Учебник издание пятое, переработанное и дополненное проспект москва 2001 Том 3 удк 347 ббк 67. 99(2)3 Гражданское право. Том Учебник. Издание пятое, переработанное и дополненное

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 44

§ 3. Источники правового регулирования и система обязательств из причинения вреда

Источники правового регулирования обязательств из причинения вреда. Указанные обязательства никогда не были обойдены вниманием законодателя. И это понятно, поскольку от того, как они урегулированы, во многом зависит жизнеобеспечение миллионов людей. Развитие законодательства в области обязательств из причинения вреда характеризуется следующими тенденциями.

Во-первых, происходит расширение сферы правового регулирования. В нее втягиваются отношения, которые ранее вообще были вне правового поля. Так, лишь в последние годы вначале в законодательных актах, рассчитанных на специальные области правового регулирования, а затем и в актах общего кодификационного типа не без усилий юридической общественности появились нормы, предусматривающие компенсацию морального вреда.

Во-вторых, происходит повышение уровня правового регулирования. Многие вопросы, которые ранее отдавались на откуп подзаконным нормативным актам, а то и судебной практике, ныне урегулированы на уровне за-

8

кона, что положительно сказывается как на качестве самого правотворчества, так и на эффективности правового регулирования. Особенно важно то, что обязательства из причинения вреда в основных чертах урегулированы в кодификационных законодательных актах.

В-третьих, происходит усиление гарантий прав и интересов граждан и организаций, которые понесли имущественный или иной урон вследствие причинения вреда. Эта тенденция наиболее отчетливо прослеживается в случаях повреждения здоровья потерпевших или причинения им смерти. Так, по ранее действовавшему законодательству страхователь отвечал за повреждение здоровья и смерть застрахованного лица при выполнении им своих трудовых (служебных) обязанностей только при наличии вины страхователя, хотя бы вред и был причинен источником повышенной опасности (см. ст. 460 ГК 1964 г.). А это приводило на практике порой к парадоксальным ситуациям. Вот одно из таких дел.

По мосту следовала грузовая машина, по договору перевозившая груз сторонней организации. Рядом с шофером в кабине сидел работник этой организации, сопровождавший груз. Параллельно с машиной в ту же сторону ехал трамвай. Неожиданно с трамвая спрыгнул ребенок, судя по описаниям очевидцев, школьник младших классов. Чтобы предотвратить наезд на него, шофер круто повернул руль. Машина свалилась в реку. Шофер и экспедитор сторонней организации погибли. Актом технической экспертизы после извлечения машины было установлено, что машина находилась в исправном состоянии и единственной причиной того, что машина свалилась в реку, был крутой поворот руля. К организации – владельцу автомашины в интересах малолетних детей шофера и экспедитора были предъявлены иски о возмещении вреда, причиненного гибелью кормильцев. Иск в интересах детей экспедитора был удовлетворен на основании ст. 461 ГК 1964 г., а иск в интересах детей шофера на основании ст. 460 ГК 1964 г. удовлетворен не был, поскольку вины страхователя в происшедшем несчастном случае не было. Вдове шофера суд рекомендовал добиваться назначения детям повышенной пенсии, поскольку кормилец детей погиб, спасая жизнь ребенка, которого и след простыл. Вопиющая несправедливость решения суда в части отказа в иске очевидна, однако оно было вынесено в соответствии с действовавшим в то время законодательством – ст. 460 ГК 1964 г.

Теперь эта несправедливость в законодательстве устранена. С 1 августа 1992 г. страхователь – владелец источника повышенной опасности отвечает за вред, причиненный этим источником застрахованному лицу при выполнении последним своих обязанностей, на общих основаниях, предусмотренных ныне п. 1 ст. 1079 ГК (а ранее – ст. 454 ГК 1964 г.), т. е. независимо от вины. Иными словами, страхователь – владелец источника повышенной опасности отвечает не только за вину, но и за случай. Соответственно этому ст. 460 ГК 1964 г. с 1 августа 1992 г. была из Кодекса исключена.

В-четвертых, в интересах потерпевших возрастает роль договорных начал в регулировании последствий причинения вреда, особенно когда речь

9

идет о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья или смертью (см., например, п. 3 ст. 1085 ГК).

В-пятых, к арсеналу средств, используемых в данной области, в том числе к гарантийно-компенсационным мерам, подключаются меры воспитательно-предупредительного воздействия. Таковы, в частности, меры, направленные на предупреждение причинения вреда, которые предусмотрены ст. 1065 ГК.

