www bestlibrary

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 20

Глава 12

СКОВАННЫЕ

Опыт с директрисой медучилища имел и положительные, и отрицательные

стороны. Ценным было то, что Анжела впервые в жизни сознательно привязала к

себе постороннего взрослого человека; ошибка заключалась в подборе жертвы.

Конечно, после той истории с Бароном ей хотелось малого - всего лишь свободы

и относительной сытости, всего лишь покоя и хоть каких-нибудь прав в толпе

прочих двуногих существ. Занятия в медучилище и угол в старухиной каморке

были куда лучше бездомного и нелегального существования, однако этот опыт

показал, что стремиться к малому - значит не получить ничего. Разве о

клизмах мечтала Анжела?

Итак, опять оказавшись посреди враждебного мира без крыши над головой и

средств к существованию, Анжела не испугалась и не затосковала, а поскорее

занялась устройством своей дальнейшей судьбы. Изъятые у Гарольда деньги она

потратила на обновление гардероба и хорошую косметику и уже через несколько

дней явилась на так называемый кастинг, устроенный известным продюсерским

центром: молодой поп-группе, чьего названия Анжела раньше никогда не

слышала, требовались девочки "на подпевку"...

Она неплохо двигалась и немножко умела петь, однако конкурса - а высоких

смазливых девиц набежало видимо-невидимо - не прошла. Если это и обидело ее,

то только чуть-чуть; она прекрасно знала, что хорошо смеется тот, кто

смеется спустя две-три недельки.

Она подстерегла у выхода лощеного красавца-продюсеpa, повисла на нем со

слезами и вызвалась работать уборщицей, секретаршей, кем угодно, и при этом

совершенно бесплатно - лишь бы быть поближе к искусству. Продюсер прогнал

ее, но без злобы - юная Анжела, разукрашенная слезами и несмывающейся

косметикой, выглядела очень трогательно. На другой день она снова пришла на

кастинг; ее не пустили, но она ухитрилась снова прорваться к продюсеру на

коротком отрезке подъезд - машина. Тот отругал охранника, а Анжеле велел

больше не приходить.

Она затеяла осаду по всем правилам. Ценилась любая мелочь - случайно

пойманный взгляд, умоляющее "здравствуйте", прикосновение к рукаву пестрого

пиджака; все это время она ночевала где попало и питалась впроголодь, однако

узы делали свое дело, и когда три недели спустя всем надоевшая Анжела вдруг

перестала "приставать", некоторый дискомфорт - слабенький, на уровне легкого

неудобства - ощутили как продюсер, так и - куда в большей мере - его

охранники.

Когда Анжела появилась снова - ее встретили куда как более милостиво.

Продюсер потрепал ее по впалой щеке и предложил еще раз пройти

прослушивание; наверное, продюсеру казалось, что он просто добр. Что эта

странная фанатичная девчонка заслуживает легонького поощрения. Как он

ошибался!

Но самую главную свою ошибку он допустил два месяца спустя. Анжела уже

репетировала какие-то "задние подпевки" в никому пока не известной

поп-группе; продюсер нашел девочку очень милой и походя, на скорую руку,

завалил на кожаный диван в комнате, соседствующей с его кабинетом...

Анжела разыграла оскорбленную невинность и исчезла почти на неделю.

Продюсер не находил себе места; Анжела встретилась ему вечером, вернее,

утром после какого-то мероприятия в ночном клубе, и, увидев "странную

девочку" сидящей на капоте его машины, продюсер ощутил, что к нему

возвращаются молодость и жизнь...

Дальше все было легко и просто. Анжела из "задней девочки" сделалась

"проектом", ей шили экзотические костюмы, учили хореографии, пластике,

вокалу, гимнастике, возили в бассейн и в тренажерный зал, она жутко

уставала, однако была на вершине блаженства, особенно ей нравилось иногда

встречать в коридорах девиц, когда-то обошедших ее на том самом первом

кастинге. Болтали, что продюсер влюбился в нее без памяти, да он и сам в это

верил; Анжела между тем не теряла бдительности, прекрасно понимая, что порох

надо держать сухим, а крокодила - мокрым. Время от времени, заметив хоть

тень охлаждения со стороны своего покровителя, Анжела исчезала на несколько

дней. Охрана сбивалась с ног, продюсер, не умеющий терпеть ни малейшего

страдания, лез на стену, швырял в прислугу пустыми бутылками, грязно

ругался, а пуще всего костерил Анжелу. Завистники всякий раз надеялись, что

найденная беглянка будет тут же с треском изгнана, - однако стоило Анжеле

появиться, как продюсер расцветал, нежно розовел и забывал все обиды...

