Политика германии и СССР на захваченных территориях восточной европы (октябрь 1938 г. 21 июня 1941 г.)

Дата	09.04.2012
Размер	151.28 Kb.
Тип	Документы

Подобный материал:

Ю. М. Трибицов (г. Кемерово)

ПОЛИТИКА ГЕРМАНИИ И СССР НА ЗАХВАЧЕННЫХ ТЕРРИТОРИЯХ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ (октябрь 1938 г.-21 июня 1941 г.)

Концепция данного исследования основана на попытке сравнительного ана лиза политики обеих держав от начала их экспансии в недавний «санитарный кордон» между ними, созданный Версальской системой, до начала их смертельной схватки, с временным переходом всего недавнего «кордона» к Германии. Указанный метод позволит выявить особенности политики Германии и СССР и ее последствие для стран Восточной Европы.

Сложность проблемы определяется и необходимостью преодоления сложившихся в отечественной историографии стереотипов о диаметрально противоположных целях политики Германии и в отношении стран Восточной Европы в 1939-1941 гг.

Нацистская Германия, даже не считая аншлюс Австрии, начала экспансию на Восток абсолютно в другой международной обстановке, чем СССР с 17 сентября 1939 г., действуя первоначально в рамках политики «умиротворения (передача ей Судет по Мюнхенскому соглашению в сентябре 1938 г.). Но захват гитлеровцами Чехии и Моравии в марте 1939 г. был встречен протестами как Лондона и Парижа, так и Москвы, хотя ни Запад, ни СССР всерьез не угрожали бездействием. Вскоре Германия отторгла от Литвы Клайпеду (Мемель) с областью. Как же реагировал внешний мир? «Когда я был в Мемеле, - вспоминал Гитлер в 1942 г. свое посещение аннексированного города 23 марта 1939 г., - Чемберлен передал мне через посредника, что он полностью сознает необходимость улаживания этой проблемы, хотя и не может открыто высказаться.»¹. Даже если Чемберлен не делал такого заявления, то он и не пытался мешать германской экспансии и в Прибалтике, пока летом 1939 г. Берлин не потребовал от Польши согласия а включение в состав Германии Вольного города Данциг и уступок в польском Данцигском коридоре. С 1 сентября 1939 г. по 21 июня 1941 г. Германия вела' захваты в условиях войны с Англией, до лета 1940 г. и с Францией. Советскому Союзу удалось сделать все свои приобретения в исключительно благоприятной для себя международной обстановке до середины лета 1940 г., когда Запад был бит немцами, последние же еще не могли позволить себе противодействие советской экспансии в Европе, как то произошло с осени того же года.

Германия и СССР шли на новые земли, полные решимости не стесняться в средствах для минимизации собственных людских потерь и обеспечения покорности порабощенных народов. Нацистские войска в сентябре 1939 г. организовали массовые расстрелы в западно-польском Быдгоще (в отместку полякам за убийство нескольких десятков немцев - «Бромбергское кровавое воскресенье»), в апреле 1941 г. подвергли жестокой бомбардировке почти беззащитный Белград, при вторжении в Грецию казнили немало крестьян и рыбаков за помощь или якобы за помощь англичанам. В ноябре 1939 г., в ответ на стычки в Праге чешских студентов с полицией на похоронах скончавшегося от ран одного из их товарищей, оккупанты расстреляли 9 студентов и преподавателей, более тысячи отправили в концлагерь и закрыли все чешские вузы. Советские власти избегали открытых акций устрашения, предпочитая негласные высылки и тихие расстрелы. Известен пример вскрытия немцами вскоре после занятия ими Львова в конце июня 1941 г. оставленного отступившими советскими властями склепа в тюрьме Бригидки с сотнями трупов, не говоря уже о Катыни. Гитлеровцы приступили к совершению злодеяний за рубежом на шестом году власти в собственной стране, пока не видя' необходимости пролития большой крови сограждан (речь может идти максимум о нескольких тысячах противников нацизма, замученных до Мюнхенских соглашений 1938 г). Ну а сталинский режим только с конца 1934 г. (т.е. менее чем за 5 лет До того как первый красноармеец перешел границу Польши) истребил сотни тысяч своих сограждан, чаще всего не понимавших, в чем их вина, и посодействовал аналогичным злодеяниям в Монголии и Испании, куда простерлась рука НКВД. Поэтому, а также ввиду разницы методов приобретения новых земель Германией Советским Союзом (последнему все, кроме части финских земель, досталось без больших боев), гитлеровцам в 1939 - 41 гг. предстояло совершить за рубежом, куда большие злодеяния, чем дома.

