Geum.ru

Книга, написанная Ма Прем Шуньо, интересна прежде всего тем, что это история

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   21
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ ДАРШАНЫ


ОШО

стал просветленным 21 марта 1953года.

С этого момента он искал людей, которые были бы способны понять его и искать

свое собственное просветление.

Он помог сотням тысяч людей на дороге самореализации.

Я слышала как он говорил:

"Поиск истины продолжается через много жизней.

Человек достигает ее после стольких многих рождений.

Те, кто ищут ее, думают, что после достижения они будут испытывать облегчение.

Однако те, кто добился успеха и нашел ее, открывают, что их успех - это только

начало новых мук без какого-либо облегчения когда-либо.

Истина, однажды найденная, рождает новый труд".

("В поисках чудесного")

Он говорил о цветке, который должен распространять аромат; о дождевом облаке,

которое нуждается в том, чтобы пролиться.

Он странствовал постоянно в течение двадцати лет по Индии, ища своих учеников.

В ответ в него бросали камни, обувь, ножи.

Его здоровье было подорвано большим количеством путешествий по индийским

железным дорогам, которые такие грязные и негигиеничные.

Некоторые путешествия на поезде занимали по сорок восемь часов, и он был в

поездах три четверти времени в течение этих тридцати лет.

Он посетил каждую деревню и город в Индии, разговаривая с людьми и позже проводя

медитационные лагеря.

На этих лагерях, он проводил медитации и воодушевлял людей, чтобы они решились и

попробовали то, о чем он говорил.

Он создал новые медитации для современного человека, чей ум, как он говорил, так

занят, что считает невозможным сидеть тихо.

Эти медитации обычно включают стадию катарсиса, на которой можно выбросить

подавленные эмоции, и джибберишь, когда уму дается полная возможность

освободиться от всего своего сумасшествия, перед тем как сидеть тихо.

Ошо помогал людям выбросить все свое сумасшествие.

Они плакали, кричали, прыгали, вели себя как сумасшедшие, а он был с ними в пыли

и жаре.

В 1978-1979, в ашраме в Пуне начались энергетические даршаны.

Это была возможность для всех саньясинов почувствовать "вкус" того, что я могу

только назвать другим миром - миром магии.

Даршаны проводились в круглой аудитории Чжуан-Цзы, и каждую ночь присутствовало

примерно две сотни человек.

Ошо сидел на стуле в одном конце и двенадцать медиумов сидело по правую руку от

него.

Когда каждый человек вызывался отдельно вперед для своего даршана, Ошо выбирал

медиумов для этого человека.

Ошо одно время называл своих медиумов "мостами".

Мы обычно были на коленях за тем человеком, который просил о даршане; один

медиум сидел впереди, держа его руки, и обычно кто-то поддерживал человека в том

случае, если он опрокинется назад.

После шарканий и усаживания воцарялась тишина, и потом слышался голос Ошо: "Все

закройте глаза и идите тотально в это".

Начиналась музыка - сумасшедшая музыка, и все присутствующие в аудитории

начинали покачиваться и позволяли любому чувству в них подняться и двигаться

через тело.

Надо было быть очень специальным "гостем", чтобы сопротивляться уносящей вас

приливной волне релаксации.

Ошо касался энергетического центра на лбу (известного как третий глаз) медиума,

а второй рукой касался третьего глаза человека, который пришел на даршан.

Происходила передача энергии, так что для постороннего, могло показаться, что

люди прикоснулись к проводам высокого напряжения.

Была группа из нескольких сильных мужчин, которые помогали людям уйти, если они

были неспособны идти самостоятельно, что было не такой уж редкостью.

Во время этой части даршана, свет был погашен во всем ашраме, так что даже люди,

которым не хватало места в аудитории, сидели в своих комнатах или снаружи у

ворот, в саду - где бы то ни было, и все шесть акров ашрама присоединялись к

энергетическому феномену, который излучал Ошо.

Свет включался, когда музыка достигала крещендо, и тела танцевали, колебались;

крики и смех заполняли пространство, а для некоторых людей молчание.

Ошо говорил для всех о том, как он работает с нашей энергией:

"Стать медиумом означает сдвиг энергии. И единственный возможный путь сдвинуть

энергию, я говорю единственный путь, это через вашу сексуальную энергию.

Ваша сексуальная энергия по-прежнему часть правого полушария, всем остальным

завладела левая сторона".

"Так что когда вы поглощаете мою энергию, будьте полностью сексуальны,

чувственны.

Вначале это будет выглядеть очень сексуально.

