Ственной безопасности в годы Великой Отечественной войны являлось предоставление органам Коммунистической партии объективной информации о положении дел в стране

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Великой Отечественной Войны», «Моя малая Родина в годы Великой Отечественной Войны», 80.92kb.
• Актуальные проблемы предыстории великой отечественной войны, 270.82kb.
• Сочинение, посвящённое 65-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, 18.23kb.
• «Письма в газету «Кировская правда» в годы Великой Отечественной войны», 334.06kb.
• Реферат на тему: «Кавказские Минеральные Воды в годы Великой Отечественной войны», 59.97kb.
• Академия федеральной службы безопасности, 69.27kb.
• Задачи: Сформировать у обучающихся представления о жизни людей во время Великой Отечественной, 90.46kb.
• Научно-промышленный комплекс Московской области в годы Великой Отечественной войны, 276.04kb.
• Час истории «казаки в годы великой отечественной войны», 10.16kb.
• Моя семья в годы великой отечественной войны. Анна Сорокина 11 класс, 62.02kb.

Сластнев С. Б.


Деятельность органов государственной безопасности

в период Великой Отечественной войны

в документах ЦДООСО


Одной из основных задач органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны являлось предоставление органам Коммунистической партии объективной информации о положении дел в стране.¹

Документы, содержащие данную информацию, территориальные органы госбезопасности направляли в республиканские, областные, краевые, окружные, городские и районные комитеты ВКП(б).

Вследствие этого, определенная часть такого рода документов отложилась в архивных фондах партийных органов, в том числе и в находящемся на государственном хранении в Центре документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО) фонде № 4 Свердловского областного комитета КПСС.

Данный фонд содержит сравнительно небольшой комплекс документов Управления НКВД по Свердловской области, Управления НКГБ по Свердловской области, городских, районных отделов НКВД и НКГБ об их деятельности по обеспечению государственной безопасности на территории Среднего Урала в военный период.

Следует отметить, что большая часть подобных документов (докладных записок, спецсообщений, справок и др.), направленных в военный период в Свердловский областной комитет ВКП(б), в соответствии с существовавшими в то время правилами ведения секретного делопроизводства была, после ознакомления с ними работников обкома, возвращена УНКВД и УНКГБ по Свердловской области. Тем не менее, в фонде № 4 имеются документы представляющие определенный исследовательский интерес, например, описи спецсообщений и докладных записок, возвращенных Свердловским обкомом ВКП(б) управлениям НКВД и НКГБ по Свердловской области в 1941 – 1945 гг.

В результате анализа данных описей установлено, что в период с 20 сентября 1941 г. по 9 мая 1945 г. УНКВД и УНКГБ по Свердловской области в Свердловский обком ВКП(б) было направлено более 1500 докладных записок и спецсообщений, в той или иной мере касающихся обеспечения государственной безопасности на Среднем Урале.² Наличие же в описях помимо дат и регистрационных номеров документов краткого содержания последних позволило определить некоторые основные направления деятельности, осуществлявшейся органами государственной безопасности на территории Свердловской области в военный период.

Необходимо отметить, что на сегодняшний день в описях выявлено всего 9 спецсообщений и докладных записок (0,6% от общего количества направленных УНКВД и УНКГБ обкому ВКП(б) документов) о результатах выполнения органами государственной безопасности одной из своих важнейших задач - выявления агентов иностранных спецслужб.

В данных спецсообщениях и докладных записках содержалась информация о разоблачении и аресте 7 немецких и 3 польских агентов (1 немецкого агента в 1942 г., 6 немецких и 3 польских агентов в 1944 г.).³

Установить являлись ли арестованные лица действительно агентами иностранных разведок, опираясь только на документы ЦДООСО, не представляется возможным. Отметим лишь, что определенная часть дел на арестованных могла быть сфальсифицирована. Поводом для подобных предположений являются содержащиеся в документах органов прокуратуры и самих органов госбезопасности сведения о неоднократных нарушениях сотрудниками НКВД-НКГБ норм социалистической законности при проведении следственных мероприятий.