Гитлеровский и сталинский режимы роднили жизненно присущие обоим: жестокость и талантливое (увы!) ее оправдание. Еще вопрос, кто кому давал фору в пропагандном обеспечении злодеяний: геббельсовцы, да и сами вожди начиная с Гитлера, или аппарат ЦК ВКП(б), Совинформбюро, советские руководители (обычно со Сталиным как бы в стороне - «свыше»). Гитлеровцы не стеснялись подчеркивать жестокость своих карательных действий, как якобы акций возмездия- советские органы все старались скрыть, напротив, до небес превознося якобы совершаемые советской властью благодеяния.

Многое проистекало из географического, национального и экономического факторов у немцев и у нас. СССР имел колоссальные просторы за Уралом и, при всеобщей государственной собственности широко практиковал рабский труд в концлагерях так что новозанятые земли «логично» было очистить от множества " «неподходящих» людей путем насильственного перемещения далеко на Восток. Германия не имела таких возможностей, а рабочих рук на немецких заводах и полях пока тоже хватало. В плане национальном, Германия от Мемеля (литовской Клайпеды) до Баната (часть Югославии) рассчитывала опереться на тамошних немцев - «высшую расу», славянские и неславянские народы частично онемечить, частично, до поры, использовать как рабочую силу на месте под жестким контролем, при этом умело стравливая народ с народом и их всех науськивая на евреев -в рамках расизма как стержня нацистской идеологии. Советский Союз якобы только и пекся о «пролетарском интернационализме», о равенстве и дружбе «трудящихся» всех национальностей и всех «советских» народов, - на деле еще до осени 1939 г., репрессировав поляков и прибалтов, проживавших в СССР, едва ли не сильней представителей других национальностей. Теперь же многое определялось тем, как Кремль распределил новозанятые земли по старым и новосозданным советским республикам.

Гитлер и Сталин были спецами по издевательству над мировым общественным мнением, в том числе по части отношения к критике из-за рубежа их политики в отношении порабощенных народов. И все-таки им приходилось учитывать, позицию некоторых зарубежных стран, влиятельных кругов за рубежом, прини-1 мая решения по землям нового захвата и проводя их в жизнь. Германия при занятии Судет не решилась полностью изгнать чехов или лишить уезжавших возможности вывезти значительную часть имущества, - пока что оставалась независимая Л Чехословакия, да и передача Германии Судетских земель была результатом международной конференции с участием Англии, Франции и Италии. Занятие в марте 1 1939 г. Богемии и Моравии Гитлеровцы тоже обставили не как ликвидацию государственной независимости, а как принятие части распавшейся страны под германскую защиту в форме протектората с согласия Президента Чехословакии. Захват гитлеровцами части польских, югославских и греческих земель был следствием военных операций, но происходил в итоге международных договоренностей: по Польше - с Советским Союзом, по балканским странам - с союзницами Италией, Венгрией и Болгарией.

После разгрома Югославии гитлеровцы содействовали созданию 1 «Независимого Хорватского государства», - и тут надо было делать видимость ' уважения к независимости, хотя вся территория Хорватии контролировалась от-1 части немецкими, отчасти итальянскими войсками. Ни на польских, ни на других им подвластных землях гитлеровские и советские власти не церемонились распоряжаться по своему усмотрению, и все же обоим приходилось учитывать, например, советско-германские договоренности об обмене населением в Польше и Прибалтике, а немцам еще, например, германо-болгарские договоренности по Македонии и части Греции. Советский Союз не был связан ничем по отошедшим к нему от Румынии Бессарабии и Северной Буковине. Однако, если Германия была в войне с Западом, то СССР сохранял с Англией и Францией нормальные отношения, а потому должен был задумываться, как Запад воспримет его политику на новозанятых землях, особенно Эстонии, Латвии и Литвы, к судьбе которых Париж (до лета 1940 г.), Лондон (да и Вашингтон) относились с повышенным интересом. Москва после советско-финляндской войны прилагала немало усилий для помех росту германского влияния в Скандинавии, а шведы и финны - ближайшие соседи новосозданной «советской Прибалтики» - следили за ее судьбой пристальней англичан.

