Альфред Маршалл "Принципы экономической науки"
| Вид материала | Книга |
- Экономическая мысль А. Маршалла, 123.73kb.
- Маршалл А. Принципы экономической науки: в 3-х т. Пер с англ, 23.86kb.
- Джон Мейнард Кейнс. Вработе исследование, 142.51kb.
- Курс. «Экономическая теория» Раздел Введение в экономическую теорию 01 Предмет и метод, 1594.87kb.
- Доклад по программе курса «Экономическая теория» на тему «Неоклассический подход (А., 195.88kb.
- Альфред Адлер. Наука жить, 1960.36kb.
- Альфред Адлер. Наука жить, 2501.52kb.
- Философия и методология экономической науки о. И. Ананьин Экономическая наука как объект, 1019.16kb.
- Реферат по дисциплине «История и методология экономической науки» на тему: Место, 292.83kb.
- Альфред Розенберг Миф XX века, 7416.4kb.
В своих возражениях против чрезмерной склонности к применению указанных методов, а также (менее убедительный довод) из опасения отпугнуть «деловых людей» от чтения его книги Маршалл, очевидно, зашел слишком далеко. В конце концов, если «существует много проблем чистой теории, которые всякий научившийся применять графики не станет излагать, пользуясь другими средствами», то такие графики должны, несомненно, входить в состав каждого повышенного курса экономической науки [Сам Маршалл всегда широко использовал их в своих лекциях.] и они должны быть доступны студентам в наиболее полной и четкой форме.
Хотя нежелание Маршалла печатать результаты своих ранних исследований объясняется преимущественно глубиной его проникновения в истинный характер своего предмета исследования в его высших и наиболее полезных разделах, а также нежеланием отступать от собственных идеалов, которые он представлял миру, тем не менее достойно большого сожаления, что книга «Теория внешней торговли и смежные проблемы, относящиеся к доктрине laissez faire» не увидела свет в 1877 г., пусть и в незавершенном виде. В конце концов, он сначала решился завершить именно это исследование, поскольку в данном случае «главные факты, относящиеся к названной теме, могут быть почерпнуты в публикуемых документах»; а эти факты вместе с теми, которые он собрал из первых рук во время своего визита в Соединенные Штаты и которые касаются практического функционирования политики протекционизма в новой стране, могли быть вполне достаточными для монографии. Объяснение отчасти кроется в том факте, что, когда его здоровье оказалось подорванным, он полагал, что ему осталось жить лишь несколько лет и что эти годы следует посвятить разработке его фундаментальных идей по проблемам стоимости и распределения».
Еще более достойна нашего сожаления отсрочка Маршаллом публикации его «Теории денег» до достижения им престарелого возраста, когда ушедшее время лишило его идеи свежести, а их изложение — остроты и силы убеждения. В этом труде, как ни в каком другом разделе экономической науки, особенно отчетливо выступают оригинальность идей и приоритет открытий Маршалла; здесь, как ни в каком другом труде, видна глубина интуиции и знаний Маршалла, продемонстрированная в большей степени, чем у его современников.
В данном случае перед нами полусамостоятельный раздел предмета экономической науки, который идеально подходит для изложения в специальной монографии. Однако, не считая того, что нашло воплощение в его показаниях Королевским комиссиям и в случайных статьях, ни один элемент его концепций не был своевременно доведен до широкой публики в его собственном изложении и в его собственной манере. Поскольку «деньги» являлись с начала 70-х годов и впредь излюбленной темой его лекций, главные идеи Маршалла становились известными студентам именно таким простейшим путем; в результате в Кембридже возникла традиция устного изложения экономических концепций — лекции Маршалла, а затем, после его ухода на пенсию, лекции проф. Пигу; эти устные выступления весьма отличались от того и (на мой взгляд) весьма превосходили все то, что можно было до недавнего времени прочитать в публикуемых книгах. Здесь уместно попытаться дать краткую сводку главных положений вклада Маршалла в теорию денег.