Вскоре интенсивность достигнет такой точки, когда это начнет меняться, когда это

начнет становится чем-то, чего вы раньше совсем не знали, чем-то, что можно

назвать только духовным - но потом и только если вы полностью войдете в это.

Если вы будете сдерживаться, появятся ваши табу и вы остановите себя, тогда это

останется сексуальным, это никогда не станет духовным".

"Все табу, все запрещения, должны быть отброшены; только тогда, при определенной

интенсивности случается трансформация.

Неожиданно вы брошены из левого полушария в правое - а правое полушарие- это

полушарие мистиков".

"Это первое, что нужно помнить.

Второе, что нужно помнить: когда вы радостны, ваша энергия течет через других;

когда вы печальны ,вы начинаете сосать энергию из других.

Так что когда вы служите медиумом, будьте так радостны, экстатически радостны,

как только возможно; только тогда начнется переполнение.

Радость заразительна.

Так что не будьте медиумом по обязанности; это должно быть радостное

празднование"...

"Это не маленький эксперимент, чтобы помочь гостю; это должно трансформировать

все энергетическое поле коммуны".

("Не хотите ли присоединиться к танцу? ")

Быть на принимающем конце этих рук с высоким напряжением было психоделическим

переживанием.

Казалось естественным осознавать энергию, которая выстреливает из сердечного

центра (до этого я видела подобное только в комиксах про сверхчеловека).

Иногда даже забавно.

Однажды, когда я ехала на рикше, "сверхчеловеческий" луч неожиданно появился и

поразил человека, который шел по улице.

Даже не санньясина, а просто индийца, идущего по своим делам.

Мой рикша просвистел мимо него и раньше даже, чем я могла увидеть его лицо,

эпизод был исчерпан.

Я никогда не спрашивала, что случилось, потому что это казалось в каком-то

смысле нормальным.

Это было что-то такое, что происходит, но я ничего для этого не делаю.

Годы спустя Ошо сказал то, что подтвердило, что я не вообразила это.

Я была в Америке, в Ражниш-пураме и в нашем медитационном зале проходила

инициация в санньясу.

Ошо сказал, что энергия на праздновании не очень высока, и он выберет несколько

медиумов, чтобы, так сказать, оживить ее.

Он сказал, что из груди медиумов будет вырываться луч света.

Он посмотрел на меня, когда говорил это, и я кивнула, как будто говоря, да, я

знаю.

Но больше ничего не было сказано.

Мое тело было как средство, и я никогда не знала, что будет следующим: песня на

незнакомом языке, полет на близстоящее дерево, ощущение, что тебя тянут вверх в

небо - я просто сидела осознавая все цвета и танцы энергии.

Ощущение расширения, что мое тело заполняет не только пространство даршана, но

весь ашрам -это становилось почти каждодневным переживанием.

Отвечая на вопрос, много лет спустя, Ошо объяснил, что техника тантрической

медитации, это почувствовать, что тело расширяется, до тех пор пока не заполнит

все небо.

Он говорил, что многие древние техники медитации случаются естественно для

детей, и это происходит потому, что эта техника использовалась в прошлой жизни,

и это сохранилось в подсознании.

Когда я была ребенком, у меня часто было это переживание, когда я лежала в

кровати, что моя голова расширяется до тех пор, пока не заполнит комнату.

Иногда она вырастала такая большая, что я чувствовала, как будто я нахожусь

снаружи дома, в небе.

Это казалось совершенно естественным, и я была удивлена, когда обнаружила, что

так происходит не у каждого.

Это стало радостным переживанием на даршане.

Мои родители однажды послали мне чек, так что я пошла в банк прямо после

утреннего дискурса. Когда я сидела на скамейке, ожидая моей очереди, моя голова

начала расширяться, пока не заполнила весь банк.

В индийском банке такой же хаос и неразбериха, как на индийской улице, но я

чувствовала себя полностью расслабленной.

Я чувствовала себя великолепно, но я не могла двигаться.

Женщина в банке, чувствуя, что со мной что-то происходит, взяла меня за руку и

повела от окошечка к окошечку, потом отстояла в очереди за меня и отдала мне

деньги. Обо мне позаботились.

Мистические переживания или нет, деньги существуют для того, чтобы их тратить, и

мне немедленно захотелось пойти по магазинам.

Я взяла рикшу и поехала на Лакшми Роуд.

Это самый оживленный и переполненный людьми район магазинов в городе.

Но странно было, что когда я проходила, владельцы магазинов закрывали магазины и

опускали шторы.

Хлоп! Хлоп! Уличные торговцы хватали свой товар и убегали с улиц.

Машины, рикши и бычьи повозки исчезли.