Тем временем Анжела уже разучивала специально написанные для нее песенки.

Тем временем в сверхсовременной и жутко дорогой студии началась запись е„

первого "альбома"; тем временем ее фото появлялись в глянцевых журналах, и

щедро оплаченные журналисты кропали рекламные статьи. Между Анжелой и ее

всенародной славой оставались какие-то полшага...

- Что-то я не помню твоего триумфа, - сказал Влад. - Я, конечно, не слежу

за такого рода музыкальными событиями, но я часто езжу в машине и слушаю

радио. Или ты пела под псевдонимом?

- Нет, - Анжела вздохнула. - Мой альбом вообще не вышел. Это было как раз

в том году, когда его шлепнули... застрелили в одном шикарном баре.

Влад нахмурился:

- Не помню. Имя продюсера помню - да, вроде был такой... Потом исчез

куда-то.

- Не исчез, а его убили, - спокойно сказала Анжела. - И очень хорошо, что

меня не задели... потому что я как раз была рядом. Успела залезть под

стол... У меня потом голос пропал вообще. Я быстренько собрала свои новые

шмотки, до чего смогла дотянуться, и в бега... по отработанной схеме.

- Почему? - удивился Влад. - Разве ты была в чем-то виновата?

- Мне завидовали, - сказала Анжела. - Меня бы с дерьмом смешали, прежде

чем я успела бы сказать "а". А еще потребовали бы готовые записи выкупить,

студию оплатить, да мало ли чего... От греха подальше смылась я. Не впервой.

И она протянула руку и включила радио - как бы отмечая конец разговора.

***

Они приехали в столицу и остановились в гостинице - не дорогой, но и не

самой дешевой, не в центре, но и не на окраине. Анжела заметно нервничала;

Влад не мог понять, есть ли хоть какое-то основание для ее страха или это

зарождающаяся мания преследования, дань расшатанным нервам.

- Чего ты боишься?

- Ничего, - отвечала она еще более нервно.

- Как ты думаешь, кто-нибудь мог нас выследить? Пока мы петляли по

дорогам? После того, как мы въехали в город - в час пик, между прочим? За

нами следили с вертолета? Данные наших паспортов от портье попали прямо в

компьютер злоумышленника? Одно дело, если ты находишься в розыске...

- Я не в розыске! Дело закрыто!

- Ну и радуйся. И имей в виду: я пошел у тебя на поводу только потому,

что у меня у самого есть кое-какие дела в столице...

Влад лукавил. Он пошел у нее на поводу потому, что дал ей смутить себя и

даже напугать. Ему казалось, что она не говорит всей правды, и это

беспокоило его все больше и больше;

Он настоял, чтобы они остановились в разных номерах. Время встречи

осталось неизменным - каждые три дня в двенадцать ноль-ноль. Местом встречи

назначен был бар на первом этаже.

Нормировав таким образом свою жизнь, Влад по очереди проведал литагента,

издателя и кинопродюсера. Книга о Гран-Грэме расходилась влет, фильм был

запущен и находился на предсъемочной стадии, не за горами была компьютерная

игра; Влад провел несколько дней в приятных, хотя и довольно нервных

беседах. Ему показывали фотографии претендентов на главные роли; сценарист

долго и нудно объяснял разницу между литературным текстом и драматургическим

произведением. Владу всегда казалось, что он вполне эту разницу понимает,

однако оказалось, что сценарист видит ее как-то по-своему, и они даже слегка

сцепились - по поводу первых сцен; в разгар спора Влад поймал себя на том,

что все дальше отъезжает от стола вместе с креслом на колесиках, отъезжает

по мере того, как приближается к нему разгоряченный сценарист, и что

свидетели разговора недоуменно наблюдают за этим перемещением. Влад

аккуратно свернул разговор, извинился и быстро ушел, сославшись на плохое

самочувствие. И, спускаясь по лестнице (делить лифт даже со случайными

попутчиками не хотелось), мрачно подумал, что такой вот темпераментный спор

стоит двух недель, проведенных бок о бок в купе поезда, но в молчании...

Придется впредь общаться со сценаристом письменно.

Два или три раза его узнавали на улицах - дети и подростки; он улыбался,

здоровался в ответ и удивлялся собственному равнодушию. Ни радости, ни

неловкости, ни гордости - будто так и надо, будто так и было всегда...

