Из города Ткварчели, которая научила меня работать, когда я работаю, Аркадию Иосифовичу Слуцкому из города Краснодара, который научил меня думать, когда я думаю
| Вид материала | Книга |
- Нюхтилин В. – Мельхиседек, 12740.36kb.
- Вопросы, ответы и упражнения, 2816.05kb.
- Исследовательская работа «Восторженные грезы и прозаические будни», 573.37kb.
- Каждый раз, когда начинается сезон дождей, я вспоминаю о той обезьяне. Передо мной, 3338.45kb.
- Джоанна вулфолк популярная астрология, 5190.25kb.
- Областной конкурс детского и юношеского медиатворчества «Окно в мир», 49.77kb.
- Избавление (Автор – Джеральдина Хьюз) Посвящение, 1577.77kb.
- Фукалова Светлана Алексеевна. Она научила меня жить, и я решил в своём сочинении рассказ, 19.18kb.
- Берестяные грамоты (XII-XIII вв.), 12.65kb.
- Мейстер Экхарт, 1670.2kb.
Есть множество свидетельств о том, что люди сначала швырялись друг в друга в различных целях подручными камнями, затем стали насаживать эти камни на палки, повышая избирательность и точность поражения. Затем пошли в ход дубинки, мечи, топоры, копья, луки, арбалеты, мушкеты, пистолеты, ружья, нарезные ружья, пушки, гранаты, мины, самолеты, танки, автоматы, минометы, и, в конце концов, пришла атомная бомба, которая не избирательна и не точна, но настолько убедительна своими аргументами, что снимает все глупые вопросы о точности и избирательности. Вот - развитие и усложнение. Оно видно. Атомная бомба, конечно, не так изящна, как кавалерийская атака, но это и не попытка проломить камнем череп или откусить обидчику нос. Это даже не настойчивые тычки шпагой в разные места юркого противника. Это - прогресс! Так же точно можно сказать и о любом другом виде деятельности человека, кроме … речи.
Не собрано ни одного научного свидетельства о том, что древние смешные люди когда-то говорили очень односложно и упрощенно, а потом стали разговаривать все лучше и лучше, все успешнее и успешнее, непрестанно этому радуясь. Совсем наоборот - древние языки, как ни странно, всегда сложнее и выразительнее того, что из них получилось со временем. Современным языкам по этим показателям до древних языков очень и очень далеко.
Нет также ни одного свидетельства и о том, что когда-то развивалась письменность. Все письменные источники, какими древними они бы не были, выглядят в строго законченном виде и тоже всегда в более сложном варианте, чем они стали позднее. Никакой промежуточной, развивающейся, формирующейся письменности не обнаружено.
Похоже, что стереотип развития этой формы деятельности (речи) человека перекинулся на нее с других форм его деятельности. Если человек от купальников, имеющих когда-то вид облегченных боевых доспехов, перешел сегодня к бикини, то предполагается, что и во всем остальном людской род также мудро и совершенно прогрессирует во времени. На самом же деле никаких научных доказательств не только того, что речь прогрессировала, но и того, что человек вообще сам создал свою речь и свою письменность, - нет.
Может быть, к моменту исторических свидетельств этих языков и письменностей они уже окончательно развились усилиями человека, а более глубоко в историческую даль просто не представляется возможным заглянуть? В этом-то нас повсеместно и пытаются убедить. Но в это трудно поверить. Хоть какие-то доказательства эволюционного развития речи и письменности должны были бы быть. Но их нет. Ни одного! Что нового не найдут археологи, все абсолютно завершено по форме. Ну, а если таких доказательств нет, то всего разумнее предположить, что Бог дал человеку и готовую речь и готовую первую письменность. А, в таком случае, это вообще не может быть нашей задачей, поскольку после Него нам здесь уже делать нечего. Хотя, в любом случае, мы подошли к моменту, когда не помешает доказать или то, или иное.