Предупредительные меры, предусмотренные ст. 1065 ГК, могут быть применены и тогда, когда вред еще не причинен. В силу п. 1 ст. 1065 ГК одна лишь опасность причинения вреда в будущем может явиться основанием для предъявления иска о запрещении деятельности, создающей такую опасность. В указанном случае иск о приостановлении или прекращении соответствующей деятельности нельзя квалифицировать как иск из причинения вреда, поскольку вреда еще нет. Основанием такого иска служит обязательство как бы из деликта. Напомним, что обязательства как бы из деликта (obligationes quasi ex delicto) существовали еще в римском праве. В их числе носивший публичный характер actio depositis etsuspensis (иск о положенном и подвешенном). Каждый римский гражданин мог предъявить к хозяину дома иск об устранении грозящей опасности и об уплате штрафа, который взыскивался в пользу истца. Иск этот не рассматривался как деликтный, поскольку ущерба еще нет. Иск о приостановлении или прекращении деятельности, которая может причинить вред, также относится к публичным. В частности, такой иск в интересах населения, проживающего на данной территории, может предъявить орган местного самоуправления. При этом можно предъявить иск как о приостановлении соответствующей деятельности (например, до ввода в эксплуатацию очистных сооружений), так и о ее прекращении (если вредоносные последствия указанной деятельности при нынешнем уровне развития техники не могут быть устранены).

В институте обязательств из причинения вреда центральное место занимают нормы ГК – в первую очередь нормы, которые сосредоточены в главе 59 «Обязательства вследствие причинения вреда». Эта глава подразделяется на четыре параграфа. В § 1 систематизированы общие положения о возмещении вреда. В § 2 речь идет о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, в § 3- о возмещении вреда, причиненного вследствие недостатков товаров, работ или услуг, наконец, в § 4- о компенсации морального вреда. Хотя эта систематизация и не безупречна, она, несомненно, облегчает усвоение обширного нормативного материала, относящегося к обязательствам из причинения вреда. Нередко для ответа на возникающие вопросы приходится обращаться и ко многим другим нормам, расположенным в самых различных разделах и главах ГК, а также к законам о введении их в действие.

На следующее место в числе источников правового регулирования обязательств из причинения вреда следует поставить уже упоминавшиеся Правила возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья,

0

связанными с исполнением ими трудовых обязанностей. Эти Правила утверждены постановлением Верховного Совета Российской Федерации 24 декабря 1992 г. и введены в действие с 1 декабря 1992 г. Они действуют (с последующими изменениями) и по настоящее время, разумеется, в части, не противоречащей ГК либо не поглощенной им.

Федеральным законом «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» от 24 июля 1998 г.[1] предусмотрено, что со дня вступления его в силу утрачивают силу как постановление Верховного Совета РФ от 24 декабря 1992 г. об утверждении указанных Правил (кроме абз. 1 и 2 п. 2 постановления), так и сами Правила. Закон от 24 июля 1998 г. вступает в силу одновременно с вступлением в силу положений федерального закона, устанавливающего страховые тарифы, необходимые для формирования средств на осуществление обязательного социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.

Принятие Закона об обязательном социальном страховании вызывает целый ряд вопросов. Начать с того, что возложение обязанности выплат соответствующих сумм на страховщика – федеральный Фонд социального страхования вновь ставит в порядок дня вопрос, который в течение нескольких десятилетий обсуждают трудовики и цивилисты, а именно вопрос о юридической природе возникающих в указанных случаях обязательств: являются ли они гражданско-правовыми или перемещаются в область права социального обеспечения, приобретая публично-правовой характер. С нашей точки зрения, которая разделяется не всеми авторами учебника, юридическая природа обязательств по возмещению вреда остается гражданско-правовой, поскольку они возникают в результате нарушения субъектных гражданских прав, носящих к тому же абсолютный характер – права на жизнь, права на телесную неприкосновенность и т. д. Изменение механизма выплат, предусматриваемое Законом об обязательном социальном страховании, которое преследует гарантийные социально-обеспечительные функции (в частности, на тот случай, когда причинитель вреда прекратит свое существование в качестве субъекта гражданского права или с него нечего взять), хотя и влияет на юридическую природу возникающих обязательств, не в состоянии изменить ее коренным образом. Они по-прежнему носят частно-правовой, причем гражданско-правовой характер, строятся на началах равенства их участников, призваны обеспечить полное возмещение вреда и подлежат защите в судебном порядке. Кстати, примерно по той же модели отношения по возмещению вреда складывались в случаях капитализации платежей при ликвидации юридического лица, когда обязанность выплаты потерпевшему периодических платежей возлагалась на страховую организацию. Насколько известно, юридическая природа обязательств по возмещению вреда как гражданско-правовых и в указанных случаях у цивилистов сомнений не вызывала.

