Geum.ru

Русские мыслители о положении Русской православной церкви в конце XIX в. (на примере материалов дискуссии между В. С. Соловьевым и Л. А. Тихомировым в 1892 1894 гг.)

Вид материалаДокументы
Подобный материал:

Русские мыслители о положении Русской православной церкви в конце XIX в. (на примере материалов дискуссии между В. С. Соловьевым и Л. А. Тихомировым в 1892 – 1894 гг.).


В статье на материалах дискуссии между Л. А. Тихомировым и В. С. Соловьевым анализируются два подхода к оценке современного им положения Русской православной церкви.

Проблема более гармоничного развития церковно–государственных отношений в России на рубеже 80–90–х гг. XIX в. глубоко волновала отечественных мыслителей, причем зачастую придерживающихся диаметрально противоположных взглядов на роль и предназначение официальной церкви. Отметим также, что в рассматриваемый период времени религиозная тематика стала чрезвычайно популярной в русской подцензурной печати.

Это объяснялось еще и тем, что последняя треть XIX в. вообще явилась расцветом отечественной религиозно-философской мысли. Причем ее формирование шло как бы в двух плоскостях: канонической, ориентированной на официальную церковь (это направление олицетворяли К. Н. Леонтьев, К. П. Победоносцев, церковные иерархи; к этому же направлению склонялся и Л. А. Тихомиров). Другое течение опиралось на оригинальные религиозно-философские разработки, оценивавшие православие с учетом изменившихся социально-политических и нравственных реалий, к числу наиболее ярких его представителей можно отнести В. С. Соловьева, В. В. Розанова и ряд других мыслителей.


Так очень жестко и нелицеприятно отзывался в конце 80–х гг. о византийско–московской церкви В. Соловьев, причем критика была настолько сильной, что свои сочинения на эту тему философ не смог опубликовать в России. Они первоначально увидели свет во Франции, а в России появились только спустя несколько лет после его смерти [1]. По мнению В. Соловьева Византийская церковь, которая некогда была живым телом ныне «умирает и разлагается». Это – «мертвая церковь», не требующая никакой органической связи и никакого действительного общения с ней [2]. В. Соловьев считал, что в настоящую эпоху и Русская церковь не обладает духовной свободой, она порабощена светской властью, являясь лишь «казенным православием»[3].

Столь явная критика официально сложившегося церковно–государственного строя вызывала недовольство сторонников официального православия, приверженцем которого являлся и Л. Тихомиров, вернувшийся в 1889 г. в Россию из эмиграции. По возвращении в Россию он, порвав с революционным прошлым, активно сотрудничал в «правой» прессе, в том числе и в журнале «Русское обозрение», где его пути и пересеклись с В. Соловьевым.

Именно на страницах этого издания Л. Тихомиров, которому тогда покровительствовал Обер–прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев и начал поднимать волновавшие многих проблемы православия и церковного управления. Активно поддерживал Л. Тихомирова в этом начинании и очень сблизившийся с ним И. И. Фудель, священник и православный публицист, переведенный в 1892 г. в Москву из Белостока. Интерес Л. Тихомирова к вопросам религии диктовался еще и тем, что он также как К. Победоносцев, был недоволен «самочинными умствованиями» журналистов «Русского обозрения» и, в частности, В. Соловьева по религиозным вопросам.

Отметим, что еще в 80-х гг. XIX в. В. Соловьев выдвинул в своих публикациях на религиозно-философские темы проект «Вселенской теократии» – всемирного религиозно единого человеческого общества, основанного на единении русской православной и римско-католической церкви под эгидой Римского Папы, который стал бы главой Вселенской церкви [4]. В свою очередь, это явилось для Л. Тихомирова лишним подтверждением того, что и догматы православия – этой нравственной доминанты самодержавной монархии, теперь тоже являются объектом внимания фрондирующей антинационально мыслящей интеллигенции, пытающейся приложить к ним новые философские идеи и тем самым нарушить органичный союз православия, русского народа и самодержавной монархии.