Например, в фонде обкома ВКП(б) имеется письмо заместителя военного прокурора УралВО от 27 июля 1942 г. об аресте сотрудниками НКВД на территории Свердловской области четырех граждан (судя по указанным в письме фамилиям – поляков) по обвинению в шпионаже. Обвиняемые вначале признали себя виновными, а затем в присутствии работников военной прокуратуры отказались от первоначальных показаний, объясняя их тем, что к арестованным сотрудниками контрразведывательного отдела УНКВД Свердловской области были применены меры физического воздействия.⁴

Помимо прямой фальсификации дел, в силу определенных причин (недостаток юридической квалификации контрразведчиков, их стремление завысить результаты своей работы и др.) к агентам иностранных разведок могли быть причислены лица, которые действительно совершили какое-либо преступление, но должны были привлекаться к ответственности по другим статьям Уголовного Кодекса РСФСР.

Так, например 10 октября 1941 г. УНКВД по Свердловской области был арестован некий Ш., ранее неоднократно судимый за хищение, подделку документов и незаконное получение государственных средств. Поводом для ареста послужило то, что Ш. среди своих родственников и знакомых вел разговоры о своем пребывании на оккупированной территории и о гуманном обращении немцев с пленными красноармейцами и гражданским населением.

На следствии Ш. вначале признал себя виновным в том, что он был завербован немецкой разведкой и переброшен через линию фронта на территорию СССР для проведения подрывной работы и профашистской агитации в пользу немцев, а затем отказался от первоначальных показаний.


Из протокола допроса Ш. от 6 декабря 1941 г. следует, что отбыв свой очередной срок, он в начале августа 1941 г. под г. Смоленском попал в зону боевых действий и вместе с группой красноармейцев и гражданского населения был захвачен немцами. Красноармейцы были разоружены и уведены в неизвестном направлении, гражданских лиц обыскали и часть их также куда-то увели. Затем приехал немецкий офицер и произнес перед оставшимися речь, о том, что немцы воют только против коммунистов, гуманно относятся к пленным и гражданскому населению и высказал пожелание, чтобы данная информация была доведена до тех, кто находится на советской территории. После чего фашисты заставили большую группу захваченных гражданских лиц, в которой оказался и Ш., перейти линию фронта. На советской территории перешедшие были задержаны в расположении частей Красной Армии, допрошены и отправлены в Вязьму. Там Ш. внес исправления в имеющиеся у него документы и с ними добрался до Свердловска, где проживая у бывшей жены и своей двоюродной сестры, рассказывал им о том, что с ним произошло и о том, что на оккупированной немцами территории репрессиям подвергаются только евреи и коммунисты. Информация об этих разговорах Ш. попала в УНКВД по Свердловской области, и последовал его арест.

Во время допроса сотрудник УНКВД настойчиво пытался получить от Ш. показания о том, что тот завербован немецкой разведкой, но судя по имеющимся в ЦДООСО документам, арестованный готов был признать себя виновным только в профашистской агитации. Скорее всего, Ш. являлся обыкновенным уголовником, в действительности виновным лишь в подделке документов, но ему было предъявлено обвинение в преступлениях, предусмотренных ст. 58-1а (измена Родине) и его следственное дело согласно справке УНКВД от 30 декабря 1941 г. направлено по подсудности.⁵

Аресты, производимые органами госбезопасности по подозрению в принадлежности к немецким спецслужбам не всегда заканчивались предъявлением обвинения и передачей дела в судебные органы. Например, в 1942 г. УНКВД Свердловской области была арестована гражданка Х. по подозрению в том, что она завербована немцами. Основанием для ареста послужило то, что Х., проживая в 75 км. от оккупированного фашистами Харькова, ходила в занятый немцами город и благополучно вернулась обратно. На следствии Х. виновной себя не признала, а причину посещения Харькова объяснила тем, что там находилась ее квартира, а также вещи, и ей было необходимо удостовериться в их сохранности. Очевидно, никакими серьезными материалами о вербовке Х. немцами чекисты не располагали, и арестованная была освобождена из под стражи. ⁶