1

Но, пожалуй, еще более сложен вопрос о сфере действия указанных обязательств и условиях, при которых на Фонд социального страхования возлагается обязанность возместить потерпевшим причиненный вред. Высказывается мнение о том, что Фонд обязан возмещать причиненный потерпевшим вред, хотя бы он и был причинен не повышенно-опасной, а обычной деятельностью при отсутствии вины страхователя. При всей желательности такого решения вопроса в настоящее время для этого нет даже минимальных финансовых ресурсов. Напомним, с каким трудом пробивала себе путь в законодательстве идея о необходимости возмещать потерпевшему вред, причиненный повышенно-опасной деятельностью при отсутствии вины страхователя, хотя положение в нашей экономике было куда более устойчивым, чем сейчас. Вопросы, возникшие в связи с принятием Федерального закона «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», не сняты и после принятия и введения в действие Федерального закона «Об основах обязательного социального страхования» от 16 июля 1999 г., который вроде бы по отношению к другим законам в указанной области должен выполнять роль базового[2].

В относительно самостоятельный блок выделились нормы об ответственности за вред, причиненный актами власти. Формирование этих норм происходило далеко не просто и отражало острую борьбу за утверждение в нашем обществе основных начал законности и правопорядка. Фундамент в нынешнем подходе законодателя к ответственности за акты власти заложен Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей». Тем же Указом утверждено Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда[3]. Утверждена инструкция по применению этого Положения[4]. Именно эти правовые акты послужили основой для закрепления соответствующих норм в ГК. К этому блоку примыкает законодательство, предусматривающее всякого рода выплаты жертвам политических репрессий (см., например изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации[5]). В последние годы это законодательство интенсивно развивалось[6].

2

Немало норм, относящихся к обязательствам из причинения вреда, сосредоточено в транспортных кодексах и уставах (КТМ, ВК, УЖД, УВВТ, УАТ), актах, предусматривающих компенсационные выплаты лицам, пострадавшим в результате аварии на Чернобыльской АЭС; участникам афганской войны и другим лицам, выполнявшим воинский долг за рубежом и в других горячих точках; в пенсионном законодательстве, законодательстве о страховании, об инвалидах и других лицах, нуждающихся в социальной поддержке и реабилитации, и т. д.

Целый ряд норм можно найти в Законе о защите прав потребителей. Законе о средствах массовой информации, а также в других законах и иных правовых актах.

Наконец, к числу правовых актов, разъясняющих действующее законодательство, а иногда и восполняющих имеющиеся в нем пробелы, следует отнести постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. № 3 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья»[7] и от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» и ряд других[8].

Система обязательств из причиненного вреда. Указанные обязательства могут классифицироваться по различным основаниям в зависимости от того, какой деятельностью причинен вред: обычной или связанной для окружающих с повышенной опасностью; оперативно-хозяйственной или такой, в какой воплощены выполняемые государством и его органами функции властвования; в зависимости от того, кем и кому причинен вред и в чем он выражается; в зависимости от того, относится ли обязанность по возмещению вреда к мерам гражданско-правовой ответственности или нет.

Система указанных обязательств, какой бы критерий ни был положен в основу их классификации, покоится на принципе генерального деликта. Суть этого принципа состоит в том, что причиненный вред, кому и кем бы он ни был причинен и в чем бы ни выражался, подлежит возмещению, кроме случаев, прямо предусмотренных в законе.

Обязательства, подпадающие под понятие генерального деликта, образуют систему специальных деликтов, каждый из которых нуждается в самостоятельном рассмотрении. В последующих параграфах настоящей главы с учетом сложившихся в научной и учебной литературе традиций и системы обязательств, закрепленных в части второй ГК, выделены следующие виды специальных деликтов: ответственность за вред, причиненный актами власти; ответственность за вред, причиненный несовершеннолетними и недееспособными лицами; ответственность за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих; ответственность за

3

вред, причиненный жизни или здоровью гражданина; ответственность за вред, причиненный вследствие недостатков товаров, работ или услуг.

Обязанности по возмещению вреда рассмотрены в соответствующих параграфах независимо от того, относятся ли они к мерам ответственности или нет.

В отступление от системы главы 59 ГК не выделена компенсация морального вреда, поскольку вопросы, связанные с его возмещением, рассмотрены как в главе 15, так и в § 2 настоящей главы.