До возникновения спора о биметаллизме Маршалл ничего не напечатал по проблеме денег, и даже позже он довольно долго выжидал, прежде чем вмешаться в этот спор [В «Экономике промышленности» (1879 ) не ставилась цель охватить и этот раздел экономической науки, там содержится лишь краткое упоминание о нем. Однако ссылки в этой книге на экономические циклы имеют важное значение.]. Первый серьезный вклад Маршалла в разработку теории денег содержался в его ответах на вопросник, напечатанный в 1886 г. Королевской комиссией по кризису в торговле и промышленности. Затем последовала его статья в журнале «Контемпорери ревью» за март 1887 г. под названием «Меры по регулированию колебаний общего уровня цен»; несколько позднее появились его обширные показания в Комиссии по золоту и серебру в 1887 и 1888 гг. В 1889г. были обнародованы его показания в Комитете по денежной системе Индии. Но в систематизированном виде теории Маршалла не были обобщены до публикации в 1923г. его книги «Деньги, кредит и торговля». К этому времени почти все его главные идеи нашли отражение в работах других авторов. Ему минуло 80 лет; его сил теперь хватало лишь на то, чтобы свести воедино прежние фрагменты; их весьма упрощенная обработка, в которой он избегал трудностей и сложностей, представляет собой лишь слабый отсвет того, что он мог бы дать читателям двадцать или (еще лучше) тридцать лет назад. Между тем ранняя дошедшая до нас рукопись Маршалла, написанная примерно в 1871 г., касается анализа количественной теории денег. Здесь перед нами впечатляющий пример непрерывных размышлений Маршалла в период с 1867 по 1877 г., в которые целиком укладывается содержание гл. IV, кн. I, его труда «Деньги, кредит и торговля», причем изложенное с гораздо большей глубиной и иллюстративностью, чем это ему удалось сделать пятьдесят лет спустя. Я не располагаю сведениями о том, когда именно он пришел к заключениям, легшим в основу его статьи в «Контемпорери ревью» или его показаний в Комиссии по золоту и серебру. Но ряд абзацев, посвященных в книге «Экономика промышленности» вопросу о торговых кризисах, которые он широко цитировал в своих ответах комиссии, свидетельствуют, что он придерживался тех же взглядов в 1879 г. Привожу здесь самые важные и характерные из оригинальных вкладов Маршалла в этот раздел экономической науки.
(1) Формулирование количественной теории денег как составной части общей теории стоимости. Он всегда учил, что стоимость денег — это, с одной стороны, функция их предложения, а с другой — функция спроса на них, причем измеряется она «средним запасом товаров, которым каждое лицо может располагать в готовой к продаже форме». Он продолжал объяснять, как каждый индивид решает, сколько товаров держать в готовом к продаже виде, в результате сопоставления преимуществ этой формы и альтернативных форм богатства.
«Меновая стоимость всего количества монет в Королевстве, — писал он в упомянутой выше рукописи от 1871 г., — в точности равна стоимости всего количества товаров, которое члены общества решили держать в своем распоряжении в готовой к употреблению форме. Таким образом, при серебряной валюте, если нам известно количество унций серебра в обращении, мы можем определить, какова будет стоимость каждой унции серебра, выраженная в других товарах, путем деления стоимости данного объема товаров на количество унций серебра. Предположим, что в среднем каждый индивид в обществе решил держать в своем распоряжении товаров в готовой форме в объеме, равном l/10 его годового дохода. Количество денег, которые в данном случае выступают исключительно в форме серебра, будет в Королевстве равно 1 /10 стоимости годового дохода Королевства. Допустим, что привычки населения изменяются и каждый индивид готов, в целях получения выгод иными методами, сократить свою способность удовлетворять каждую потребность по мере ее возникновения. Допустим также, что в среднем каждый человек решает иметь в своем распоряжении товары в готовой форме лишь в объеме 1/20 своего дохода. Поскольку такое же количество серебра не потребуется по его старой стоимости, последняя сократится. Соответственно серебро станут больше применять в промышленных изделиях, а его добыча в рудниках будет ограничена...»
