Geum.ru

Тема любви в прозе И. А. Бунина (на примере одного рассказа)

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7

Билет № 13

1. Проблематика романа И. А. Гончарова «Обломов».

2. Патриотическая тема в лирике М. И. Цветаевой. Чтение наизусть одного из стихотворений.

1. Гончаров назвал роман «Обломов» «романом-монографией». Он имел в виду свой замысел написать историю жизни одного человека, представить глубокое психологическое исследование одной биографии: «У меня был один артистический идеал: это — изображение честной и доброй симпатичной натуры, в высшей степени идеалиста, всю жизнь борющегося, ищущего правды, встречающего ложь на каждом шагу, обманывающегося и впадающего в апатию и бессилие».

В первой части романа неподвижность жизни, дрема, замкнутое существование — это не только признак существования Ильи Ильича, это суть жизни в Обломовке. Она отъединена от всего мира: «Ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали обломовцев». Эта жизнь по-своему полна и гармонична: это русская природа, сказка, любовь и ласка матери, русское хлебосольство, красота праздников. Эти впечатления детства являются для Обло-мова идеалом, с высоты которого он судит жизнь. Поэтому он не принимает «петербургскую жизнь», его не привлекает ни карьера, ни желание разбогатеть. Посетители Обломова олицетворяют три жизненных пути, которые мог бы пройти Обломов: стать избалованным пижоном, как Волков; начальником отдела, как Судьбинский; писателем, как Пенкин. Обломов уходит в созерцательное бездействие, желая сохранить «свое человеческое достоинство и свой покой». Образ Захара определяет структуру первой части романа. Обломов немыслим без слуги, и наоборот. Оба они дети Обломовки.

Вторая и третья части романа — это испытание дружбы и любви. Действие становится динамичным. Главным антагонистом Обломова выступает его друг Андрей Штольц. Образ Штольца важен для

понимания авторского замысла и для более глубокого понимания главного героя. Гончаров намеревался показать Штольца как деятеля, подготавливающего прогрессивные перемены в России. В отличие от Обломова Штольц — это энергичный, деятельный человек, в его речах и поступках чувствуется уверенность, он твердо стоит на ногах, верит в энергию и преобразующую силу человека. Он постоянно в движении (в романе говорится о его переездах: Москва, Нижний Новгород, Крым, Киев, Одесса, Бельгия, Англия, Франция) — ив этом видит счастье. Немецкое трудолюбие, расчетливость и пунктуальность соединяются в Штольце с русской мечтательностью и мягкостью (отец у него немец, а мать русская). Однако в Штольце все-таки ум преобладает над сердцем, он подчиняет контролю даже самые тонкие чувства. Ему недостает человечности, которая является главным свойством Обломова. О детстве и семейной жизни Штольца лишь рассказано. Мы не знаем, чему Штольц радовался, чему огорчался, кто у него друзья, кто враги. Штольц, в противоположность Обломову, пробивает дорогу в жизни сам (блестяще окончил университет, с успехом служит, начинает заниматься собственным делом, наживает дом и деньги). Портрет Штольца контрастен портрету Обломова: «Он весь составлен из костей, мускулов и нервов»>. Обломов же «обрюзг не по летам», у него «сонный взгляд». Однако и образ Штольца более многомерен, чем кажется на первый взгляд. Он искренне любит Обломова, говорит о «честном» и «верном» сердце Обломова, «которое не «подкупишь ничем». Именно Штольца автор наделил пониманием нравственной сути Обломова, и именно Штольц рассказал «литератору» всю историю жизни Ильи Ильича. И в конце романа Штольц находит успокоение в семейном благополучии, он приходит к тому, с чего начал и на чем остановился Обломов. Это «отражение» образов друг в друге можно рассмотреть как процесс соединения крайностей.

