присутствовать. Конференция обратила серьезное
внимание партийных организаций на нужды промышленности и транспорта,
особенно оборонных предприятий. Требования повышались. В резолюциях
конференции было отмечено, что руководители наркоматов авиационной,
химической промышленности, боеприпасов, электропромышленности [228] и ряда
других отраслей народного хозяйства, имеющих оборонное значение, должны
извлечь уроки из критики на конференции, значительно улучшить свою работу. В
противном случае они будут сняты с занимаемых постов.
Принятый конференцией последний мирный народнохозяйственный план на
1941 год предусматривал значительный рост оборонной промышленности.
На конференции кандидатами в члены ЦК ВКП(б) и в состав Центральной
ревизионной комиссии было избрано много военных: И. В. Тюленев, М. П.
Кирпонос, И. С. Юмашев, В. Ф. Трибуц, Ф. С. Октябрьский и другие товарищи.
Высокое доверие было оказано и мне. Я был также избран кандидатом в члены ЦК
ВКП(б).
Непосредственно перед войной в нашем Генеральном штабе работал дружный,
сплоченный коллектив знающих и опытных генералов и офицеров. Назову лишь
некоторых из них.
Первым заместителем начальника Генерального штаба был хорошо известный
стране генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин, отличавшийся исключительным
трудолюбием и широтой оперативно-стратегического мышления. Заместителем
начальника Генерального штаба по организационным вопросам был
генерал-лейтенант В. Д. Соколовский, назначенный на эту должность в начале