Маршалл отмечает большое преимущество своего метода анализа. состоящего в том, что он исключает неудобную концепцию «скорости обращения» (хотя он может показать строгую логическую связь между этими двумя концепциями): «Однако, когда мы пытаемся установить связь между «скоростью обращения» и стоимостью денег, возникают серьезные сложности. Милль осознает этот порок [(см. Дж. С. Милль, «Основы политической экономии». М., «Прогресс», 1980, с. 243. — Прим. peд.), но не выдвигает способов его устранения» [Эта цитата, как и приведенная выше, взята из рукописи 1871 г.]. Маршалл давно уже раскрыл также механизм, посредством которого недоверие к валюте повышает цены, уменьшая желание публики держать деньги в запасе, — явление, к которому последние события привлекли всеобщее внимание. Маршалл также сознавал, что колебания уровня цен, сопровождающие экономический цикл, соответствуют колебаниям в объеме «находящихся в распоряжении» [Это маршалловское название того, что я назвал «реальными остатками».] денег, которые население желает держать в запасе.
(2) Различие между «реальной» процентной ставкой и «денежной» процентной ставкой и соответствие этого различия кредитному циклу, когда стоимость денег колеблется. Первая четкая характеристика этого различия, как я полагаю, дана в «Принципах...», в заключительном параграфе гл. VI, кн. VI (т. II).
(3) Причинная связь, в результате которой — в современных кредитных системах — дополнительное предложение денег оказывает влияние на цены, а также роль, которую играет учетная ставка. Классическое и единственное подробное изложение этого тезиса, к которому на протяжении многих лет могли обращаться студенты, содержится в показаниях Маршалла в Комиссии по золоту и серебру в 1887 г. (особенно в первой части этих показаний), а также в его показаниях в Комитете по денежной системе Индии в 1899 г. Возникло весьма странное положение, когда один из самых фундаментальных разделов теории денег был в течение примерно четверти столетия доступен студентам лишь в форме ответов на вопросник правительственной комиссии, заинтересованной в решении преходящей практической проблемы.
(4) Формулировка теории «паритета покупательной способности» как определяющего обменный курс между странами с взаимно неконвертируемыми валютами. По существу, теорией этой мы обязаны Рикардо, но новое изложение ее проф. Касселем в форме, применимой к современным условиям, было сделано еще раньше Маршаллом в меморандуме [ «Меморандум о воздействии, которое оказывают на международную торговлю различия между валютами разных стран». Маршалл привел в нем примеры о соотношении английского золота и русских бумажных рублей, а также о соотношении английской золотой валюты и индийской серебряной валюты. Он доказывал, что длительный отход от паритета покупательной способности (не употребляя этот термин) едва ли возможней, за исключением таких случаев, когда имеет место «общее недоверие к экономическим перспективам России, которое рождает у инвесторов желание изъять свои капиталы из России», — замечательное предвидение последних событий. Часть этого меморандума была воспроизведена в качестве первой части Приложения в книге «Деньги, кредит и торговля».], сопровождавшем его показания Комиссии по золоту и серебру (1888 г.). Оно заняло также значительное место в заключениях, которые он представил Комитету по денежной системе Индии в 1899г. Следующая выдержка из материалов, врученных Маршаллом Комиссии по золоту и серебру, являет собою квинтэссенцию его теории: «Пусть страна В имеет неконвертируемые бумажные деньги (скажем, рубли). В каждой стране цены будут определяться соотношением между объемом денежной массы и функциями, которые она должна выполнять. Цену рубля в золоте будет устанавливать ход торговли, точно так же как соотношение между ценой золота в стране А и рублевыми ценами в стране В (с поправкой на транспортные издержки)».
(5) «Цепной» метод составления индексов. Первое упоминание об этом методе содержится в сноске к последнему разделу (озаглавленному «Как определить единицу покупательной способности») его статьи «Меры по регулированию колебаний общего уровня цен» (1887 ).
(6) Предложение о введении в обращение бумажных денег (в духе выдвинутых Рикардо «Предложений об экономичных и надежных деньгах»), базирующихся на золото-серебряном стандарте. Это предложение впервые встречается в его ответе Комиссии по кризису в торговле и промышленности в 1886г. Он доказывал, что обычный биметаллизм всегда будет проявлять тенденцию превратиться в альтернативный металлизм.