Если принимать ссылки на то, что времена дикости были очень давно, и невозможно достоверно утверждать, что в тот период язык человека был таким же совершенным как наш, то мы ответим: эти времена совсем не так далеко, как нам говорят, а совсем даже и рядом. По соседству с нами. Достаточно обратиться к абсолютно диким племенам Африки, Азии, Австралии или Амазонии. Эти люди живут почти стаей, на самом раннем уровне первобытнообщинного строя, следовательно, их язык должен быть почти языком животных. Что же на самом деле обнаруживают лингвисты в этих племенах? Они обнаруживают, что примитивных языков нет. Разговоры о скудном словарном запасе членов племени "мумбо-юмбо" - выдумка потешников от художественной литературы. Язык этих племен, не прикрывающих даже своих половых достоинств одеждой, своей сложностью и выразительностью создал бы у этих литераторов, при сравнении с языком их творений, комплекс неполноценности. Как и сравнение половых достоинств. Это всегда богатые, точные и красочные языки, с превосходно развитой лексикой. Что же касается письменности, то те племена, у которых ее нет, даже и не пытаются что-либо изменить в связи с этим! Более того, выяснилась совершенно удивительная вещь, когда многие племена письменность имели, но утратили! За ненадобностью. Это народы Конго, Анголы, или, например, инки. Если она им сейчас не нужна, эта треклятая письменность, то, что могло бы заставить их изобрести ее раньше? На всякий случай, что ли?
О том, что речь не могла создаваться эволюционно, говорит и строение ушной раковины человека. Ее форма и ее складки, по исследованиям биологов, созданы для улавливания именно частот человеческой речи! При одновременном звучании нескольких источников шумов ухо лучше и чище услышит именно звук человеческой речи. Не по избирательной команде мозга, а по своему биологическому строению! Одновременно эти два процесса (развитие речи и надоевшая уже эволюция человека) идти не могли. Уши у людей одни и те же на протяжении тысяч лет, и были такими до возникновения речи, и что: они созданы естественным отбором для того, чтобы улавливать то, чего еще нет? В таком случае, эволюция большой провидец. Очевидно, что такой факт говорит о том, что уши изначально были созданы под то, чтобы распознавать самым оптимальным образом речь другого человека, а не просто набор звуков. Появилась речь в готовом виде сразу или в таком же готовом виде она появилась потом, но она обязательно должна была иметь готовый вид, потому что для этого готового вида были готовы специально под него задолго приспособленные уши.
Далее. В Москве живет девочка Наташа Бекетова. Она с младенчества (!) знает около 120 языков, и все это или языки мертвые, или диалекты, о которых ученые даже не подозревали. Наташа помогает японистам разобраться в древних иероглифах и свободно читает этрусские таблицы. Для того чтобы прочитать несколько слов этрусских таблиц ученым необходимо около месяца перебирать различные варианты звучания этих слов, потому что никто не знает какие звуки обозначают буквы этих таблиц, и как это должно звучать. Бекетова читает моментально, не задумываясь, а ученые потом на компьютерах останавливаются своими методами на нужном варианте, и выходит, что девочка всегда права, всегда точнее их и всегда дает правильный перевод. Лингвисты с удовольствием пользуются ее услугами, но не могут придать своим результатам законного статуса, поскольку, как лингвисты, то есть, представители науки, они же и утверждают, что всего этого не может быть. Факт на лицо, но этого быть не может. Что заставляет лингвистов не принимать во внимание самые достоверные факты? Не каприз. Лингвистика утверждает, что знание языка на таком свободном естественном уровне требует непременно того, чтобы человек мог этот язык услышать. А поскольку носителей языков, которые знает Наташа Бекетова, на земле давно уже нет, то возникает сомнение в том, что она их знает, хотя, несомненно и то, что она их, все-таки, знает. Бюрократия, как видим, также успешно использует принцип дополнительности.