Важное место в романе занимает тема любви. Любовь, по мысли Гончарова, — одна из «главных сил» прогресса, миром движет любовь. Герой проходит ис-

пытание любовью. Гончаров не дает развернутого портрета Ольги, но подчеркивает, что в ней не было «ни жеманства, ни кокетства, никакой лжи, никакой мишуры, ни умысла». В первый раз перед Обломо-вым мелькнул контур его идеала. Разрыв был закономерен, ибо Ольга и Обломов ждали друг от друга невозможного. Он — самоотверженной, безоглядной любви, когда можно пожертвовать всем: «спокойствием, молвой, уважением». Она от него — деятельности, воли, энергии. Но Ольга влюбилась не в Обломова, а в свою мечту. Это чувствует и Обломов, когда пишет ей письмо. В дальнейшем каждый из героев обретает такую жизнь, которая соответствует его идеалу. Ольга выходит замуж за Штольца, Обломов находит сердечную любовь Агафьи Матвеевны. В ее доме на Выборгской стороне «его окружали теперь такие простые, добрые, любящие лица, которые согласились своим существованием подпереть его жизнь, помогать ему не замечать, не чувствовать ее». Исчезнувший мир детства, Обломовка, появляется снова.


2. Поэт — издалека заводит речь,

Поэта — далеко заводит речь...

Это двустишие можно поставить эпиграфом ко всему, что Цветаева сделала в поэзии. Она постоянно видела перед собой дорогу, которая шла «издалека» и уводила «далеко».

Мне и тогда на земле Не было места, Мне и тогда на земле Всюду был дом.

На этой формуле противоречий строится все ее дальнейшее творчество.

Поэзия Цветаевой, чуткая на звуки, различала голоса бесчисленных дорог, уходящих в разные концы света, но одинаково обрывающихся в пучине войны: «Мировое началось во мгле кочевье...»

В канун революции Цветаева вслушивается в «новое звучание воздуха». Родина, Россия входила в ее душу широким полем и высоким небом. Она жадно пьет из народного источника, словно предчувствуя, что надо напиться в запас — перед без-

водьем эмиграции. Печаль переполняет ее сердце. В то время как, по словам Маяковского «уничтожились все середины», и «земной шар самый на две раскололся полушарий половины» — красную и белую.

Цветаева равно готова была осудить и тех и других — за кровопролитие:

Все рядком лежат, — Не развесть межой. Поглядеть: солдат! Где свой, где чужой?

Октябрьскую революцию Цветаева не приняла. Лишь много позднее, уже в эмиграции, смогла она написать слова, прозвучавшие как горькое осуждение самой же себе: «Признай, минуй, отвергни Революцию — все равно она уже в тебе — и извечно... Ни одного крупного русского поэта современности, у которого после Революции не дрогнул и не вырос голос, — нет». Но пришла она к этому сознанию непросто.

Лирика Цветаевой в годы революции и Гражданской войны, когда она вся была поглощена ожиданием вести от мужа, который был в рядах белой армии, проникнута печалью и надеждой. Она пишет книгу стихов «Лебединый стан», где прославляет белую армию. Но, правда, прославляет ее исключительно песней глубочайшей скорби и траура, где звучат многие мотивы женской поэзии XIX века.

В 1922 году Цветаевой было разрешено выехать за границу к мужу. Эмиграция окончательна запутал а и без того сложные отношения поэта с миром, со временем. Она и в эмиграции не вписывалась в общепринятые рамки. Марина любила, как утешительное заклинание, повторять: «Всякий поэт, по существу, эмигрант... Эмигрант из Бессмертия во Время, невозвращенец в свое время!»

В статье «Поэт и время» Цветаева писала: «Есть такая страна — Бог, Россия граничит с ней, — так сказал Рильке, сам тосковавший по России всю жизнь». Тоскуя на чужбине по родине и даже пытаясь издеваться над этой тоской, Цветаева прохрипит как «раненое животное, кем-то раненное в живот».

Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока! Мне совершенно все равно Где совершенно одиноко.

Она даже с рычанием оскалит зубы на свой родной язык, который так обожала:

Не обольщусь и языком Родным, его призывом млечным. Мне безразлично — на каком Не понимаемой быть встречным!

Далее «домоненавистнические» слова:

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст...

Затем следует еще более отчужденное, надменное:

И все — равно, и все — едино...

И вдруг попытка издевательства над тоской по родине беспомощно обрывается, заканчиваясь гениальным по своей глубине выдохом, переворачивающим весь смысл стихотворения в душераздирающую трагедию любви к родине:

Но если по дороге — куст Встает, особенно — рябина...

И все. Только три точки. Но в этих точках — мощное, бесконечно продолжающееся во времени, немое признание в такой сильной любви, на какую неспособны тысячи вместе взятых стихотворцев, пишущих не этими великими точками, каждая из которых как капля крови.