«Я утверждаю, — продолжал он, — что, если возникнут большие нарушения позиций нашей валюты по причине сохранения биметаллизма, можно быть уверенным, что именно биметаллизм у нас установится... Мой альтернативный план отличается от его (Рикардо) предложения тем, что нужно просто ввести сплав слитка серебра, скажем, в 2000 граммов, со слитком золота, скажем, в 100 граммов; а правительство обязуется всегда соблюдать готовность купить или продать такой сплав двух слитков за фиксированное количество денег... К реализации этого плана может приступить любая страна, не дожидаясь согласования во времени с другими странами».
Маршалл не настаивал на немедленном введении этой системы, но выдвинул ее как по крайней мере более предпочтительную, чем система биметаллизма. То же предложение он повторил в 1887 г. в статье «Меры по регулированию колебаний общего уровня цен», а также в 1888 г. в своих показаниях Комиссии по золоту и серебру,
(7) Предложение ввести «Табличный стандарт» для факультативного применения при заключении долгосрочных контрактов. Это предложение впервые появилось в приложении к докладу о защите прав работников при увольнении, который Маршалл прочитал в 1885 г. на Конференции по оплате труда в промышленности. Он затем повторил его в 1886 г. в ответе Комиссии по кризису в торговле и промышленности.
«Важной проблемой в связи с увольнениями в промышленности, — писал он, — является необходимость определенного знания того, каков может быть курс фунта стерлингов в ближайшее время... Этот серьезный недостаток можно значительно смягчить принятием проекта, который экономисты уже давно отстаивают, Предлагая эту меру, я имел в виду, чтобы правительство само не занималось бизнесом, а оказывало бы бизнесу помощь. Оно должно публиковать таблицы, насколько возможно точно показывающие изменения покупательной силы золота, и таким образом облегчить заключение контрактов о предстоящих выплатах, выраженных в единицах фиксированной покупательной силы золота... Единица постоянной общей покупательной силы могла бы быть использована по свободному выбору обеих заинтересованных сторон почти во всех контрактах о выплате процента и погашении займов, а также во многих контрактах о рентных платежах, о заработной плате и жалованье... Хочу подчеркнуть тот факт, что это предложение не связано с формой нашей валюты и не требует никакого ее изменения. Допускаю, что такой план редко может быть пригоден для целей международной торговли. Но его значение в качестве стабилизирующего фактора для нашей внутренней экономики может быть столь велико, а его введение может оказаться столь легким и столь свободным от недостатков, обычно сопровождающих вмешательство правительства в бизнес, что я осмеливаюсь решительно настаивать на немедленном его рассмотрении вами».
Это важное предложение Маршалла получило дальнейшее развитие в его замечательном очерке о «Мерах по регулированию колебаний общего уровня цен», который мы уже выше упомянули. Первые три раздела этого очерка были озаглавлены: I. «Пороки колеблющейся меры стоимости»; II. «Драгоценные металлы не могут служить удовлетворительной мерой стоимости»; III. «Мера стоимости, независимая от золота и серебра». Маршаллу была свойственна привычка во всех его сочинениях помещать в сноски самое новое или важное из того, что ему приходилось высказывать [Можно почти смело утверждать, что было бы лучше читать сноски и приложения к увесистым томам Маршалла и не читать собственно их текст, a нe наоборот.]; привожу выдержку из сноски к названному очерку:
«Любой план регулирования предложения денег с целью добиться его устойчивости должен, я полагаю, быть национальным, а не международным. Я кратко изложу два таких плана, хотя не настаиваю ни на одном из них. Согласно первому, валюта будет необратимой. Как только 1 ф. ст. будет стоить больше единицы, правительственное ведомство станет скупать за деньги консоли, а когда стоимость 1 ф, ст. окажется ниже единицы, оно станет продавать за деньги консоли... Другой план предусматривает конвертируемую валюту, причем каждая банкнота в 1 ф. ст. дает право предъявлять правительственному ведомству требование на столько золота, сколько на тот момент стоит половина единицы, и на столько же серебра, сколько на тот момент стоит половина единицы» [Второй план означает признание системы симеталлизма. Он сродни концепции проф. Ирвинга Фишера о «компенсированном долларе» (т. е. долларе с неизменной покупательской способностью. — Прим. перев.).].
