А. Н. Стрижев Седьмой и восьмой тома Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова, завершающие Настоящее издание, содержат несколько сот писем великого подвижника Божия к известным деятелям Русской прав

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 63

№ 1

Ваше Высокопреподобие Возлюбленнейший Отец

Архимандрит Леонид!

Прежде выражения моей благодарности, приветствую Вас с наступившим Новым Годом, с пожеланием Вам милости Божией. Не сочтите, Батюшка, мою медленность в ответе за невежество, нет, это моя единственная добродетель, и мне удается в этом успевать, особенно насчет поздравлений: я иногда поздравляю зараз с прошедшим, настоящим и будущим Новым годом.

Душевно благодарю Вас за прекрасную Икону Преподобного Отца нашего Сергия, благодарю также и за поздравление с милостию Божиею и Царскою.

Протекли моего настоятельства 25 лет, как день един. Не избежал я и торжества и милостей беспримерных.

Скажу вам по-братски: все суета!

Хотелось бы остальные дни провести в покаянии. Дела незаконченные, дряхлость и тягость телесные уже начинают всякому делу препятствовать. Вот купец и проторговался, одна надежда на неизреченную милость Божию.

Прошу Ваших Святых Молитв пред престолом Божиим, да покрыет Господь своим милосердием мое недостоинство.

Вашего Высокопреподобия имею честь быть усердный слуга и богомолец

Архимандрит Игнатий.

13 января 1883 года

{стр. 403}

№ 2

Христос Воскресе!

Незлобиве отче! Я еще за старую книгу не благодарил, а ты, добродушие, и другую прислал. Вот и экономия: за два благодеяния один раз благодарить.

Очень, очень благодарю и прошу прощения за мою леность. По этому поводу я благодарен Достоевскому, который одному приятелю отвечал на письмо через два года, и говоря, что письма писать дело невозможное, прибавлял к тому, что если я буду за грехи сослан в ад, то другого тягчайшего наказания не ожидаю, кроме того, что заставят писать каждый день по десяти писем.

Хотя меня это не утешает, но успокаивает, что и умные люди ленились письма писать. А нам и Бог простит.

Прошу Св. молитв и благословения от Преподобного Сергия

старый друг и почитатель Твой

Архимандрит Игнатий.

20 апреля 1886 года

Письмо

архимандрита Иннокентия

(бывшего настоятеля Троицко-Зеленецкого монастыря)

к архимандриту Игнатию (Малышеву) [233]

Ваше Высокопреподобие, Высокопреподобнейший Отец Архимандрит, возлюбленнейший о Господе Брат!

Очень бы желалось лично обнять Вас, Ваше Высокопреподобие, и братски похристосоваться с Вами; но, как видно, не всем нашим желаниям суждено притти в исполнение. И, вот вместо личного свидания, Христосуюсь с Вами на письме.

Поводом к ускорению письменного Христосования послужила горестная весть об утрате драгоценного и незабвенного Отца Архипастыря, Преосвященного Епископа Игнатия. Этою вестью Ваше Высокопреподобие, я глубоко поражен, и с первого раза не поверил, доколе за Литургиею 6-го Марта в Митропол. Крестовой церкви не услышал провозглашения и самого имени Усопшего на Заупокойной Эктении. Тут-то горько поплакал, и До сего дня поминаючи много любимого Владыку, с коим столько разделял в жизни приятного, грущу.

{стр. 404}

Прошу, Ваше Высокопреподобие, успокоить и утешить меня хотя несколькими строчками о времени кончины Преосвященного и прочих ея обстоятельствах. Последнее своеручное письмо Его Преосвященства, ко мне посланное от 10-го Апреля, я удостоился получить в день отправки моего письма к нему — 15 Апреля. Испрашивая молитв и благословения Ваших, имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейшим слугою

Архимандрит Иннокентий.

7 мая 1867

СПб Александрон. Дух. Училище

P. S. Любезному Павлу Петровичу мое Христос Воскресе.

Приписка П.П.: Получ. 8-го Мая 1867

Отвеч. Лично 17-го Мая 1867

в Среду недели Самаританыни

Письмо

архимандрита Игнатия (Малышева)

в город Сараево,

написанное в связи с отправкой туда икон для строящегося Храма [234]

Возлюбленные о Христе Отцы и братие!

Получил я от Вас два драгоценные для меня письма, исполненные братской любви. Сорадуюсь и я Вашей радости, и считаю себя счастливым, что Бог привел меня разделить с Вами это Духовное Торжество.