[1] СЗ РФ. 1998. № 31. Ст. 3803.

[2] СЗ РФ. 1999. № 29. Ст. 3686.

[3] Ведомости СССР. 1981. № 21. С. 741.

[4] БНА СССР. 1984. №3.

[5] СЗ РФ. 1994. № 18. Ст. 2082.

[6] Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. М., 1993.

[7] См.: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по гражданским делам. М., 1999. С. 283.

[8] Там же. С. 305.

§ 4. Ответственность за вред, причиненный актами власти

Общие положения. В соответствии со ст. 53 Конституции РФ каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Содержание указанного права конкретизирует ст. 16 ГК, устанавливающая, что убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, в том числе издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием. Учитывая, что причинение вреда в рассматриваемом случае носит внедоговорный характер, дальнейшее развитие данный вопрос получил в ст. 1069-1071 главы 59 ГК. В теории гражданского права нормы, содержащиеся в указанных статьях, принято называть правилами о специальном деликте – вреде, причиненном актом власти. Основаниями для выделения данного случая причинения вреда в особый деликт служат как особенности применения к нему общих условий деликтной ответственности, так и наличие ряда специальных условий, дополнительно установленных законом.

Среди общих условий деликтной ответственности за вред, причиненный актом власти, наибольшей спецификой обладает противоправность. Как отмечалось выше, в российском гражданском праве, как и в законодательстве большинства стран континентальной Европы, применяется система генерального деликта, в соответствии с которой всякое причинение вреда предполагается противоправным и влечет обязанность причинителя возместить этот вред, если только он не докажет свою управомоченность на его причинение. В рассматриваемой области действует, однако, прямо противоположное правило, а именно, что всякий акт власти предполагается законным, в том числе и тот, которым кому-либо причинен вред. Объясняется это тем, что вред в данном случае причиняется действиями, регулирование которых осуществляется не гражданским, а иными отраслями права – административного, уголовного, уголовно-процессуального и т. д.[1].

4

Далее, акты власти, которыми гражданину или юридическому лицу причинен вред, должны быть противоправными прежде всего с позиций той отрасли права, нормами которой осуществляется их регулирование. Условием возмещения вреда, причиненного актом власти, является обязательная предварительная его отмена или признание его недействительным, которые производятся на основании норм соответствующей отрасли права.

Наконец, специфика противоправности в рассматриваемой области, особенно в сфере деятельности правоохранительных органов и суда, состоит еще и в том, что действие соответствующего органа или должностного лица на момент их совершения могут формально отвечать всем требованиям закона, но в конечном счете оказаться незаконными. Например, следователь, расследующий уголовное дело, мог иметь все основания для вынесения определения о заключении лица под стражу. Но в последующем, если лицо окажется невиновным, эти действия должны быть признаны незаконными.

Известную специфику имеет и такое общее условие ответственности, как причинная связь. В рассматриваемой сфере вред чаще, чем где бы то ни было, является нераздельным результатом действий (бездействия) нескольких органов или их должностных лиц, что объясняется существующей системой построения государственной власти и управления. Незаконные действия одних должностных лиц, попустительство этим действиям со стороны других, отсутствие должного контроля со стороны третьих – все это создает ситуацию, когда очень трудно установить, чье же конкретно поведение привело к причинению вреда.

Наконец, субъективное условие ответственности специфично тем, что в тех случаях, когда вред причиняется указанными в законе неправомерными действиями правоохранительных органов или суда, он подлежит возмещению независимо от вины конкретных должностных лиц. В основе такого подхода, как справедливо заметил А. П. Кун[2], лежат как объективные, так и субъективные причины. С одной стороны, деятельность правоохранительных органов объективно носит вредоносный характер в том смысле, что таит в себе скрытую опасность причинения вреда невиновным лицам, например, в связи с возможностью применения мер принуждения на ранних стадиях дознания и следствия. С другой стороны, учитывается, что в роли деликвента в данном случае выступают правоохранительные и судебные органы, что во многом осложняет проблему доказывания их вины, особенно в тех случаях, когда незаконные действия одновременно или последовательно совершаются должностными лицами нескольких из них.

Тогда, когда вред причиняется незаконными актами, других государственных или муниципальных органов и их должностных лиц, деликтное обязательство возникает на общих основаниях, в том числе при наличии их вины. При этом вина соответствующих должностных лиц, особенно тогда, когда незаконный акт власти принят коллегиальным органом, понимается до-

5

статочно широко, поскольку сама по себе незаконность акта едва ли не во всех случаях свидетельствует о вине тех лиц, которые приняли такой акт.