В цветаевской лирике 30-х годов звучат разные мотивы, один из сильнейших -- тоска по родине, любовь к ней — до боли, до готовности к любой жертве:

Ты! Сей руки своей лишусь, — Хоть двух! Губами подпишусь На плахе: распрь моих земля — Гордыня, родина моя!

Цветаеву тянет на родину, но она трезво оценивает ситуацию в Советском Союзе: «Я там не уцелею, ибо негодование — моя страсть, а есть на что».


Билет № 14

1. Стихотворения Ф. И. Тютчева о любви. Чтение наизусть одного из стихотворений.

2. Нравственная проблематика рассказа А. И. Солженицына «Матренин двор».

1. Одной из центральных в творчестве Тютчева стала тема любви. Тютчев — поэт возвышенной любви, он раскрывает ее как чувство, несущее человеку и радость, и страдание, «и блаженство, и безнадежность». С особой драматичностью тема любви и страсти раскрывается в цикле стихотворений, посвященных Е. А. Денисьевой («О, как убийственно мы любим...», «Я очи знал, — о, эти очи!..», «Последняя любовь», «Есть и в моем страдальческом застое...» и др.). Стихотворения данного цикла драматичны по фабуле, по характеру речевой композиции. Часто они представляют собой скрытый диалог двух собеседников, причем один из них присутствует как бы молча:

О, не тревожь меня укорой справедливой! Поверь, из нас из двух завидней часть твоя; Ты любишь искренно и пламенно, а я — Я на тебя гляжу с досадою ревнивой...

В целом эти стихи проникнуты мучителнной тоской, отчаянием, воспоминаниями о былом счастье:

О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!

Любовь у Тютчева похожа на мир природы своей возвышенностью, отрешенностью от быта. Часто эти темы переплетаются. Так, например, ночь является для поэта временем любовного откровения, когда раскрывается глубина чувств. Любовь становится особенно духовной:

В толпе людей, в нескромном шуме дня Порой мой взор, движенья, чувства, речи Твоей не смеют радоваться встрече — Душа моя! О не вини меня!.. Смотри, как днем туманисто-бело Чуть брезжит в небе месяц светозарный, Наступит ночь — ив чистое стекло Вольет елей, душистый и янтарный!

В творчестве Тютчева преобладает понимание любви как символа человеческого существования вообще. Это «блаженно-роковое» чувство, которое требует от человека полной отдачи душевных сил. Стихи Тютчева о любви носят психологический и философский характер, о чем, в частности, писал В. Гиппиус: «Тютчев поднимает любовную лирику на ту же высоту обобщения, на какую была поднята его лирика природы».


2. Стержневая тема творчества А. И. Солженицына — противостояние человека силе зла, как внешнего, так и захватывающего само сердце, история падения, борьбы и величия духа, неотрывная от трагедии России.

В рассказе «Матренин двор* автор изобразил народный характер, сумевший сохранить себя в страшной смуте XX века. «Есть такие прирожденные ангелы, они как будто невесомы, они скользят как бы поверх этой жижи», нисколько в ней не утопая, даже касаясь ли стопами ее поверхности?.. Это — праведники, мы их видели, удивлялись («чудаки»), пользовались их добром, в хорошие минуты отвечали им тем же, они располагают, — и тут же погружались опять на нашу обреченную глубину».

В чем суть праведности Матрены? В жизни не по лжи. Она вне сферы героического или исключительного, реализует себя в самой что ни на есть обыденной, бытовой ситуации, испытывает на себе все «прелести» советской сельской жизни 1950-х годов: проработав всю жизнь, вынуждена хлопотать о пенсии не за себя, а за мужа, пропавшего с начала войны. Не имея возможности купить торф, который

добывается везде вокруг, но не продается колхозникам, она, как и все ее подруги, вынуждена брать его тайком.

Создавая этот характер, Солженицын ставит его в самые обыденные обстоятельства колхозной жизни 1950-х годов с ее бесправием и надменным пренебрежением к обычному человеку.

Праведность Матрены состоит в ее способности сохранить свое человеческое и в столь недоступных для этого условиях.

Но кому противостоит Матрена, в столкновении с какими силами проявляется ее сущность? В столкновении с Фаддеем, черным стариком, олицетворением зла. Символичен трагический финал рассказа: Матрена погибает под поездом, помогая Фаддею перевозить бревна от ее же собственной избы. «Все мы жили рядом с ней и не поняли, что она есть тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни земля наша».


