Geum.ru

Книга первая

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   33   34   35   36   37   38   39   40   41

Заключение




Император Николай I обращается к наместнику на Кавказе генералу Ермолову:


«В парижских газетах пишут, что ты сжигаешь дома горцев и убиваешь женщин».


На что Ермолов отвечает:


«Из окон этих домов стреляют в моих солдат, а за спинами женщин бандиты прячутся во время перестрелок».


Этому историческому эпизоду почти двести лет. Тем не менее и сегодня он звучит актуально по отношению к происходящему в Чечне. Власть вновь больше реагирует на то, что «пишут в парижских газетах», а армия непрерывно подвергается нападкам разномастных «гуманистов» и «правозащитников», обвиняющих ее во всех грехах, вплоть до «геноцида маленького, но гордого народа». В свое время все эти сторонники предоставления независимости Чечни, требуя прекращения боевых действий, почему-то не использовали следующие, очень простые аргументы. Чтобы остановить то, что они называют «геноцидом», достаточно было, перекрыв границы, прекратить подачу в «Ичкерию» электричества, газа и остановить все бюджетные выплаты (пенсии и т. п.). И не надо возражать, что сие не осуществимо. Это не менее реально, чем «веерное» отключение Дальнего Востока (в сепаратизме пока не замеченного) или перекрывание газового «краника» Белоруссии. Товарищ Сталин в свое время позаботился о том, чтобы любое проявление недовольства трудящихся на просторах необъятной Родины, можно было подавить в зародыше. Советская энергосистема недаром создавалась так, чтобы, образно выражаясь, одним поворотом рубильника 666 можно было погрузить во тьму средневековья не то что республику, но и конкретный район конкретного населенного пункта. Что до пенсий, то простые чеченцы их все равно не получали. В начале лета 2003 года в Чечне был обнаружен обширный архив Масхадова, из материалов которого, по словам представителя регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе И. Шабалкина, следует, что к 1999 году огромные «финансовые средства, выделяемые из российского бюджета на здравоохранение, выплату пенсий, детских пособий и другие программы, не доходили до тех, кому они предназначались, ибо оседали в карманах Масхадова и других руководителей Ичкерии» (например, только один Басаев разово получил 3.07.1999 г. от Масхадова 700 тысяч долларов). Так стоит ли выплачивать фактически контрибуцию террористам для того, чтобы очередной боевик в интервью западным тележурналистам, демонстрируя натовский тесак, объяснял, что «купил его на пенсию — специально для Путина»? Возможно, гораздо целесообразнее будет мобилизовать для экономического восстановления республики финансовые ресурсы чеченской диаспоры в России в целом и Москвы в частности. Что же до простых чеченцев, то, прежде чем получать пенсии и т. п., пусть определятся, кто они — граждане России или Ичкерии. Российское гражданство должно быть для них не навязываемым армией наказанием, а почетной привилегией, которую еще необходимо заслужить. Недаром наиболее уязвимой стороной бандформирований является их зависимость от местного населения. Снижение или полное ее отсутствие значительно снижает эффективность их действий. Народ, как известно, победить нельзя. Но без его поддержки любая партизанщина превращается в банальную уголовщину, разобраться с которой в состоянии не только армия, но и правоохранительные органы. В связи с этим одной из главных задач федеральных сил в Чечне является завоевание и удержание поддержки со стороны местных жителей. Иначе говоря, поддержка боевиков со стороны населения, без которой партизане-667 кие действия немыслимы, должна не только ослабевать, но и быть сведенной на нет. Иначе, если продлить конфликт на Северном Кавказе еще на несколько лет, армии придется воевать с совершенно новым поколением, которое пополнит ряды бандформирований и станет основой террористических группировок, подобных ближневосточным либо европейским (ИРА, ЭТА и т. п.). Чеченские женщины, в отличие от русских, рожают по 3–5 и более детей. Именно молодые люди в возрасте 12–18 лет, не получившие никакого образования, кроме подготовки в лагерях боевиков, наиболее подвержены антирусской пропаганде и являются, в случае затягивания войны, практически неисчерпаемым резервом пополнения бандформирований. Причем это будут уже молодые люди, родившиеся в начале 1990-х годов, совершенно необразованные, плохо говорящие по-русски (в то время как даже чеченцы-старики хорошо владеют русским языком), не приобщившиеся к современной культуре, не имеющие представления о морали и нравственности, сильные и безжалостные бойцы, не признающие даже семейных уз, отвергающие вековые горские правила этикета, традиции и адаты. К сожалению, нельзя не согласиться с утверждением Б. Кагарлицкого о том, что та смесь терроризма и партизанщины, которая имеет место в Чечне, будет «продолжаться ровно столько времени, сколько воспроизводятся в обществе определенные социальные и культурные нормы, сделавшие ее неизбежной». Если же «первая, решающая кампания не приносит полной победы, противостояние затягивается, война становится образом жизни для территории, где разворачивается конфликт. Партизанщина начинает воспроизводиться, как и любое иное общественное явление. В итоге никакие военно-политические меры уже не дают ожидаемого успеха. Власть пробуксовывает, делает заявления о полной и окончательной победе, за которыми следует новое обострение боевых действий». Мировая история только XX века знает десятки войн и операций, называвшихся, в зависимости от идеологических критериев, «партизанскими», «террористическими», «освободительными», «сепаратистскими» и т. п. В то же 668 время и отечественный опыт достаточно богат и разнообразен. По самым скромным подсчетам, с конца гражданской войны и до развала СССР армия страны провела не меньше десятка антипартизанских операций. Вот наиболее известные из них: растянувшаяся почти на 20 лет борьба с басмачеством в Средней Азии; «разоружение» Северного Кавказа (включая весьма тяжелые и кровавые операции в Чечне) в 1920-1930-х годах; борьба с бандформированиями в Чечне и Ингушетии в 1942–1944 гг., завершившаяся депортацией; бандеровщина в Западной Украине и Прибалтика с ее «лесными братьями» в послевоенные годы. (Сюда же можно отнести десятилетнюю войну в Афганистане, «шефскую» помощь во Вьетнаме, Лаосе, Никарагуа, Эфиопии, Анголе и т. д.) Даже поверхностный анализ свидетельствует, что на своей собственной территории наша государственная машина всегда находила силы подавить вооруженные выступления сепаратистского характера. Найдет и сейчас. Рецепт простоздоровление российского общества в целом, смертная казнь за бандитизм и терроризм и продуманная политика в самой Чечне, где боевой и численный состав современного федерального «кавказского корпуса» не должен подвергаться резким изменениям и постоянной ротации. Также должны быть предприняты все меры для того, чтобы корпус был укомплектован добровольцами, умеющими и желающими воевать, приняты все необходимые меры социального характера, чтобы свести текучесть личного состава в корпусе к минимуму (а то и к нулю). И тогда мир на Кавказе станет следствием не эпатажного «сортирного мочилова», а логики сильных.