Наряду с особенностями общих условий ответственности за вред, причиненный актами власти, рассматриваемый деликт характеризуется присутствием трех тесно взаимосвязанных специальных условий. Во-первых, причиной вредоносного результата должен быть именно акт власти. В самом общем виде акты власти характеризуются тем, что они выражают властные предписания и все лица, которым они адресованы, обязаны им подчиняться. Представляя собой приказ, подлежащий исполнению, акты власти носят подзаконный характер и направлены на установление, изменение или прекращение конкретных правоотношений.

С учетом установленных гражданским законодательством особенностей деликтной ответственности за вред, причиненный различными актами власти, они подразделяются на две большие группы – акты, которые принимаются в сфере административного управления (акты управления), и акты, принимаемые правоохранительными органами и судами (акты правоохранительных органов и суда). Более детально акты власти, относящиеся к каждой из названных групп, будут рассмотрены ниже.

Во-вторых, к числу специальных условий возникновения исследуемого деликта относится то, что акт власти может быть совершен не любым работником государственного органа или органа местного самоуправления, а лишь тем, кто относится к числу должностных лиц. Легальное определение должностного лица дано в примечании к ст. 285 УК РФ: должностными лицами признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ. Указанное определение, вполне пригодное для целей применения норм уголовного права, едва ли, однако, следует рассматривать в качестве общеотраслевого. Применительно к исследуемому деликту под должностными лицами более правильно понимать только тех государственных и муниципальных служащих, которые наделены полномочиями распорядительного характера по отношению к лицам, по службе им не подчиненным. Иными словами, речь идет лишь о тех служащих, которых обычно именуют представителями власти в узком смысле этого понятия. Типичными представителями служащих такого рода являются работники милиции, налоговой полиции, прокуратуры, таможни, представители различных инспекций и т. д.

В-третьих, необходимо учитывать, что должностное лицо выступает в качестве такового, а следовательно, и обладает правом на принятие актов власти лишь при исполнении служебных обязанностей. Круг служебных обязанностей должностного лица определяется законодательством, актами, определяющими компетенцию соответствующих органов государства и муниципальных образований, и должностным положением самого работника. Особенностью данного случая является то, что в отличие от прочих действий, совершаемых при исполнении служебных обязанностей, некоторые ак-

6

ты власти могут совершаться уполномоченными должностными лицами и в нерабочее время, и не по месту работы.

Отмеченные выше особенности рассматриваемого деликта характерны для причинения вреда как актами управления, так и актами правоохранительных органов и судов. Однако наряду с этим каждый из указанных случаев обладает некоторыми особыми чертами, в силу чего нуждается хотя бы в кратком самостоятельном анализе.

Ответственность за вред, причиненный актами управления. К актам управления, которые подпадают под действие ст. 1069 ГК, относятся самые разнообразные властные предписания, принимаемые в сфере административного управления. Ими являются приказы, распоряжения, указания и любые другие предписания, подлежащие обязательному исполнению теми лицами, которым они адресованы. Как правило, они принимаются в письменной форме, обязательность которой иногда предусмотрена законом и иными правовыми актами. Но в принципе не исключена возможность принятия властного акта в устной форме, например, отдание устного приказа, если это согласуется с обстановкой и характером деятельности соответствующего должностного лица. Статья 1069 ГК особо выделяет такой вид властных актов, как издание не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа иди органа местного самоуправления. По смыслу закона им должен считаться ненормативный правовой акт, принимаемый непосредственно государственным органом или органом местного самоуправления в установленном порядке, в том числе и коллегиально.

Наряду с действиями, т. е. активным поведением государственных и муниципальных органов, а также их должностных лиц, вред в рассматриваемой сфере может быть причинен и путем бездействия. Это имеет место тогда, когда соответствующее должностное лицо или орган управления должны были действовать в силу возложенных на них обязанностей, например, совершить то или иное действие по законному и обоснованному запросу гражданина или принять необходимые меры по пресечению правонарушения, но не сделали этого, что и привело к причинению вреда.