Это было как в ковбойском фильме, прямо перед тем как банда врывается в город.

Я уже больше не занимала всю вселенную, но чувствовала себя вне пространства и

была слишком счастлива, чтобы чувствовать какую-нибудь тревогу, несмотря на то,

что теперь я была единственным человеком на улице.

Я шла по пустой улице, повернулась и увидела то, что двигалось за моей спиной,

заполняя ее полностью: сотни орущих мужчин.

Это были уличные беспорядки.

И эта индийская толпа двигалась в моем направлении.

Неожиданно передо мной остановился рикша.

"Забирайся вовнутрь", - сказал водитель, - "ложись там, сзади. Чтобы тебя не

было видно".

Даже не спрашивая куда мне нужно ехать, он привез меня прямо к ашраму.

Странность состояла в том, что все вокруг чувствовалось таким реальным,

нормальным и естественным, как любая каждодневная активность.

Вот почему это никогда не пугало.

У меня никогда не было потребности говорить об этом с кем-то или иметь какое-то

объяснение.

Я рассказываю эти вещи просто для того, чтобы можно было немного почувствовать

мою жизнь в то время.

Ошо вполне определенно сказал, что эти "мистические переживания" не имеют

значения в духовном смысле, они не помогают внутреннему росту.

Только осознавание и медитация могут сделать это.

В это время я чувствовала себя очень защищенной, я чувствовала заботу о себе.

Вивек часто подходила ко мне и спрашивала от Ошо, как я чувствую себя, что

происходит со мной.

Это помогало мне остановиться на мгновение и отметить, что происходит.

То есть я начинала осознавать куда движется моя энергия.

Этот специальный "взгляд" на себя, действовал как стоп-кадр в кино, и помогал

мне понять, что происходило потом.

Когда заканчивался каждый индивидуальный даршан, Ошо возвращал нас назад очень

мягко.

"Теперь медленно возвращайтесь. Возвращайтесь".

Было удивительно как по-разному чувствовал себя каждый.

Даже с закрытыми глазами я знала какой медиум находится рядом со мной.

Иногда у мужчины была мягкая энергия как у женщины, старый человек иногда

чувствовался как ребенок.

Это был светлый, полный игры танец.

Однако иногда случалось, что старые привычки ума проникали и старались найти

проблему, например: "Почему Ошо использует этого медиума, а не меня?" Однажды,

когда "Почему она?" - двигалось через мой ум, он остановился и посмотрел мне

прямо в глаза, и я поймала ее, мысль застыла - она и сейчас заморожена.

Я думаю, что Ошо не только делился энергией с нами, чтобы мы могли поймать

отблеск того, что возможно за пределами называемого нами жизнью, но давал нам

великую возможность научиться тому, что мы мастера наших собственных эмоций.

Не подавляя эмоций, я могла видеть их и поднимать их выше, за пределы ревности в

празднование и экстаз.

Было возможно повернуть темные эмоции в светлые.

Мне только нужно было сознательно отбросить голос в голове и вскинуть мои руки к

небу, и я чувствовала, как на меня проливается золотой дождь.

Однажды случилось так, что я почувствовала, что я потеряла "умение"

медитировать.

День за днем я чувствовала себя счастливой, я чувствовала как будто я летаю, но

неожиданно однажды я почувствовала, что я не могу настроиться на это.

Я потеряла это! Когда начался энергетический даршан, я чувствовала скуку и была

закрыта, я чувствовала, что мое празднование фальшиво, и я не могу почувствовать

ни одно из тех эйфорических состояний, которые я знала раньше.

После того, как это случилось несколько раз, я начала чувствовать печаль и

думала, что я никогда больше не буду медитировать.

Мой ум терпеливо ждал этой возможности, как стервятник, и прыгнул на меня изо

всех сил:

"Конечно, это (медитация) было только воображением!"- слышался громкий голос и

он повторял себя снова и снова - он был в хорошей форме! Я вообще была

рассержена, что я не могу "включить" магическое чувство.

Я чувствовала, как будто не в моей власти включить его, и я чувствовала себя

обманутой.

У меня было ощущение, как будто его забрали от меня.

Я думала, что Ошо должно быть применяет свою магию к кому-нибудь другому, и

поэтому я точно не собиралась просить его о помощи.

Я решила умереть.

Я планировала пойти в горы и сидеть там, пока я не умру.

Пуна находится на плато и окружена горами.

Их видно с любого места, в летнюю ночь - это черные силуэты на фоне розоватого

зарева неба со смогом.

Я выбрала дорогу к черным скалам, шла около часа, а потом дорога кончилась.

Я возвратилась к ашраму, выбрала другую дорогу - и оказалась у ворот фабрики!