Журнал «Экономист» высмеял систему симеталлизма и факультативный «Табличный стандарт»; Маршалл, который всегда несколько чрезмерно пугался того, что его сочтут далеким от практики или умнее «делового человека» (этого легендарного монстра), не настаивал на своем [В декабре 1923 г., после того как я послал ему свой «Очерк монетарной реформы», он мне писал: «С годами становится все яснее, что должна существовать международная валюта и что — сам по себе глупый - предрассудок, будто золото является «естественным» выразителем стоимости, сослужил хорошую службу. Я сам себя провозгласил любительским врачевателем денег однако не могу выдавать себя за сколько-нибудь серьезного специалиста в этом качестве. Скоро меня не станет, но, если бы. у меня была возможность, я задал бы вопрос вновь пришедшим в эту божественную сферу, а удалось ли им обнаружить какое-либо лекарство от болезней денег». Что касается выбора между преимуществами национальной и международной валюты, то, как мне представляется, написанное Маршаллом в 1887 г. было сущей истиной, а валюта с неизменным курсом должна быть, по крайней мере в первую очередь, национальной валютой.].
Выше я обещал попытаться изложить причины или найти оправдания отсрочке публикаций маршалловских принципов и теорий в области графических методов экономического анализа, его теорий внешней торговли, денег и кредита. Я полагаю, что причины этого — причем некоторые из них распространяются на все периоды жизни Маршалла — были отчасти обоснованными, а отчасти несостоятельными. Рассмотрим сначала обоснованные,
Маршалл, как уже отмечалось, очень рано пришел к мысли, что голые постулаты экономической теории сами по себе мало что стоят и не приближают сколько-нибудь существенно полезные, практические выводы. Все дело заключается в том, как их применять для истолкования повседневной экономической жизни. А это требует глубокого знания реальных фактов из практики функционирования промышленности и торговли. Однако эти факты и отношение к ним отдельных людей постоянно и быстро меняются. Некоторые выдержки из его Вступительной лекции в Кембридже иллюстрируют эту позицию.
«Перемена точки зрения современного поколения на экономическую науку обусловлена открытием того, что сам человек в большой мере являет собой порождение обстоятельств и изменяется вместе с ними. Главная ошибка английских экономистов начала нынешнего столетия заключалась не в том, что они игнорировали историю и статистику, а в том, что они рассматривали человека, так сказать, как некую постоянную количественную величину и не давали себе труда изучать ее изменения. Они поэтому приписывали действию факторов предложения и спроса гораздо более механический и регулярный характер, чем ему фактически было свойственно. Самой существенной их ошибкой было то, что они не увидели, насколько сильно подвержены изменениям поведение и структуры индустрии. Между тем социалисты оказались людьми, обладавшими глубоким ощущением и известным знанием скрытых источников человеческого поведения, которые экономисты вовсе не принимали в расчет. В путанице сумбурных речей и сочинений социалистов крылись мудрые наблюдения и важные соображения, из которых философы и экономисты могут почерпнуть много поучительного. В ряду негативных последствий узости в работе английских экономистов начала века наиболее достойным сожаления является то, что социалистам была предоставлена возможность цитировать и неправильно истолковывать экономические догмы. Рикардо и его главные последователи не разъяснили другим и даже сами не отдавали себе ясный отчет в том, что созданное ими учение отнюдь не является универсальной истиной, а лишь универсальным механизмом, служащим для открытия определенного класса истин. Признавая высокую степень и выдающееся значение универсальности главного направления экономического анализа, я не приписываю принцип универсальности экономическим догмам. Это не само воплощение конкретной истины, а лишь механизм для открытия конкретной истины» [Это лишь сжатое изложение смысла ряда непоследовательно расположенных абзацев. Отдельные части цитируемой лекции были почти дословно помещены в «Принципах...», кн. I, гл. IV.].