Признаюсь, что никакие дела Европейских народов меня не интересуют, а занимает меня мысль та, что делается на востоке, что делается у наших братьев славян. Такое чувство жило во мне с самой юности, следовательно, я не заслуживаю никакой благодарности за пожертвование в Ваш храм святых икон. Трудно выразить, какое вы мне этим доставили удовольствие: как бы сократили расстояние между нами.

Переношусь мысленно на Ваш Праздник, на Ваше торжество, на освящение Храма. Если бы не был я так занят в своей обители, может быть, и приехал бы к Вам, взглянул бы на вас, возлюбленные братие, но, к сожалению, должен удовлетвориться одним письменный приветом.

Мне хотелось, чтобы и другие лица Русской земли участвовали в благолепном украшении Вашего Святого Храма, и я имел {стр. 405} случай доложить об этом детям нашего Государя Императора. Их высочества пожертвовали св. иконы для нового храма. Теперь, слава Богу, все готово к отправлению. Посылаем 73 образа, запрестольный крест и хоругви. Добавочных денег никаких более не нужно, при помощи Божией все здесь уплачено. Прошу Ваших Святых молитв и драгоценной вашей памяти о мне. Имею честь быть, возлюбленные Отцы и братие, ваш усердный Слуга и богомолец

Архимандрит Игнатий.

Воззвание

к русскому народу,

составленное архимандритом Игнатием (Малышевым) [235]

Храм Воскресения Христова, на месте страшного события 1 марта 1881 года.

Церковь изрекла от лица Христова: «Людие мои, что сотворих вам?» (стихира Страстной седмицы). Христос Сын Божий, Царь мира, пришел на землю освободить род человеческий от клятвы законной; больных исцелил, прокаженных очистил, мертвых воскресил. Чем воздали неблагодарные евреи? За исцеление — раны наложили, за манну — желчь, за воду — оцет, за воскресение мертвых — ко кресту Его пригвоздили. «Людие мои, что сотворих вам?»

Там Богочеловек устами церкви вопиет, здесь — вопиет неповинная кровь Помазанника Божия, Царя Освободителя: «Людие мои, что сотворих вам?» Я всю жизнь заботился о благосостоянии вашем, а вы осудили меня на смерть. Помышления мои, сердце мое, все было посвящено вам. Я, как человек, имел что-либо пред Богом; Христос оправдал меня, Я принял искупительную жертву — Тело и Кровь Христову, очищающую всякий грех, а вы убили меня: смерть моя — венец мой, слава моя! Я со Христом. Он один безгрешный, на кресте пригвожденный, произнес: Отче, отпусти им, не ведят бо что творят (Лк. 23. 34). И я дерзаю повторить то же: «отпусти им, не ведят бо что творят».

Тогда жены-мироносицы, пришедши на гроб Христов, принесли драгоценное миро и ароматы, чтобы помазать тело Иисусово, и мы принесем наши дары на жертвенник святаго Храма и на месте пролития крови нового мученика, Царя-Освободителя. {стр. 406} Первая жертва уже принесена Помазанником Божиим, благочестивейшим Государем Императором Александром Александровичем. Мы уверены, что за вождем своим последует и вся земля русская и принесет свои посильные дары и сокровища: поставит здесь местночтимые святые иконы, зажжет пред ними неугасимые лампады на вечные времена, во свидетельство любви и теплоты сердечной к Царю-Освободителю и Престолу. Пусть эти светильники горят и не угасают! Пусть они просвещают и отгоняют всякую тьму от земли русской. Они останутся заветом последующим векам. Сюда будут приходить скорбящие и оскорбленные, они будут у этой окровавленной царской кровью плиты почерпать себе силы. Пусть соразмеряют они свои скорби со скорбью Помазанника Царя-Освободителя. Пусть взводят очи свои горе: там они увидят изображение Царя царствующих, одетого в багряницу, и изречение от лица Его: «Людие мои, что сотворих вам?»

Этот храм будет иметь особенное значение в земле русской: сюда будет допущено все православное духовенство для совершения бескровной жертвы и поминовения незабвенного царя и мученика.

Письмо

архимандрита Иустина (Татаринова)

к архимандриту Леониду (Кавелину) [236]

Ваше Высокопреподобие

Высокопреподобнейший Отец архимандрит!

Так много и тепло утешили Вы нас Своим радушным гостеприимством, что и высказать не могу. Спаси Вас Господь за все. Очень утешен был я монашеским Вашим направлением и опытностию. Трудно найти теперь Настоятеля с такими духовными понятиями, какие имеете Вы.