В годы Великой Отечественной войны органы НКВД и НКГБ Свердловской области помимо поиска действующих фашистских агентов активно занимались выявлением для предания справедливому наказанию лиц, сотрудничавших с немецко-фашистскими оккупантами, военнослужащих коллаборационистских воинских формирований, сотрудников разведывательных, контрразведывательных, полицейских и карательных органов противника. По мере продвижения частей Красной Армии на запад определенная часть прекративших свою деятельность агентов немецких спецслужб, полицаев, карателей и т. п. не уходила с отступавшими немецкими войсками, а пробиралась в глубокий советский тыл, с намерением осесть на постоянное жительство на Урале или в Сибири, подальше от мест совершенных ими преступлений.

Согласно информации, содержащейся в описях спецсообщений и докладных записок, органами госбезопасности на территории Свердловской области в 1944 гг., январе - мае 1945 г. было выявлено и арестовано не менее 13 лиц, сотрудничавших с немецкими оккупантами (в 1944 г. – не менее 8, в январе – мае 1945 г. – не менее 5).⁷

В числе арестованных оказался бывший помощник прокурора Верхнепышминского района Х., который, согласно материалам УНКГБ по Свердловской области, будучи мобилизованным в Красную Армию, в июле 1941 г. в районе г. Невеля добровольно сдался в плен. Находясь в лагере военнопленных, Х. был завербован немецкой разведкой и включен в состав созданного фашистами лжепартизанского отряда. Данный отряд в количестве 22 человек был в январе 1942 г. переброшен через линию фронта с разведывательными целями. Предатели, имевшие при себе фиктивные удостоверения об активной партизанской деятельности с 1941 г., сумели влиться в ряды Красной Армии. В сентябре 1942 г. военными контрразведчиками Брянского фронта было разоблачено и арестовано несколько лжепартизан, которые дали на Х. показания, но тот к тому времени уже успел скрыться. Тем не менее, 17 ноября 1944 г. УНКГБ по Свердловской области Х. был арестован по обвинению в измене Родине и активной предательской деятельности.⁸

Документы, содержащиеся в фонде обкома ВКП(б), свидетельствуют о том, что сотрудничество с оккупантами негативно сказывалось не только на судьбе тех, кто пошел на него, но также на судьбе и служебной карьере их родных и близких. Так, в 1942 г. на одного из секретарей Свердловского городского комитета ВКП(б) из УНКВД по Свердловской области в обком ВКП(б) поступили компрометирующие материалы о том, что, его отец, пенсионер, бывший учитель, в период оккупации г. Лихвина Тульской области, занимал ответственную должность в местном городском самоуправлении, после освобождения города был арестован (вероятно, особым отделом одной из частей Красной Армии) и расстрелян. На основании полученных обкомом партии из УНКВД материалов, секретарь Свердловского горкома ВКП(б) как родственник лица сотрудничавшего с оккупантами был освобожден от занимаемой должности.⁹

На протяжении всего военного периода (особенно в наиболее тяжелые для страны 1941 – 1942 гг.) территориальные органы НКВД-НКГБ старались предотвратить создание немецкими спецслужбами в глубоком советском тылу базы для разведывательной и иной подрывной деятельности, а также не допустить организованных вооруженных выступлений против советской власти. В соответствии с приказами, директивами, указаниями НКВД СССР, НКГБ СССР территориальные органы госбезопасности должны были вести активный поиск участников контрреволюционных повстанческих, антисоветских групп и вскрывать их связи с другими подобными группами, организациями и агентурой иностранных разведок.¹⁰