Какого-либо перечня незаконных действий (бездействия) государственных (муниципальных) органов и их должностных лиц в сфере административного управления, которые могут порождать рассматриваемое деликтное обязательство, закон не содержит. В силу этого ими могут быть любые акты управления при условии, что они обязательны для исполнения и приняты соответствующим должностным лицом (органом) при исполнении служебных обязанностей (реализации органом своей компетенции). Если вред причинен хотя бы и действиями указанных лиц, но вне реализации ими своих властных функций, возникающее при этом обязательство подчиняется общим правилам о деликтной ответственности. Так, с юридической точки зрения не будет иметь никакого значения, кому принадлежит автомашина, сбившая пешехода, – физическому лицу, коммерческой организации, местной администрации или РОВД, поскольку все они, как владельцы источника повышенной опасности, будут отвечать на равных условиях.

Ответственность за вред, причиненный актом управления, не зависит от того, кто выступает в качестве потерпевшего – гражданин или юридиче-

7

ское лицо. Это новое положение в российском гражданском законодательстве, так как в течение многих лет вред, причиненный незаконными актами власти юридическим лицам, возмещался лишь в случаях, прямо указанных законом. В настоящее время права всех потерпевших от незаконных актов управления совпадают, за исключением, пожалуй, того, что граждане при условии одновременного нарушения их личных неимущественных прав имеют право требовать еще и компенсации морального вреда.

Вред, причиненный незаконными актами управления, подлежит возмещению лишь при наличии вины лиц, принявших подобные акты либо, наоборот, нарушивших права граждан или юридических лиц своим бездействием. При этом, как уже отмечалось, по общему правилу, виновными должны предполагаться любые действия государственных или муниципальных органов и их должностных лиц, если они являются незаконными. Это следует из того, что в данном случае вред причиняется не фактическим, а юридическим действием, незаконность которого обычно уже сама по себе свидетельствует о наличии вины того лица, которое его совершило. Сказанное, однако, не означает, что одно из условий ответственности (вина) подменяется другим (противоправностью). В отдельных случаях незаконность акта управления действительно не может быть поставлена в вину тому лицу, которое его приняло. Но это скорее исключение из общего правила, поскольку вина и противоправность в рассматриваемой сфере настолько тесно взаимосвязаны, что доказать отсутствие вины органа или должностного лица при том, что их действия (бездействие) признаны незаконными, достаточно сложно.

Вред, причиненный незаконным актом управления, возмещается за счет казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования. Это также является новеллой российского гражданского законодательства, поскольку раньше в подобных случаях ответственность возлагалась непосредственно на ту организацию, работниками которой был принят незаконный акт управления. После принятия Конституции РФ (ст. 53) и части первой ГК (ст. 16) сохранение прежнего порядка стало невозможным. Возложение ответственности за вред, причиненный актами управления, непосредственно на государство (муниципальное образование) следует рассматривать как повышение гарантий прав потерпевших, так как их право на своевременное и полное возмещение вреда стало более реальным.

В соответствии со ст. 1071 ГК от имени казны РФ, казны субъекта РФ или казны муниципального образования, как правило, выступают соответствующие финансовые органы, т. е. федеральное казначейство, финансовые управления, райфинотделы и т. п. Однако в некоторых случаях, прямо указанных законами и правовыми актами РФ, нормативными актами субъектов РФ и муниципальных образований, ответственность от имени соответствующей казны могут нести иные государственные органы. Так, если речь идет о возврате потерпевшему утраченной им жилой площади, выполнение соответствующей обязанности возлагается на жилищные органы.

Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование, возместившие потерпевшему вред, причиненный незаконным актом управления, приобретают право обратного требования (ре-

8

гресса) к тому должностному лицу, которым непосредственно принят незаконный акт управления. Непосредственный виновник несет регрессную ответственность в полном объеме, если иной размер не установлен законом, в частности не вытекает из трудового законодательства.

Ответственность за вред, причиненный актами правоохранительных органов и суда. В отличие от актов управления акты правоохранительных органов и суда, незаконность которых может привести к возникновению деликтного обязательства, указаны в ГК исчерпывающим образом. Согласно ст. 1070 ГК особый режим возмещения вреда действует лишь тогда, когда вред причинен в результате незаконного осуждения гражданина (ст. 300 УПК), незаконного привлечения его к уголовной ответственности (ст. 143-144 УПК), незаконного применения к нему в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде (ст. 93, 96 УПК), а также незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ (ст. 31-32 КоАП). Ограничение рассматриваемого деликта указанными рамками с момента его появления в законодательстве[3] вызвало обоснованную критику в юридической литературе. В частности, не поддается никакому логическому объяснению, почему в указанный выше перечень не вошли, например, такие действия правоохранительных органов и суда, как незаконное проведение обыска (ст. 168 УПК), незаконное задержание подозреваемого (ст. 122 УПК), незаконное применение принудительных мер медицинского характера (ст. 403 УПК) и некоторые другие. Самым оптимальным решением данного вопроса был бы полный отказ законодателя от попытки дать какой-либо перечень незаконных актов правоохранительных органов и суда и указание на то, что ответственность по ст. 1070 ГК наступает за любые незаконные действия этих органов. Однако в новом ГК, по существу, воспроизведено прежнее решение.