Сопротивленческий фактор играл немаловажную роль в поведении гитлеровских и советских властей на новозанятых землях. Берлин и Москва неофициально соревновались, кто успешнее подавит быстро и талантливо (хорошая конспирация) складывавшееся сопротивление поляков. В основном последнее ориентировалось на англо-французов, а после разгрома Франции - на Лондон, где обосновалось польское эмигрантское правительство. Но на германской части польских земель имелись и просоветские силы, Кремль не мог не стремиться их использовать, несмотря на германо-советское сотрудничество, а немецкие власти не могли не стремиться их нейтрализовать, особенно с приближением своего нападения на СССР. Видный германский контрразведчик вспоминал даже о связях польского подполья с японской разведкой, привел пример использования гитлеровцами перевербованного польского сопротивленца для работы против СССР с лета 1940 г. . По ряду причин, прежде всего ввиду занятия именно немцами ядра польской государственности с Варшавой, а также ввиду сокрытия до поры советскими властями своего наиболее чудовищного злодеяния против польского народа (уничтожение около 10 тыс. пленных польских офицеров в Катыни и других далеких от Польши местах весной 1940 г.), ненависть поляков к обоим захватчикам проявилась сильнее и действеннее все же против гитлеровцев. Красной Армии после раздела с вермахтом Польши не пришлось столкнуться с открытой вооруженной борьбой польской воинской части, как-то пришлось немцам - с частью майора Хубаля. Зато советским властям пришлось бороться с украинскими националистами в Восточной Галиции (тайно поддерживаемыми из Берлина), кроме польского подполья. В Бессарабии и Буковине сопротивления советским властям почти не было, да и в Прибалтике ненавистники новых хозяев до 22 июня 1941 г. пре-• имущественно готовились к действиям. У немцев на занятых балканских землях за короткий период с апреля по июнь 1941 г. почти не было беспокойства насчет сопротивления, кроме разве что сербских четников Драже Михайловича, и они грубо недооценили перспективы югославского, а также греческого вооруженного противодействия оккупантам и коллаборационистам. Между прочим, Лондон, дав приют польскому и чехословацкому эмигрантским правительствам, а также бежавшим с Балкан королю Югославии и греческим антигерманцам, по понятным причинам, сильнее поощрял в Восточной Европе до 22 июня 1941 г. антинацистское, а не антисоветское сопротивление.

Наконец, человеческий и организационный факторы: кто и как осуществлял, соответственно, нацистскую и советскую политику в недавно самостоятельной Восточной Европе. В Берлине в конечном счете все решал Фюрер и Рейхсканцлер, в Москве - Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б), а с 6 мая 1941 г. и Председатель Совета Народных Комиссаров СССР, «вождь и учитель». Капризы обоих определяли новую географию региона, жизнь и смерть многих тысяч людей, предоставление возможности служить новым хозяевам, преимущества одним народам перед другими и т.д. Например, Литва оказалась в советской, а не немецкой части раздела Восточной Европы потому, что после разгрома Польши Сталин предложил Гитлеру изменить первоначальные договоренности между СССР и Германией о линии разграничения на польской земле. Или вот Сталину было угодно осенью 1939 г., во-первых, передать еще независимой Литве недавно польский Вильно (Вильнюс) с областью, во- вторых, разыграть комедию просьбы населения «Западной Белоруссии» о принятии в состав СССР не где-нибудь, а в Белостоке, который в 1945 г. СССР вернул новой, прокоммунистической Польше.