На сегодняшний день в описях спецсообщений и докладных записок выявлена информация о 9 контрреволюционных группах (например, на Уральском заводе тяжелого машиностроения, Уральском алюминиевом заводе, Ревдинском метизном заводе, в Ивдельлаге, Басьяновском лагере военнопленных) и 24 антисоветских группах (например, одной группе на Алапаевском металлургическом заводе, двух польских группах в Билимбаевском и Таборинском районах, трех эстонских группах в г. Нижнем Тагиле, Красноуральском и Режевском районах, одной украинской националистической группе).¹¹ Вследствие того, что документы органов госбезопасности о деятельности данных групп в ЦДООСО не выявлены, невозможно подтвердить или опровергнуть достоверность их существования. Допуская реальное существование определенного количества подобных групп, члены которых имели повстанческие намерения, следует учитывать наличие в тот период сложившейся практики фальсификаций дел при проведении сотрудниками НКВД, НКГБ следственных мероприятий. В фонде обкома ВКП(б) имеются документы о такого рода действиях некоторых сотрудников госбезопасности при исполнении ими своих служебных обязанностей.

Вот только один пример подобной практики - в феврале 1942 г. Нижнетагильским городским отделом НКВД был арестован управляющий конторой "Союзутиль" Т., исключенный в 1935 г. из ВКП(б) за участие в троцкистской оппозиции. Основанием для его ареста послужили показания свидетеля и донесения агентуры о ведении им антисоветских разговоров. В ходе следствия обвиняемый признал, что допустил ряд антисоветских высказываний, но сотрудники ГО НКВД потребовали от него, чтобы он дал показания о наличии в г. Нижнем Тагиле контрреволюционной троцкистской организации и об участии в ней ряда ответственных советских работников. Для получения необходимых показаний Т. в течение двух недель систематически избивали, после чего обвиняемый, не выдержав этого, подписал все, что от него требовалось. ¹²


Приведенный выше пример вовсе не означает, что на Среднем Урале отсутствовали люди, отрицательно или даже враждебно относившиеся к существующему политическому режиму и высшему руководству страны. Имеющиеся в фонде обкома партии документы, свидетельствуют о том, что в советском обществе 1940-х гг. отсутствовало полное единомыслие. Многие из проживающих в Свердловской области рабочих, колхозников, интеллигентов, особенно пострадавшие от правящего режима (раскулаченные, репрессированные, спецпереселенцы и т.п.) негативно отзывались о деятельности партийных органов, органов государственной власти и не испытывали любви и уважения к их руководителям. Так, например, в справке органов НКВД составленной еще до войны, в январе 1941 г., на некоего П., исключавшегося в свое время из комсомола за троцкизм, содержалась информация о том, что он с неприкрытой ненавистью говорил о Сталине: "…Хоть бы кто-нибудь убил его, неужели ни одного честного человека, любящего Родину для этого не отыщется, в числе тех, кто к нему может подойти на выстрел хотя бы…" Далее П. заявил: "…Внутри партии существует новая, негласная и неоформленная организационно оппозиция, при первом благоприятном случае она даст себя знать…".¹³ Подобного рода высказывания, несмотря на то, что за годы войны на территории Среднего Урала не было обнаружено ни одного антисоветского повстанческого центра, не установлено ни одного факта связей подозреваемых в повстанчестве со спецслужбами противника, ¹⁴ давали органам госбезопасности повод активизировать работу по поиску все новых и новых контрреволюционных и антисоветских групп, применять не соответствующие реальной оперативной обстановке репрессивные меры к тем, кто вызывал подозрения в своей нелояльности к существующему режиму. Все это отвлекало силы и средства органов госбезопасности от действительно необходимой борьбы с агентурой немецких и иных спецслужб.¹⁵

Помимо поиска участников контрреволюционных повстанческих, антисоветских групп территориальные органы НКВД-НКГБ также занимались выявлением контрреволюционной, антисоветской литературы, писем, листовок, лозунгов, надписей, установлением их авторов, распространителей и привлечением их к уголовной ответственности по ст. 58-10 Уголовного Кодекса РСФСР (антисоветская пропаганда и агитация).¹⁶