Билет № 15

1. Человек и природа в лирике А. А. Фета. Чтение наизусть одного из стихотворений.

2.Тема коллективизации в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина».

1. Творчество Фета знаменует новый этап в развитии русской романтической поэзии.

В основе фетовской поэтики — особая философия, выражающая зримые и незримые связи человека и природы (циклы «Весна», «Лето», «Осень», «Снега», «Гадания», «Вечера и ночи», «Море»).

Романтический герой Фета стремится слиться с запредельным. Только жизнь в запредельном дает ему возможность пережить состояние абсолютной свободы. Но в это запредельное человека ведет природа. Растворяясь в природном мире, погружаясь в самые таинственные ее глубины, герой Фета обретает способность видеть прекрасную душу природы.

Самый счастливый миг для него — ощущение полного слияния с природой:

Целый день спят ночные цветы,

Но лишь солнце за рощу зайдет,

Раскрываются тихо листы,

И я слышу, как сердце цветет.

Цветение сердца -- символ духовного соединения с природой (причем такого соединения, которое происходит как эстетическое переживание). Чем сильнее захватывает человека эстетическое переживание природы, тем дальше он уходит от реальности. Такое раздвоение и есть художественное проявление романтического «двоемирия». Человек начинает говорить на прекрасном языке природы:

Но безмолвствует, пышно чиста, Молодая владычица сада: Только песне нужна красота, Красоте же и песен не надо.

Обращениям к природе в лирике Фета нет конца:

Распахни мне объятья твои, Густолистный, развесистый лес.

Лирическому герою хочется соединиться в объятии с лесом для того, чтобы «сладко вздохнуть».

«Шепот, робкое дыханье...» Темы стихотворения: природа, любовь. Свидание в саду. Таинственный полумрак. Безглагольность. «Музыка любви». Фет изображает не столько предметы, явления, сколько оттенки, тени, неопределенные эмоции. Любовная и пейзажная лирика сливаются в одно целое. Ключевые образы лирики Фета— «роза» и «соловей». «Пурпур розы» в финале переходит в торжествующую «зарю». Это символ света любви, восхода новой жизни — высшее выражение душевного подъема.

В стихотворении «Сияла ночь. Луной был полон сад...» соединены две основные темы Фета: любовь и искусство (музыка) — самое прекрасное в человеческой жизни. Звуковые повторы усиливают воздействие фетовского образа. Аллитерация (н—л) создает звуковой образ, подчеркивает образ живописный.

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали Лучи у наших ног в гостиной без огней.

Стихотворение можно сравнить с пушкинским «Я помню чудное мгновенье...». Так же как и у Пушкина, в фетовском произведении две основные части: говорится о первой встрече с героиней и о второй. Правда, у Фета вторая встреча могла и не быть реальной, а только сильным и живым воспоминанием. Годы, прошедшие после первой встречи, были днями одиночества и тоски: «И много лет прошло томительных и скучных». Последние четыре строки — это смысловое, музыкальное завершение стихотворения. У Фета финал очень значим. Выражается сила истинной любви и истинного искусства, которые поднимают его над временем и смертью:

А жизни нет конца, и цели нет иной, Как только веровать в рыдающие звуки, Тебя любить, обнять и плакать над тобой!


2. Сюжет романа «Поднятая целина» переносит нас на Дон, на хутор Гремячий Лог, куда одновременно приезжают участники и идеологи будущего конфликта: один, Половцев, ночью, как волк, потому что он белогвардеец, другой, бывший путилов-ский рабочий и красный моряк Давыдов, — днем, открыто. Половцев хочет втянуть передохнувших после гражданской казаков в Союз борьбы за освобождение Дона, Давыдов как двадцатипятитысячник должен собрать всех в колхоз, поприжав покрепче кулака. После приезда вожаков стремительно разворачивается сюжетное действие с его основными «узлами»: первым собранием бедняков, принявшим решение раскулачить «богатеньких», сценой раскулачивания Гаева, Лапшинова и прочих, раздачей имущества беднякам, вторым собранием гремяченцев по созданию колхоза, драматическим «бабьим бунтом», сценой пахоты, когда Давыдов сумел организовать социалистическое соревнование бригад. Массовые сцены — художественная особенность нового, советского романа — романа социалистического реализма. Что хочет сказать художник таким сюжетостроением? «Течет» масса народная, выявляя свое, заинтересованное отношение к новым идеям, стало быть, народ — хозяин и творец истории. Так ли это?