Итак, - услышать. Это говорят и сами лингвисты. Тогда от кого древний человек мог услышать свой язык? Носителей его в то время, если сам человек предварительно и повсюду, куда ни обратись, был нем, тем более не было. Услышать было не от кого, кроме, как от Бога или от его посредников. Но мы далеки от предположения, что Бог кому-то задиктовал первые слова и обороты речи. Наташа Бекетова говорит, что каждый язык - это живое существо, и оно целое и гармоничное, это существо, и если она его знает, то знает полностью и сразу, и никогда не учила ни одного языка. Если в наше время каким-то нефизическим способом одна девочка получила 120 языков, то мы вполне можем говорить и о том, что когда-то тем же способом один человек мог получить один зык, а от него могли его услышать остальные. Пусть это происходило очень давно, но разве снимает давность того времени абсолютную истинность с того, что Бог дал Бекетовой в ХХ веке? И разве то, что произошло в ХХ веке без помощи научно-технических достижений этого века, (вообще без вмешательства любых научно-технических фокусов!), не могло произойти 60 или более веков назад? Ответ ясен, и он говорит о том, что у нас есть вполне научное и фактическое доказательство нашей версии получения языка от Бога, а у наших оппонентов - ни одного противоположного. Их позиция - не научна.
Для того чтобы говорить, предварительно нужно мыслить. Здесь опять некоторые удивятся, а некоторые возмутятся. Удивятся простые читатели, которые считают, что можно сказать и, не подумав. Это бывает. Здесь мы согласимся. Возмутятся же опять лингвисты, которые считают, что мышление не может предварять языка, поскольку мы думаем словами, причем, словами того языка, который считаем своим родным. Но вот здесь мы не согласимся, хотя нет ничего поразительнее, чем живучесть такого представления о нашем мышлении! Лингвистика - очень сложная наука. Если мы начнем в нее внедряться, то столкнемся не только со сложными терминами, которых не перечесть, но и даже с формулами. Как у высшей математики. В формулах будут надстрочные и подстрочные знаки, наборы латинских букв, расставленные по правилам факториалов, скобки всех видов, от обычных, до фигурных, и еще множество значков и символов, которые так и будут пестреть перед нашими глазами и говорить - тут тебе не халам-балам, а наука Лингвистика! И вся эта фантасмагория символов и знаков будет постоянно доказывать, что мы думаем словами, что речь и мышление развивались одновременно и, что не будь речи, не было бы мышления, и наоборот.
В ответ на это, прежде всего, хочется задать всего один вопрос, на который ни в одной книжке по языкознанию нет ответа - а как же глухие? Как глухонемые? Вспомним Герасима! Он речи не знал, читать не умел, даже на пальцах не изъяснялся! Но все понимал. Немного по-своему, за что Му-Му и пострадала, но понимал. Идиотом не был. Хотя, спроси мы его - зачем собачку угробил? - он бы нам не ответил. И не потому что говорить не умел.
Дети растут обычными детьми, играют, познают мир, проявляют характер и выражают конкретное отношение к происходящему, не зная речи. Сначала они становятся вполне умненькими, а потом начинают говорить.
Есть такой человек - Скороходова Ольга Ивановна. Она является научным сотрудником исследовательского института дефектологии. Автор ряда научных работ и литературных произведений. Одно из них называется "Как я познаю мир". Ольга Ивановна от рождения глухая, немая и слепая. Она не только не может услышать речи, но и "увидеть" ее в сурдоварианте не может. Откуда у нее возникло мышление, чтобы какими-то сложными способами научиться выражать свои мысли и понимать чужие? Откуда взялись мысли без слов?
И, наконец, если мы мыслим словами, то откуда все затруднения по передаче наших мыслей? Чего палить мозги над проблемой выражения своей идеи в слове, если достаточно просто произнести вслух те слова, которыми "подумал"? "Понимаю, но словами выразить не могу" - кому не знакомо это состояние? А чем тогда понимаю, если словами выразить не могу то, что понимаю?