В этой связи остается актуальным вопрос о том, как должны квалифицироваться иные, т. е. не перечисленные в ст. 1070 ГК, незаконные действия правоохранительных органов и суда, которыми причинен имущественный вред. В настоящее время п. 2 ст. 1070 ГК, прямо отвечая на данный вопрос, подчеркивает, что в этом случае вред возмещается по основаниям и в порядке, которые предусмотрены ст. 1069 ГК. Таким образом, иные незаконные

9

акты органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда приравнены по своим гражданско-правовым последствиям к незаконным актам в сфере административного управления. Исключение, однако, образует случай причинения вреда при осуществлении правосудия. Здесь для возложения на государство ответственности за вред, причиненный, например, незаконным наложением судьей ареста на имущество, его конфискацией и т. п., необходимо, чтобы вина судьи была установлена приговором суда, вступившим в законную силу. Простая отмена судебного решения, постановления или определения ввиду их незаконности или необоснованности права на возмещение вреда, причиненного этими актами, не предоставляет.

Обязательным условием возникновения права на возмещение вреда, причиненного указанными в п. 1 ст. 1070 ГК незаконными действиями правоохранительных органов или суда, является либо вынесение оправдательного приговора, либо прекращение уголовного дела по реабилитирующим основаниям (за отсутствием события преступления, за отсутствием в деянии состава преступления или за недоказанностью участия гражданина в совершении преступления), либо прекращение дела об административном правонарушении за отсутствием события или состава административного правонарушения, а также при наличии других обстоятельств, исключающих производство по делу об административном правонарушении (ст. 227 КоАП). Напротив, прекращение дела по нереабилитирующим основаниям (акт амнистии, истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности, смерть обвиняемого, отсутствие жалобы потерпевшего и др.), равно как и изменение квалификации содеянного на менее тяжкое преступление либо снижение меры наказания, не являются основаниями для возмещения ущерба по ст. 1070 ГК. Кроме того, в возмещении вреда потерпевшему может быть отказано, если гражданин в процессе дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства путем самооговора препятствовал установлению истины и тем самым способствовал своему незаконному осуждению или применению к нему других мер, указанных в п. 1 ст. 1070 ГК[4]. Если, однако, самооговор явился следствием применения к гражданину насилия, угроз и иных незаконных мер, факт применения которых установлен следственными органами, прокурором или судом, он не препятствует возмещению ущерба.

В качестве потерпевших от незаконных действий органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда выступают граждане, к которым эти незаконные меры были непосредственно применены. Лишь в слу-

0

чае смерти потерпевшего право на возмещение вреда переходит к его наследникам. Иногда, однако, в результате незаконного применения мер принуждения к конкретному гражданину убытки возникают у юридического лица. Например, в результате незаконного осуждения руководителя коммерческого предприятия может не только серьезно пострадать деловая репутация этого предприятия, но и возникнуть прямые имущественные потери. Как представляется, по смыслу закона и опираясь на ст. 53 Конституции РФ, ст. 16, 1069 ГК, такое предприятие имеет право на возмещение всего понесенного им ущерба.

Вред, причиненный незаконными действиями правоохранительных органов и суда, указанными в п. 1 ст. 1070 ГК, возмещается независимо от вины должностных лиц, совершивших эти действия. Ущерб возмещается за счет казны РФ, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта РФ или казны муниципального образования. Пока таких случаев законом не установлено.

Вред возмещается в полном объеме. Тот перечень имущественных потерь потерпевшего, который имеется в Положении о порядке возмещения ущерба от 18 мая 1981 г., в настоящее время носит лишь примерный характер. В частности, Положение упоминает о возмещении заработка и других трудовых доходов, которых потерпевший лишился в результате незаконных действий; о штрафах, взысканных во исполнение приговора суда; о судебных издержках; о суммах, выплаченных потерпевшим за оказание юридической помощи; об имуществе, конфискованном или обращенном в доход государства судом или изъятом органами дознания или предварительного следствия, и т. д. Возмещению подлежит и любой другой имущественный вред потерпевшего, в том числе выразившийся в неполучении дохода по вкладу, облигации и иной ценной бумаге; в убытках по сделкам, которые не были своевременно исполнены или были вынужденно прерваны; в лишении возможности принять наследство или сохранить его от расхищения и т. п. При определении размера ущерба сумма утраченного заработка и иной ущерб, выраженный в денежной форме, подлежат индексации в соответствии с установленным действующим законодательством размером на момент возмещения вреда.