Описи спецсообщений и докладных записок, возвращенных Свердловским обкомом ВКП(б) управлениям НКВД и НКГБ по Свердловской области содержат информацию о четырнадцати установленных и арестованных на Среднем Урале в годы войны авторах и распространителях контрреволюционной, антисоветской литературы, писем, листовок, лозунгов, надписей.¹⁷


Вышеперечисленные антисоветские материалы являлись своеобразным индикатором настроений, реакции населения Свердловской области на те или иные действия партийных и советских органов всех уровней. Данные настроения через агентуру систематически отслеживалась сотрудниками госбезопасности и информация о них регулярно направлялась в областной комитет ВКП(б).

Установлено, что в 1942 г. – мае 1945 г. областными управлениями НКВД и НКГБ направлено в обком партии не менее 122 (8%) докладных записок и спецсообщений о политических настроениях населения Среднего Урала. Руководство Свердловской области, в частности, интересовала реакция и отклики населения на публичные выступления и выступления в печати И. В. Сталина, введение в РККА единоначалия и упразднение института военных комиссаров, сообщение Совинформбюро о наступлении Красной Армии в районе Сталинграда, введение новых знаков различия для личного состава РККА, создание Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, сборы средств на нужды обороны, выпуски государственных займов, снижение норм отпускаемых продуктов, изменения в системе налогообложения, вычеты из зарплаты и т. п. ¹⁸

Восемь из ста двадцати двух докладных записок и спецсообщений о настроениях населения Свердловской области посвящены исключительно настроениям научной, технической и творческой интеллигенции (ученых, преподавателей, писателей, журналистов, артистов, студентов), традиционно являвшейся объектом пристального внимания со стороны органов госбезопасности. Чекистам было весьма сложно контролировать научную интеллигенцию как в плане интеллектуальном (для этого был необходим достаточный уровень образования, широкий кругозор, высокий уровень интеллекта) так и вследствие большой разницы между количеством ученых и сотрудников госбезопасности. Так, например, на 13 июля 1942 г. в 38 вузах и научных учреждениях работало 4559 человек профессорско-преподавательского состава, а в курирующем их 2-м отделении секретно-политическом отдела (СПО) УНКВД по Свердловской области имелось всего 6 сотрудников, из которых только один имел законченное высшее образование.¹⁹ Вследствие недостаточного кругозора и образовательного уровня, сотрудники НКВД, НКГБ не всегда могли объективно оценить поступающие к ним материалы о деятельности или высказываниях того или иного ученого, преподавателя, студента. Примером отсутствия должного взаимопонимания между научной интеллигенцией и органами госбезопасности может служить ситуация, сложившаяся вокруг написанного в 1942 г. для научного сборника основателем уральской школы византинистики, преподавателем Свердловского педагогического института, М. Я. Сюзюмовым очерка "Генезис "теории" расового превосходства немцев в средние века".


Данный очерк широко обсуждался среди преподавателей института и был направлен для ознакомления заместителю начальника УНКВД по Свердловской области Попкову, который лишь бегло (как он сам признал) ознакомившись с содержанием работы в своем письме от 5 декабря 1942 г., направленном в обком ВКП(б), дал ему крайне негативную оценку: "Сюзюмов…проводит мысль о закономерности и неотвратимости прихода фашизма (это диаметрально противоположно установкам Коминтерна)…затушевывает действительные корни происхождения германского фашизма, оправдывает предательскую политику с[оциал]-д[емократов], запутывает разоблачение фашизма как террористической диктататуры верхушки финансовой олигархии. Ставя знак равенства между пропагандой теории расового превосходства и фашизмом Сюзюмов…замаскировано пытается объединить гитлеровскую клику…с Германией вообще..."²⁰