Все это мы говорим только для того, чтобы задать еще один вопрос: если мышление, как мы убедились, появляется раньше речи и независимо от речи вообще, то какой самый простой физиологический способ общения между думающими людьми, которые еще не знают, что можно из звуков составлять слова? Конечно - жесты и знаки. Это проще и удобнее. А какой - самый сложный? Можно ответить, что - телепатия, но это не физиологический способ. Из физиологических самый сложный, - говорение! Врачи подтвердят, что научить говорить человека, которому вернули слух, сложнее, чем вернуть сам слух. Гортань не произносит нужных звуков, а язык не совершает нужных движений. Это целый подвиг - научиться говорить! И это при том способствующем обстоятельстве, что голосовые связки и все прочие органы речи у человека намного тоньше и подвижнее, чем у обезьяны! И это при имеющемся готовом для слуха и подражания языке доброжелательных окружающих людей! А изнурительно насиловать гортань и учиться произносить некие членораздельные звуки, сидя где-нибудь в углу пещеры, чтобы потом придумать слова, из которых эти невероятные звуки будут складываться - такое можно себе представить?
И последнее: чтобы слушать того, кто первый начнет произносить какие-то диковинные звуки, сначала нужно в мышлении иметь представление о том, что таким образом вообще могут передаваться сообщения! Иначе это будет просто отпугивать, а то и считаться неприличным, как другие некоторые звуки, которые человек издает непроизвольно. Даже если придет умелец, придумавший язык и пожелавший научить ему свое племя, то в голове у каждого члена этого племени должно иметься понятие о том, что он с тобой разговаривает, а не просто пугающе странно стрекочет, как кузнечик. Надо знать, что звуки могут иметь содержание слога, а слог может образовать слово, сложившись с другими слогами. После этого надо догадаться, что полученное слово может выражать собой не просто интересное нагромождение звуков, а какую-то идею, и если несколько таких идей сложить вместе, то получится одно предложение с одной обобщающей идеей. Скорее всего, никому не удалось бы создать даже и одного слова, поскольку их убивали бы добросердечные соседи по пещере уже на стадии осваивания произношения простых звуков "у" или "з".
К тому же, если дикий человек создавал язык, то этому должна была быть необходимость и потребность. Какова могла быть потребность для создания языка у человека того времени? Какие преимущества он ему дал бы? Интересно посмотреть.
Во-первых, язык это то, что разъединяет людей. Считается, что наоборот, но, по-видимому, это ошибка. Язык дает известную самостоятельность для выражения своего понимания событий и предлагаемого варианта действий каждым членом племени. Это нужно? Для охоты - совершенно не нужно. Один командир и его единственно правильный маневр, который должны повторить все, решает больше, чем любое горячее обсуждение планов. Волки вполне успешно охотятся совместно без всякого языка общения. Если бы волки потеряли навык понимать друг друга наитием и перешли бы к свободным формам речевого изложения своих намерений и планов, то им, в конце концов, пришлось бы обедать и ужинать друг другом.
Во-вторых, и мы говорили об этом выше, охота и выживание требует тишины. Чтобы всех врагов было слышно, а тебя не было слышно, чтобы одна нечленораздельная команда превращала стаю в долю секунду в один организм, совершающий одно единое действие, нужно чтобы речи не было. Болтовня даже одного умника в таких случаях только вредит. Однако и обезьяны, случается, кричат, и очень громко. Зачем? Напугать врага. Чем громче кричим, чем истошнее это делаем, чем самозабвеннее надрываемся, тем яснее нашему врагу, - нас много и мы решительные. И в этом случае природа бы развивала только страшный крик, а никак не способ деликатного убеждения противника длинными тирадами.
Человек мог кричать не только на врага, но и на своего соплеменника. Так решаются споры и сейчас. Но тогда аргументы были проще и естественнее - кто сильнее, тот и прав. А сила не доказывается витиеватыми угрозами в будущем времени, достаточно громко и грозно возопить, то есть, дать понять, что именно сейчас будут неприятности и - в природе любого человека заложено биологическое понятие о том, что тот, кто крупнее, имеет неоспоримые исходные преимущества при таком способе разрешения взаимных претензий. Разговоры здесь были бы излишни.