Естественно, выше приведенные теософские конструкции философа В. Соловьева не могли найти поддержки и, у иерархов официальной Русской православной церкви (в дальнейшем РПЦ – О. М.), и у сторонников ортодоксального православия, коим являлся и Л. Тихомиров. Он порвал всякие отношения с В. Соловьевым, отметив в дневнике, что «отправил В. Соловьеву его книги с запиской, где объявлял, что ничего хорошего в них не видит и, что он либо неверующий, либо попал в западню крайнего самомнения». В. Соловьев на этот демарш ответил: «Нам пока не о чем говорить, ввиду Вашей искренней ошибки («веры в русский государственный кулак»), я думаю, что Вы откажетесь от нее»[5].

По сути конфликт в редакции «Русского обозрения» между В. Соловьевым и Л. Тихомировым знаменовал собой столкновение не только двух ярких творческих личностей, но и двух подходов в оценке ситуации, сложившейся вокруг РПЦ в конце XIX в. Проблемы православия, его места в системе этических ценностей русского человека, а главное – его роли в работе «самодержавного механизма» российского государства интересовали Л. Тихомирова очень сильно. Причем, по его мысли, истинным гарантом сохранения самобытного духовного и государственного начала русской нации являлось именно каноническое, ортодоксальное православие. Незыблемость такого взгляда на предназначение РПЦ он отстаивал в статьях, направленных против попыток модернизации православных идей, предпринимавшихся некоторыми религиозными философами, в том числе и В. Соловьевым.

Как уже отмечалось выше, Л. Тихомиров придавал роли РПЦ первенствующее значение в сохранении самобытного духовного начала российской нации. Поэтому-то и в своей публицистике он немало внимания уделяет православно-церковной тематике. В «Русском обозрении» первой крупной работой Л. Тихомирова по вопросам православия и оценки его роли в современных условиях оказалась статья «Духовенство и общество в современном религиозном движении», появившаяся в 1892 г. Отмечая в ней заметное оживление религиозного чувства в различных слоях образованного русского общества и особенно указывая на работы В. Соловьева, автор заявлял, что «религиозное движение общества... больше похоже на «брожение», результат которого еще очень и очень подлежит сомнению»[6].

Обличая «вольных пророков», у которых учится религии общество, Л. Тихомиров с грустью отмечал малую активность самих церковных пастырей, замечая, что в этом движении крайне мало религиозного элемента и что оно «по преимуществу движение умственное, ищущее бога не для того, чтобы стать тем, что указывает Бог, а лишь для того, чтобы закрепить и усилить свои желания, свои требования от жизни»[7]. А это, по его мнению, ведет лишь к упадку духовной природы людей. Признавая подобное религиозное движение вредным, антигосударственным, потому что оно направлено лишь на решение социальных вопросов и разлагает народный дух, Л. Тихомиров видел выход в «скромном, бесхитростном подчинении авторитету церкви», так как только «церковь вообще и духовенство в частности действительно обладают истиной, действительно могут ее дать»[8].

Статья вызвала оживленный обмен мнениями между изданиями как консервативного, так и либерального лагеря. В дискуссию были втянуты почти все наиболее значимые печатные органы. К удивлению автора и его покровителей в лице К. Победоносцева, различные группировки традиционалистов оценили статью очень неоднозначно. Их по–видимому, задело то, что в своем прозелитизме Л. Тихомиров зашел слишком далеко и вторгся не в свою епархию.

В качестве примера можно привести реакцию известного славянофила-теолога Н. П. Аксакова. В статье «Духа не угашайте!» он дал жесткую отповедь Л. Тихомирову, заявив, что «Л. Тихомиров сжег все, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал. Мы вовсе не отрицаем возможности такого переворота... Но для чего же из одной крайности непременно бросаться в другую? Впрочем, и это понятно: крайности, как известно, сходятся»[9]. Не соглашаясь с призывом Л. Тихомирова полностью подчиняться авторитету церкви, Н. Аксаков упрекал последнего в том, что он неверно понимает роль и значение духовенства, выступая за полное подчинение мирян авторитету церковной паствы. Этим самым Л. Тихомиров разрушает церковность, то есть нравственный союз между Богом и народом.