В день "икс" он специально не запланировал себе никаких дел. Поздно

встал, вкусно позавтракал, немного поработал; он не видел Анжелу уже три

дня, и уже в одиннадцать часов им стало овладевать привычное нетерпение.

В половине двенадцатого в дверь легонько стукнули. Влад возмутился такому

нарушению ритуала - однако это была не Анжела. Это была горничная, принесшая

записку:

"Извини, сегодня в двенадцать не могу. Давай в восемь вечера".

Влад очень холодно поблагодарил горничную. Вернулся в номер и сел

работать, но работа не шла. Тогда он оделся, вышел из гостиницы и пошел куда

глаза глядят; начиналась депрессия - то ли из-за того, что напрягались,

сдавливая грудь, опутавшие его узы, то ли просто из-за нового осознания

своей унизительной привязанности к женщине бессовестной, недостойной, чужой.

Ведь ей самой же хуже! Зачем она откладывает встречу, которой сама ждет

не дождется? Уважительная причина? Это просто смешно... Скорее всего, она

оттягивает потому, что порох надо держать сухим, а крокодила - мокрым... Узы

не должны провисать - узы должны напрягаться...

Но ведь сама она придумала встречаться по расписанию! Или она забыла, что

такое натянувшиеся, захлестнувшие горло узы? Вспомнит...

Влада слегка мутило. Он зашел в какой-то кинотеатр, сел в заднем ряду,

неожиданно для себя увлекся происходящим на экране; убил таким образом два

часа, подавил малодушное желание вернуться в гостиницу - а вдруг Анжела

раскается и придет к нему в номер или хотя бы встретится в коридоре...

Он купил билет на экскурсию по реке и три часа стоял на палубе,

продуваемый весенним ветром. Его небольшой опыт борьбы с узами подсказывал,

что свежий воздух на ранней стадии "голодания" немного помогает.

Когда он, пошатываясь, в жидкой толпе прочих экскурсантов высадился на

берег, было уже почти темно. Обратно Влад собрался на метро - но, проехав

всего одну станцию, вывалился из вагона под участливыми взглядами прочих

пассажиров. Его мутило, черный тоннель навевал ужас; только выбравшись на

поверхность и полчаса просидев на скамейке, Влад перестал трястись, будто

мокрая мышь.

До гостиницы он доехал на такси. Было без двадцати восемь.

Он успел подняться к себе в номер, умыться и поменять рубашку. И ровно в

восемь, плотно сжав губы, ввинтился в шумное в этот час, тесное и

прокуренное пространство бара.

Анжела сидела в углу. На высоком столе рядом лежала ее сумка; стоило

Владу показаться в дверях, как она - Анжела, а не сумка - подняла голову и

встретилась с ним глазами.

Только не бежать! Не ускорять шага! Влад шел, будто в угаре. Будто сквозь

черную трубу, в конце которой маячило, подсвеченное скудным светом,

напряженное лицо чужой ему женщины...

Собственно говоря, не совсем уже чужой. Он сел на стул, с которого

соскользнула сумка. Он поймал влажную теплую руку - и не выдержал, закрыл

глаза. Господи, вот бы всю жизнь так сидеть... или хотя бы лишнюю минуту...

хотя бы несколько секунд...

Наваждение прошло. Вернулась резкая музыка, запах табачного дыма, теснота

гостиничного бара. Кто-то, проходя, задел Влада плечом; он открыл глаза.

- Привет, - хрипловато сказала Анжела. Влад хотел спросить ее, что за

неотложные дела сорвали их встречу в двенадцать часов. Хотел - но не

спросил. Посчитал ниже своего достоинства. Вместо этого небрежно

поинтересовался:

- Все в порядке?

- Более-менее, - неопределенно ответила Анжела. - Как твои дела? Все

сделал, что собирался?

- Более-менее, - в тон ей отозвался Влад.

- Каковы твои планы на вечер? - как-то очень по-книжному спросила Анжела.

Влад пожал плечами:

- Перекушу, выпью чего-нибудь... Поработаю, если удастся.

- Давай потанцуем? - предложила Анжела.

- Здесь? - хмыкнул Влад.

- Ну, можем пойти в ресторан... Как у тебя с деньгами?

- Могла бы меня угостить, - пошутил Влад. - Богатая наследница.

Он не ожидал, что Анжелу так передернет. Кажется, она готова была встать

и уйти - но в последний момент осталась.

- Прости, - сказал Влад.