При воспроизводстве мы и сейчас не очень-то разговорчивы, а те междометия, которые мы при этом издаем, вполне законченно передают все, что мы должны были бы или хотели бы сказать. Конкретные комментарии процесса в таком случае больше сбивали бы с толку и отвлекали, чем служили бы общему делу. Не будем спорить, что сказанное из души в такие моменты, выводит этот праздник на совершенно заоблачные высоты, но, все-таки, это явно не тот случай, когда стоит отвлекаться на придумывание новых слов. Если уж здесь словами пользуются, то уже готовыми, вылетевшими из сердца. Правда, перед этим женщину надо "уговорить", что предполагает определенного вида речь, но в те благодатные времена "уговоры" были очень простыми, если они вообще были. Во всяком случае, слова и тогда и сейчас, не способствуют развитию отношений, если женщина сама не хочет "уговариваться", или не боится еще больших неприятностей.
Зачем вообще нужна была речь полуобезьяне? Самое надежное, быстрое и безошибочное средство общения - у рыб. У тех, кто вообще и звуков-то не может произносить. Посмотрите, как рыбий косяк в доли секунды отворачивает в сторону на полном ходу, причем все рыбы совершают один и тот же маневр одинаково и одновременно. Беззвучно! Очевидно, что ни одно красноречие мира не заставило бы рыб отказаться от этого способа взаимодействия в пользу речи.
Самые спаянные и созидательные коллективы - это дружные семьи муравьев и термитов, где также все управление осуществляется без речи, а все точно знают, что делать и никто ни с кем никогда не ссорится. Точно также никто специально назначенный посреди тучи саранчи не летает взад-вперед и не кричит в рупор: "Давайте, сядем и поедим!", или: "Хватит жрать, полетели дальше!". Вся эта армия, по непонятным пока биологам причинам, или разом садится, доставая ложки и вилки на десятках гектарах сразу, или, не испросив счета, также в одну секунду взмывает и направляется к следующему пункту общественного питания.
Речь только осложняла бы жизнь и вредила человеку в его повседневных делах, поскольку его повседневные дела не выходили за план повседневных дел любого животного, которые и тогда успешно обходились и сейчас успешно обходятся без речи. Ему выгоднее было бы ее забыть, чем развивать. Но даже если бы речь и возникла каким-то дурным образом из потребностей человека, то она выражала бы собой только нынешнее, сиюминутное состояние человека, связанное с его текущей потребностью, а не с отвлеченными понятиями, в которых для добывания пищи и уютного обустройства и в настоящее время нет никакой пользы, не то, что в каменном веке.
В нашей же речи нет ничего, что было бы отголоском тех биологических потребностей, о которых нам говорят. В ней очень много таких слов, которые никак не связаны с проблемами выживания или добывания пищи. Именно эти слова наиболее многочисленны и употребимы, а самые простые слова, которые необходимы нам и по сей день, например, для ориентации в пространстве, отсутствуют. Даже сейчас нам недостаточно одного понятия "сзади". Что это значит: сзади справа или сзади слева? Выше или ниже пояса? Близко или далеко от нас? Живое или неживое? Движется оно или стоит? Движется оно к нам, или пусть себе движется по своим делам? Больше оно нас, или меньше? Представляет угрозу для нас или нет? То же самое можно сказать и о понятиях "слева", "справа", "впереди", "вверху". Сами по себе они ничего не выражают, кроме общего направления. Надо еще повернуть голову, посмотреть, оценить. Разобраться, принять решение. Затратить на все время. Если древний человек хотел жить и создавал для этого речь, то это, несомненно, были бы слова, отражающие все нюансы не только местоположения замеченного кем-то объекта, но и нюансы самого объекта, которые могут повлиять на твою продолжительность жизни, поскольку ты объекта еще не увидел. В этом случае, для спящего питона, висящего справа сзади над головой на ветке дерева, было бы одно "сзади" (смотри - не разбуди!), а для кабана, кидающегося слева сзади с увеличивающейся скоростью, было бы совсем другое "сзади" (немедленно уходи с поворотом вправо!). Такие бесполезные для себя слова, как просто "сзади" или "слева", человек не стал бы создавать. Они к нему пришли в той достаточной точности, которая делает жизнь опаснее, но интереснее. Причем этот интерес - не в интересах человека, поэтому и авторство слов, обеспечивающих этот неинтересный человеку интерес, полагается относить не к человеку.