На самом же деле Сюзюмов хотел показать, что "идея расового господства немцев возникла у них не в результате более высокого их культурного развития или военного…превосходства, но…во время разбойничьих набегов полуварваров псов-рыцарей на более культурную Италию,…развита в своих интересах политиками и идеологами папской курии и служила целям сплочения разбойных элементов Германии…" Далее Сюзюмов отмечал, что эта идея, "облекшись в покровы псевдонауки расизма", продолжает верно служить германскому империализму.²¹

Более 750 (45 %) внесенных в описи спецсообщений и докладных записок, составляли документы, подготовленные в военный период территориальными органами госбезопасности при выполнении ими контрольно-инспекторских функций в учреждениях, организациях, на предприятиях, транспорте, в колхозах и совхозах Свердловской области, а также обеспечении бесперебойной работы оборонных предприятий и проведении мероприятий по пресечению на промышленных объектах и транспорте актов вредительства, диверсий, саботажа. Данные документы представляют собой докладные записки, спецсообщения, справки о работе учреждений, организаций, предприятий, транспорта, колхозов и совхозов, расположенных на территории Свердловской области, строительстве предприятий; невыполнении предприятиями государственных планов, заданий, заказов; 106 авариях, 22 взрывах, 88 пожарах, произошедших в годы войны на предприятиях, транспорте, в колхозах Среднего Урала и результатах расследования их причин; противопожарном состоянии предприятий и лесов, состоянии техники безопасности на предприятиях, транспорте и нарушениях ее предписаний; состоянии трудовой дисциплины в учреждениях, организациях, предприятиях и ее нарушениях и др.²²


Спецсообщения, докладные записки, справки территориальных органов госбезопасности, содержащие факты таких традиционно распространенных в советском народном хозяйстве явлений как неорганизованность, низкий уровень трудовой дисциплины, халатность, бесхозяйственность и безответственность проверялись партийными работниками Свердловского обкома ВКП(б) или по их заданию работниками местных партийных органов (горкомов и райкомов партии). Анализ справок обкома партии, составленных по результатам данных проверок, говорит о том, что, в основном, факты, изложенные в документах органов госбезопасности, соответствовали действительности. После проведенных партийными работниками проверок бюро Свердловского областного комитета ВКП(б), в случае необходимости, принимало постановление об устранении указанных в документах территориальных органов госбезопасности недостатков в работе тех или иных учреждений, организаций, предприятий, носившее для последних обязательный характер.

В фонде Свердловского обкома ВКП(б) имеются документы о том, что сотрудникам органов НКВД-НКГБ в целях своевременного выполнение государственных заказов, планов, программ, правительственных поручений, приходилось непосредственно решать производственные проблемы и помимо информирования партийных органов о негативных явлениях существовавших на предприятиях Свердловской области принимать в борьбе с последними активное и непосредственное участие.

Наличие имевшихся в уральской промышленности негативных явлений и борьбу органов госбезопасности с ними можно показать на примере двух предприятий, связанных с производством бронетехники для Красной Армии.

В сентябре 1941 г. Орджоникидзевским районным отделом НКВД г. Свердловска в обком ВКП(б) была направлена справка о ненадлежащем исполнении начальником цеха № 29 Уральского завода тяжелого машиностроения М. своих должностных обязанностей. В справке говорилось о том, что в результате плохой организации М. работы цеха срывается своевременная обработка деталей танка КВ и этим задерживается выпуск корпусов танков цехом сборки. Далее, приводились следующие факты: "…по графику директора завода цех № 29 должен был укомплектовать основными деталями сборочный цех к 22 сентября 1941 г. на 51 корпус. Это задание цехом сорвано, вместо 51-го дано только 38 комплектов.

В цехе имеют место частые случаи брака и срывы сроков сдачи деталей.

13 сентября…цехом № 29 на сборку были поданы 4 детали…которые были изготовлены неверно. Исправление брака этих деталей задержало сборку корпуса…на сутки (смещено по 3 отверстия у каждой детали).

По указанию М. 11 деталей…были отправлены на закалку с необработанными кромками, несмотря на то, что М. знал порядок обработки этих деталей. Закаленные на высокую твердость детали сборочный цех вынужден был дообрабатывать, что задержало сборку корпуса…на целые сутки.