Придерживаясь подобных взглядов и живя во времена, когда господствовало осуждение экономистов и когда отмеченные им выше ошибки его предшественников причиняли максимум вреда, Маршалл, естественно, не желал публиковать отдельные разделы своей работы в отрыве от надлежащего приложения их к практике. Графики и чистая теория сами по себе могли принести больше вреда, чем пользы, увеличивая противоречия между объектами и методами математических наук, с одной стороны, и общественных наук — с другой; они могли бы приобрести не тот смысл, который Маршалл считал правильным. Публикуя свои умозрительные концепции без надлежащего раскрытия их связей с реальными процессами в обществе, он показывал бы дурной пример. С другой стороны, необходимые факты действительности было тогда выявлять чрезвычайно трудно, гораздо труднее, чем в наше время. События в 70-х и 80-х годах, особенно в Америке, развивались очень быстро, и организованные источники информации, которые теперь имеются в изобилии, тогда едва ли существовали. За два десятка лет, с 1875 по 1895 г., Маршалл, по существу, энергично овладевал массой реальных фактов и развивал свою способность экономического анализа, а потому труд, который он мог бы опубликовать в период между 1875 и 1885 гг., был бы намного слабее того, который ему удалось издать в период между 1885 и 1895 гг.
Другая причина, оправдывающая отсрочку Маршаллом публикации его экономических изысканий, носила личный характер, В критический момент его жизни он заболел. После того как его здоровье восстановилось, подготовка лекций и время, посвященное его ученикам, обусловили продолжительные перерывы в работе Маршалла над написанием книг. Он был слишком дотошен в поисках точных формулировок, а также в стремлении к сжатости изложения, чтобы оказаться уже зрелым сочинителем. Особенно ему не удавалось сводить разрозненные фрагменты своих исследований в большое единое целое, и поэтому он постоянно заново переписывал их, добиваясь их последовательности и логической взаимосвязи. Он всегда пытался писать большие книги, но ему недоставало способности быстрого осуществления своих замыслов и умения длительно сосредоточиваться (чем обладал Дж. С. Милль), ему не хватало артистического чувства целого (какое было свойственно Адаму Смиту), т.е. качеств, которые столь необходимы для полного успеха крупного научного труда.
Теперь мы переходим к объяснению того, что следует отнести к негативным причинам задержки Маршаллом публикации его концепции экономической науки («экономикс»). Даже учитывая его взгляды относительно невозможности достигнуть какой-то завершенности экономической науки и относительно стремительности, с какой изменяются процессы в реальной жизни, учитывая ограниченность его литературных способностей и свободного времени для написания книг, не стало ли роковым решение Маршалла отказаться от своего первоначального намерения написать ряд самостоятельных монографий в пользу создания всеобъемлющего научного труда? Я полагаю, что оно действительно оказалось роковым и что принятию его способствовали определенные слабости, свойственные Маршаллу.
Маршалл осознавал свое громадное превосходство над современными ему экономистами. В своей Вступительной лекции в 1885 г. он говорил: «Двенадцать лет тому назад Англия обладала, быть может, самой способной группой экономистов из всех, какими когда бы то ни было обладала одновременно какая-либо страна. Но один за другим от нас ушли Милль, Кэйрнс, Бейджгот, Клиф Лесли, Джевонс, Ньюмарч и Фоусетт». Не осталось ни одного экономиста, который к тому времени мог бы соперничать с Маршаллом. Своим собственным ученикам, которые могли бы продолжать в будущем развитие экономической науки, Маршалл был готов посвятить и свое время, и свои способности. Но он вовсе не хотел предавать гласности свои полусырые произведения, поверить в эффективность сотрудничества многих умов и позволить миру ученых воспользоваться его помощью. Не пытался ли он, вопреки собственным принципам, добиваться неосуществимой завершенности? Экономический трактат может иметь большую просветительскую, педагогическую ценность. Быть может, каждому поколению необходимо иметь свой «трактат», свое «главное блюдо». Однако в силу преходящего характера экономических фактов и ограниченности изолированных экономических концепций не требуют ли прогресс и повседневная польза экономической науки, чтобы пионеры и новаторы в науке отказались от написания целого трактата и предпочли писать брошюры и монографии? Выше я умалил значение «Политической экономии» Джевонса только потому, что она представляет собой не более чем блестяще написанную брошюру. Тем не менее готовность Джевонса выплеснуть свои идеи, озарить ими мир завоевала ему высокое личное положение и наградила его непревзойденной способностью стимулировать творчество других ученых. Каждый вклад Джевонса в экономическую науку имел форму брошюры. Мальтус испортил свой «Опыт закона о народонаселении», когда после первого издания превратил его в целый трактат. Величайшие труды Рикардо были написаны в виде недолговечных брошюрок. Разве Милль, проявив особый талант в создании своего удачного трактата, не сделал больше для педагогики, чем для науки, и не завершил свою карьеру в роли занудного старика, приставшего к синдбадам-мореходам последующего поколения? Экономическая наука должна сохранить одному лишь Адаму Смиту славу создателя объемного труда, ученые-экономисты должны ловить момент, засыпать публику брошюрами, действовать под знаменем срочности, а бессмертие завоевывать лишь случайно, если вообще им это удастся.