В самой основе речи нет логически предполагаемой базы, на которой она естественным образом должна была бы строиться, создавай ее человек. Например, человек, создавая слова о цветах, не стал бы создавать для этого абстрактные понятия: зеленый, белый, черный, красный и т.д. У всех этих цветов есть мощная природная база для названий, которая почему-то ни одним народом не используется. Ни в одном языке нет понятия "травяной", как зеленый, "облаковый", как белый, "кровяной", как красный, "небовый", как голубой и т.д. Что естественнее было бы при первых попытках общения, чем передавать понятие о цвете с помощью того, что под рукой - травы, неба, крови, облаков, луны, ночного неба, засохшей травы? Наверное, всегда легче было бы быть понятым, если сказать для первого раза: "на вид, как трава", чем для этого же раза сказать "зеленый", а затем доказывать, что имел в виду при этом не что-то плохое про вашу маму, а только - "на вид, как трава".
Слишком много в речи отвлеченных от природных факторов слов и понятий, чтобы предполагать, что они случайны и продиктованы окружающей обстановкой того времени. Верх нигде не произносится, как что-то, связанное с положением головы или неба, так же, как и "низ" нигде не имеет связи в корнях с ногами или землей. Зачем такие абстракции, если есть свое тело, земля и небо, от общепонятного всем положения которых в пространстве можно легко ориентироваться при передаче информации? Где логика в том, что "горячий" имеет иной корень, чем огонь? "Теплый" не связан корнем с солнцем, а мокрый не связан со словом "вода"? Никакой распознаваемой человеческой логики нет ни в каких формированиях речи. Логической связи между корнями просто невозможно установить везде и всюду. Например, гром - огромный - греметь. Гром должен "грометь", а не "греметь", а греметь должен не гром, а "грем". А при чем вообще "огромный" и "громадный" в связи с громом, хоть греми, хоть громи, - никогда не разберешься. Ноги вообще должны быть "пешами", потому что передвигаются на них "пешком". А если оставить их все же "ногами", то следует не "бежать", а "ножить", то есть, быстро передвигать ногами, а не "бегами". А если, все-таки, мы будем бежать, то будем подразумевать - срочно искать убежище? Но тогда, как быть, если бежать не спасаясь, а просто в целях торопливости? Это ведь совершенно разные вещи - бежать убегая, и бежать, торопясь урвать поцелуй. Почему так получается? Сама речь отвечает собой на это "почему" и говорит, что она отталкивается не от конкретных предметов природы или от знаковых органов человека, а от какого-то абстрактного источника абстрактных понятий, логика которых не человеческая, а высшая.