Приходя в отчаянье, я попыталась снова.

Дорога, которую я выбрала, кончалась группой скал, за которыми была пустошь, а в

отдалении мне были видны огни деревни.

За ними горы.

Я чувствовала, как будто я в суфийской притче.

Я помнила, как Ошо говорил, что мастер забирает у ученика все и меня поразило,

что он забрал даже самоубийство.

Это меня рассердило.

Стоя в темноте - некуда идти, нечего делать, я видела абсурдность всего

представления и смеялась над собой.

Я дотянула всю драму до ее смехотворного конца, и теперь оставалось только одно

- пойти домой и лечь спать.

Потом я представила, что я снимаю мой ум, как шляпу, и оставляю его на скале.

Каждый раз, когда мне в голову приходила мысль, я возвращалась к скале,

оставляла ее и снова пускалась в путь.

Вскоре я раскачиваясь, удалялась от баньяновых деревьев, и танцевала всю дорогу

назад к ашраму.

Каждый вечер в течение двух лет я ходила на даршан.

Позже я слышала как Ошо сказал:

"Раньше я прикасался к третьему глазу людей пальцами, но мне пришлось прекратить

это, по той простой причине, что я осознал, что стимулирование третьего глаза

снаружи, хорошо, если человек продолжает медитировать, продолжает наблюдать -

тогда первое переживание, идущее снаружи, вскоре станет его внутренним опытом.

Но глупость человека такова, что когда я прекращаю стимулировать ваш третий

глаз, вы прекращаете медитировать.

Вы скорее начинаете просить больше и больше об энергетических встречах со мной,

потому что вам не нужно ничего делать.

"Я также начал осознавать, что для разных людей, необходимо разное количество и

качество энергии снаружи - а это очень трудно решить. Иногда кто-то полностью

падает в кому; слишком сильный шок. А иногда человек настолько замедленный, что

ничего не происходит".

(Восставший", 1987)

Моя любовь с Татхагатом была по-прежнему свежая и волнующая, и потом Риши

вернулся на несколько недель в мою жизнь, и некоторое время я была счастлива и

переполнена тем, что мне посчастливилось любить двоих мужчин.

Однажды, в то время, которое на Востоке известно как сандья-промежуток, когда

день переходит в ночь, я стояла на крыше и наблюдала за полетом журавлей,

которые летели на фоне садящегося солнца на ночь к своим гнездам на реке, и

неожиданно пришла печаль.

У меня было все, что я возможно хотела, но у меня было все равно это назойливое

чувство:

"Нет, это не то, есть что-то большее".

Дни проходили за днями, но Татхагат и я не могли дать друг другу то, что мы

хотели. Я не знала тогда, что другой человек не может дать того, чего нет в тебе

самом. То, по чему я тосковала, было во мне, это знание себя - все остальные

желания всегда будут неудовлетворенными.

м больше времени мы проводили вместе, тем больше я требовала и я ревновала

каждый раз, когда он бросал взгляд на другую женщину.

Я решила, что с этим человеком я превзойду ревность, но я просто застряла на

модели поведения, которая постоянно играла мелодию в моей голове, которая

называется самоистязание.

Я написала Ошо о моих попытках преодолеть ревность, о том, как я становлюсь

несчастной.

Я получила ответ: "Этим путем не выйти за пределы ревности.

Оставь его и будь одна".

Так что я закончила свою любовную связь и каждую ночь сидела на крыше в

"медитации". Но я не могла медитировать.

Я ожидала сатори.

Это звучало так: "Ну хорошо, я оставила своего друга, где же моя награда?

Где же блаженство?"

Через неделю Вивек принесла мне весть, что Ошо увидел на дискурсе, что "я,

очевидно, совершенно расстроена из-за него. Возвращайся к своему другу".

Я вернулась к нему, но с гораздо большей осознанностью.

К чему же я на самом деле вернулась?

К счастью, его виза заканчивалась, и ему пришлось уехать.

Я поехала вместе с ним в Бомбей, проводить его на самолет.

Я должна была устроить ему хорошие проводы.

Это был первый раз, когда я уехала от Ошо.

Мы остановились в пятизвездочном отеле "Оберой", и в день нашего приезда, в

лифте, лифтер заметив нашу одежду и малы, повернулся к нам и сказал: "О! Кто-то

бросил нож в вашего гуру этим утром! "

Мы бросились звонить в ашрам.

Это было правдой.

Была попытка покушения на жизнь Ошо во время утреннего дискурса.

Неожиданно все, друг, праздники в Бомбее, все стало казаться тщетным.

Что я делаю здесь, в Бомбее?