Позволяю себе послать Вам прилагаемую рукопись, которая будет напечатана в Ярославских Губернских Ведомостях. Это написано одним благочестивым мирянином. Посылаю потому, что Вы коснулись в разговоре со мной о всенародном житии.

Испрашивая себе Святых молитв Ваших с чувством глубокого уважения и благодарности имею честь быть

Вашего Высокопреподобия покорнейшим слугою

Настоятель Бабаевского монастыря

Архимандрит Иустин.

31 октября 1886 г.

{стр. 407}

Письма

П. П. Яковлева

к архимандриту Иустину (Татаринову)

№ 1 [237]

Исполнение святого послушания всегда было, любезнейший Отец Игумен, одним из главных Ваших правил. И ныне надеюсь, что это же чувство руководило Вас для принятия весьма нелегкого бремени Настоятельства обители. Поздравляю Вас от всей души и молю Господа о помощи в трудах Ваших. Уверен, что не мечтательное утешение, а забота о благе обители занимает сердце Ваше. Дай Бог сохранить Вам эту заботу до конца жизни; святая Обитель никогда не останется и у Вас в долгу. — Архипастырские молитвы Благодетеля и Руководителя Вашего, да помогут Вам на всем пути жизни Вашей; с ними и многотруднейшее поприще не страшно!

Прошу взаимно молитв Ваших и благословения

Преданнейший Вам

П. Яковлев.

29 ноября 1861г.

Любезнейшему Алексею Петровичу [238] прошу Вас изъявить мое усерднейшее почтение. Отца Каллиста весьма благодарю за присланные строчки; все формы бумаг описей собравши препроводил я чрез почту; вероятно, получите вскоре.

№ 2 [239]

Вероятно, получили Вы, Любезнейший Отец Архимандрит, известие от Петра Александровича о намерении Федора Ильича Тюменева побывать и поговеть в Богоспасаемой Обители Вашей.

Если благословит Господь исполнить ему благое намерение, то он лично доставит строки мои.

Рекомендуем Вам его как благочестивого Христианина и благотворителя многих обителей и вообще храмов Божиих. Многие из бедствующих и нуждающихся в помощи находят в сочувствии его и благочестивейшей супруги великую отраду. В Валаамской обители проживает в числе братии сын их, и они к {стр. 408} Валаамской обители расположены весьма; любят и не оставляют нашу Обитель.

Не лишите Вашими святыми молитвами преданного Вам

П. Яковлева.

4 апреля 1867

С. Петербург

Его Высокопреподобию

Настоятелю Николо-Бабаевского монастыря,

честнейшему О. Архимандриту Иустину

В Ярославль

У Владыки смиреннейше испрашиваю Архипастырских молитв и благословения, усердно поздравляю Его Преосвященство и Вас с приближающимся радостным праздником Воскресения Христова.

Письмо

П. П. Яковлева

к Петру Александровичу Брянчанинову [240]

По поручению Отца Архимандрита Иустина спешу известить Вас, дражайший Петр Александрович, что он имел счастие сегодня представляться здесь Его Величеству Государю Императору и их Высочествам Великим Князьям, пред погребением Графа Эдуарда Трофимовича Баранова. Подробности сообщит сам; но сей час спешит с о. Архимандритом нашим отправиться на железной дороге в село Орлино — мызу Графа Николая Сергеевича Строганова

преданный Вам

Павел Яковлев.

1 час дня воскресенье,

8 Авг. 1884 г.

Сергиева Пустыня

Письмо

Петра Александровича Брянчанинова

к П. П. Яковлеву [241]

Многоуважаемый Павел Петрович!

О. Архимандрит, уезжая сегодня на ревизию 3-х остальных мужских монастырей, поручил мне переслать Вам рукописи, кои {стр. 409} я и направил согласно его желанию посылкой. Епархиальное начальство (Костромское) не ожидало такого дельно-практического исполнения этого поручения, как его исполнил О. Иустин. Он все упорядочил, всех примирил и объединил общее направление монастырского общежительства и администрации.

У нас настали холода, и образовался зимний первопуток. Я до сих пор еще никуда не выезжал, и потому не знаю, как идет дело о наперсном кресте? Как Вам Господь поможет. Здесь прошла весть, впрочем, взятая из газет, что О. Игнатий заболел? Выздоравливает ли он?

Поручая себя Вашей доброй памяти и святым молитвам Вашим остаюсь всегда Вас искренно уважающий

П. Брянчанинов.

16 ноября 1885 г.