Интересен опыт дифференцированного отношения к народам Восточной Европы. Так, в открытое услужение гитлеровцам пошел бывший польский премьер-министр Леон Козловский, один из столпов санационного режима, бывший посол в Германии Высоцкий, бывший министр Гетель, крупный делец Ляштовичка, граф Роникер и др. Они пытались стать польскими Квислингами, но, питая особо лютую ненависть к полякам и придавая особое значение администрации на территориях, прилежащих к СССР, Гитлер отверг домогательства даже тех пилсудчиков, которые сами решили служить палачам своего народа.»³. Гитлер был враг всех славян, но «уважал» верных себе словаков, болгар и хорватов, относительно терпимо относился к словенцам и украинцам, чехов ненавидел, но ценил за полезный Рейху высококвалифицированный труд, а сербов, поляков, белорусов и русских ненавидел и презирал, - и все то прямо отражалось на механизме управления землями нацистского захвата на Востоке. Сталин «трогательно любил» украинцев, белорусов и молдаван и объединил - впервые в истории! - их всех в «советских социалистических государствах», - ясное дело, тут поляки, евреи, чехи, румыны и т.д. не вписывались...

Реальные действия на новозанятых землях осуществлял большой аппарат военных и гражданских чиновников. Они действовали в рамках генеральной линии своих высших и менее высоких властных структур, но многое зависело от личных качеств, вплоть до сиюминутного настроения. Из вспоминания польского писателя о том, что он запомнил мальчиком из Пинска (ныне на юго-западе Белоруссии) первой советской осенью: «Итак, высылают по ночам ... Человек спит и вот внезапно просыпается от криков, видит над собой озлобленные лица солдат и сотрудников НКВД, его стаскивают с постели и, подталкивая прикладами, гонят, авон из дома.... Весь дом перевернут вверх дном - это доставляет им особое удовольствие. Во время обыска... подъезжает фурманка... крестьянская подвода, запряженная жалкой лошаденкой. Когда старший видит, что фурманка прибыла, он объявляет тем, кого собираются высылать: «Даю на сборы и погрузы пятнадцать минут!». Если у главного доброе сердце, он сможет дать и полчаса... Дом остается пустым, ведь вывозят всю родню, дедушек с бабушками, детей - всех» . От конкретного офицера - энкавэдиста зависело, внести или не внести в список высылаемых такую-то семью, от нового советского директора школы - уволить или нет учителя, и т.д. На германской стороне бывших польских земель было больше организованности в истреблении, ограблении и ограничении прав местного населения, чем на советской. Но у немцев мог быть весьма широкий диапазон кар и послаблений в зависимости от того, был ли исполнитель и даже инициатор приказов по покоренным людям и их собственности фанатиком-нацистом либо просто служакой, - а ведь мог быть и скрытый антифашист!.. Стоит напомнить специфическую заинтересованность в еврейской рабочей силе немецкого предпринимателя Шиндлера, которая уже в 1940 г. во многом предопредила спасение вместо гибели сотен жителей довоенной Польши.

Германское управление землями нового захвата с первых же дней обеспечивало преимущества над другими национальностями местных немцев - фольксдойче. Иногда это носило полуанекдотический характер, - например, в бывшем югославском Банате: «Сначала маршировали только германские роты... Людей уже мутить начинало от этих маршей, от их слезливой «Лили Марлен» - без этой песенки строевой марш не обходился. Но они все маршировали, маршировали и заразили своим пристрастием всех фольксдойче. И вот уже маршируют полицаи, жандармы, культурбунд, школьники, чиновники магистрата, гитлерюгенд, пожарники, дошкольники. И все по трое по шеренге, под звуки барабанного боя... Можно бы и не обращать внимание на это фиглярство, маршируют и пусть себе маршируют на здоровье. Но этому пристрастию к маршировке было свое объяснение - оно должно было приучить сербов к послушанию: не путайтесь под ногами, когда ариец идет. Во всем должен быть порядок! И вот уже сербам приказ не собираться больше трех человек»⁵. Приводим это свидетельства для сравнения с другими подконтрольными гитлеровцам землями Восточной Европы, с одной стороны, и положением на землях советского господства. Северная часть Словении и западные районы Польши были напрямую включены в Рейх, тут местным не немцам практически не оставили никаких национальных возможностей. Однако в ряде других мест, особенно имевших подобие государственности, даже в Генерал-губернаторстве, столь прямо как в Банате выпячивание местных немцев не велось, маршировать сторонникам Гитлера не из фольксдойче не возбранялось... Советские же власти стремились приучить 100% новых граждан СССР, которых пока что не репрессировали, с восторгом воспринимать новую жизнь, во всяком случае, демонстрировать на улицах 1 мая и 7 ноября, маршировать под горн и барабан пионеров и т.п. Если сравним работу нацистских и советских властей по адаптации местного населения к новым порядкам посредством символики (флаги, гербы, портреты вождей на плакатах, открытках, значках и т.д.), явное преимущество было у советской стороны.