Гоняюсь за снами.

Индуистский фанатик встал во время беседы и бросил нож в Ошо.

В это утро в аудитории было двадцать полицейских в штатском.

Информация о готовящемся покушении просочилась, и полицейские прибыли, чтобы

"защитить" Ошо.

По крайней мере это то, что говорили они. Все оказалось наоборот.

Было две тысячи свидетелей его атаки, включая полицию.

Этот человек, Вилас Туп, был арестован и уведен.

Потом он был освобожден совершенно невредимый.

Судья сказал, что поскольку Ошо продолжал дискурс, попытки покушения на жизнь не

было! То, что Ошо не прекратил говорить, когда в него был брошен нож, говорит

кое-что о его спокойствии и сконцентрированности.

Я наблюдала его однажды близко, когда человек сидящий у его ног, который должен

был принимать санньясу, неожиданно вскочил, угрожающе поднял вверх руки и

закричал, что он послан Иисусом.

У Ошо не дрогнул ни один мускул.

Он сидел, расслабленный и только немного улыбнулся и сказал "очень хорошо" в

сторону сдвинувшегося.

Я помню, что в 1980 Ошо много говорил о политиканах и о том, какие они

коррумпированные и хитрые.

Я не могла на самом деле поверить, что это правда.

Мои обусловленности состояли в том, что я думала, что тот, кто правит страной,

хороший человек; может быть, случаются какие-то ошибки, но в принципе он должен

быть хорошим человеком.

Мне пришлось учиться на собственном опыте.

С ноября 1985 по январь 1990 я была свидетелем того, как невинный человек

медленно умирал от отравления, которое было совершено по приказу правительства

Соединенных Штатов.

И я сама в наручниках и цепях, в американской тюрьме за фиктивное преступление.

Ошо, как и любой гений, на годы впереди своего времени.

То, что он говорит, трудно переварить.

Это всегда требует времени.

Терпение Мастера должно быть феноменальным.

Каким же оно должно быть, если он говорит с людьми день за днем и знает, что они

не понимают?

Видеть на их лицах, что они спят днем и могут понять только один процент из

того, что он говорит; и все равно продолжать пытаться говорить им.

Ошо говорил в течение тридцати лет.

Иногда он давал пять дискурсов в день.

В конце 1980 Ошо начал говорить о новой коммуне.

Мы в то время собирались переехать в Кутч, в Индии.

Он говорил нам, что в коммуне будет пятизвездочный отель, два озера, торговый

центр, дискотека, условия для проживания двадцати тысяч человек...

Мы от всего сердца смеялись.

Это казалось таким невозможным.

"В новой коммуне..." это стало дежурной фразой, были даже сделаны футболки и

бейсбольные шапочки с этими словами.

К счастью для нас, нас не заставили съесть наши слова, потому что все сбылось!

В конце семидесятых в Пуне, он говорил каждое утро.

Его дискурсы были полностью спонтанны, какими они были всегда.

Я никогда не понимала, почему ни один журналист никогда не отметил этого факта.

8 часов утра.

Он идет в аудиторию и говорит от полутора до двух часов.

Он говорил, что даже он не знает о чем он будет говорить дальше, и как мы сидим

и слушаем его речь, так и он.

Его слова дословно записываются и становятся книгой.

С его именем сейчас вышло семьсот книг.

В эти ранние годы (1975-81) многие люди с Ошо, были как и я молодые "дети

цветов" шестидесятых.

Длинные волосы, развевающиеся одежды, отсутствие нижнего белья, наши

обусловленности только начинали трескаться, наше сознание росло и мы обладали

определенной невинностью.

Может быть, мы не были очень связаны с миром, очень укоренены.

Мы были детьми нового мира духовных измерений.

В начале 1981 я сидела на дискурсе, и без всякой причины я плакала и плакала.

Я сидела с заплаканным лицом, не стесняясь, и у меня текло из глаз и из носа.

Я плакала, не зная почему, примерно неделю.

Это всегда тайна для меня насколько какая-то часть человека осознает событие до

того, как оно случится.

В начале 1981 у Ошо начались серьезные проблемы со спиной, и специалист из

Англии приехал лечить его.

Однако его спина не поправилась и он не мог давать дискурсы или даршаны

несколько недель.

Это было начало трехлетнего периода молчания.

Когда он снова смог передвигаться, он сидел с нами каждое утро, а музыканты в

это время играли.

Люди говорят мне, что музыка была очень красивая, и что это было особое время.

Но это было потеряно для меня.

Я была полна страха, что что-то ужасное должно случиться.

Это случилось.

Ошо поехал в Америку.