Половцев сразу взял в оборот местного агронома и крепкого хозяина Якова Лукича Островнова.

Давыдов сразу начал подзадоривать бедняков: «Кулак гноит хлеб в земле», и жалобные голоса незамедлительно откликнулись: «Эти (быки) у богатых, им и ветер в спину», а Любишкин предложил: добро богатых нужно отдать в колхоз.

Роман «Поднятая целина» повествует о создании колхоза и полифоничности мнений самих крестьян. Все заинтересованы, равнодушных не было: мужик в лисьем треухе предложил собрать бедняков в один колхоз, середняков — в другой, а лодырей — на выселки. Николай Люшня убежден: «колхоз — дело добровольное, хочешь иди, хочешь — со стороны гляди», т. е. он за свободу выбора. Доводы Кондрата Майданникова, середняка, привлекают, но не убеждают: он верно назвал причины незащищенности единоличного хозяйства — и засуха, и проливные дожди, и неурожай, и свалившаяся вдруг на работника хворость, и смерть хозяина. Он серьезен и обстоятелен, этот человек, который принимал у своей коровы, трепеща, маленького, дрожащего бычка, растил как ребенка, а теперь, голосуя за колхоз, отдавал свою «худобу» в чужие руки, возможно, ленивые и равнодушные. «Правда» Кондрата трогает нас до слез, ибо его трудовые мозоли, любовь к родному наделу, животине свидетельствуют о глубокой укорененности в жизни и понятном каждому страхе за будущее. Какая же вина лежит на бездумных устроителях колхозов за миллионы обманутых Май-данниковых! А предпосылки трагедии уже обозначены в итогах собрания. «Ты нас не силуй», — прозвучал голос одного из многих. «Таких, как ты, всех угробим», — пообещал коммунист Давыдов, не вдумавшийся в народные мнения. А ведь коряво, без опоры на науку были высказаны идеи фермерского хозяйства на всех уровнях: для богатых, для середняков, для бедняков с постоянной и целенаправленной помощью государства последним.

...Жизнь в Гремячем Логе встала как «норовистый конь перед препятствием», и это естественно: кто-то сводил на общий баз свою скотину, кто-то убивал ко-

ров и телушек, объедаясь до болезни мясом, кто-то приходил на конюшню покормить своего коня. Брожение усилилось, когда стало известно, что соседи из другого колхоза претендуют на часть семенного фонда. Мужики готовы были развязать новую гражданскую войну: «Ярские приехали забирать семфонд!», а в ответ: «Вас в Соловки надо сажать, собаки на сене!» Страшные по свирепости и жестокости сцены!

В драматических коллизиях романа раскрываются характеры интересные, самобытные, описанные ярко, пластично, с юмором и со слезами. Не может читатель не сочувствовать Давыдову с его широтой души и внутренней правдивостью, но ставшему носителем командно-административной системы и ее заложником, не может не горевать над неустроенностью жизни, несогретостью Нагульнова, верящего в мировую революцию и готового за нее жизнь отдать, несущего в себе страшную идеологию «нагульнов-щины» и фанатизм, граничащий с безумием.

Значение романа «Поднятая целина», бесспорно, и в мало-мальски правдивом изображении деревни 30-х годов на фоне лубочной, парадной советской литературы, и в том, что Шолохов, по существу, открыл своим романом «деревенскую прозу» XX века. И наш интерес к произведениям Ф. Абрамова, В. Белова, В. Распутина, В. Тендрякова, В. Шукшина неизменен именно потому, что мы когда-то в школе впервые познакомились с деревенскими проблемами, сроднились с ними благодаря Шолохову.


Билет № 16

1. Изображение русского национального характера в произведениях Н. С. Лескова (на примере одного произведения).

2*. Военная тема в лирике А. Т. Твардовского. Чтение наизусть одного из стихотворений.