- Ничего, - сказала она, не поднимая глаз. - Так пойдем в ресторан?

***

Первые несколько минут (а иногда и часов) после встречи, когда провисают,

ослабляя хватку, узы, привязанный человек пребывает в слабой эйфории. Это

Влад тоже заключил, исходя из собственного опыта. (Вспомнилась географичка.

Великой силы характера была дамочка. Как она смогла поставить ему "четыре",

а не "пять"! Наверное, она и четверку со своего пера полагала великой

милостью, неслыханным поощрением...)

Он пил, и ему казалось, что он не пьянеет. К концу вечера его слегка

развезло - не так, чтобы сильно, но тяжесть чувствовалась. Обнявшись, они с

Анжелой поднялись на шестой этаж - там был ее номер, а его номер - на

восьмом. Анжела долго не могла отпереть дверь, в конце концов Влад отобрал у

нее ключи. Дверь поддалась; за дверью была темнота маленькой прихожей, а за

темнотой была другая открытая дверь, за ней окно, подсвеченное далекими

фарами, уличными фонарями и мерцающей вывеской гостиницы. Анжела шагнула в

эту полутьму, увлекая за собой Влада; оба остановились в прихожей, ни одному

не пришло в голову включить свет. Влад подумал, что они похожи на подростков

в чужом подъезде. Хотя откуда ему знать - он-то никогда не целовался в

подъездах... Ему многого не довелось испытать. И, наверное, уже не придется.

Он отстранился. Анжела не выпускала, мягко прижалась к его груди, щекоча

жесткими волосами подбородок и шею.

Присвоить эту женщину... Присвоить. Сделать своей. Ни одна женщина не

принадлежала ему дважды. Никогда.

Она желанна. Она умеет быть дорогой. Она ему - никто...

Она нужна ему. Сейчас. Вся.

- Я пойду, - глухо сказал Влад.

Он балансировал. Темнота укачивала. Он стоял на паркетном гостиничном

полу, как стоят на причале, но не бетонном, а плавучем, понтонном, с

приколоченными по краям черными ребристыми покрышками. Это уже не берег, но

еще не палуба. Это межвременье. Остается переступить Неширокую щель между

краем понтона и...

Он пошатнулся. Ухватился рукой за стену; случайно - хотя случайно ли? -

задел кнопку выключателя.

Щелк!

Темнота сдохла. Анжела зажмурилась.

- Спокойной ночи, - тихо сказал Влад и, аккуратно прикрыв за собой дверь,

вышел в коридор.

Он вернулся в свой номер и, не раздеваясь, лег на кропать. Закусил край

подушки. Зажмурил глаза.

Его кожа пахла Анжелой.

Сколько их было, женщин, уходивших наутро?

Красный резиновый мячик, скатившийся с дорожки в густые кусты. Прошло уже

пятнадцать минут с тех пор, как Влад закрыл за собой дверь ее номера;

двадцать минут...

Он резко сел на кровати. Накинул на плечи пиджак, наспех запер дверь

номера, двинулся вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.

Стоило ему ступить на площадку шестого этажа, как по коридору разнесся

пронзительный женский крик. Вскочила женщина в халатике, коротавшая вечер за

стойкой с ключами; Влад, опережая ее, влетел в коридор. Ему показалось, что

в конце его мелькнула тень...

Крик оборвался. Дверь Анжелиного номера была приоткрыта.

- Анжела?

В прихожей горел свет. В комнате было темно; из-за двери в ванную

сочились потихоньку волокна теплого пара.

- Анжела?!

Свет в ванной был погашен. Влад щелкнул выключателем, рванул на себя

дверь; за спиной у него тяжело дышала женщина в халатике. И еще кто-то в

коридоре спрашивал недовольным голосом, что случилось и что это за бардак.

Свет в ванной и не думал включаться. В полутьме плескалась вода; сперва

Влад увидел только Анжелино мокрое лицо, потом понял, что она сидит в ванне

прижав колени к груди, а потом разглядел мокрые волосы, плывущие в воде,

будто водоросли.

- Закройте дверь, - глухо сказала Анжела. - Влад, прогони всех...

Прогони...

- Что случилось? - сварливо спросила хранительница ключей.

- Женщина принимает ванну, - сухо сказал Влад. - Пожалуйста, освободите

номер.

- Кто кричал?

- Таракана увидела, - сказал Влад еще суше. - Она не любит тараканов.

- Что вы говорите такое... у нас нету...