По мнению Н. Аксакова, «православная церковь не только допускала, но и требовала даже от верующих тщательного рассмотрения предлагаемого ею учения, не только не делала обязательным полное подчинение учащей иерархии, но и одобряла не только право неверия ей, но даже и открытое обличение ее»[10]. Н. Аксаков считал, что точка зрения Л. Тихомирова отражала только официальную линию православия, проводимую церковными иерархами, уверовавшими в свою непогрешимость, не учитывавшими современных реалий, что является такой же крайностью, как и материализм. Стремление Л. Тихомирова активно вмешиваться в церковную политику не разделяли и такие «охранительные» издания, как «Гражданин», «Русский вестник», «Благовест», «Новое время».

Действительно в защите «истинных православных ценностей» Л. Тихомиров оказался на «ультраправом» фланге традиционалистов. Отсюда и столь жесткая отповедь со стороны «умеренных» представителей православно – монархических кругов. Более того, даже часть религиозного клира смотрела на эту проблему шире. Таким образом, в защиту позиции Л. Тихомирова высказались только наиболее официозно настроенные церковные круги во главе с К. Победоносцевым и печатный орган Святейшего синода «Церковные ведомости», приветствовавшие Л. Тихомирова как защитника истинно православной точки зрения. Приводя обширные цитаты из его работы «Духовенство и общество в современном религиозном движении» «Церковные ведомости» подчеркивали, что «г-н Тихомиров касается важного современного вопроса, а именно: обсуждает светское учительство в делах веры и церкви. Мысли г-на Тихомирова заслуживают полного внимания».[11]

Одобрение Святейшего Синода и лично К. Победоносцева подталкивало Л. Тихомирова к продолжению полемики, обострившейся после помещения в «Вестнике Европы» (1892, № 12. – О.М.) статьи В. Соловьева с конкретными замечаниями по поводу неточного цитирования Л. Тихомировым ряда христианских источников. В целом же, несмотря на официальную поддержку, едва ли можно оценивать весь ход полемики как успешный для Л. Тихомирова. В. Соловьев нанес несколько сильных ударов по идеологии официальной церковности, отстаиваемой Л. Тихомировым в дискуссии, развернувшейся на страницах «Русского обозрения» и «Московских ведомостей» с одной стороны, и «Вестника Европы» – с другой.

Дискуссия 1892–1894 гг., начатая спорами по вопросам догматов веры, плавно переросла в область свободы личности и свободы вероисповедания, где позиции В. Соловьева, выступавшего с критикой современного положения вещей в РПЦ, оказались намного более выигрышными. Отметим, что в этом споре Л. Тихомиров отстаивал свой тезис о том, что Россию нельзя мерить «общей меркой прав», то есть, по сути, ставил этические нормы, связывающие монарха и народ посредством божественных уз, выше правовых, выше «общественного договора», заключенного между властью и народом в Западной Европе.

Он прямо указывал, что сила России именно в том, что «один и тот же народ, создавший, с одной стороны, государство, составляет, с другой, Церковь. Следовательно, Церковь и государство существуют в естественном союзе»[12]. Теории В. Соловьева, содержавшей вселенскую идею богочеловечества с ее отказом от русской исключительности и призывом к изменению вероисповедной политики, которая, по мнению В. Соловьева, проводилась в духе «национального эгоизма» и в ущерб другим народам страны, Л. Тихомиров противопоставил утверждение, что разрыв союза между государством и Церковью путем отделения Церкви от государства ведет к созданию государства атеистического и лишает его духовной опоры.