1. Н.С.Лесков. «Очарованный странник» -- рассказ-повествование Ивана Флягина о своей жизни и судьбе. Ему предначертано было стать монахом. Но другая сила — сила очарования жизни — заставляет его идти дорогами странствий, увлечений, страданий. В ранней молодости он убивает монаха. Потом ворует лошадей для цыган, становится нянькой у маленькой девочки, попадает в плен к татарам, затем его возвращают к помещику, который велит его высечь, он становится конэсером у князя, очаровывается цыганкой Грушей, а затем сбрасывает ее, покинутую князем, по ее же просьбе, в реку, попадает в солдаты, становится офицером и георгиевским кавалером, выходит в отставку, играет в театре и, наконец, уходит в монастырь послушником. Но и в монастыре ему нет покоя: его одолевают «бес и бесенята». Посаженный в яму, он начинает «пророчествовать» о скорой войне и, наконец, отправляется на богомолье на Соловки.

Лесков описывает его как простодушного русского богатыря, напоминающего Илью Муромца.

Жизнь Флягина удивительна, в ней скрыта какая-то тайна. Начав с неразличения добра и зла (не чувствует вины за гибель монаха; пожалел голубков, но изуродовал кошечку), Флягин идет по пути возвышения духа. Итог этого пути — жизнь для всех: «мне за народ очень помереть хочется». Важнейший этап духовного развития героя — открытие красоты в человеке. Именно в любви к Груше он перестает жить только для себя, подчиняет свое существование заботе о другом человеке. Берет на себя «грех Груши».

«Очарованность» Ивана Флягина может быть понята по-разному: очарованность непонятными силами, колдовством, влиянием загадочных начал бытия, отправивших героя в путь; завороженность красотой и поэзией мира; артистичный склад характера; период «сна души».

Особые свойства характера героя — чувство собственного достоинства. Бесстрашие, абсолютная свобода от страха перед смертью.

История жизни Флягина причудливо соединяет в себе и житие великомученика, и фарс. Автор определяет жанр повести как «трагикомедию».


2. Чувство обязательства живых перед павшими, неизбывное ощущение себя в них, а их в себе, невозможность забвения всего происшедшего — основные мотивы военной лирики А. Твардовского. «...Я жив, я пришел с войны живой и здоровый. Но скольких я недосчитываюсь... сколько людей успели меня прочитать и, может быть, полюбить, а их нет в живых. Это была часть меня».

«Я убит подо Ржевом» — стихотворение написано от первого лица. Эта форма показалась Твардовскому наиболее соответствующей идее стихотворения — единства живых и павших. Погибший солдат видит себя лишь «частицей народного целого» и его волнует, равно как и всех, чьи «очи померкли», все, что свершилось потом, после него. Робкая надежда на то, что «исполнится слово клятвы святой», вырастает в прочную веру — наконец-то попрана «крепость вражьей земли», настал долгожданный День Победы.

В стихотворении «Дорога до дому» речь идет о бесконечно долгой дороге войны:

Он был от плеча до плеча награжден, Но есть ли такая награда, Что выслужил, выходил, выстрадал он? — Пожалуй, что нет. И не надо!

Простой факт, переданный поэту старым знакомым о боях на улицах Полтавы, послужил Твардовскому материалом для создания маленькой новеллы «Рассказ танкиста». Поэт не просто пересказал услышанное от майора Архипова, но и ощутил себя участником описываемого события и взял на себя часть вины лирического героя за то, что забыл спросить имя мальчика.

Стихотворение «Я знаю, никакой моей вины...» — лаконичное и потому особенно пронзительное. Оно построено как лирический монолог, где настроение колеблется между двумя чувствами: с одной стороны, автор убеждает себя в своей полной невиновности перед павшими на полях Великой Отечественной войны, с другой же — в последней строке пробивается то покаянное ощущение своей вины, которое свойственно всем совестливым людям. Троекратный повтор частицы «все же», выражающей сомнение, выводит на поверхность сознания далеко скрытое чувство не утихающей со временем боли. Чувство это иррационально — собственно, как мог Твардовский «сберечь» своих соотечественников? — но именно поэтому глубоко и истинно. «Я» — живой и «другие» — мертвые — вот основной конфликт стихотворения, так и не разрешенный в финале (многоточие означает еще и то, что внутренний монолог не прекращен, что еще не раз лирический герой будет сам с собой вести этот мучительный разговор).

Стихотворение отличает лексическая простота, отсутствие каких-либо изобразительных эффектов.