Более того, разве Маршалл, держа свои знания при себе до тех пор, пока не смог изложить их в завершенном виде, не заблуждался относительно истинного характера своего своеобразного таланта? «Экономическая наука, — утверждал он, — это не совокупность конкретной истины, а лишь орудие для открытия конкретной истины». Это орудие, в том виде, в каком мы его используем сегодня, в значительной мере представляет собой творение Маршалла. Он вручил его своим ученикам задолго до того, как предоставил его миру. Создание этого орудия явилось главным достижением исключительного таланта Маршалла. И чем не менее он настойчиво охотился за «конкретной истиной», хотя сам для себя отрицал возможность ее открытия, да и не обладал необходимыми качествами для этого.
В 1877 г. Маршалл отвлекся от своих исследований, чтобы помочь своей жене написать «Экономику промышленности» (изданную в 1879 г.), которая была задумана как учебное пособие для преподавателей вечерних курсов при Кемб- риджском университете, но которая по мере продвижения работы над ней все более превращалась в труд самого Маршалла, В последующие годы Маршалл проявлял все большее недовольство этой книжкой. После публикации «Принципов...» он запретил ее распространение и заменил в 1892 г. почти совершенно иной книгой под тем же названием, которая в основном представляла собой сокращенный вариант «Принципов...» и «попытку приспособить ее к потребностям студентов младших курсов». Эти настроения Маршалла, как я полагаю, были обусловлены тем, что его теория стоимости, которая в той книжке была впервые представлена публике, по необходимости трактовалась в усеченном и незавершенном виде и тем не менее оставалась на протяжении одиннадцати лет единственным источником, которым широкая публика могла пользоваться для суждения об указанной теории. Его споры в «Куортерли джорнэл оф экономикс» в 1887 и 1888 гг. с американскими экономистами, которые читали ту маленькую книжку, отразили эти его настроения. Позднее он выступил также против представления об экономической науке как о дисциплине, которую можно рассматривать как простое пособие для полуобученных преподавателей вечерних курсов, с помощью полусерьезных книжек читающих лекций студентам-первогодкам. «Этот том, — писал он в 1910 г. японскому переводчику книжки, изданной в 1879 г., — был задуман в надежде на то, что возможно совместить простоту изложения с научной точностью. Но хотя на отдельные темы и можно написать упрощенную книжку, главные доктрины экономической науки нельзя рассматривать как простые и их нельзя превратить в таковые».
Однако эти заключения Маршалла совершенно несправедливы по отношению к указанной книге. Она получила высокую оценку компетентных ученых и за все время ее существования была практически наилучшим из имеющихся кратким учебником. Если вообще нужен учебник для начинающих, эта книга была по сравнению с современными и предшествовавшими ей книгами, вероятно, наилучшей из когда-либо написанных на эту тему, намного превосходившей учебники Фоусетта или Джевонса или любые из издававшихся ранее. Более того, последняя часть кн. III, посвященная проблемам торговых объединений, профсоюзов, торговых конфликтов и сотрудничества, явила собой первую удовлетворительную с современных позиций трактовку этих важных тем.