Если речь создана человеком, то мы знаем, на основе чего создается все, что нами создается. Этой основой является логика, последовательность действий, методов и понятий, каждое из которых имеет свой смысл только тогда, когда выходит из смысла предшествующего ему действия, метода или понятия. Если человек создает машину, то размер и количество зубцов шестеренки в ней будет определяться особенностями того механизма, который будет предавать ей движение. Сам этот механизм имеет именно этот вид, поскольку его определяет размер, устройство и принцип действия привода. Привод будет именно таким, а не другим только потому, что источник энергии выбран, скажем, электрический, а не механический. А источник энергии выбран исходя из необходимой мощности предполагаемой машины и соотнесения пользы от ее работы с затратами на совершение этой работы. Сама работа вызвана необходимостью решения какого-то производственного цикла некоей большой задачи. Сама задача… и т.д. От шестеренки можно перейти к планам развития государства на ближайшее десятилетие, а от этих планов, - к шестеренке. Логика подскажет. Человек создавал. А теперь попробуйте логически объяснить: почему "пошла" - прошедшее время, а "пойдет", - будущее? Если вы предварительно докажете логически, что "пойти" - это неопределенная форма. Объясните логически, почему "из" и "в" являются служебными словами, выражающими встречное направление действия? Почему родителя мужского пола зовут "отец", а женского, - "мать", а не наоборот? Где логика, что дед - это грубо, дедушка - это ласково, а дедок - амикошонство? Как логика может объяснить, что эти изменения слов изменяют самый смысл их применения? Если закутанный в шкуры дикарь находил этому обоснования, (а по-другому человек не может ничего создавать), то почему мы, такие цивилизованные, не можем проследить его логики? Значит, опять - при создании речи обошлось без человеческой логики. Иначе мы ее нашли бы.
Здесь возможно возражение, что, например, художники-абстракционисты тоже люди, а творят без логики. Мы согласны, но, стоя у картины такого художника, мы, сколько бы нас не было, будем понимать каждый свое. Общения и передачи мыслей на основе свободных форм искусства не произойдет. Каждый подумает о своем, причем неизвестно: думал ли вообще сам художник о том же, о чем подумал каждый. Речь - средство общения. Мы понимаем друг друга. На основе чего? Давайте искать логику, если без общей логики, как мы видим, каждый остается при своих понятиях! Но логики в формировании речевых единиц мы не находим. Опять речь является перед нами, как явление сверхлогическое, то есть, сверхчеловеческое, не физиологическое, а божественное, богоданное.
О том, что потребность в речи у человека не биологическая говорит и то обстоятельство, что когда человек от рождения не слышит речи, то он остается немым, будучи вполне способным слышать и говорить. Неизвестно доподлинно, было ли это на самом деле, но есть некоторые данные о том, что где-то в Индии некогда был проведен эксперимент над детьми, которых с детства воспитывали только глухонемые няни и прислуга. Цель этой жестокой затеи была проста - определить, какой язык данной местности является истинным, божественным, самым настоящим, пришедшим с неба, а не придуманным человеком. Ожидалось, что дети заговорят на одном из приоритетных языков религиозных обрядов, или на неведомом языке богов. Дети выросли нормальными и веселыми, но… немыми. Имел место этот факт или не имел - подтверждений документального характера найти не удалось, но он везде приводится лингвистами в доказательство того, что речь возникает только при слуховом восприятии. Хотя нам тут ясно и другое: биология ни при чем. Она не создает речь из своих потребностей, даже если есть коллектив, объединенный одними интересами и задачами.
О том же говорят и те случаи, когда нормальные дети глухонемых вырастают так же немыми, если рядом нет никого из говорящих. Были случаи, когда различные религиозно одержимые родители уходили в тайгу или в лес от искушений человеческого общества, уводя с собой детей. Там обмен словами сводился до минимума, в итоге, спустя несколько поколений, вырастали дети, которые не говорили, потому что и взрослые рядом с ними тоже этого уже не делали. Но полное отсутствие даже понятия о речи никак не сказывалось на их способности жить разумно и хитро в трудных условиях тайги или джунглей, (это к вопросу о связи речи и мышления), и, самое интересное, что - где та биология, которая создает речь своими потребностями, если она даже не может эту речь просто перенести из поколения в поколение без настоятельного подталкивания к этому условий цивилизации? Если, выпадая из цивилизации, человек забывает речь, то, как он может ее создавать вообще до цивилизации?
Теряют способность говорить и те несчастные, которые попадают в условия одиночества на несколько лет, (кораблекрушения и т.д.). Со временем они разучиваются говорить и забывают речь, но весьма разумно радуются, когда приходит спасение. Разговаривают они после спасения с трудом, забывая половину слов, но, не теряют при этом сообразительности.
Однако основа у