Сергию Васильевичу прошу передать мое почтение.

Письма

святителя Игнатия

к сестрам Старо-Ладожского Успенского девичьего монастыря

I

К монахине Александре Васильевне Васильевой

№ 1

На Ваше благословение дня, в который Вы ощутили, что Господь явил Вам особенную Свою милость, и я отвечаю так: Благословен Бог Отец Света, от Которого всякое даяние благо и всяк дар совершен! Люди, седящие во тьме и сени смертней, Свет возсия им, то есть, Христос в Его истинном учении.

И опять — начинаю славословить, благодарить Бога! Благословен Бог, облегчивший Вам переход от самочинного образа жизни к другому, который ближе к преданию святых Отцов. Безмолвствующему как-то несвойственно многословие и в самом молитвенном правиле. Хотя все человеки созданы по образу Божию, но в этом отношении безмолвник есть особеннейший, точнейший образ Божий. Посмотрите, что говорит Евангелист Иоанн о Боге: от вечности Он довольствовался единым Своим Словом!.. Утешение, которое — надеюсь на милость Божию — прозябнет из настоящего Вашего делания, подтвердит Вам эту истину. Оно {стр. 410} будет со временем требовать, чтоб Вы еще более стряхнули с себя листья для плодов.

К смертной памяти — полезно принуждать себя, хотя бы сердце и отвращалось от нее. Она — дар Божий, а понуждение наше к ней — только свидетельство искренности нашего желания иметь этот дар. При понуждении себя нужно и молиться: «Господи, даждь ми память смертную». Таково об этом предмете учение Макария Великого, Исаака Сирского и прочих великих Отцов; Вы найдете его и в драгоценной книжке Нила Сорского.

О любви к ближнему мы знаем из учения Отцов, что она бывает двух родов: естественная и Евангельская, или о Христе. Естественная насажена в нас при нашем сотворении, и потому непременно есть в каждом человеке. Она повреждена, как и прочие благие свойства, падением, или прародительским грехом; а потому в каждом человеке подвержена большим или меньшим, кратким или продолжительным изменениям. Христос, исцеляющий все наши недуги дивным образом, исцеляет и поврежденную любовь: заповедует Себя — Господа любить в человеках. Этим Он возводит любовь на высочайшую степень горячности, дарует ей чистоту, духовность, святыню, — и погашается пламенем любви о Христе нестройный, дымный пламень плотской любви — любви смешанной, составленной из мечтательного, несуществующего наслаждения и жестокого, убийственного мучения. Ощущение духовной любви водило пером святаго Иоанна Лествичника, когда он сказал: «Любовь к Богу погашает любовь к родителям и прочим близким по плоти; — говорящий, что имеет ту и другую любовь, обольщает себя». Также он сказал в 15-й степени: «Огнь погашается огнем, то есть любовь плотская любовию Божественною». Когда мы рассмотрим себя со вниманием, то увидим с Божиею помощью (на такое видение нужна помощь Божия! Такое видение — дар Божий!), что наиболее имеем любовь естественную, а Евангельскую должны еще стяжавать. Это самое разумел я, когда писал вам, что Евангелию от Иоанна предшествует Евангелие от Матфея. Евангелие от Иоанна говорит наиболее о любви к Богу, о смотрении Божием, ясном для одних очищенных. Очищается же человек, входит в видение Бога и любовь к Нему — любовию о Христе к ближнему, или любовию Христа в каждом ближнем, а в чуждом Христианства и Христа — любовию к образу Божию. И лишенный славы Христианства не лишен славы человечества — есть образ Божий!

{стр. 411}

Вы отнеслись ко мне ради Бога для пользы души Вашей; я — также ради Бога — располагаюсь говорить вам то, что сочту истинным и душеполезным. Шествуя к Господу путем ума и сердца, желая встать пред величеством Его неприступной славы, лицем к лицу, не будьте разумны и многосведущи. Для Него приятнее младенческое лепетанье души, умалившейся, так сказать, от зрения множества немощей своих, нежели красноречивое витийство души, напыщенной самомнением. Апостол Павел сказал о себе: Не судих себе ведети ничтоже, точию Иисуса Христа, и Сего распята [242]. А для меня предовольно, если я познаю, что я грешник. Довольно мне будет этого знания! Оно, прикасаясь — как жезл Моисеев к камню — к моему ожесточенному сердцу, будет изводить живую струю слез. Плач мой пред Господом моим предпочитаю всей земной мудрости, — и грех мой предо мною есть выну! Грех мой — первенствующий предмет моего духовного созерцания!