После того как эта книга исчезла из продажи, здоровье Маршалла окончательно расстроилось. Когда он в 1881 г. отправился на лечение, его мысли не занимали проблемы денег или внешней торговли, а были сосредоточены на главных теориях, которые впоследствии были изложены в «Принципах...». С перерывами, обусловленными его назначением в Оксфорд, переходом в Кембридж, подготовкой к лекциям, участием в споре о биметаллизме и выступлениями в Комиссии по золоту и серебру, Маршалл последующие девять лет посвятил работе над «Принципами...».
Сначала он намеревался уместить все темы в один том. Его теория распределения сложилась в 1883 и 1884 гг. Летом 1885 г. книга начала приобретать свою окончательную форму,
Труд Маршалла быстро двигался к завершению и был издан в июле 1890 г. К этому времени слава Маршалла была уже велика, и том I «Принципов экономической науки» был представлен миру, который ждал этой публикации. Книга сразу же имела огромный успех. Ей были посвящены передовицы и пространные рецензии в печати. Журналисты не могли точно определить вклад и новшества, внесенные этой книгой в науку, но они заметили ту необычную быстроту, с которой она возвестила наступление новой эры в экономической мысли. «Это великолепно, — писала «Пэлл-Мэлл газетт», — что в одном из наших старых университетов есть профессор, который труд своей жизни посвятил переработке науки «политической экономии» в науку о «социальном усовершенствовании». Возникла «новая политическая экономия», а «старая политическая экономия», эта зловещая наука, «которая рассматривала индивидуального человека в качестве исключительно эгоистичного и жадного животного, государство лишь как массу таких животных», ушла в прошлое. «Дейли кроникл» писала, что книга Маршалла «будет способствовать возрождению пошатнувшегося авторитета политической экономии и, вероятно, станет для нынешнего поколения тем, чем были «Основы политической экономии» Дж. С. Милля для прошлого поколения». Труд Маршалла, писала «Манчестер гардиан», «сделал почти все другие концепции этой науки отжившими или устаревшими. Уже вполне можно предвидеть, что трактат Маршалла явится рубежом в развитии политической экономии и что его воздействие на направление и характер экономических исследований окажется вполне благотворным». Здесь приведены лишь отдельные примеры из общего хора откликов.
Тем из нас, кто в своем образовании находился целиком под влиянием Маршалла и его книги, трудно оценить состояние экономической науки в длительном интервале между «Основами политической экономии» Милля и «Принципами экономической науки» Маршалла или точно определить, к каким переменам привела публикация последнего труда. Ниже мы предпринимаем попытку с помощью заметок, предоставленных проф. Эджуортом, указать на некоторые наиболее примечательные аспекты вклада, внесенного в науку этой книгой.
(1) Порожденное невразумительностью Рикардо и безапелляционностью Джевонса неизбежное противоречие в толковании роли соответственно спроса и издержек производства в определении стоимости было наконец разрешено. После данного Маршаллом анализа этой проблемы добавить уже было нечего,
Новый подход к пониманию издержек производства, пишет проф. Эджуорт, позволил более четко выявить огромную роль, которую они играют в определении стоимости; как однажды заметил Маршалл, классики правомерно руководствовались своей интуицией, когда подчеркивали преобладание фактора предложения над фактором спроса. Реабилитация старых экономистов, в большой степени недооцененных Джевонсом, Бём-Баверком и другими авторами 70-х и 80-х годов прошлого столетия, произвела на Эджуорта, рецензировавшего первое издание «Принципов...», огромное впечатление, выраженное в следующей форме: «Туман легковесной критики был рассеян. Вечные вершины вновь явились в своем естественном величии, обозреваемые с такой же высоты».
(2) Общая идея, лежащая в основе утверждения о том, что стоимость устанавливается на равновесном уровне спроса и предложения, получила такое дальнейшее развитие, что обнаружила всю своеобразную систему Коперника, согласно которой все элементы экономической вселенной прочно удерживают свое место путем взаимного уравновешивания и взаимодействия