Сверлильный передел 2-го производственного участка систематически не выполняет своего суточного задания из-за того, что сменный мастер Ш. допускает массу простоев по разным причинам. Имеет место брак из-за неправильного инструктажа рабочих со стороны Ш…

Зам. старшего мастера К. не обеспечивает своевременной подготовки производства, разметка днища и бортов производится несвоевременно, не подаются заблаговременно заготовки к станкам.

В цехе не установлена дисциплина соответствующая условиям военного времени…

М. не принимает решительных мер и не мобилизовал коллектив цеха на безусловное выполнение в срок заказа по танкам".²³

Борьбу с негативными явлениями творившимися на уральских предприятиях в тяжелейший период перевода советской экономики на военные рельсы также наглядно иллюстрирует докладная записка начальника Ревдинского городского отдела НКВД Попова от 19 декабря 1941 г. направленная секретарю Свердловского обкома ВКП(б) Андрианову: "В 4 часа 30 минут 19 декабря 1941 г., мне было передано Ваше распоряжение проконтролировать прокат проволоки аустенитовой стали Ревдинским метизно-металлургическим заводом, потребной в танковой промышленности, в количестве 22 тонн.

Находясь в это время на заводе № 518, я связался по телефону с директором этого завода Гурьевым и предложил ему немедленно приступить к выполнению задания.

После долгих переговоров и его доводов о невозможности приступить к выполнению задания, он все же дал слово, что в 6 часов утра прокат будет пущен.

Ровно в 6 часов утра непосредственно на завод мною был направлен оперуполномоченный НКВД Шемекшеев, который установил, что цех к выполнению задания не приступил, печи находились холодными. Руководство цеха отсутствовало.

Видя такое преступное отношение к выполнению задания, мною было отдано распоряжение товарищу Шемекшееву привезти в цех начальника цеха Белоусова…и на месте заставить приступить к выполнению задания, одновременно выяснить виновников этих преступных безобразий…"

В результате проведенной проверки, было установлено, что после телефонных переговоров с секретарем обкома ВКП(б) Андриановым и начальником Ревдинского ГО НКВД, директор завода, вместо того, чтобы лично выехать на предприятие и приступить к выполнению государственного задания из своей квартиры позвонил начальнику цеха Белоусову и поручил ему приступить к разогреву печи.

Начальник же цеха, в свою очередь по телефону отдал подобное распоряжение начальнику смены Башмарину, который, как видно их докладной записки ГО НКВД, полностью проигнорировал указание своего руководства.

Далее в своей докладной записке начальник ГО НКВД сообщал: "В результате такого преступно безответственного отношения к делу, печь была пущена на разогрев только в 8 часов утра, к прокату же проволоки… смогут приступить в 14 часов.

Выполнение задания рассчитано на сутки, следовательно, заказ будет закончен только к 14 часам 20 декабря 1941 г…"²⁴

Отметим, что все изложенное в вышеуказанных документах происходило в тяжелейший для Красной Армии период. В итоге боев лета и осени 1941 г. практически весь предвоенный советский танковый парк был утрачен (только за три недели приграничных боев РККА потеряла 11 703 танка).²⁵

Советская же промышленность в силу объективных причин не успевала восполнять потери бронетехники. Вследствие этого, на смену советским механизированным корпусам и танковым дивизиям пришли более мелкие соединения - танковые бригады и батальоны. Дело дошло до того, что зимой 1941 - 1942 гг. танки распределялись между фронтами лично Верховным Главнокомандующим И. В. Сталиным.²⁶ Недостаток бронетехники не позволял Красной Армии эффективно отражать атаки ударных группировок вермахта, рвавшихся к Москве. В ситуации, когда на фронте счет шел на дни и часы, малейшее промедление промышленных предприятий с выпуском новых танков могло закончиться для нашей страны катастрофой. Поэтому неудивительно, что к ответственным работникам не сумевшим организовать эффективную работу предприятий в военное время партийными органами и органами госбезопасности принимались самые жесткие меры. В частности, в соответствии с постановлением бюро Свердловского обкома ВКП(б) от 2 октября 1941 г. начальник цеха № 29 УЗТМ был исключен из партии, а 8 октября 1941 г. арестован УНКВД по Свердловской области.²⁷.