На наш взгляд, гитлеровское руководство очень неглупо поступило сохранив в Чехии и Моравии, пусть лишь формально властное, но высокое прикрытие в лице президента Э. Гахи и правительства Р. Берана, которого вскоре (до расстрела уже за пределами нашего периода) сменил генерал А. Элиаш. «В документах виднейших нацистских руководителей, осуществлявших оккупационную политику, часто говориться о большом значении правительства Гахи и его государственного аппарата для воплощения планов Берлина. Несомненно, это правительство помогало обманывать народ Чехии, создавая иллюзию какого-то «чешского влияния» на дела управления страной. Вообще, надо сказать, что нацистская оккупационная политика по отношению к чешскому населению была весьма опасной. Она строилась на хитроумном сочетании террора и тактических маневров, создающих иллюзию порядка. Мы еще не в полной мере представляем себе, насколько это демобилизовало и охлаждало определенную часть нации: вместо борьбы против оккупантов им предлагали спокойно, без потерь, переждать, укрыться как можно надежнее, «перезимовать»⁶. Напрасно здесь на первое место в «сочетании» назван террор. До назначения имперским протектором Богемии и Моравии Р. Гейдриха в сентябре 1941 г., Берлин терпел со стороны его предшественника, дипломата старой школы фон Нейрата насколько возможно при нацизме либеральное отношение ко всем чехам, кроме открыто боровшихся с режимом. Даже контакты Элиаша и его окружения с эмигрантским правительством в Лондоне терпел, - поскольку то не мешало военному производству для вермахта в Протекторате.

Советское руководство проводило аналогичную политику. Различия прослеживаются лишь в тактике. В Эстонии, Латвии и Литве оно тоже попыталось сохранить, по крайне мере временно, некоторые из структур и даже персоналий этих ранее независимых государств, вплоть до их вооруженных сил, включенных с реформированием и заменой высшего комсостава в Красную Армию. Насколько то могло быть терпимо при сталинской жестокости к любому инакомыслию, вплоть до середины июня 1941 г. (массовые высылки в Сибирь), в Прибалтике предпочитали «тактические маневры, создающие иллюзию порядка» - советского нового порядка.

Отношение к евреям было неоднозначным по обе стороны германо-советской линии размежевания. Хотя гитлеровцы пока даже не планировали газовые камеры Освенцима и других лагерей смерти, они открыто издевались над евреями, все меньше разрешали им эмигрировать, лишали имущества и загоняли в гетто. Большевики - по национальному признаку - обрушили свои основные удары не на них и нередко пользовались энтузиазмом многих из них (среди евреев был высок процент людей левых взглядов) в целях упрочения позиций новой власти. Однако в июне 1941 «еврейская община в Латвии, особенно в своей наиболее квалифицированной части, понесла очень тяжелые потери - во время депортаций 14-15 июня 1941 г. было выслано примерно 5000 евреев. Среди них крупнейший ученый-юрист, 73-летний профессор П. Минц - специалист европейского уровня (скончался в Тайшете в 1943 году), известные предприниматели и торговцы М. Дубин (бывший депутат латвийского сейма), Г. Гец, Ш. Бер, ювелир Г. Каган, журналист Г. Морсовиц и учитель И. Браун, бывший депутат всех четырех сеймов раввин М. Нурок, руководители «Бунда» М. Майзель, И. Рабинович и многие, многие другие»⁷. Точно то же испытали евреи Литовской и Эстонской Советских Социалистических Республик, бессарабские, волынские, галицийские и западно-белорусские. С другой стороны, вспоминаю рассказ мне одного видного специалиста Института славяноведения РАН в 1998 г., что вскоре после немецкой оккупации западных районов Польши местные антисемиты пытались устроить еврейские погромы, но немецкие власти это пресекали.