- Прошу прощения, - Влад аккуратно выставил халатик за дверь. Обаятельно

улыбнулся полуодетому мужчине, выглядывающему из соседнего номера; запер

дверь.

- Что случилось?

- Влад, - беззвучно сказала Анжела. - Вла...д. Подожди в комнате... Пока

я оденусь.

Он вошел в комнату. По всей видимости, собираясь в ванну, Анжела

пребывала в расстроенных чувствах: одежда была разбросана как придется,

скрюченные позы свитера, футболки и брюк наводили на мысль о раздражении и

даже некотором озлоблении того, кто их расшвыривал.

Через две минуты Анжела вышла; она была слишком бледна для человека,

только что принявшего горячую ванну. Тонкий шелковый халат налипал на

влажные плечи, Анжела придерживала его руками, будто пытаясь защититься.

- Я оставила дверь открытой, - сказала она, остановившись в дверном

проеме.

- Сядь.

- Я думала... короче, я оставила... И пошла в ванную. Потом открылась

дверь... без стука. Я думала, что это ты. Потом погас свет... я все еще

думала, что это ты! Потом в темноте кто-то вошел в ванную... и я поняла, что

это не ты. Я... у меня отнялся язык, но я... все-таки закричала. Он...

оно... постояло немного, а потом ушло. Я услышала шаги... Через секунду

после того, как он ушел, ворвался ты... Может, он потому и ушел... Понял,

что не успеет меня утопить...

- Кто - он? - сквозь зубы спросил Влад.

- Убийца, - сказала Анжела. - Он хотел меня утолить. Это выглядело бы как

несчастный случай...

Полотенце вокруг ее головы размоталось, по сосулькам прядей сбегали на

плечи весеннего вида капельки. Влад наконец-то сжалился - подошел, обнял ее,

прижал к груди, погладил по голове - так успокаивают женщин, дери и

животных.

И она, разумеется, разрыдалась.

***

Ночь была длинной и безрадостной. Анжела ворочались на кровати в номере

Влада - чтобы уснуть, она наглоталась каких-то пилюль, глаза ее из блестящих

сделались мутными, однако спать она все равно не могла. Влад сидел и кресле

напротив, пил кофе из термоса и пытался восстановить в памяти свою пробежку

по коридору - те несколько секунд после того, как он услышал Анжелин крик.

Тень в конце коридора... померещилась? Вообще, весь этот дикий случай -

правда или фантазия? Лампочка в ванной Анжелиного номера перегорела,

оказывается. Может быть, никто не выключал свет. Может быть, лампочка

перегорела и погасла, а Анжела, и без того уже переступившая порог истерики,

домыслила все остальное? Дверь была приоткрыта... Но ведь Анжела, по ее

словам, и не запирала ее. Сквозняк...

Пока изнуренная рыданиями Анжела умывалась и глотала таблетки, Влад

совершил небольшую экскурсию в конец коридора. Там, за углом, обнаружилась

дверь, была и лестница; разумеется, никаких следов. Расследование не

принесло результатов - кроме осознания, что незваный визитер, кто бы он ни

был, мог легко и незаметно сбежать по этим вот ступенькам...

Ночевать в своем номере Анжела отказалась. Влад отвел ее к себе и уложил

в постель, а сам все пытался понять, видит ли он перед собой жертву

несостоявшегося насилия либо заурядную истеричку и паникершу.

Тень в конце коридора. Анжела уверена, что некий маньяк (преследователь?

наемный убийца?) сбежал потому, что она закричала и на лестнице послышались

шаги. Как злодей услышал шаги, если у него от крика заложило уши? И на что

он рассчитывал - на то, что жертва будет молчать, как мышка?

Когда Анжела задремала наконец, он спустился вниз, к портье, и завел

долгий, полный обиняков разговор о посторонних в гостинице. Сонный портье

смотрел на него с подозрением и неприязнью, наконец заявил, что никаких

посторонних в гостинице нет, а у входа по ночам дежурит полицейский пост.

Влад вернулся в номер, чувствуя себя круглым дураком.

Выследить человека в большом городе... Нет, профессионалу это, наверное,

пара пустяков.

Зачем профессионалу охотиться за Анжелой? Неужели родственники ее

покойного мужа действительно способны...

Кто-то прошел по коридору; Влад вздрогнул.

Хлопнула дверь соседнего номера - Влад подпрыгнул в кресле.

Похоже, скоро он сам сделается истеричкой. Начнет шарахаться от

собственной тени.

Blog

Online библиотека tp://www bestlibrary