Источником веротерпимости в России, как он полагал, может быть лишь само государство, находящееся под влиянием РПЦ. «Тут нет выбора: либо влияние религии на государство, либо подчинение религии соображениям государства», – заключал Л. Тихомиров[13]. Следует отметить, что отнюдь не всегда аргументы Л. Тихомирова попадали точно в цель и это замечали многие. Даже А. А. Киреев, известный славянофил и его друг, в письме не мог не признать некоторой слабости доводов Л. Тихомирова, слишком идеализировавшего церковные отношения. «Снаряды В. Соловьева и Ко попадают в вас потому, что вы защищаете иногда незащитимые вещи – церковь, в которой игуменьи запрягают монахинь в тарантас; богословие, которое не может говорить то, что думает», – писал А. Киреев, указывая далее, что затягиванием спора Л. Тихомиров «наносит ущерб не только себе, но и всему русскому делу»[14].

Шаткость позиций Л. Тихомирова и представляемой им официальной Церкви постепенно осознал и К. Победоносцев, также советовавший не раздувать невыигрышного предприятия. Не стал обострять вопроса В. Соловьев, уступив советам Л. Н. Толстого и Н. Н. Страхова. В конце концов, в 1894 г. полемика была прекращена. В письме А. Л. Волынскому (священнослужителю, обозревателю «Северного вестника». – О.М.) Л. Тихомиров сообщал: «Я должен был прекратить полемику. По-видимому, она не должна заходить слишком далеко»[15].

Полемика 1892 – 1894 гг. не только отчетливо продемонстрировала русскому мыслящему обществу слабость официальной точки зрения на оценку роли РПЦ в Империи, но и явилась, по сути первым призывом к переменам, к выходу церкви из под «удушливой» опеки Синода. Она также показала, что уже в 90-е гг. XIX в. проблемы реорганизации всей системы церковного управления, да и всей церковной жизни глубоко волновали различные слои русского общества. Так, определенные круги консерваторов именно с РПЦ связывали надежды на национальное единение, возрождение национальных традиций и русской, истинно православной культуры[16].

Дискуссия всем своим ходом обозначила и ряд более широких вопросов, которые уже в начале ХХ в. стали предметом для обсуждения первоначально в Предсоборном присутствии, а в дальнейшем и в думских законопроектах.


Литература:

  1. Соловьев В. С. Россия и вселенская церковь. М., 1911; Он же. Русская идея. М., 1911.
  2. Соловьев В. С. Россия и вселенская церковь. М., 1911. С. 111 – 112.
  3. Там же. С. 125,131.
  4. См. напр. : Соловьев В. С. О христианском единстве. М., 1994.
  5. Тихомиров Л.А. Воспоминания. М.–Л., 1927. С. 397.
  6. Тихомиров Л.А. Духовенство и общество в современном религиозном движении. М., 1892. С. 4.
  7. Там же. С. 14.
  8. Там же. С. 17.
  9. Аксаков Н.П. Духа не угашайте! СПб., 1894. С. 1.
  10. Там же. С. 35; 84.
  11. Слово митрополита Филарета // Церковные ведомости. 1892. № 47.
  12. Тихомиров Л.А. Два объяснения // Русское обозрение. 1894. № 5. С. 430.
  13. Там же. С. 433.
  14. Цит. по: Костылев В. Н. Выбор Льва Тихомирова. // Вопросы истории. 1992. № 6–7. С. 41.
  15. РГАЛИ. Ф. 95. Оп. 1. Ед. хр. 837. Л.1.
  16. Свистунов А. А. Проблемы реформирования РПЦ в начале ХХ века // Эхо. Сборник статей по новой и новейшей истории Отечества. М., 2000. Вып. 3. С. 39.


Summary.

In the article on the facts of the discussion between L.A. Tichomirov and V.S. Solovjev it is analyzed 2 approaches valuing the situation of Russian Orthodox Church in their modern time.


Сведения об авторе: Милевский Олег Анатольевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры регионологии АлтГТУ им. И. И. Ползунова.

Домашний адрес: 656002, г. Барнаул, ул. Профинтерна, 47 – 9

Служебный адрес: 656038, г. Барнаул, пр. Ленина, 46

р. т: 36 - 77- 70;

д. т: 61 – 27 – 05.

e-mail: olegmilevsky@mail.ru