Сфера экономики, собственность на средства производства - то, в чем между гитлеровским и сталинским методами владения новыми территориями было менее всего общего. Нацисты забирали себе еврейскую собственность, остальную в основном стремились приспособить к нуждам Германии без экспроприации. Конечно, несли потери и многие местные «арийские» предприниматели, - особенно если их обвиняли в поддержке сопротивления, в саботаже германских требований к производителям. Так, на территории протектората Богемии и Моравии «оккупационные власти одновременно с переводом экономики на военные рельсы всемерно форсировали процесс концентрации и централизации производства и капитала. Было ликвидировано более 15 тысяч мелких и средних, прежде всего чешских, промышленных, торговых и ремесленных предприятий. Большая часть остальных была насильственно включена в крупные монополистические объединения, работавшие главным образом на войну и в первую очередь снабжавшиеся рабочей силой, сырьем и оборудованием»⁸. Однако далеко не все это произошло до 22 июня 1941 г., и даже к концу оккупации более половины всего капитала акционерных обществ осталось в чешских руках. Землю помещиков и крестьян новые власти обычно не трогали - только требовали поставок продукции, причем - кроме налогов по рыночным ценам.

В СССР быстро начались социалистические преобразования. Земля передавалась от крупных и средних (особенно - польских и румынских) владельцев бедным крестьянам, а банки и фабрики, транспортные средства, склады и магазины без всякой компенсации отнимали у владельцев, и передавали под контроль государства. Земельные реформы, национализация предприятий осуществлялись без организационной подготовки, и сопровождались нарушением элементарных прав людей, репрессиями, изъятием не только крупных и средних, но и предприятий мелких владельцев, которые также считались потенциальными противниками советской власти даже при отсутствии соответствующих доказательств» . Сталинским «реквизиторам» не требовались никакие доказательства, - требовалось унифицировать новые земли в советскую систему абсолютного оказенивания экономики с превращением всех людей в «счастливых» правом молча трудиться за полуголодный паек.

Чем ближе было знаменитое 22 июня, тем сильнее Москва и Берлин думали о стыке своих новых земель под углом зрения вероятности войны. Не только советские власти пытались своекорыстно воспользоваться плохой памятью украинцев о недавних угнетателях из Варшавы. И в Генерал-губернаторстве постепенно улучшались взаимоотношения немецких властей и украинских элементов. Бывший видный украинский пронацист В. Кубийович пишет: «Выяснилось, что немецко-польское сотрудничество невозможно, немецкие чиновники научились отличать украинцев от поляков и идти им навстречу в их скромных просьбах... Существование полумиллионной антисоветски настроенной массы украинцев на пограничье германского государства имело для него и некоторую пользу, особенно в 1941 г., перед вероятным конфликтом с СССР.»¹⁰ Волей судеб маятник войны качнулся сначала на Восток, проверку на верность новой власти прошли (плохо прошли) только советские земли нового захвата.

Примечания

1. Шелленберг В. Лабиринт. М„ 1991. С. 181-187.

2. Манусевич А. Польский народ в борьбе за независимую и свободную Польшу. М., 1945. С. 26.

3. Капущиньский Р. Империя // Знамя. 1994. № 2. С. 119.

4. Миличевич П. Товарищи мои. М., 1983. С. 99.

5. Пикер Д. Г. Застольные разговоры Гитлера. Смоленск, 1993. С. 68-71.

6. Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха. М., 1965. С. 157-158.

7. Странга А., Вирсис М. Сороковые, роковые... // Даугава (Рига). 1989. № 6. С. 76.

8. Краткая история Чехословакии. С древнейших времен до наших дней. М., 1988. С. 362.

9. СемирягаА.И. Тайны сталинской дипломатии.1939-1941. М., 1992. С. 246-247.

10. Кубшович В. Украшщ в Генеральнш Губернн. 1939- 1941. Чикаго, 1975. С. 43-44.

Германия и Россия в XX веке: две тоталитарные диктатуры, два пути к демократии: Материалы международной научной конференции (г.Кемерово), 19-22 сентября 2000 г.) /Серия "Германские исследования в Сибири".-Кемерово,2001.-500 с. /С.88-97. n

Blog

Политика германии и СССР на захваченных территориях восточной европы (октябрь 1938 г. 21 июня 1941 г.)