В письмах Ваших ко мне не будьте умны, красноречивы, сведущи в Писании. Будьте буи! Из премудрой сделайтесь буйею, чтоб стяжать истинную премудрость — смиренномудрие, в котором обилие духовного разума. И я, грешник, в ответ Вам буду произносить обнаженное, безлестное слово сердца, приятное одною искренностию и, может быть, истиною. Отселе, вкусив его, познайте, что сказанное мною сказано — ради Господа.

Прошу Ваших святых молитв о глаголющем и не творящем, чтоб произносимое мною слово послужило мне во спасение, а не в осуждение. — Аминь.

№ 2

Вместо всякой надписи ставлю над письмом моим изображение святого Креста. Крест — это приличнейшая надпись над словом крестным, произносимым для проходящего путь крестный. И так внимайте тем словам, которые извлекаются верой Вашей из окаянного сердца моего, погруженного в молитву и слышащего дивные глаголы, произносимые благодатию в тайне душевной клети. Глаголы эти питают меня, питают и тех, которые ради спасения души своей захотят не презреть грешных и убогих слов моих.

Георгий Алексеевич, Затворник Задонский [243], в продолжение двух лет был обеспокоиваем помыслами о выходе из Задонской {стр. 412} обители. Ему представлялось, что место это не довольно уединенно, что в другом его будут менее беспокоить посетители; однажды, как он развлекался этими мыслями, сказывают ему, что некоторый странник желает его видеть, ибо имеет нечто сказать ему от Серафима Саровского. Затворник приглашает странника, который, вошедши к нему, говорит: «Отец Серафим велел тебе сказать, что стыдно тебе, Затворнику, дозволять бесовским помыслам такое долгое время беспокоить тебя. Никуда не переходи, Богу угодно, чтоб ты жил здесь». Сказав эти слова, странник поклонился и удалился. Изумлен был Затворник этим обличением его тайных помыслов и, когда опомнился, послал келейника своего, чтоб воротить странника. Келейник напрасно искал в монастыре и за монастырем обличителя — он скрылся. Кто он был? Не будем об этом любопытствовать много, но заметим из этого события нужное нам, именно, что постоянное сту-жание помысла не есть еще признак его правильности. Ах! Где то желанное спокойствие, к которому влечется наше сердце, которого оно не может не жаждать и не искать? Оно сокровенно в Кресте Христовом. Напрасно будете его искать в чем другом. Диавол, смотрящий на лицо души человеческой и ловящий ее в погибель, видит стремление, стремление естественного нашего сердца к нерушимому покою, и по поводу этого стремления дает совет: «прейди с места твоего жительства в другое, там найдешь желанное спокойствие». Таков его совет, под личиною которого скрыт другой: «Сниди со Креста».

Святые Отцы повелевают выдерживать брани, не оставляя места, в особенности если в нем нет явных поводов ко греху. Монах, оставляющий по причине душевной брани место своего жительства, никогда не возможет стяжать духовных плодов. Стойкость — одно из первых достоинств воинства и земного и духовного. Опытные в битвах ратники почитают признаком храбрости отважное нападение на строй неприятельский, но несравненно большим — безмолвное стояние с угрюмою твердостию под ядрами и картечью неприятельских батарей, когда этого требует общий план военачальника. На таковых-то воинов наиболее он может положиться. На таковых воинов наиболее полагается наш Подвигоположник Господь Иисус Христос и венчает их духовными венцами. Делание это заповедает нам Дух Святый: Аще взыдет на тя дух сильного, ты места своего не оставь. Напротив того, Он укоряет воинов нестойких и объявляет им лишение духовных дарований: Сынове Ефремли наляцающе и стреляющее {стр. 413} луки, возвратишася в день брани… И отрину Господь селение Иосифово, и колено Ефремово не избра [244]. Этого и Вы устрашитесь; постарайтесь принести плод, по слову Господню: «в терпении».

Что Вы заметили в себе некоторые недостатки, о которых прежде думали легче, с извинением и оправданием их — этому не удивляйтесь. Мы к тому стремимся, чтобы узреть наши грехи и омыть их слезами покаяния прежде того времени, времени страшного, когда покаяние будет только мучить, а не исцелять.

Если о. Пафнутий усердствует ссудить Вас книгами своими, то советую вам сперва прочитать книгу Великого Варсонофия, и если заблагорассудите — списать ее. По Вашему состоянию книга эта будет полезнее, нежели Исаака Сирина, которою, Бог даст, займетесь в свое время… Мир Вам!

Blog