Наряду с правом на полное возмещение имущественного ущерба потерпевший имеет право на компенсацию причиненного ему морального вреда, которая в данном случае осуществляется независимо от вины причинителя (ст. 1100ГК).

Относительно порядка возмещения вреда в п. 1 ст. 1070 ГК содержится лишь ссылка на то, что применяется порядок, установленный законом. Возникает вопрос: действует ли сейчас тот особый порядок возмещения вреда, который установлен Положением от 18 мая 1981 г.? Напомним вкратце его суть. Одновременно с постановлением оправдательного приговора, прекращением уголовного дела или дела об административном правонарушении органы дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда должны разъяснить гражданину порядок восстановления его нарушенных прав и

1

возмещения иного ущерба. Потерпевшему предоставляется 6-месячный срок для обращения в правоохранительный орган или в суд с требованием об определении размера возмещения. В течение месяца указанные органы должны собрать необходимые документы, произвести подробный расчет причиненных убытков и представить его потерпевшему. В случае, если гражданин согласен с указанным расчетом, соответствующие документы передаются финансовому органу, который также в месячный срок должен произвести их проверку и выплатить гражданину причитающуюся ему сумму. Гражданин, не согласный с размером начисленного ему возмещения, может обжаловать его соответствующему прокурору. Возможность обращения потерпевшего с иском в суд допускается лишь в отдельных случаях, в частности по требованиям о возврате имущества или возмещении его стоимости. Пропуск гражданином срока, установленного для предъявления соответствующих требований, ранее вел к прекращению права на возмещение вреда, если только он не восстанавливался тем же органом, на котором лежала обязанность по рассмотрению указанных требований.

В целом описанный порядок вписывается в действующую систему защиты гражданских прав, допускающую, в частности, их защиту в административном порядке в предусмотренных законом случаях (п. 2 ст. 11 ГК). Следует, однако, иметь в виду, что в настоящее время любое решение, принятое в административном порядке, может быть обжаловано в суд с соблюдением условий, установленных Законом РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» от 27 апреля 1993 г.[5].

Завершая анализ правил о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, отметим, что указанные правила не применяются к возмещению вреда жертвам политических репрессий. В данном случае действуют нормы специального Закона РСФСР – «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 г.[6], которые конкретизированы в ряде подзаконных актов[7].

[1] См.: Кун А. П. Возмещение вреда, причиненного гражданину актами власти: Авто-реф. канд. дисс. Л., 1984. С. 11.

[2] Кун А. П. Возмещение вреда, причиненного гражданину актами власти: Автореф. канд. дисс. Л., 1984. С. 12-13.

[3] Ответственность за вред, причиненный незаконными действиями правоохранительных органов и суда, была впервые установлена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» и утвержденным им Положением о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (Ведомости СССР. 1991. № 21. Ст. 741). В настоящее время указанные акты, равно как и некоторые другие принятые в их развитие положения (см., напр.: Инструкция по применению Положения о порядке возмещения вреда, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда от 2 марта 1982 г. // БНА. 1984. № 3. С. 3), продолжают действовать в части, не противоречащей новому российскому гражданскому законодательству.

[4] В литературе сделан вывод, что ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г., устраняющая деликтную ответственность перед потерпевшим при его самооговоре, не подлежит применению, поскольку ст. 53 Конституции РФ и п. 1 ст. 1070 ГК устанавливают право на возмещение вреда без подобного ограничения (см.: Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Части второй (постатейный) / Отв. ред. О. Н. Садиков. М., 1996. С. 664). С этим, однако, трудно согласиться, поскольку, во-первых, и раньше в самом ГК 1964 г. о последствиях самооговора потерпевшего ничего не говорилось, и, во-вторых, никакого прямого противоречия между п. 1 ст. 1070 ГК и ст. 2 Указа от 18 мая 1981 г. не имеется.

[5] Ведомости РФ. 1993. № 19. Ст. 685.

[6] Ведомости РФ. 1991. № 18. Ст. 572; 1993. № 32. Ст. 1230.

[7] См., напр.: Положение о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации, утв. постановлением Правительства РФ от 12 августа 1994 г. // СЗ РФ. 1994. № 18. Ст. 2082 и др.

Blog