Необходимо отметить, что в годы Великой Отечественной войны деятельность территориальных органов госбезопасности сводилась не только к репрессивной политике и осуществлению контрольных функций, их усилия были также направлены на предотвращение возникновения социальной напряженности в Свердловской области.

Более 100 (7%) внесенных в описи спецсообщений и докладных записок, составляют документы, содержащие объективную информацию о сложившемся в военный период тяжелейшем материально-бытовом положении рабочих, колхозников, семей военнослужащих, инвалидов в годы Великой Отечественной войны. После получения подобных спецсообщений или докладных записок Свердловским обкомом ВКП(б) давались указания органам советской власти, учреждениям, организациям, предприятиям о выделении нуждающимся гражданам жилья, продуктов, одежды, обуви, топлива, предоставлении пенсий, социальных льгот, выплате определенных денежных сумм и т. п.²⁸


Нельзя также не упомянуть о том, что фонд Свердловского обкома партии содержит документы и о той помощи чекистов, которую они в годы войны нередко оказывали гражданам в случае обращении последних, а также партийных и правоохранительных органов в органы госбезопасности по поводу незаконных обвинений, арестов, увольнений с работы, восстановления доброго имени отдельных лиц.²⁹

Например, в сентябре 1941 г. Свердловский обком ВКП(б) обратился в органы госбезопасности с просьбой представить документы о роли и поведении в период Западно-Сибирского антибольшевистского крестьянского восстания бывшего председателя исполнительного комитета Тобольского уездного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов А. Ф. Демьянова, в связи с необходимостью решения вопроса о его дальнейшем пребывании в партии. По имеющимся у обкома сведениям Демьянов в феврале 1921 г., не предупредив уездную партийную организацию, сдал восставшим крестьянам без боя г. Тобольск, в результате чего многие коммунисты были застигнуты врасплох и зверски убиты, за что бывший председатель Тобольского уездного исполкома в октябре 1921 г. был предан суду Тюменского губернского ревтрибунала.

В ноябре 1941 г. УНКВД по Свердловской области были направлены Свердловскому обкому ВКП(б) документы в которых содержались сведения, полностью реабилитирующие Демьянова. Согласно документам органов госбезопасности, он, получив 3 февраля 1921 г. известие о том, что повстанцы из Ишимского уезда передали в село Черное Тобольского уезда телеграмму с призывом к восстанию и истреблению коммунистов, направил в данное село отряд красноармейцев, среди которых были агитаторы - члены РКП(б), создал оперативный штаб по ликвидации мятежа и организовал мастерскую по изготовлению пуль.

20 февраля 1921 г., узнав, что несколько тысяч повстанцев плотным кольцом окружают Тобольск, Демьянов организовал эвакуацию из города документов уездного исполкома, уездного военкомата и других органов власти, денежных средств уездного финансового отдела, а также семей красноармейцев и коммунистов.

На основании вышеизложенных фактов Тюменский губревтрибунал, в октябре 1921 г. слушавший дело Демьянова, полностью его оправдал.³⁰

Подводя итоги всему вышеизложенному, можно сделать вывод о том, что выявленные сотрудниками ЦДООСО документы территориальных органов государственной безопасности, отложившиеся в фонде Свердловского обкома КПСС, несмотря на незначительное количество имеющейся в них информации о направлениях и результатах работы уральских чекистов в годы Великой Отечественной войны, содержат представляющий несомненный интерес для исследователей фактический материал о деятельности органов НКВД-НКГБ по стабилизации социально-политической обстановки на Среднем Урале и защите экономического потенциала данного региона в военный период.